"Хочу, - тихо шепчу я сам себе каждый раз, когда солнце только начинает загораться на горизонте в преддверии нового дня, - хочу, чтобы это всё был просто сон. Глупый кошмар, не более. Хочу проснуться и чтобы всего этого не было."
Каждый раз я встаю по утрам с этой мыслью, и каждый грёбанный раз осознаю, что это был и вовсе не сон, вовсе не кошмар и не моя выдумка, а, скорее, кошмар наяву.
Дед утверждает, что я так и остался ребёнком, слепо верящим в чудеса, и я уже даже готов с ним согласиться. Вот только я на самом деле не игнорирую суровую реальность, которая окружила меня подобно тёмным грозовым тучам. Нет, я не пытаюсь бежать от неё в какой-нибудь свой собственный светлый мир, в котором "всё хорошо". Я ведь знаю, что "хорошо" отнюдь не всё. Мне даже уже не хочется фантазировать о том, как бы всё могло быть, если бы "хорошо" всё же было. Все мысли из головы, все надежды и желания вытесняет лишь одна - серая, устрашающе-огромная и мрачная, словно скала.
"Больше ничего не изменишь, Куджо."
И вырвать эту мысль из себя, выцарапать её, да хотя бы как-то выжечь, не помогает даже курение. Серые завитки сигаретного дыма лишь ненадолго заволакивают горьким туманом мой рассудок, ненадолго нагоняют долгожданную апатию, быстро рассеиваясь и вновь обнажая скалистые вершины моих настоящих эмоций, острых, болезненных и безнадёжно потерявших всякий смысл, ведь...
"Больше ничего не изменишь, Куджо."
Я медленно плыву на корабле по морю гнусных воспоминаний и тоски, подплывая ближе к скалам настоящих эмоций. Я пытаюсь прокрутить штурвал в другую сторону, чтобы избежать этого столкновения, избежать выплеска эмоций, чтобы избежать набегающих слез на глазах и не утонуть в этом бесконечном, столь неспокойном море.
Но может, будет лучше, если мой корабль пойдет на дно? Штурвал не слушает меня, я поддаюсь эмоциям и мой корабль врезается в скалы, а вскоре становится слышен первый треск досок. Корабль дал трещину, мое состояние дало первую трещину, а затем и следующую. Я начинаю тонуть, почувствовав всплеск эмоций. Слезы на глазах и ярую горечь на сердце. Тону в море печали, воспоминаний и это позволяет мне почувствовать себя живым, настоящим, но таким чужим для себя. Всё, что я пережил за эти 17 лет я вспомню снова, никогда не смогу выбросить из памяти, никогда не забуду. Я скучаю. Это единственное объяснение моей тяги к прошлому. Не помогают никакие советы старика, звонки Польнареффа и забота матери-ничего. Можно только смириться, стараться скучать все тише и тише с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить. Я помню, я помню всё.
Я курю не потому, что мне это нравится, не потому, что я хочу. Лишь потому, чтобы начать снова ощущать себя живым, увидев в дыме воспоминания. Длительно смотреть на то, как медленно растворяются завитки дыма в воздухе и заставляют отпустить горечь. "Время-лечит", но оно не залечит мою боль и не заставит чувствовать себя лучше со временем, не заставит отпустить пережитое. Наоборот, заставит вспомнить шрам на сердце, 50 дней приключений по миру. Когда я понял, что стоит беречь то, что имеешь, ведь это могут легко забрать у тебя из под носа. Стоит беречь, дорожить, хранить как зеницу Ока и больше никогда не отпускать, надеясь, что это не отберут из твоих рук. Мы наивны, если надеемся на это. Так глупы.
Дым не заполнит мое сердце, не заставит шрам зажить быстрее и забыть то приключение, но позволит раствориться в воспоминаниях хоть на время. Медленно накроет меня, словно одеяло, прокручивая воспоминания в моей голове раз за разом. Я рад, что это приключение произошло со мной. Я...рад, что смог встретить таких прекрасных людей, которых больше нет со мной. Я рад, что смог провести с ними хоть какое-то время, хоть его и было так мало.
Время возобновило свой ход.
—"Джотаро-сан, о чем-то задумались? "-отвлекает Джоске своим вопросом, взглянув в мои глаза.
Я не заметил, как снова утонул в своих воспоминаниях, из-за чего уголки губ невольно поднимаются и я поправляю фуражку за козырек, стараясь так скрыть улыбку.
—" Нет, ничего. "
