***
Когда Драко пришёл в себя и открыл глаза, его взору открылась размазанная картина в светлых тонах. Он поморгал, но ничего не изменилось. Что с его зрением? Что вообще случилось? Сведя к переносице брови, юноша привстал и зашарил рукой по тумбочке в поиске своей палочки, однако охладелые пальцы наткнулись на предмет, не имеющий к нему никакого отношения. Подхватив в руки очки, он с недоумением их осмотрел. Какого чёрта эта рухлядь находится в его вещах? Отбросив очки обратно, Драко всё-таки нащупал искомую вещь, однако, это была не его палочка! — Какого хера?! — возмущённо воскликнув, он отправил палочку туда же, куда и очки — обратно на тумбочку. И тут же ужаснулся от звука собственного голоса, непроизвольно повторив. — Какого… хера?.. На соседней кровати завозились, и Драко увидел нечёткий силуэт, который вначале привстал, а потом сел, свесив ноги на пол. — Э-э… — послышалось ошарашенное удивление. Малфой смотрел на соседа, прищуривая глаза, но так и не смог рассмотреть, кто это. Зато даже без зрения понял, что его также рассматривают в ответ, хоть и продолжают молчать после столь пространственного «Э-э». — Что с моими глазами? — прочистив горло, Драко осмелился снова заговорить, но интонация его голоса не изменилась. Это не на шутку испугало его, и сердце пустилось в пугливый пляс. Он ещё мог понять причину размытого зрения, которое впоследствии пройдёт, но этот звонкий тембр никак не мог сходить с его языка! Страх липкими путами начал прокрадываться по спине и тянуться глубже, сжимая его душу в тисках. Малфой отчётливо понял, что с ним творится что-то неладное. Или он просто сходит с ума? Или он умер? Последнее, что Драко помнил, это изумрудные глаза на фоне нежно-голубого неба и падение вниз. Бессильно застонав, Малфой запустил в волосы пальцы, привычным движением зачёсывая чёлку назад, и с ужасом осознал, что вместо привычной мягкости он ощутил жестковатые пряди. Это никак не могли быть его волосы! Драко тут же обуяло чувство омерзения, и это красноречиво отразилось на лице. — Я бы на твоём месте надел очки и посмотрел в зеркало, — раздался до боли знакомый голос, в данный момент слегка надломленный и ощутимо встревоженный. — Очки? Зачем мне очки? — Малфой скривился и вновь повернулся к соседу. Он чувствовал себя идиотом. Слепым напуганным идиотом. От этого сердце продолжало биться быстрее, а растущее раздражение в груди начало пробуждать признаки безотчётной злости. Было очень сложно целомудренно сидеть и делать вид, что всё в порядке. Но парень пытался. — Ты поймёшь, как только увидишь. Нахмурившись и закусив губу, Драко перевёл свои глаза в сторону тумбочки. Он же не станет теперь вторым Гарри Поттером? О Мерлин, какая мерзость. Конечно же, это невозможно. Но зачем ему приготовили очки? Неужели останется близоруким надолго? В полном смятении парень подхватил старомодный предмет за оправу и с отвращением нацепил его на себя. В мир сразу вернулась чёткость, и Малфой убедился, что находится в больничном крыле Хогвартса. Обратив взор на окно, он понял, что сейчас наступил или поздний вечер, или глубокая ночь. Учитывая отсутствие мадам Помфри, верным было второе. Долго же пролежал без сознания. — Зеркало в ванной, — вновь подал голос его сосед, и Драко с лёгким чувством раздражения кинул в его сторону взгляд. И обомлел. С соседней кровати на него смотрел он сам. В больничной пижаме, с растрёпанными светлыми волосами, серыми настороженными глазами и с напряжённым выражением лица. — Какого чёрта… — придушенно вскрикнул Драко и, вскочив, попятился в сторону ванной. Он попытался игнорировать сознание, что великодушно объясняло, почему у него изменился голос, тип волос и зачем на его носу теперь пребывали очки. Малфой попытался отогнать прочь все разумные выводы, что так настойчиво напрашивались, пока пялился сам на себя. И он до последнего надеялся, что это не могло оказаться правдой. Развернувшись, Драко бросился бежать и, распахнув дверь настежь, подлетел к зеркалу, с поверхности которого на него посмотрел не сероглазый блондин, а абсолютно другой человек: глубоко презираемый им Гарри Поттер. — Нет… Нет! Он схватился за волосы и отступил назад; хлопнула дверь, отрезая его от помещения с койками. Ему всё это снится, это обычный кошмар. Прикрыв глаза, парень отступил ещё на один шаг и плавно опустился на холодный пол, прижавшись спиной к стене. В его груди образовался колючий ком, что садистки царапал внутренности, заставляя к горлу подступить такую тяжёлую сдавленность, что стало трудно дышать. Какое-то время юноша сидел без движений и ждал то ли чуда, то ли конца. Мысли в его голове кружились, как увядающие листья, подхваченные осенним ветром — разноцветным сумбурным вальсом. Ухватиться за какую-то одну было нереально, а думать сразу о всех тем более не получалось. Так они с Поттером поменялись телами? То есть он, Драко Малфой, должен теперь существовать в этом убогом теле, жить в Гриффиндоре и терпеть общество грязнокровок и предателей крови? Ха! Истерично расхохотавшись и смахнув из-под очков выступившие на глазах слёзы, юноша подумал, что этому не бывать никогда. Но… подождите, а как же его собственное тело? Широко распахнув глаза, Драко обернулся к закрытой двери, но практически тут же успокоился. Разве может Поттер в теле Малфоя приползти на свой факультет? Это же смешно, и нет, не может. Поднявшись на ноги, Драко ещё раз посмотрел на то, кем он стал. Сильно взъерошенный, бледный, с безумным взглядом зелёных глаз он выглядел сумасшедшим. Почему-то его это развеселило. Сняв очки, Малфой подался вперёд, практически зацепляя носом поверхность зеркальной поверхности, и уставился в глаза. В те самые глаза, что так часто сверкали в его сторону негативными эмоциями. Настолько близко он их ещё ни разу не видел. Мрачно улыбнувшись, Драко отстранился и напялил очки обратно. Сейчас это были не те глаза, которые ему нравились. Они были пусты и невзрачны. Этот взгляд не принадлежал Гарри Поттеру, а значит не мог шевельнуть ничего внутри. Сплошное разочарование. Помыв руки и обтерев их досуха полотенцем, Малфой вернулся обратно, размещаясь на кровати, что ему выделили. Склонив голову набок, он рассматривал Поттера в своём теле и брезгливо кривил губы, когда замечал, что вот так юноша никогда не смотрел, не сидел, не двигался, и вообще, какого чёрта этот недоумок делает в его теле и уже сейчас начинает портить ему репутацию. Хотелось подойти и треснуть по спине, чтобы тот выпрямился. Отвесить подзатыльник, чтобы убрать это глупое выражение с лица и вернуть в глаза холодный отблеск ненависти. А ещё хотелось дать по рукам, чтобы тот не двигал ими столь примитивно. Потому что в голове сразу возникала ассоциация с его дружком Уизли. Этот долговязый урод часто двигался так, будто его кто-то дёргает за нитки. Мерлин, видеть себя таким было настолько противно, что низ живота неприятно стянуло, и к горлу подступил тошнотворный ком. Малфой втянул глубже прохладный воздух и прикрыл глаза, попытавшись абстрагироваться от увиденного. Как это может быть правдой? Это, должно быть, кошмар. Жуткий, сюрреалистический и пропитанный чернильным мраком. Заставив себя вновь посмотреть на Поттера, Драко заметил, что тот затравленно его рассматривал, побелевшими от напряжения пальцами вцепившись в края матраса. Хах, так он не один чувствует себя не в своей тарелке? Хотя изначально, казалось, Гарри подобным было не пробрать. На самом деле Драко ожидал от него эмоциональных всполохов, несдержанных действий; беспомощного воя, строптивого хождения по комнате или отчаянного разрушительного гнева, чьи яростные крики пробудят в его распухшем мозгу мигрень. Но никак не это напряжённое спокойствие, в котором пребывал сам. Это было так не похоже на Поттера, которого он все эти годы знал, что вера в нереалистичность происходящего усилилась. Тряхнув головой, Малфой недобро прищурился, и на его губах расцвела насмешка. — Стесняюсь спросить, ты в моём шикарном теле надолго? — поинтересовался он с такой интонацией, как будто Поттер специально с ним поменялся местами. — Если бы я сам знал, — огрызнулся Гарри. — Готов поменяться обратно уже сейчас. — С удовольствием заберу своё обратно, только скажи, как, — ехидно протянул Малфой, и на его лице, бывшем лице Поттера, отразилось выражение, которого отродясь не было раньше: резкое, жёсткое, надменное. Гарри угрюмо молчал, кидая на него сердитые взгляды. А Драко внутренне продолжал рваться на части от всей этой ситуации. Что делать? Что же им делать?! Вдруг ему захочется в туалет, тогда что? Придётся трогать чужое это? А мыться?.. Последнее, что он хотел наблюдать в этой жизни, это раздетого Поттера. Но чувствовать себя потным и вонючим было ни на йоту не лучше. Мерлин, у судьбы слишком чёрное чувство юмора. Драко даже не знал, что можно ещё сказать. Хотелось или плакать, или ржать. Или шагнуть в окно. Он стал Гарри Поттером. А Поттер стал им. Почему именно они поменялись местами? Самые