Время - странная вещь.

20 июля 2000 года Лето. Солнце. Парк. На Сергее надета белая рубашка, брюки, пиджак мужчина держит в одной руке. В другой руке покоится маленькая детская ладошка. Саша идёт рядом с Костенко и крепко прижимает к себе плюшевого пса. Игрушка потрёпана временем, у неё нет одного глаза и заштопано всё что только можно, но от этого она не менее любима хозяйкой - это всё, что осталось у девочки из старой жизни, о чём она узнает чуть позже. С оформлением документов было покончено - теперь Сергей был опекуном девочки. В честь этого он решил сводить кроху в парк, поесть мороженного, прокатиться на колесе обозрения. Девчонка о чём-то увлечённо ему рассказывала - что-то про Питерские разводные мосты. В саму суть Костенко не вникал, просто сидел на лавочке, смотрел на неё и улыбался. "-Девочка - солнце" - подумалось тогда ему. Саша, заметив улыбку друга, улыбнулась в ответ, разрушив этой незначительной, на первый взгляд, эмоцией стену, которой Сергей оградился от всех в далёком восемьдесят шестом. Он вдруг понял, что ребёнок, сидящий перед ним, это не тот человек, из-за которого его жизнь пошла под откос. А та самая родственная душа, которой ему так не хватало. Вечер был воистину прекрасен в тот день. Кабинка поднималась всё выше и выше над землёй. -Маме бы понравилось. Кстати, как она? - тихо спросила Саша. Сергей внутренне напрягся. У него была готова легенда для ребёнка, но взглянув ей в глаза, у него пропало желание врать. Ведь если он обманет её сейчас, о каком доверии вообще тогда можно говорить. Поэтому выдохнув, мужчина рассказывает Шуре всю правду. Девочка слушает его не перебивая, а в конце рассказа утирает непослушные слёзы. Где-то внутри она чувствовала, что женщины уже нет в живых, но принимать это не хотелось до последнего. Костенко берёт кроху к себе на колени и прижимает её голову к своей груди. Так они сидят до самого спуска. Билетёрша смиряет их непонятным взглядом, но ничего не говорит. И на том спасибо. -Тузик потерялся - тише обычного замечает девчушка,когда они садятся в машину. Дорога до дома занимает час - Саша засыпает. Заглушив мотор, Костенко берёт ребёнка на руки, осторожно вносит в дом и кладёт на диван, укрыв пледом. В тишине они живут ещё неделю. Перебрасываются только парой дежурных фраз - "доброе утро" и всё в таком духе. Мужчине даже кажется, что девчушка стала как-то иначе на него смотреть, не то с интересом, не то с разочарованием. Он не мог разобрать. Сергей, неизменяя себе, работает на износ поэтому просит приглядывать за девочкой соседку Агафью Петровну, милую старушку, у которой своих детей нет. Квартира встречает его умиротворённой тишиной. В одной из комнат, куда заглядывает Костенко, уже спит ребёнок. Он неожиданно для себя улыбается, глядя на неё, и поправляет Шуре одеяло. Бывший КГБ-шник начинает осознавать, что с появлением Саши в его жизни, ему захотелось возвращаться домой. Да, пока они общались, только как сожители, но ведь всё наладится. Правда? После проходит на кухню, заваривает себе кофе и сидит так не один час, поэтому застаёт начало сумасшедшей грозы. Небеса содрогались, капли хлестали по стеклу, раскаты грома так и норовиои повыбивать окна, а молния освещала всё как днём. Наверное поэтому мужчина и не услышал шагов маленьких ног. -Пап, мне страшно - раздаётся сбоку. Сергей чуть не выронил кружку. Доходит до него быстро, поэтому маленькое тельце уже через мгновение жмётся ближе к нему, как-бы прося защиты. А мужчина до сих пор шоке. "-Пап, мне страшно" - крутится у него в голове. "Папа" Это простое слово, прозвучавшее из детских уст, вызывает у Сергея волну тёплых чувств. Всё уже хорошо. Они есть друг у друга. И судьбе придётся попотеть, чтобы разлучить их.