Прошлое и настоящее

Он красивый. Хрупкие ресницы трогательно топорщатся, бросая легкую тень на усталое, омраченное заботами еще одного прошедшего дня лицо. На нервно сжатых руках отчетливо вырисовывается столь любимая тобой картинка из шрамов, оставленная многочисленными сражениями. Голос глубок и мелодичен, он манит за собой, завораживает, отдавая чуть слышной хрипотцой. Он устал и сейчас настолько беззащитен, что тебе хочется спрятать его от всего мира, забыть о том, что на следующее утро он вновь начнет спасать людей от бесчестной мафии, а свою мафиозную семью - от неблагодарного мира, совершая почти невозможное, порой балансируя на грани жизни и смерти. Ты впервые видишь своего соперника в борьбе за Вонголу. Единственный оставшийся, в его жилах течет кровь Примо, он обучается у самого Реборна, но неумолимо разочаровывает. Хлипкий шкет с огромными испуганными глазами, ручками-прутиками, неистово верящий в то, что все истории непременно должны оканчиваться хорошо, - он погубит семью, перечеркнет ее величие своим бездарным правлением, понимает это и все равно лезет к власти. Это бесит. И пусть в парнишке течет кровь самого Джотто, а такими вещами не принято разбрасываться, ты решаешь: после своего проигрыша Савада Тсунаеши и все его приспешники умрут. Вы не виделись пару недель, поэтому радость от встречи, предвкушение, желание, еле контролируемая любовь вырываются наружу, словно пар из забытого на плите чайника. Невозможно сдержаться, руки хаотично блуждают по спине, очерчивая выступающие лопатки, оглаживая и чуть массируя поясницу, переползают на задницу, сминая крепкие полушария, путаются в складках одежды, разрывая напрочь раздражающие тряпки. Пиджак, галстук - смяты и уже в углу, туда же отправляются лохмотья, еще секунду назад назвавшиеся рубашкой. Он подается навстречу, прижимается все теснее и теснее, несмотря на неудобства. К черту неудобства - так даже лучше: каждый обнажившийся клочок тела трется о горячую кожу любимого. Кончики пальцев неторопливо, но жадно пробегают по ребрам, заставляя его содрогаться от нахлынувшего возбуждения. Освободить от брюк и белья и бережно опустить на кровать - он так красив. Мышцы живота нервно сокращаются от предвкушения, грудь рвано вздымается - Тсунаеши, как всегда, забывает выдыхать. В глазах разливаются томность и нега - он хочет тебя так сильно, что не по-мужски красивые ноги невольно елозят по простыням, колени раздвигаются, приглашая. Даже секунда задержки кажется смертельной пыткой для вас обоих. Опускаясь, ты жадно приникаешь к желанному рту, языком касаясь уже влажных губ. Его руки везде: обводят мышцы груди, невесомо рисуют на боках твое имя, безжалостно терзают поджимающийся от сладости живот. Это похоже на поединок: кто быстрее доведет своего любовника до состояния невменяемости, превратит прерывистое дыхание в хриплые, срывающиеся стоны. Два Неба столкнулись среди небесной глади, взрезая ее ярко-оранжевыми всполохами. Сияние Боссов ослепляет, сила подавляет все окружающее, грация заставляет невольно задирать голову вверх и наблюдать за ходом битвы, забыв обо всем на свете. Избитые, разъяренные, горящие - один праведным гневом, а другой слепой яростью - противники сталкиваются и разлетаются, чтобы через мгновение снова напасть. Ни один не желает уступать, а земля вокруг покрылась руинами и кратерами. Ты надеялся на легкую победу, но недооценил противника, и теперь расплачиваешься: нет ничего хуже, чем, похвалившись силой, упасть оземь, когда еще пару секунд назад победа была в твоих руках. Ты невольно признаешь, что Савада Тсунаеши вовсе не такой слабак, как ты думал, и его наполненные уверенностью, холодом и величием глаза впечатляют. Но к величию добавляются жалость