известные на всю школу враги, непримиримые соперники, о ненависти которых знала каждая крыса в стоках. Драко ещё никогда в жизни не молился, но сейчас был готов опуститься на колени и просить, чтобы эта шутка прекратилась. Вдруг он теперь навсегда останется в этом теле? При одной только мысли об этом его тянуло блевать. Малфой слишком любил себя, чтобы принимать новое тело, обладателя которого, к тому же, ненавидел на протяжении всего обучения в школе. Любящие его родители, помпезный особняк, что занял в его чёрством сердце свой несокрушимый уступ, беспрецедентное богатство и могущественное влияние знаменитой фамилии — Малфой — это всё принадлежало ему. И юноша не собирался уступать жизнь, что лелеяла его с пеленок, он никак не мог всего этого лишиться. Уж точно не по вине Поттера, не из-за этого принудительного обмена телами, что до сих пор не укладывался в сознании. Ему хотелось рвать и метать, срывать голос от крика. Хотелось подорваться и побежать к Северусу, к отцу, даже к этому убогому Дамблдору. Лишь бы его избавили от этой колоссальной проблемы, что тяжёлым пластом придавила плечи. Но ещё больше, чем это, он желал оказаться спящим, чтобы проснуться, умыть лицо и забыть об этом мерзком перевоплощении нахер. Однако Драко продолжал сидеть и рассматривать Поттера в своём теле, теряясь в загадках, ответах, решениях. Хладнокровный слизеринец не мог психовать перед посторонними и, о Мерлин, не перед этим чёртовым гриффиндорцем тем более. Он не мог подскочить и помчаться жаловаться и молить о спасении. Честно говоря, Малфой даже не знал, как ему сообщить о случившемся. Как признаться в том, что он застрял в этом отвратительном теле? Это было выше его, у него при всём желании язык повернуться не сможет. Подумав об этом, Драко, как наяву, ощутил под ледяными ногами воронку, что чёрным пятном расползалась вокруг, и затягивала его в свой омут. Стоило представить свободное падение в пасть этой бездны, как виски тут же сдавило. Юноша через силу сглотнул и попытался отогнать от себя мерзкий образ. — Я видел несколько фильмов у магглов про обмен телами… — неуверенно сказал Гарри и хотел было поправить на носу очки, но лишь мазнул пальцем по голой коже, опуская руку обратно. Этот тихий голос помог Малфою взять себя в руки. — У магглов? — презрительно фыркнул юноша и закатил глаза. А чего он, собственно, ещё хотел услышать от Поттера? Человека, что когда-то отказался от дружбы с ним, предпочтя якшаться с низкосортным сбродом. Его мозг уже давным-давно деградировал. М-да уж. — У магглов, — упрямо повторил Гарри и, нахмурившись, сложил на коленях руки, сцепляя пальцы в тугой замок. — Каждый раз это случается между людьми, которые друг друга смертельно ненавидят. Тебе это никого не напоминает? — Хочешь сказать, что эти недалекие магглы знают, как справиться с нашим случаем? — Во всяком случае в фильмах у них это получалось… — Что такое фильмы? — хмуро поинтересовался Малфой, обдумывая, стоит ли питать надежду на спасение от способа, предложенного Поттером. Внутреннее «Я», к сожалению, относилось к этой идее скептически. — О-о, э-э… — Ради Мерлина, не делай так больше! — Драко дёрнулся, когда лицо Поттера вытянулось, как у дауна. В конце концов, сейчас у него его лицо, и смотреть, как оно тупеет у него на глазах, было тошно. Ну как, как он может позволить этому узко мыслящему разгуливать по Хогвартсу в его теле?! Это же станет несмываемым позором всей его жизни! — Думай молча. И не подражай Лонгботтому, ты сейчас не в своём теле. — Чтоб ты знал, так, как ты кривляешься, я никогда не делаю, — сердито произнёс Гарри. — Я тоже не испытываю восторга, наблюдая за тобой в своём теле. — Я хотя бы не изображаю тебя идиотом, — процедил Драко. — Да что ты! — Поттер вскочил и тяжело втянул в себя носом. — Будешь продолжать выкаблучиваться, и я всем продемонстрирую не только выражение идиота на твоей бледнолицей роже! — Ты не посмеешь, — прошипел Малфой, тоже вставая и злобно смотря сквозь очки на зарвавшегося полудурка. — Что бы могло меня остановить? — усмехнулся Гарри. — Я же сейчас Драко Малфой. — Не забывай, что я тоже могу подпортить тебе репутацию. Несколько секунд они проедали друг друга свирепыми взглядами, а потом, хмыкнув, отвернули головы и опустились обратно на кровати. — Так что такое фильмы? — устало повторил вопрос Драко. — Это как колдография, — неуверенно обронил Гарри. — Только люди в ней могут проживать целую жизнь. Вот возьмёшь такую в руки, опустишь глаза и увидишь чью-то целую историю. — С трудом себе это представляю. — У тебя есть любимая книга? — с внезапным воодушевлением спросил Гарри. — Представь, что то, что написано на её страницах, ты смог увидеть вживую. Эти персонажи обрели голос и плоть, и ты смог наблюдать за ними через колдографию. — Ну, допустим. — Драко действительно понял, что имел в виду Поттер. Фильм — это книга со своим началом и концом, только показанная картинкой. — Так вот, для того, чтобы вернуться обратно, нужно… — Гарри замялся и прерывисто вздохнул. — Нужно влюбиться. Несколько долгих секунд Драко с неудовольствием рассматривал стушевавшееся лицо недруга, щёки которого налились розовым, а взгляд намертво прирос к полу. Значит, влюбиться? Он начал перебирать в уме девчонок, с которыми был бы не против пофлиртовать, но — влюбиться? Как Драко может влюбиться, если знать не знает, что это такое и как это сделать? — Можно же использовать амортенцию? — пришёл к выводу Малфой. — В Хогвартсе ни одна девчонка не откажется опоить меня зельем. — А тебе и не нужны девчонки, — сдавленно буркнул Гарри. — В смысле не нужны? — удивился Драко. — А в кого я тогда должен влюбиться? — В меня. Какое-то время Малфой молча рассматривал Поттера, а потом брови его картинно поползли вверх, глаза изумлённо расширились. Что, блять, он только что сказал?! Драко должен… в него? Бред! Испытывать влечение к этому идиоту его никакая амортенция не заставит. Это просто немыслимо. — Ха! — с губ юноши сорвался нервный смешок. Он высоко запрокинул голову и, откинувшись на руки, расхохотался ещё более истерично, чем до этого в ванной. Не может ли так случиться, что Поттер в него влюбился и теперь устроил всю эту агонию исключительно ради своего подневольного сердца? — Какой абсурд! — Если у тебя есть другие решения, нам необязательно прибегать к этому, — мрачно заявил Гарри. — Но, полагаю, нам надо поменяться обратно. Я не собираюсь всю жизнь торчать в шкуре сына Пожирателя смерти. Улыбка сползла с губ, и Драко опасно прищурился. — Не тебе осуждать моего отца, Поттер, — прошипел парень. У самого за плечами стоит смерть Дигорри, почему же Поттер не корит себя этим изо дня в день? Как будто с таким грузом он всё ещё остается невинным и светлым ангелом. Лицемер. — Он ничем не лучше Волан-де-Морта и сеет смерть в своё удовольствие плечом к плечу с ним, — яростно возразил Гарри, и пальцы его сжали пододеяльник. — Если не мне судить, их главному врагу и цели, то кому же? Министерству магии, которое лижет Люциусу ботинки и воспевает дифирамбы?! — За твоей спиной тоже хватает жертв! — Малфой вскочил и ноздри его от гнева расширились. — Из-за тебя погибли твои родители и Седрик Диггори. Думаешь, на этом список закончится? А вот и нет! Твоя гордыня и самонадеянность погубят многих. Уж лучше быть сыном Пожирателя, чем тем, из-за кого все гибнут! Сжав челюсти, Гарри опустил лицо. Его глаза наполнились щемящей грустью и горечью. — Ты прав, — тихо произнёс он через какое-то время. — Никакая магия нам не поможет полюбить друг друга. Нужно искать решение в иных источниках. Забравшись под одеяло, Гарри закутался в него с головой и отвернулся в противоположную сторону от Малфоя. Драко брезгливо поморщился и тоже забрался на кровать. Обхватив руками колени, юноша уткнулся в них лицом. Душа его кричала, ощущая тоскливую безнадежность, а мерзкая боль охватывала всё его естество. И от этой боли не существовало лекарства, потому что агония, что варила его разум и сердце в неконтролируемом Адском пламени, была рождена им самим. Он чувствовал себя в тесной клетке, и ему казалось, что никакое непростительное не сможет сделать хуже, чем есть. Обмен телами. Драко ни разу не слышал о подобных случаях в магическом мире, разве сможет им помочь библиотека? На это не стоило надеяться. Оставался призрачный огонёк надежды, что Северус Снейп сможет найти выход и вернуть всё на свои места. Ведь если не сможет он, уже ничего не поможет. Разве что нелепая идея из маггловских фильмов... которую тоже придётся попробовать. В таком положении Малфой просидел полночи. И всё думал, думал. О том, как завтра открыть глаза, как принять душ, как выйти в люди. Как ему вести себя, что всё-таки делать. Драко вспоминал родителей и с затаённой грустью размышлял о том, что принять его в теле Гарри Поттера им будет сложно. А если отбросить в сторону трусость и признать, как есть, то невозможно. Мерлин, да он сам себя не мог принять в этом теле! Его скручивало в