Тербийели

Семья Болатов собирается в их импровизированном лесу (на самом же деле это всего лишь часть сада, заросшая хвоей), где они вместе занимаются самыми важными делами — Айдан сетует на клещей, обмахиваясь веером, а Сейфи в который раз доказывает, что перед их приходом было уничтожено 90 процентов всевозможных насекомых. Альптекин рассуждает на примере червя, как меняется биржа и с чем это связано. Шестилетний Джиласу усиленно кивает, и Серкан видит такую же складку на лбу, как и у него самого. Его маленькая принцесса рвет ромашки (Серкан понятия не имеет, откуда они тут) и каждую крепко сжимает в маленькой ручке, готовая подарить (как только мама закончит нарезать салат) букет своей флористке. Сам же Серкан жарит барбекю, и умопомрачительный запах заставляет каждого отвлечься от своих дел и по-нескольку раз спросить о времени окончательного приготовления. Они с Эдой всего в паре метров друг от друга, и Серкан видит, как в ее шелковистых волосах играют солнечные зайчики, а в глазах искрятся светлячки. Серкан не выдерживает. Притягивает за талию возмущающуюся жену (нарезать перец так важно!) и ловит своими губами ее — медовые и вкусные. Эда пару раз трепыхается, но потом сама углубляет поцелуй. Он выходит нежным, семейным, родным. Краем глаза он видит, как сын кривится и поворачивается к дедушке, а Айсель восхищенно раскрывает изумительные ярко-голубые глаза. Серкан улыбается в поцелуй, но Эда уже мягко отстраняется. — У тебя мясо пригорает, шеф-повар. Серкан запоздало понимает, что его творения уже минуту как безбожно подгорают и судорожно (под тихий смех Эды) переворачивает куски мяса один за другим.

***

Ночь наступает внезапно — под оживленные разговоры, тихий треск костра и вкус расплавленного маршмэлоу. Айдан, Сейфи и Альптекин собираются обратно в особняк (минут пять дороги, на самом деле), заявив, что старым людям тяжело переносить дорожные матрасы. Серкан осторожно кивает, передает заснувшего на своих руках ангела в руки Сейфи (посылает кровожадный взгляд — если она упадет по дороге, Сейфи уже вряд ли будет существовать), который отнесет ее в спальню Госпожи Айдан, а Джиласу просит дедушку выпить с ним кофе на террасе. Они все желают друг другу хорошего сна (кроме Джиласу и Альптекина — они без умолку проведут всю оставшуюся ночь в разговорах о политике и философии.) Эда заснула еще двадцать минут назад, до их ухода, и Серкан, пытаясь ее не разбудить, ложится рядом. — Ты лег на цветы Айсель, — бормочет его жена во сне и мило причмокивает губами — Серкана ведет, по правде говоря. Он наклоняется и снова пробует на вкус эти великолепные губы.  — Никаких больше: «Эда, нашему сыночку нужен братик или сестричка». Один раз я повелась, и теперь вся моя комната каждый день цветет новыми букетами, собранными Айсель. Серкан абсолютно счастливо смеется от этой атмосферы, приобнимает Эду, вдыхая аромат фиалок, глициний, а также безмерной любви и чувствует себя по-настоящему счастливым в который раз.