и сочувствие, понимание, поэтому ты рычишь от бессилия, но вновь и вновь поднимаешься, все еще надеясь победить. Он подается тебе навстречу, обхватывая коленями твои бедра, скользит, срывается и вновь пытается обнять ногами твою талию. Ваши движения то тянуще-медленные, то бешено-быстрые, наполненные нежностью и страстью. Вы сгораете, смешивая ваше дыхание и сцеловывая вскрики. Он отчаянно выстанывает твое имя, и это лучшее, что ты когда-либо слышал. Внутри все жарче пылает неукротимое пламя, ускоряя движения, приближая момент бескрайнего блаженства. Тела скользят друг о друга, на мгновение замирают, и сдавленный стон из слившихся в унисон голосов до краев наполняет душную комнату. Сейчас лучше бы отдышаться, встать, добрести до душа, а затем сменить простыни, но сил хватает лишь на то, чтобы слушать, как постепенно успокаиваются ваши взбесившиеся сердца. Чужие руки на твоих плечах. Твое тело медленно покрывается обжигающим льдом. Больно, холодно, обидно, но сил сопротивляться больше нет. Ты проиграл, как ни прискорбно это звучит. Затем твои верные Хранители освобождают тебя из плена, надевают на палец кольцо, но тщетно: в тебе нет крови Вонголы. Ты бесполезен. Подошедшие Червелло благодарят за отличную работу, но тебе от этого становится только больней: ты понимаешь, что Савада Тсунаеши теперь официальный наследник, а значит, дальнейшая война с ним - чистое самоубийство. Закрывая глаза и теряя сознание, ты думаешь лишь о том, как люто ненавидишь Саваду Тсунаеши. Он спит на твоем плече, слегка посапывая и забавно морща лоб. Прилипшие волосы не эстетично обрамляют лицо, но от этого твое сердце сбивается с ритма от внезапной нежности. Губами собирая непослушные прядки и укладывая их поудобнее, ты думаешь лишь о том, как сильно любишь Саваду Тсунаеши. *** Твое прошлое и твое настоящее. Две абсолютно разные картины. Два абсолютно разных человека. Ты не стыдишься ни того, ни другого, потому что лишь благодаря твоей ненависти вы встретились, лишь благодаря твоей самонадеянности он победил. Именно потому он стал Боссом Вонголы в восемнадцать лет, именно благодаря текущей в нем крови Примо Червелло решили отыскать Бьякурана и отдать ему Кольца Маре, именно потому в двадцать пять он погиб. Его благородство и сила воли привела к тому, что Аркобалено остались на его стороне, когда началась война. И только благодаря его величию Занзасу из прошлого достались воспоминания Занзаса из будущего. Нить времени - странная вещь. Босс Варии не знает, что двигало им самим в десятилетнем будущем, но он отчетливо запомнил отчаяние, исказившее лицо его старшего двойника в тот момент, когда он закрывал остекленевшие глаза Савады. Запомнил боль, что навечно застыла на этом лице после похорон, запомнил желание сделать хоть что-нибудь для того, чтобы усопший смог спать спокойно. Невозможно спокойно ненавидеть человека, когда знаешь, что в будущем он станет твоим возлюбленным, когда помнишь свои страдания после его смерти. Занзаса не озарило, в нем не проснулась внезапная любовь, но он начал спокойнее относится к Тсуне, анализировать его поступки. Отношения очень скоро перешли из вооруженного нейтралитета в симпатию, затем в необходимость, а вскоре и в любовь. Савада, тоже видевший что-то в будущем, спокойно отреагировал на признание в чувствах, но в тот же вечер превратился в самого прекрасного любовника, какого только можно пожелать. В лучшего друга, в замечательного собеседника - в существо, дороже которого мир еще не создал. Лежа на сбившихся и неприятных на ощупь простынях, Занзас бережно прижимает к себе любимого и исступленно обращается к будущему Занзасу покоиться с миром, ведь время его никогда не придет, и то мрачное будущее никогда не настанет.