узел каждый раз, когда замечал, что его мягкие волосы по ощущениям стали похожи на солому, когда его взгляд падал не на ухоженные ногти, а на надкусанные некрасивые обрубки. И где теперь были его изящные тонкие пальцы? А как же эти безобразные очки, что приходилось носить на носу, это зрение, как у слепой курицы?! Ему не нравилось в этом теле ВСЁ. Чувство нестерпимого дискомфорта постоянно душило и как-то даже давило изнутри с того момента, как Драко осознал, что он — это больше не он. А Тёмный Лорд? Ведь ему нужен Поттер! При мысли об этом внутри всё перевернулось и похолодело. Малфой испуганно покосился в сторону соседней койки. Что, если ему нужна не только душа Гарри, но и это тело со шрамом? Драко сильно сомневался, что к нему отнесутся снисходительно только потому, что эту гибельную оболочку теперь занимает он, а не его изначальный хозяин. Тёмный Лорд слишком беспощаден, чтобы уступать и отказываться от собственных желаний. Если Драко не вернётся обратно… что тогда будет? Он умрёт? На глазах семьи, от руки Волан-де-Морта? Бессильно застонав, парень сильно зажмурился, но из уголков его глаз всё равно показалась влага. Он зарычал, глухо, словно зверь, что попал в капкан, и обратил свирепый, полный ненависти взгляд на того, кто ни о чём подобном не думал, кто мирно спал, наплевав на царивший в душе Малфоя коллапс. Ох, как ему хотелось вырвать из своего тела эту грёбаную душу, как хотелось изничтожить её к чёртовой матери. Или просто исчезнуть самому, как кошмар во мраке. Юноша скорбно вздохнул. И, мечась в хаотичных образах, спустя какое-то время забылся тревожным сном. Но утро не принесло облегчения. Разомкнув глаза, Драко вновь увидел расплывчатый мир. Застонав от бессилия, он напялил на себя очки, съехавшие с него ночью и лишь чудом уцелевшие, и посмотрел на Поттера — казалось, тот ещё спал. Уставившись в потолок, Малфой вновь предался тягостным думам. Эксперимент с амортенцией ему уже не казался таким отвратительным, так у него хотя бы был шанс. А вдруг это действительно то, что им нужно? Он вздохнул, уже в какой раз. Влюбиться по-настоящему у них в любом случае не получится. Да Драко скорее швырнёт в него Авада Кедаврой, чем в его сердце сможет проклюнуться хоть какой-то росток симпатии. Однако пережить помешательство с помощью зелья он уже был готов. Лишь бы после этого юноша стал прежним собой. — Мистер Поттер, вы очнулись! — к Драко приблизилась запыхавшаяся мадам Помфри, а с соседней койки раздалось вопросительное «м-м». — Как вы себя чувствуете? — Сносно. — Всё хорошо, — Гарри подтянулся и, сонно протирая глаза, сел, опираясь спиной на приподнятую подушку. Поппи обхватила взглядом обоих, поводила над ними палочкой и, удовлетворённо кивнув, сообщила: — Ну и знатно же вы переполошили Хогвартс! Если бы не директор Дамблдор и профессор Снейп… — она поджала губы и покачала головой. — Вы месяц пролежали без сознания! Мы уже не знали, что и думать. — Как месяц? — одновременно воскликнули ребята. — А вот так, — Поппи смешливо нахмурилась и ещё раз провела над ними палочкой, накладывая диагностические чары. Убедившись, что с мальчиками действительно всё в полном порядке, она вздохнула. — Я сейчас же сообщу директору Дамблдору, что вы очнулись. Мистер Малфой, ваш отец тоже сможет вздохнуть с облегчением, он рвал и метал, когда узнал о происшествии. И только вчера навещал вас, угрожая, что если вы не очнетесь через неделю, то камня на камне не оставит в Хогвартсе, — целительница неодобрительно покачала головой. — Что ж, можете одеваться и идти на завтрак. Хотя я бы вам порекомендовала задержаться в лазарете ещё на день. Причитая себе под нос, женщина удалилась, и между ребятами повисла гнетущая тишина. Поттер сверкал настороженными глазами, с лёгким прищуром наблюдая за Драко, и пытался сдуть со лба светлую чёлку. Это невинное движение вновь заставило Малфоя напрячься, и он невольно поморщился, отводя взгляд. — Предлагаю навестить профессора Снейпа, — обронил он, скидывая с кровати ноги и надевая тапочки. — Если у него не будет иных идей, попросим у него амортенцию. Всё лучше, чем ничего. Гарри растерянно на него посмотрел и кивнул. А Драко прошествовал в ванную, удовлетворённый согласием. Пролежать в лазарете месяц! Это что, сейчас середина декабря? И рождественские каникулы дышат им уже в затылок. Юноша побледнел при мысли об этом. Ему с Поттером необходимо поменяться местами в течение этой недели, в противном случае он не мог предположить, во что вся эта ситуация выльется. Ну, а сейчас ему нужно было пересилить себя, сходить в туалет и помыться. Поэтому с гримасой отвращения Малфой снял очки и разделся. И, глубоко вздохнув, принялся за утренние процедуры. Он чувствовал себя странно, неправильно. И не только потому, что ему приходилось омывать чужое тело, прикасаясь к особо интимным местам. Его мозг, запертый в коробок, будто парил отдельно, воспринимая происходящее, как некто третий. Драко даже смог успокоиться и перестать метаться. Все терзающие его чувства отхлынули, словно волна во время отлива, забравшая с пеной сомнения. Наступила долгожданная, греющая душу пустота, в центре которой распустились пышные кусты с цветами безразличности к происходящему. И стало легко. Наконец-то он смог хоть немного расслабиться. Более того, под безвкусными нарядами Поттера неожиданно пряталось вполне сносное тело. Оно не было излишне худым, скорее стройным, как у него самого, и подтянутым. Что ж, он ведь тоже занимался квиддичем, а бесконечные тренировки не могут не оставить след. — Будь добр, приведи себя в порядок, и пойдём, — Малфой вернулся с полотенцем на голове, которым на ходу промокал тёмные волосы. — Угу, — нахмурившись, Гарри озадаченно оглядел Драко, прежде чем спрятаться в ванной. Полчаса спустя они пробирались по коридорам подземелий к кабинету Снейпа. Так как это время было отведено на завтрак, большинство студентов находилось в Большом зале, и им по пути посчастливилось никого не встретить. Даже привидений. Дверь во владения зельевара, конечно же, была заперта, но Малфой, привилегированный ученик Слизерина, смог снять чары, и они спрятались внутри. Северус, оповещенный о проникновении, долго себя ждать не заставил и буквально через пять минут уже закрывал за собой дверь, в ярости взирая на незваных гостей. — Что вы здесь делаете? — недовольно спросил профессор, подозрительным взглядом скользя с одного на другого. Ему было неожиданно наблюдать их вместе. Особенно сразу после того, как те очнулись. Драко стоял, покусывая губы, и заламывал пальцы, прося у неба смелости для того, чтобы открыть рот и озвучить мучившую его проблему. Поттер подавать голос тоже не спешил, и молчание затягивалось. Преподаватель недовольно цокнул и прищурился. Что ж, была не была. Шумно выдохнув, Малфой заскользил отчаянным взглядом по очертаниям мужчины и заговорил. — Северус, во время игры в квиддич что-то пошло не так. Когда я очнулся в больничном крыле, то стал Поттером! — он мазнул по Гарри задушенным взглядом и с мольбой обратил глаза к крёстному. — Ты ведь сможешь нас поменять обратно?.. Брови у мужчины поползли вверх столь же картинно, как у Драко, когда тот узнал, в кого именно ему предстоит влюбиться. Повисла тягостная тишина, во время которой Северус продолжал внимательно рассматривать мальчишек. И, видимо, он сумел обнаружить знакомые черты, не свойственные этим лицам. Потому что уже в следующий миг профессор подступил к Малфою, тяжёлым взглядом проедая Поттера. — Вы хоть понимаете, в какой непростой ситуации оказались? — процедил он сквозь зубы и тут же рявкнул. — Поттер! Гарри яростно сверкнул глазами и сжал кулаки. — Это не я сделал! — Сейчас это не имеет никакого значения! — Северус надрывно вздохнул и негромко произнёс. — Все ваши проблемы с Тёмным Лордом теперь принадлежат Драко, потому что вот это, — и мужчина гневно ткнул в сторону шрама пальцем, — теперь не у вас. Чувствуете облегчение? Гарри мгновенно побледнел, и по его телу прошла дрожь. Малфой чуть слышно фыркнул. Ещё одно нерадивое качество Героя — его непрошибаемость, которая не позволяет видеть ему дальше собственного носа. Как его только друзья терпят? Ах, они же и сами не лучше. Зазнайка, что вечно навязывает всем своё мнение, считая верным только его, и амбициозный нищий, которому перепадают крохи славы от дружбы с Избранным. Они втроём просто созданы друг для друга. Впрочем, сейчас важно не это. — Ты сможешь нам помочь? Ведь есть способ всё вернуть обратно? — подхватив под локоть Снейпа, Драко с надеждой заглянул в его непроницаемые глаза. — Обмен телами возможен только при использовании Тёмных искусств в ритуалистике, — Северус повёл рукой, сбрасывая чужие пальцы, и отступил в сторону, нахмурившись. — Это страшная и опасная магия, к которой не чурается прибегать Тёмный Лорд. Вот так ни с того ни с сего осуществить обмен невозможно. Для этого нужна жертва, кровь и алтарь. — Но, — Драко сглотнул и кинул быстрый взгляд в сторону