Почему тебе нравятся розы?

      Это больно. Ты хоть представляешь, как это чертовски больно, когда ранят внутренности шипы? Явно нет. А ведь этот цветок не давал вздохнуть с самого начала. Это не гладкие стебли, которые нельзя прочувствовать ни сердцем, ни лёгкими. Это десятки острых игл, которые при любом малейшем движении разрывают изнутри ткани.       Блинд ДеВой, почему тебе нравятся розы?       Я не знаю, сколько времени прошло с того момента, когда я обнаружил на своей кровати первый лепесток. Но с тех пор время шло мучительно медленно. В первое время накатывал страх, сравнимый с агонией: я понятия не имел, что делать. С каждым днём всё больше накатывало ощущение безысходности и с каждой нашей новой встречей я не мог тебе об этом сказать.       Но несмотря на это я никогда не отказывался от твоих приглашений. Не мог. Просто не мог не видеть тебя.       В очередную нашу встречу ты снова решил меня нарисовать. Хочется отказаться: я не продержусь долго, выдам себя. Но тебе отказать не могу. Не когда ты преисполнен вдохновением и так желаешь запечатлеть на картине такого идиота, который безответственно влюблён в тебя. А сколько это уже продолжается? Когда начался этот круг Ада, который я не могу покинуть? Не помню. Да и имеет ли это какое-то значение?..       А сказать не могу: страшно. Но страшно не оттого, что я всё равно не смогу себя спасти. Я боюсь твоего отказа. Боюсь отвержения. Боюсь того, что перестану иметь для тебя хоть какую-то ценность.       Потому что по душам мы не говорили никогда, и я совершенно не знаю, что ты чувствуешь ко мне.       И потому же мне приходится натягивать улыбку, заставляя себя забыть об этих отвратительных мыслях, которые словно обжигают изнутри. Обжигают и сердце, и душу. И так мучительно бездействовать. Мучительно просто сидеть и ждать, когда время всё сделает за тебя, когда оно наконец-то избавит от этих страданий.       Только от мысли, что ты останешься один, ещё более мучительно.       Ты восторгаешься. Черпаешь вдохновение, кажется, от одного моего образа. Иногда я допускаю такие смелые мысли, что я для тебя — всё. Но они слишком смелые, и слишком редко приходят на ум. Возможно, чаще. Только я смело отвергаю их сам. Не позволяю себе жить этими глупыми мечтами.       Но иногда так хочется, чтобы они стали явью.       Я не знаю, сколько времени проходит. Кажется, целая вечность, пока я чувствую на себе твой изучающий взгляд. Конечно, набросок — очень важная, самая важная часть картины, я это узнал уже давно, вот только… Снова больно. Каждый раз, когда ты отрываешь взгляд от холста и смотришь в мои глаза. И я чувствую себя так бесконечно глупо, надеясь увидеть в твоём взгляде хоть что-то, похожее на нежность и тепло.       Возможно, они там и есть, я не знаю. Не могу понять. Важен ли я для тебя или не более, чем объект слепого обожания, который ты бы назвал «идеалом»? Ты открыт подобно книге, но прочитать тебя практически невозможно. Ты… Удивителен, Блинд ДеВой. Даже спустя столько времени нашего знакомства мне всё ещё сложно предугадать твои действия, понять, о чём ты думаешь, что хочешь сделать. Возможно, я слишком зациклен на самом себе?       А жить так же, как и раньше, не получается. Слишком сильны мысли о том, что принадлежащий только нам двоим маленький уютный мирок скоро будет трещать по швам, предвещая полное самоуничтожение. Или он уже? Я чувствую, как лепестки подступают к горлу, и в который раз думаю о том, что ошибка была сделана уже давно: когда я так глупо в тебя влюбился.       Я беру перерыв. Впервые сам, впервые так быстро выхожу из студии, едва сдерживаясь, чтобы не зайтись в приступе кашля. Ты, наверное, даже не успел понять, что произошло. Больно. Роза раздирает изнутри горло, и этот металлический вкус крови просто отвратителен.       Лишь когда я выхожу из особняка на улицу, сваливаюсь на колени и позволяю окровавленным лепесткам упасть на землю. Стало хуже. Стало гораздо хуже: среди лепестков расплывчатым взглядом я улавливаю небольшие бутоны. Практически раскрывшиеся.       Красиво ли смотрится багряная кровь на алых лепестках роз, Блинд? Надеюсь, что да. Если я не могу спастись, то хочу хотя бы красиво умереть ради тебя. Прости, что так быстро поддаюсь этим странным чувствам… Ничего с этим поделать уже нельзя. Но вместо ожидаемых страха и паники теперь эти мысли вызывают только лёгкую, но очень грустную улыбку.       Позади особняка есть красивый сад. Я знал, что ты давно его выращиваешь, но никогда не осмеливался там бывать. А сейчас слово что-то так и тянет.       Розы. Хах, кто бы сомневался, что сад такого несравненного художника будет сплошь усеян алыми розами! Отчего-то я не расстроен, ни капли. Возможно, твой сад слишком красив, чтобы поддаваться мрачным мыслям. Или же та незавидная ситуация, в которой я оказался, стала уже давно привычной.       Пышные кусты с яркими розами обрамляют аккуратную скромную тропинку, ведущую к ротонде. К ней я и иду. Не спеша. Спешить всё равно некуда.       Раньше я никогда не обращал внимания на запах роз. Что уж и говорить — просто не было интересно. Но сейчас он мне кажется дурманящий и очень, очень приятным. В твоём саду нет ничего, кроме роз, но именно это и делает его таким прекрасным. Таким… ярким и бесконечно красивым.       Я захожу в ротонду, присаживаюсь на скамью и окидываю взглядом сад. И снова, в который раз, будучи полностью уверенным, что я не получу ответа, спрашиваю самого себя:       — Почему тебе нравятся розы?       Проскакивает мысль, что среди этих роз не грех и умереть.       Возможно, именно такая смерть была бы красива, Блинд?       Я опускаю взгляд на свои руки, закатываю рукав красной куртки, которую, вопреки твоей просьбе, так и не снял, и оглядываю проросшие сквозь вены стебельки. И тоже — все испачканы в моей собственной крови. Кажется, недолго мне осталось.       Но позади себя я слышу шаги и не успеваю даже обернуться — меня обнимают твои тёплые руки. На мгновение я даже забываю, как дышать: слишком неожиданно, слишком тепло и слишком, слишком близко. Я с усилием сглатываю, но не получается успокоить бешено бьющееся сердце. Насколько глубоко я ушёл в свои мысли, что не заметил тебя?       — Потому что мне нравишься ты, Акане Дельта.       От полушёпота на самое ухо сердце пропускает удар, и я в панике кладу ладони на твои руки. Не важно, что ты увидишь окровавленные вены, неважно, что поймёшь, что я уже давно болен. Важно лишь, что это по-настоящему. Такой тёплый, такой родной и так близко… Но я всё ещё с трудом верю в то, что это не плод моего воображения, не дурацкая придуманная реальность, в которой мне иногда так хотелось очутиться.       Твои объятия становятся крепче, и только тогда я позволяю себе расслабиться. И смысл сказанного тобою до меня доходит только сейчас, из-за чего кровь мгновенно приливает к щекам, а сердце начинает учащённо биться.       Я не могу сдержать улыбки. Счастливой, но довольно глупой. Мне стоило давно догадаться: ответ ведь был у меня прямо перед носом всё это время.       Кажется, мне тоже нравятся розы.