Поттера, — мы же ни в чем таком не участвовали? Всё произошло в небе, когда мы падали! Или уже в палате, пока лежали без сознания. — Мне нужно будет изучить данный вопрос, — Северус продолжил хмуриться. — Я впервые наблюдаю столь уникальный случай. — Что же нам тогда делать сейчас? — подал голос Гарри. — Постарайтесь не выдать себя, — выдавил Снейп, взирая на Поттера с праведной ненавистью. — Я постараюсь что-нибудь придумать. — Северус, Поттер мне рассказывал, что у магглов есть фильмы про обмен телами, — Малфой слегка замялся, покраснел, но твёрдо продолжил. — И в них говорится, что нужно полюбить друг друга, чтобы всё вернуть обратно. Даже если это звучит по-идиотски, я бы хотел попробовать. Вдруг это сработает? — Вы хотите, — по слогам проговорил профессор, с изумлением взирая на ребят, — что? — Можешь выдать нам амортенцию? — глухо проронил Драко с пунцовыми щеками. — Я не хочу терять время. Его сердце билось в груди, как у загнанного в угол зверя. Неловкость, стыд, благоговейный страх — эти чувства опутывали его душу паутиной, сжимая в тисках, заставляя сильнее заблестеть глаза. Мерлин, как же это было унизительно! Но уж лучше так, сразу взять быка за рога, чем отпускать Поттера в свободное плавание. Этот недоумок может наломать дров сразу же, как только пропадёт с его глаз. А так, под влиянием зелья, вдруг у него будет возможность держать его вспыльчивый и импульсивный характер в руках? Малфой подавленно выдохнул: — Северус? Снейпа, казалось, пробрало заявление не на шутку. Он молча и крайне медленно прошёл к стеллажам, распахнул нужный и, порывшись среди многочисленных склянок, извлёк два сосуда. — Вы же в курсе, что амортенция на самом деле не создаёт любовь? — Северус протянул зелье, и ребята взяли себе по одному пузырьку. — Не думаю, что у вас получится обмануть магию этим. — Я знаю, — пробормотал Драко, пряча склянку с зельем в карман мантии, — но за неимением лучшего, нужно попробовать хоть что-то. Я не могу оставаться в этом теле, а Поттер в моём! — Я дам вам на этот неразумный поступок семь дней, после вы примете противоядие, — Снейп многозначительно кивнул на дверь. — Полагаю, за это время я смогу найти решение проблемы, если ваше собственное не сработает. Ступайте. Ребята выскочили в коридор и чуть ли не бегом пустились в сторону больничного крыла. Заходить они не стали, притаились недалеко от входа в нише за статуей какого-то знаменитого целителя. Не сговариваясь, достали пузырьки и посмотрели друг на друга. Малфой нервно прикусывал губы, отчаянно желая сдать назад. Чем он думал, когда соглашался провернуть эту дикую идею?! И тут же вспоминал: отступать ему всё равно ведь некуда. — Так, Поттер, — отбросив со лба волосы, Драко облизал пересохшие губы. — Как и сказал профессор Снейп, нам нужно не выдать себя. Так что постарайся вести себя, как я. Ладно? Никаких тупых лиц и возгласов «о-о, э-э». — Тебе тоже стоит постараться, — смиренно произнёс Гарри и вернул чёлку Малфою на лоб. — Я всегда прячу шрам. — Тогда… пароль от гостиной? — нет, голос у Драко не дрожал. Просто пересохло в горле. — Зубастая герань. — Предубеждение, — они дышали так тяжело, как будто бежали кросс. — На счёт три?.. — Давай, — Поттер откупорил склянку, и Драко последовал его примеру. — Раз, два, три, — они закрыли глаза и влили в себя содержимое, которое и вовсе не имело вкуса. Зато запах был очень приятным. Малфой поднёс пузырёк к носу и вдохнул, невольно улыбнувшись. Так пахли любимые духи его матушки, а ещё он учуял хвойный аромат леса и запах дождя. — Ты что-нибудь чувствуешь? — Нет, — Драко открыл глаза и встретился взглядом с Гарри. — Может мы так сильно ненавидим друг друга, что амортенция бессильна? — Не знаю. Может быть. — Ладно. Как придешь в спальню, сразу спрячься под пологом и ни с кем не общайся, — напутствовал Поттера Драко. — Я поступлю также. Встретимся у Большого зала во время обеда. — М-м, может лучше не будем расходиться? — нерешительно спросил Гарри. — Я бы лучше погулял, чем спускался в Слизерин. — Ну уж нет, я не собираюсь светиться в твоём обществе, — категорично заявил Драко. — Лучше уж тогда вернуться в больничное крыло. Мадам Помфри же предлагала нам отлежаться ещё день? — И правда, — Гарри явно испытал облегчение, — тогда вернёмся? Малфой усмехнулся и выполз из укрытия. С такой стороны он ещё Поттера не видел. То ли неуверенного в себе, то ли покладистого. Или просто пристыженного профессором Снейпом? В любом случае, Гарри на нём не срывался, ненавистью не пылал и вообще вёл себя чересчур мирно. Возможно, обмен телами его настолько пришиб, что Поттер до сих пор не мог в себя прийти, или?.. — Эй, куда делась твоя агрессия? — губы Драко растянулись в ехидной насмешке. — Неужели зелье подействовало? — Ты просто не понимаешь, во что влип, — миролюбиво огрызнулся Гарри, следуя за Малфоем. — И тебе повезёт, если не успеешь этого осознать. — Тёмный Лорд тебя, то есть теперь меня, не достанет в Хогвартсе, — отмахнулся Драко, но тут же вспомнил брошенную крёстным фразу и, тревожно нахмурившись, уточнил. — Или, когда Северус говорил о проблемах, он имел в виду что-то ещё? Гарри ничего ему не ответил, лишь поджал губы и отвернулся. Это сделало момент куда более подозрительным. Но что ещё этих двоих могло связывать? Чёрт возьми, как же хлопотно быть Гарри Поттером! — Я правда надеюсь, что мы успеем поменяться обратно до того, как что-нибудь… случится, — чуть слышно пробормотал Гарри. Драко покосился на него настороженно и, презрительно хмыкнув, подхватил с тумбочки книгу. Это оказался учебник по истории магии. Откуда он тут взялся, Драко так и не понял, и, повертев книгу в руках, наугад распахнул страницы, предпочтя коротать время за чтением. Однако на ближайшей перемене в больничное крыло ворвались Рон и Гермиона. Они с радостным возгласом «Гарри!» подлетели к Малфою и, с беспокойством кудахча, обхватили его за плечи и сжали ладони. Вырвавшись из этих неуместных объятий, юноша вжался спиной в подушку и прижал книгу к груди, будто выставил перед собой спасительную защиту. — С тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросила Грейнджер, наткнувшись на столь холодный приём. — А, да, — буркнул Драко, краем глаза замечая, как Гарри привстал на соседней кровати и принялся открыто пялиться в их сторону. Друзья тоже обратили на это внимание. — Что вылупился, Малфой? — злобно произнёс Рон. Гарри пожал плечами и отвернулся. Драко почти застонал: и этого идиота он хотел отправить в гостиную Слизерина, выпуская из-под пристального надзора, пусть и ненадолго. Нет, ну серьёзно, неужели так трудно было ответить хоть что-нибудь на колкую реплику Уизли?! Гермиона встала и с недовольной гримасой задвинула ширму. — Он тебя чуть не убил, — неодобрительно проговорила девушка. — Ага, — подхватил Рон, — на меня катил бочку, кричалку эту дебильную придумал, а сам на метле не смог удержаться, хорёк. — Так ещё и тебя за собой потянул! — воскликнула Гермиона. — У меня чуть сердце не остановилось, когда вы вниз полетели. Это было ещё страшнее, чем тогда, на третьем курсе, когда ты потерял сознание от дементоров… И ты так долго не приходил в себя… — Хватит, — резко осадил друзей Поттера Драко. Выслушивать всю эту муть вместе с оскорблениями в свою сторону ему абсолютно не хотелось. Он переживал, что не сумеет сдержаться и нахамит этим двоим так, что они заподозрят неладное. Тем более, что при слове «хорёк» у него и так свело челюсти. Даже, кажется, скрипнули зубы. — Я всё ещё не очень хорошо себя чувствую, и у меня болит голова. Но как видите, я очнулся и буду в полном порядке. — О-о… — задушено протянула Грейнджер. — Извини. Мы так долго тебя не видели, всё переживали… И так рады, что ты наконец очнулся. — Ничего. Всё в порядке, — он попытался улыбнуться. Кажется, вышло не очень. — Гарри, мы каждый день к тебе приходили, но ты всё был без сознания… — Да, поэтому прибежали этим утром сразу, как только узнали, что ты пришёл в чувство! — Хагрид вернулся! Сразу после окончания матча, когда ты загремел сюда… Уже как месяц назад. За ширмой скрипнула кровать и раздался быстрый топот. О Мерлин, Гарри же не побежал к этому великану?! Малфой тяжело выдохнул, и глаза его налились кровью. У Поттера вообще головы на плечах нет, как он дожил до пятого курса?! Тёмный Лорд, видимо, такой же недалёкий придурок, раз до сих пор не смог лишить его жизни! И за что отец перед ним так пресмыкается? Это какой-то каламбур, а не трагедия в двух актах. — Давай вечером навестим его? — спросили друзья. — О, конечно. Если я буду чувствовать себя лучше, — согласился, но тут же уточнил Драко. И надо было этому леснику вернуться именно сейчас. Он не удивится, если это станет только началом, и впереди его будут ждать ещё более неприятные сюрпризы. Какой кошмар. — Ладно, нам пора на занятия, мы к тебе забежим вечером, — ребята попрощались и ушли. Малфой тут же подскочил и одёрнул ширму. — Поттер? — Я здесь, — раздался сдавленный голос со стороны ванной. О, хвала небу, он не сбежал далеко. Вздохнув, Драко приблизился и остановился в проёме, касаясь плечом перекладины. — Ты отвратительно держишь марку. Неужели так сложно взять себя в руки? — Хагрид вернулся! Я не видел его с прошлого июня. И сейчас не могу увидеть, хотя хочу этого больше всего остального! — Гарри спрятал лицо в ладонях и горестно выдохнул. Кажется, ему было не легче, чем Драко. Он просто также держал чувства взаперти, не позволяя вырваться наружу ни единой лишней эмоции. И вот, пожалуйста, очередное большое известие выбило его из колеи. — Я, кажется, придумал способ, — медленно проговорил Малфой, обдумывая, нельзя ли его использовать на протяжении всего времени, но в итоге пришёл к выводу, что это крайне неудобно. Ведь стоит слегка забыть или отвлечься, как их тут же поймают, и станет всё только хуже. А вот разок… почему бы и нет? — Попроси у профессора Снейпа оборотное зелье, у него наверняка есть в запасах. У тебя будет целый час для друзей и Хагрида. А если сможешь незаметно глотнуть и при них, то все два. — Малфой, ты гений! — воскликнул оживший Поттер. — Я прямо сейчас и спрошу у него. — У него сейчас пара, — закатил глаза Драко. — А, ну да. Тогда на следующей перемене. — Мы снова задёрнем ширму, и когда твои друзья вернутся, я отлучусь в туалет, а ты в этот момент примешь зелье и уже вернешься к ним вместо меня. — Договорились. — Отлично, — одной бедой у Малфоя стало меньше. Не придётся тащиться к чёрту на кулички и терпеть неугодное общество отбросов. Это помогло ему расслабиться и отвлечься, углубившись в чтение про события, предшествующие принятию Статута о секретности в 1689 году. Эта эпоха ему была особенно интересна, и он не уставал время от времени перечитывать о тех ужасных временах, которые повергали его в состояние немого шока. Драко прекрасно понимал стремления своего отца в желании уничтожить магглов. Ведь когда-то те не чурались истреблять и их. Задумавшись о том страшном времени, он пропустил возвращение Рона и Гермионы. Но, прежде чем они успели сказать ему хоть слово, Малфой подскочил с кровати и, бросив скорое «Я в туалет», скрылся в спасительной комнатке. Через десяток секунд к нему присоединился Поттер и, запершись в кабинке, выпил зелье. Драко не стал расспрашивать о том, как отреагировал на его просьбу Северус, однако по кислой роже и нахмуренным бровям становилось ясно, что Снейп обращению не обрадовался. Вредно похихикав, Малфой сложил на груди руки и в ожидании Гарри принялся покачиваться, переваливаясь с носка на пятку. Сегодня его ожидал одинокий вечер (он отправил Забини журавлика с просьбой не беспокоить его, поэтому можно было не ожидать внезапных гостей), а вот что делать завтра не имел понятия. Ночевать в башне Гриффиндора парень упорно отказывался, а ночевать в этом облике в стенах Слизерина… Поттер ему вряд ли позволит. Впрочем, его же не обязательно спрашивать? Распахнулась дверь, и из кабинки вывалился Гарри. Он попытался пригладить волосы, облизал губы и надолго уставился на Драко. Дёрнув рукава пижамы, Малфой опустил руки и недобро прищурился. — Что? — он кивнул в сторону выхода. — Я тебе не отражение в зеркале. Вали уже. Поттер открыл было рот, но захлопнул его обратно, так ничего и не сказав. Проскочив мимо Драко, он выскочил вон. И минут через пять Малфой решился вернуться в комнату. Устроившись поудобнее в койке, юноша снова водрузил на колени книгу и просидел за ней до тех пор, пока его не потянуло в сон. Зевнув, он наколдовал Темпус: время было 20:45, Поттера всё ещё не было. Оставалось надеяться, что ему хватит оборотного. В противном случае Драко сам отберёт жизнь у этого тупоголового вместо Тёмного Лорда. Отложив том «Истории магии», он снял очки и взбил подушку. Ему снилось, как Пэнси визжала, что Драко не может предпочесть ей Поттера. Она размахивала руками и яростно тыкала ему в грудь, чуть ли не исходя слюной в гневных тирадах. На что Малфой отбрыкивался тем, что сам разберётся со своей личной жизнью. А потом вместо неё он увидел Поттера, тот смотрел на него неприязненным взглядом и тихо корил тем, что пил амортенцию не для того, чтобы наблюдать за такими сценами. Гарри развернулся и устремился прочь, а Драко внезапно ощутил тянущее чувство тревоги и зашагал было следом, но мир внезапно снова перевернулся. Вот он шагал за Поттером, а вот уже ползёт, то и дело оглядываясь по сторонам. Тело его стало гибким, скользким, сильным. Вокруг было темно, но Драко отчётливо видел металлические перекладины, что тянулись высоко вверх. На их полках покоились небольшие круглые шары, которые изнутри тускло подсвечивались перламутровым светом. Холодный пол приятно освежал живот. Он полз между стеллажей и всё оглядывался по сторонам в поисках чего-то важного, нужного… но внезапно взгляд его упал на человека. Тот спал, привалившись к двери. Ах-х, как хочется его съе-е-есть. Драко высунул язык, почувствовал исходящий от добычи запах, который нестерпимо манил. Но Хозяин поручил ему важное дело, нельзя было отвлекаться… И, если бы человек внезапно не проснулся, он бы уполз. Но человек явно ощутил угрозу, вскочил, и с него свалилась сбитая серебристая ткань. Волшебник надвигался, приближался и уже достал из кармана волшебную палочку. Выбора не оставалось… Ш-ш-ш… Подобравшись, Драко бросился вперёд и взвился вверх, сцепляя острые челюсти на теле волшебника. Раз, два… Тёплая кровь заструилась в горло. Драко укусил ещё раз и услышал, как хрустнули рёбра. Человек закричал от боли, захрипел и совсем скоро затих. Он медленно сполз на пол, завалился набок и больше не шевелился. Лишь кровь расползалась вокруг него по полу… Голову пронзила нестерпимая боль. Она была такой сильной, будто её пытались распилить на две части. Одеяло сбилось, простыня спутала ему ноги. Малфой был покрыт липким холодным потом, его трясло. — Драко! Драко! — над ним стоял перепуганный Гарри, практически прозрачный в своей болезненной бледности, и тряс за плечи, пытаясь привести в чувство. Драко захрипел и сбросил его руки, а потом схватился за голову. Мерлин, как же больно. Как больно! Он застонал, почувствовал сильное головокружение и свесился с кровати: его вырвало. — Драко… — Поттера явно знобило, он с трудом стоял на ногах, не зная, как быть и как поддержать. Блядский ужас, что это сейчас был за сон?.. Почему его рвёт изнутри и так крутит? Малфой подумал о том, как вгрызался в плоть человека зубами, и его вновь замутило. — Уизли… — прохрипел он и начал оглядываться в поиске стакана. — Воды… Гарри тут же подлетел к тумбочке, плеснул из графина воды и подал Драко, помогая смягчить ему горло. Руки у обоих тряслись, и часть прохладной жидкости стекла мимо рта по подбородку вниз, капая на пижаму. — Что за крики, что случилось? — в помещение ворвалась сонная растрёпанная мадам Помфри, её халат явно был натянут на ночную сорочку. Она обвела мальчиков обеспокоенным взглядом и, направив палочку на рвотную массу, убрала ту с пола. — Мне приснилось, что на Артура Уизли напали, — сообщил Драко срывающимся голосом. — Он… он истекает кровью. Ведь это же не может быть правдой, да? Это всего лишь сон? И Драко в упор посмотрел на Поттера, замечая, как у того расширяются глаза, и от ужаса начинает кривиться рот. Серьёзно?! Это об этих вот проблемах говорил Северус?! Грёбаный Поттер, как он вообще живёт! — Ох, полагаю, это всего лишь сон… — сдавленно произнесла женщина. — Нет! — громко возразил Гарри. — Это случилось на самом деле. Вызовите Снейпа, пожалуйста. — Но… — У нас нет времени! Пожалуйста, — с нажимом повторил Гарри и, подлетев к Малфою, потянул его за руку. — Вставай, нам надо идти к Дамблдору. Пока Поппи отправляла патронуса Северусу, Драко пытался взять себя в руки, отстраниться от этого кошмара и одеться. Юноша чувствовал себя разбитым и опустошённым, однако конечности уже перестали быть ватными, и он смог вернуть себе контроль над координацией. Если бы ещё не дрожали кончики пальцев… В больничное крыло ворвался профессор Снейп. Помфри тут же начала вводить его в курс дела, но он оборвал её на полуслове и, приказав парням следовать за собой, вышел обратно в коридор. Поттер с Малфоем вылетели следом. — У Малфоя было видение? — процедил Северус, не сбавляя шаг. — Да, он видел… видел, как… — Эй, я вообще-то иду с вами, — встрял в диалог Драко. — Мне приснилось, что на Артура Уизли напали, и сейчас он истекает кровью. Северус, неужели это… видение? Но как?.. — Позже, Драко. Парень не стал возражать. У него и так всё внутри было кувырком. Лавируя по многочисленным коридорам и непослушным лестницам, он только и мог что коситься в сторону Поттера, с дрожью в теле осознавая, что тот мог постоянно ловить такие видения и испытывать эту адскую боль, что похлеще Круцио разрывала на части. Это сразу оправдывало нервозность и агрессивность: качества, что присутствовали в характере Гарри. Неудивительно, что тот на Малфое срывался за каждый невинный чих, как неадекватный гиппогриф. Сам он при такой жизни уже давно сидел бы в Азкабане за убийство. И, Мерлин его подери, этот шрам когда-нибудь перестанет ныть?! Приблизившись к горгулье, профессор бросил пароль «Летучая шипучка», и та отпрыгнула в сторону, пропуская гостей. Поднявшись по винтовой лестнице, они попали на площадку с дверью, за которой слышался такой гомон голосов, будто в кабинете проходила оживленная конференция. Дважды стукнув о дверь молотком-грифоном (в кабинете мгновенно стихло), Снейп распахнул проём и вместе с ребятами зашёл. — А, это вы, Северус… и… Дамблдор нахмурился и опустил глаза в стол. — У Малфоя было видение, — произнёс мужчина, и ребятам сразу стало понятно, что об их обмене телами Дамблдору уже доложили. — Драко? — Мне приснилось, что я был гигантской змеей, — сконфуженно произнёс юный волшебник. — И я, то есть она, что-то искала. Артур Уизли заметил её, и она напала… Я проснулся, когда он истекал кровью. Если это не сон, то вам нужно поспешить, я не думаю, что у него осталось много времени, рана была серьёзная. Кивнув, Дамблдор поднялся и обратился к двум волшебникам на портретах: Эдварду и Дайлис. Раздав распоряжения, он подошёл к фениксу, погладил его по золотому оперению и, прошептав какой-то наказ, отступил к узенькому столику, как только птица исчезла. — Эдвард и Дайлис были самыми знаменитыми директорами Хогвартса. Их портреты можно найти абсолютно в любом учреждении. Скоро мы узнаем о состоянии мистера Уизли, — директор подхватил странного вида серебряный предмет и перенёс его на свой стол. — Северус, будь добр, наколдуй стулья. Профессор Снейп достал палочку и наколдовал два стула, жестом приказав подросткам сесть. Драко подчинился, с любопытством наблюдая за махинациями Дамблдора над предметом, из которого повалили клубы дыма, что соткали змеиную голову с разинутой пастью, а потом разделили её на две. Удовлетворённо кивнув, директор вернул предмет на место, и в этот момент вернулся Эдвард. Он сообщил, что кричал со своего портрета до тех пор, пока его не услышали. Уизли нашли, но выглядит тот неважно; весь в крови. Следом за ним вернулась Дайлис. Откашлявшись, она сообщила, что Артура доставили в больницу святого Мунго, и подтвердила, что выглядит волшебник плохо. — Благодарю вас, — сказал Дамблдор и повернулся к Северусу. — Необходимо собрать всех детей Уизли, я пошлю с этим распоряжением Минерве патронуса. А вы, будьте добры, проводите Гарри и Драко обратно в больничное крыло. — Но профессор! — запротестовал Гарри. — Поттер! — Снейп с силой сжал пальцы на его плече. — Вы сейчас находитесь не в том положении, чтобы иметь возможность присутствовать на семейном сборе Уизли. На выход, оба. Драко с каким-то мрачным удовольствием наблюдал за перемежающимися эмоциями на лице Гарри. Чувствовалось, что ему сейчас столь же хреново, как самому Малфою было хреново вчера, когда он осознал, что находится в чужом теле и что именно его в этом теле может ожидать в будущем. — Прошу не делать никаких глупостей, — Снейп не стал их провожать до дверей, остановившись где-то на полпути. — Мы во всём разберёмся без вас, Поттер. Не лезьте в это. И, развернувшись, мужчина направился обратно, шурша по каменным сводам полами широкой мантии. Весь путь до больничного крыла Поттер был беспокоен и мрачен. Он чуть ли не до крови прикусывал губы и тяжело вздыхал. В конце концов, Драко не выдержал. Подхватив холодную ладонь недруга, юноша заставил его остановиться и повернуться к себе. — Сейчас от тебя ничего не зависит, — убедительно произнёс Малфой. — Мы сделали всё, что могли. Теперь остаётся ждать новостей о состоянии здоровья Уизли. Уверен, тебя не будут держать в неведении. — Я… знаю, — глухо ответил Гарри. — Но всё равно не могу перестать беспокоиться. И ведь это я… я должен был увидеть, а не ты! Как же ты был прав, что я несу в себе гибель других людей. Даже тебе теперь достаётся, просто потому, что ты стал мной. Он горько рассмеялся, и глаза его опасно заблестели. — Т-ш-ш, — протянул Малфой и крепче сжал в пальцах чужую ладонь. Юноша внезапно почувствовал боль от того, что Поттер страдал. Такое новое ощущение, когда по сердцу будто скребутся. — Всё в порядке. Наоборот, я даже рад, что так вышло. Теперь я знаю тебя куда лучше. Он попытался улыбнуться и, видно, у него это получилось, потому что Гарри слабо улыбнулся в ответ. — Никогда бы не подумал, что ты можешь быть таким мягким, — Поттер вздохнул и, крепче перехватив тёплую ладонь, продолжил идти вперёд. — Всегда считал, что ты отбитый отморозок. — Представляешь, в моих глазах ты был таким же отбитым, — Драко усмехнулся, придирчиво смотря на их сцепленные ладони. Ему казалось, что это было неправильно, но при этом душа от прикосновения чужих пальцев ворковала, а сердце начинало биться быстрее. Это касание было определённо приятным. Добравшись до нужных дверей, они осторожно отворили их и, оглянувшись, на цыпочках прокрались к своим местам, боясь потревожить мадам Помфри. Только её им сейчас не хватало. — Давай спать? — шёпотом спросил Драко. — А ты сможешь после всего этого уснуть? — Ну, я попытаюсь. Поттер разочарованно вздохнул. — Спокойной ночи.***
Драко лежал и смотрел пустым взглядом в потолок. Когда его сознание только пробудилось, в нём ещё жила надежда, что всё, что произошло за последние сутки — омерзительный сон. Однако стоило открыть глаза, как расплывчатые очертания предметов смели эту надежду нахер. Ситуация, свидетелем которой он стал, не несла индивидуальный характер. Вспоминая реакцию Поттера, становилось ясно, что видения под аккомпанемент нестерпимых болей в шраме были его верными спутниками. И как давно? Как часто? Нахмурившись, Драко потянулся за кончиком смутной мысли, и вспомнил, что в прошлом году у Гарри уже был припадок. О нём весьма красочно написала Рита Скитер в «Ежедневном Пророке». Это дало Малфою хороший повод для очередных шуток над Поттером, которыми он щедро и осыпал последнего. Повернув голову, парень мазнул невидящим взглядом по спящей фигуре на соседней койке. Нездоровая популярность Поттера всегда обеспечивала Драко темами для новых издевательств. И не сказать, что его ненависть к Гарри брала начало от отказа дружбы. Нет. Но это стало хорошим трамплином на благодатной почве, где со временем крепко прижились зависть и обида. Мальчик-который-нихрена-не-сделал смог затмить громкую фамилию Малфоев, а на устах сокурсников вместо почтительных вздохов о принце Драко было лишь имя Гарри. Гарри, Гарри, Гарри… Везде, куда бы он ни пошёл, то слышал это чёртово имя, упоминания которого грызли его изнутри и доводили до бешенства. С тех пор ничего не изменилось, стало лишь хуже. Потому что Поттера, обеспеченного вниманием Тёмного Лорда, больше не принимали за школьника, каковым до сих пор считали его, Драко. Хотя они были ровесниками! Рот у юноши скривился. Ему было неприятно слушать рассказы отца о возрождении Волан-де-Морта и приключениях Поттера. Поначалу Малфой с благоговением внимал пылким речам Люциуса о тёмном волшебнике, предвкушал новые времена и гордился тем, что их семья имеет к этому отношение. Однако время шло, Поттера становилось всё больше, а о Тёмном Лорде разговоры затихли. Это злило Драко так сильно, что когда юноша сжимал кулаки, у него белели костяшки, а ногти впивались в кожу ладоней. Какого чёрта великий волшебник не смог избавиться от мелкой надоедливой мухи?! Какого чёрта он выжидает и скрывается?! И медлит. Медлит, пока отрицательная популярность Гарри давит на него, заставляя изводиться в самых негативных эмоциях. Драко никогда не задумывался о том, что быть Гарри Поттером может быть неудобно, неприятно, сложно. Даже зная правду о том, что общество опускало его из-за правды, а не из-за лжи, чёрные чувства продолжали опутывать его заблудшее сердце. Он просто привык его ненавидеть. Привык реагировать отрицательно на шепотки с его фамилией. Даже если слава Избранного приносила самому Поттеру боль и страдания, Малфой продолжал гнуть свою линию и подначивать его при каждой грёбаной встрече. Просто потому, что Гарри навсегда останется для него тем, кем оказался при знакомстве — непробиваемым кретином. И сраной привычкой, что так сильно отравляла его школьную жизнь. О, он же так хотел быть значимее мальчика со шрамом. Быть популярнее, круче. Ему же так хотелось, чтобы к нему относились как ко взрослому в этом противоборстве Тёмного Лорда с волшебным сообществом. Чтобы, как к Поттеру. Ха-ха! Получите — распишитесь. Теперь у него не только был шрам, но и эта чёртова нелюбимая фамилия стала его собственной. А вместе с ней и эти отвратительные видения. Но видения ли? Указывая на шрам, Северус назвал это проблемами с Тёмным Лордом. Значит ли это, что всё, что видит Поттер, связано исключительно с Волан-де-Мортом? И что это за нездоровая связь такая? Откуда она взялась? Что она значит? Сплошные вопросы. Драко сел, водрузил на лицо очки и уставился на собственное лицо в кровати рядом. Сейчас юноша не испытывал к нему ничего. Вообще. Как будто бы он смотрел на себя в зеркало. Да уж, спящий Поттер — приятное зрелище. Не уродующий его образ своим глупым выражением и не способный принести проблем. А как же амортенция, которую они приняли? Почему Драко не чувствует к этому идиоту ничего сверх того, что испытывал доселе? Разве он не должен пищать от восторга при виде его спящего личика и лучиться от возможности взять того за руку? С другой стороны, проделывать это всё, обозревая собственное лицо, было бы крайне странно. Малфой хмыкнул, и его мысли пригнали вчерашний образ, когда ребята шли от кабинета Дамблдора к больничному крылу. Ведь тогда он проявил к Поттеру заботу?.. И, о Мерлин, они даже держались за руки! Глаза Драко распахнулись шире, и в них забрезжил ужас. Если это не влияние зелья, то он сошёл с ума. Вскочив, Малфой быстрым шагом направился в ванную. Он открыл кран и, сильно намылив руки, принялся их яростно отмывать. Юноша смотрел на отражение в зеркале, с силой закусывал губы и молил, чтобы с зеркальной поверхности на него начал смотреть сероглазый блондин, а не очкастый Поттер. А в груди неистово билось сердце, оно скулило и выло от отчаяния. Всё это по-прежнему походило на страшный сон. Или на чью-то нездоровую шутку, что вместо забавы пытала его бедную душу. Проклятье! Ухватившись за края раковины так, что пальцам стало даже немного больно, Драко низко склонил голову и закрыл глаза. Его плечи ссутулились, дыхание потяжелело. Он серьёзно задумался о том, чтобы вернуться в комнату и придушить этого Героя. Разве в мёртвое тело вернуть душу будет не проще? Нет? — Чтоб тебя, Поттер! — в бессилии прорычал Малфой и выключил воду. Когда он вернулся, Гарри уже сидел на своей кровати, нервно постукивая носком ноги по полу. Язык дёрнулся в желании оскорбить его, бросить что-нибудь неприятное, чтобы задеть, обидеть. Но Драко сумел сдержаться и, тяжело опустившись на постель, посмотрел в серые глаза напротив. — Сегодня нам придётся покинуть лазарет, — произнёс он. — Я знаю, — ответил Гарри и внезапно встал, подошёл к нему, заставляя Малфоя высоко запрокинуть голову, чтобы с беспокойным прищуром посмотреть в лицо. — Ты быстро вчера уснул. — Я вымотался и устал. Или ты думал, у меня оставались ещё силы на шальные пляски? — парень усмехнулся. Но тут пальцы Поттера коснулись его, и он вздрогнул. Тот всего лишь поправил ему волосы, а в груди уже наступил шторм. И пересохло в горле. — Что? — Мне захотелось к тебе прикоснуться. Драко сглотнул. Его ясные мысли ещё пытались сопротивляться в битве с чувствами, но последние победили. Из головы мгновенно вылетело всё лишнее, остались только они: Малфой и Поттер. И это было таким правильным, волшебным, что не оставалось сомнений — юноша всю жизнь шёл именно к этому моменту. Чтобы вот так подхватить Гарри за ладони, потянуть за них на себя, заставляя его склониться. Чтобы заглянуть в эти серые глаза, наполненные огнём и страстью. Чтобы, не думая ни о чём, прильнуть к этим мягким губам и кротко застонать от удовольствия: он достиг цели, о которой не смел и мечтать. Приоткрыв рот, Малфой позволил языку скользнуть по чужим устам, слегка надавить, чтобы те приоткрылись навстречу. Как же приятно ощутить жар чужого дыхания, теплую влажность его языка. Драко никогда в жизни не испытывал таких потрясающих эмоций, как от этого поцелуя. Жадного, пылкого и невероятно притягательного. Ему казалось, что он готов терзать эти губы вечность, что ничего не заставит его прервать эти сумасшедшие ласки. Но, задохнувшись от недостатка воздуха, Драко всё-таки отстранился и, посмотрев мутным взором на покрасневшее лицо Гарри, глупо захихикал. Оно было таким смущённым и потерянным, что грех было не рассмеяться. — Нам пора на занятия, — прошептал он, и улыбка медленно сползла с его чуть припухших губ. Ведь это означало, что им придётся расстаться. И тут же роковая мысль прошила его разум насквозь: Поттер оставался в шкуре Малфоя! Мерлин, как же пережить этот день и не наломать дров?! — Иди приведи себя в порядок. Гарри отступил от него, будто при сомнамбулизме, тряхнул головой и нестройной походкой отправился в ванную. А Драко зажал себе рот сразу, как только тот исчез из его поля зрения. Действие чар ушло, и он со всей ясностью осознал, что только что произошло. Малфой надеялся, что его вырвет, поэтому склонился возле кровати вниз, но приступы тошноты наступать не хотели. Но как же так, нет. Нет! Ему не могло понравиться целоваться с этим уродом. Всё, что он испытал, это было действием зелья! Так почему же сейчас, когда он снова мог мыслить трезво, его не выворачивало наизнанку?! Поттер даже не умел целоваться, чтоб его! Так какого хера?.. Спрятав лицо в ладонях, Драко рвано дышал, и его сотрясала мелкая дрожь. Как не потерять себя до возвращения в своё тело? Малфой откинулся на спину и вытянул перед собой руки. Неприятно поморщился, когда взгляд упал на неухоженные ногти, и перевернул ладони. С этой стороны они выглядели приятнее, успел подумать юноша прежде, чем заметил на правой из них высеченную фразу «Я не должен лгать». Это ещё что за чертовщина? Драко резко сел, продолжая разглядывать надпись. Таким его и застал Гарри. — Эй, Поттер, что это за хрень? — он вытянул руку и ткнул раскрытой ладонью чуть ли не в глаза. — «Я не должен лгать»? — А, это, — Гарри с таким отвращением поморщился, что напомнил этим Малфоя, ведь тот часто так делал сам. — Вечерние отработки у Амбридж. — Она, — Драко кинул ошеломлённый взгляд на Гарри, опуская руку, — заставляла тебя высекать на себе этот омерзительный шрам? — Ага. Я провёл у этой жабы много вечеров, прежде чем она удовлетворилась результатом. — Зачем ты терпел? — Малфой никак не мог взять это в толк. Во-первых, это было не этично. Во-вторых, наказания такого рода давно были изжиты временем. И в-третьих, что мешало Поттеру рассказать об этом тому же Дамблдору? Он бы быстро пресёк Долорес. — Ты что, идиот? — Я не привык жаловаться, — хмуро бросил Гарри, переодеваясь в школьную форму. — Это касается только меня и её. — О, ну конечно, — Драко громко фыркнул. — Не знал, что ты у нас мазохист. — Это тебе повезло с детства есть из серебряной ложки, — Поттер развернулся к нему корпусом и одарил его недовольным взглядом. — А моё началось вот с этого, — он указал на лоб Малфоя и отвернулся. — Я посмотрел бы на тебя, расти ты без любимых родителей в доме магглов, которые тебя ненавидят. Зная тебя, уверен, зрелище было бы крайне печальным. — М-м, ладно, — Драко не знал, что на это ответить. Он ведь никогда не задумывался о том, как на самом деле складывалась жизнь Мальчика-который-выжил. Он просто с ранних лет знал о том, кто такой Поттер и почему тот знаменит. Ему это казалось почётным. И всегда виделась только эта сторона славы, облюбованная волшебным миром и воспетая в книгах. Малфой никогда не задумывался, что значит быть сиротой. Или каково это, когда тебя преследует сильнейший волшебник современности, чтобы прикончить. Когда Поттера обливали грязью газеты, а с ними и всё сообщество, Драко смеялся над ним вместе со всеми и злорадствовал. Он действительно был счастлив в такие моменты, потому что Гарри наконец-то ощущал на себе, что значит быть изгоем. Мерлин, ему и в голову не приходило, что Поттер мог быть таким с самого детства! Внутри юноши похолодело. Малфой ведь совсем не знал этого человека. Его мнение о нём сложилось исключительно из образа общественности. А позже оно подкрепилось его недостойным выбором друзей, породившим между ними вражду. Значит, сирота, выросший в доме нелюбимых родственников? Вожделенная цель Тёмного Лорда, помешанного на нём? Ха… А было ли в жизни Гарри хоть что-то счастливое? Он задумался о его прошлом. Ведь каждый курс сопровождался какой-нибудь неприятной историей, в центре которой всегда был Поттер. Драко смутно помнил, что там случилось на первом году обучения, но историю с Тайной комнатой забыть было трудно. Воспоминание об этом натолкнуло Малфоя на другую мысль: Гарри же владел парселтангом. — Поттер, скажи что-нибудь на парселтанге? — требовательно попросил Драко. — Что? — Просто скажи уже что-нибудь. Ну? Поттер неуверенно пожал плечами и несколько раз попробовал воспроизвести змеиный язык, но у него не вышло. Он нахмурился и заметил, что ему ни с того ни с сего сложно это сделать. Однако Малфой размышлял о другом: вдруг эта способность теперь принадлежит ему? Что, если это, как и видения, даются ему из-за шрама? Но… тогда… Его сердце сильно забилось, юноша испугался собственной мысли. Ведь получалось, что в таком случае шрам его объединял с Тёмным Лордом? И как это можно было назвать? Мордред его дери, это было что-то, о чём было лучше не знать! Драко поднялся и быстро переоделся, с неудовлетворением отмечая неряшливость и помятость одежды. — Пока в глазах других ты являешься Драко Малфоем, будь внимателен к своему внешнему виду. Я очень тебя прошу взять себя в руки, — процедил парень, чувствуя себя крайне отвратительно. — Подожди, — Поттер схватил его за руку перед самыми дверями, и Драко вновь почувствовал, как его сознание заволакивает дымкой. У Гарри, кажется, тоже, потому что тот растерялся и явно забыл все слова, которые хотел сказать. Они подступили друг к другу, и их губы вновь слились в поцелуе. Малфой, будучи сейчас ниже Поттера, обхватил того руками за шею и заставил склониться ниже. Парни мяли губы друг друга и переплетались языками. Тесно прижимались и забывали обо всём. Гарри обнял его, ладонями накрывая лопатки, и Драко навалился сильнее, заставляя того вжаться в стену. О Мерлин. Он почувствовал, как по спине побежали мурашки, как задрожали ноги, становясь ватными. Драко вцепился в затылок Поттера, зажимая пальцами белокурые волосы, и рвано выдохнул в поцелуй, прежде чем снова подхватить чужие губы. Если любовь — такая, то он был готов отдаться. — Подожди... Отступив на шаг, Драко втянул в себя носом воздух и затуманенным взглядом мазнул по Гарри. Ему было так хорошо, он был, кажется, возбуждён? Откинув с лица тёмные волосы, Малфой оперся о стену рукой и спрятал глаза за веками. И оцепенел от собственного желания. Он что, хотел его? Сжав зубы, юноша сглотнул. И внезапно понял, что Поттер остановил его как раз тогда, когда его поцелуи с губ стали спускаться ниже. Как стыдно! Его алые щёки пекло так, что жар чувствовался даже где-то в затылке. — Я пошёл, — выпрямив плечи и стараясь не смотреть на Поттера, Малфой выскользнул в коридор и заспешил на завтрак. Он очнулся, когда попытался сесть за слизеринский стол. Криво улыбнувшись своим знакомым, Драко тут же развернулся и отправился обратно. Опустившись недалеко от Грейнджер, он сдвинул тарелки в сторону и, сложив на столе руки, спрятал в них пылающее лицо. — Гарри, ты в порядке? — послышался обеспокоенный голос Гермионы, и её рука накрыла ему плечо. — Всё отлично, — невыразительно ответил Малфой и какое-то время просидел так, не двигаясь и не реагируя более на реплики подруги. Он явил миру лицо только тогда, когда окончательно успокоился. Покосился на стол Слизерина, столкнулся взглядами с Поттером и, с трудом отведя глаза, вздохнул. Зелье на них работало неправильно, и это позволяло Драко помнить о том, что всё это — понарошку. Но, если честно, это его расстраивало. Пережить ужас событий один раз — это одно, а вот переживать их каждый грёбаный раз, стоило отвести глаза от предмета влечения — совсем другое. — Ты неважно выглядишь, Гарри, — Гермиона подсела к нему ближе и попыталась заглянуть в глаза. Драко захотелось провалиться сквозь землю, но не ощущать столь близко от себя грязнокровку и уж тем более не разговаривать с ней о своём, видите ли, неважном самочувствии. — Я же уже сказал, что со мной всё в порядке, — окинув девушку раздражённым взглядом, он поднялся и, проронив «мне надо заглянуть в башню», быстро вышел из зала. Когда он очутился в гостиной Гриффиндора, то застыл в нерешительности. Да, Поттер ему сказал пароль от входа, но не уточнял, как пройти к спальне. Посмотрев на оба пролёта, он нерешительно шагнул в сторону левого. И в этот момент его бесцеремонно подхватили за локоть и потянули наверх. Драко зашипел и хотел было вырваться, но узрев рядом с собой Поттера, лишь широко распахнул глаза и послушно заспешил по направлению к спальне. — Тебя видели. Тебя точно видели! — в панике прошептал Малфой, пытаясь вспомнить, кто в этот момент находился в гостиной. Его трясло от злости, глаза яростно сверкали. — Поттер, какого чёрта ты припёрся сюда?! — Я просто шёл за тобой, и когда увидел… понял, что ты не найдешь спальню. — Это было бы сугубо моей проблемой, чёрт! Драко ходил кругами и сквозь зубы гневно матерился. — Как ты отсюда обратно выйдешь? — в конце концов спросил он, останавливаясь. — Как ты объяснишь своё присутствие здесь? — У меня есть мантия-невидимка, — произнёс Гарри, подступая к Малфою, но тот, резко вкинув руку, остановил его. — В таком случае доставай её и — исчезни! — прорычал юноша. — Здесь сейчас никого нет, все на… — А ты собираешься дождаться, когда кто-то появится?! Пошёл вон отсюда, Поттер! — О, отлично, — Гарри присел у чемодана, достал из него мантию и какой-то невзрачный пергамент. Не глядя на Малфоя, закутался в серебристую ткань, и только дверь после этого хлопнула. Опустившись перед чемоданом Поттера, Драко облокотился на кровать. От пережитого его немного потряхивало. Как он посмел, этот ушлёпок?! Прийти сюда! У него вместо мозгов сушёные златоглазки, что ли? И у Тёмного Лорда, видно, тоже. Роясь в ворохе вещей, Малфой смог отыскать для себя хоть что-то, в чём ему будет комфортно. Переодевшись в чистые вещи, джинсы и футболку (ни брюк, ни рубашек не было), он накинул на плечи школьную мантию и заглянул в ящички тумбочки. Но не обнаружив там ничего любопытного, спустился вниз и отправился на заклинания. А потом вспомнил, что у гриффиндорцев по расписанию стоял явно другой предмет, потому что с ними у них занятие не было сдвоенным. — Просто прекрасно! — с негодованием воскликнув, Малфой обвёл взглядом пустой коридор и попробовал позвать навскидку. — Поттер? — Что? Вздрогнув от неожиданного ответа, Драко заозирался, и Гарри, стянув с себя мантию-невидимку, появился перед ним. — Ты почему не на паре? — Потому что один упрямый осёл психует и шляется по коридорам, вместо того, чтобы самому протирать штаны за учёбой. — Поттер, я могу прямо сейчас спуститься в подземелья и в облике Гарри Поттера посетить Слизерин. Как тебе эта идея? — он сложил на груди руки и сощурил глаза. — Или мне стоит объявить о твоих особенных отношениях с Тёмным Лордом? Сказать, что ты любишь приходить к нему в гости? — Ты… — Гарри явно был обескуражен, и в его глазах поднялась волна того самого торнадо, что любил наблюдать Драко. О, он и сейчас не остался равнодушным. Тем более сейчас. — Так вот, у меня тоже есть вещи, которыми я дорожу, — юноша коснулся кончиком пальца груди подле слизеринской вышивки на мантии. — Моя репутация, например, которую ты так и норовишь испортить. Почему я должен за тебя печься, когда ты обо мне вовсе не думаешь? Почему я должен терпеть твоих друзей? Я же могу их просто послать нахер! Чёрт, Поттер, просто включи уже голову и перестань переполнять чашу моего терпения. — Извини, — казалось, до Гарри наконец-то дошло, что именно он делал не так, и почему Драко злился. Поттер стоял с виноватым видом и прикусывал изнутри губу. — Я уверен, что ты не такой придурок, каким мне видишься, — хмуро произнёс Малфой и вздохнул. — В противном случае я так сильно разочаруюсь в способностях Тёмного Лорда, что избавлюсь от него за тебя. — Очень смешно, — тем не менее Гарри улыбнулся. — Какая у вас сейчас должна быть пара? — История магии. — У нас заклинания, — Драко отступил в сторону. Ему захотелось снова испытать то яркое чувство, что охватывало его от близости с Поттером. Но пока тот его не трогал, он мог сопротивляться желанию. И просто сбежать. — До встречи. На историю магии Малфой, естественно, опоздал. Но у него вышло незаметно прокрасться к последней парте. И Драко сильно сомневался, что у него получилось бы это сделать при любом другом преподавателе. Просто профессор Бинс был настолько погружённым в себя, что крайне редко обращал внимание хоть на что-то. На то он и был не от мира сего — привидением. Водрузив на парту учебник и раскрыв нужные страницы, парень подпёр подбородок рукой и бросил взгляд на доску. Ему повезло, что Гермиона сидела через ряд от него. Но даже оттуда он чувствовал её сердитые взгляды и то, как в его сторону от неё исходят негодующие флюиды. Надо будет забрать у Поттера его мантию. В конце концов, Поттер-то теперь он, а мантия ему ещё не раз пригодится. И вообще, откуда она у него? Драко поджал губы: Гарри во всём его обходил. Серьёзно, нет в мире справедливости. Или есть. Он вспомнил про его несчастливое детство и юность, наполненную незримой тенью Волан-де-Морта. И себя, что старательно отравлял ему жизнь в школе. Малфой нахмурился. Ему не нравилось, что он начинал испытывать чувство вины. Да, он вёл себя, как мудак, но разве Поттер не вёл себя столь же отвратно? Нет? Или всё-таки да? Опустив голову ниже, Драко пальцами загрёб чёлку и прижал её к макушке. Почему он вообще продолжает думать о нём? То, что он находится в его теле, ещё не является поводом для того, чтобы изучить его жизнь, да и вообще познакомиться с ним поближе! И их поцелуи… Мерлин, при чём тут вообще это? Однако, стоило об этом вспомнить, как выбросить из головы волнующие сцены уже не вышло. И вот, вместо того, чтобы слушать нудную речь профессора Бинса и хоть что-то откладывать в себе с лекции, Малфой сидел, опустив взгляд в парту и закусывал губы. Близость с Поттером поднимала внутри него такую бурю, что лобзания с Пэнси не стояли и рядом. С ней Драко чувствовал себя собой: богатым и влиятельным красавцем. Ему было приятно чужое внимание, и он не отказывался его иногда поощрять. Но с Поттером терял голову. Малфой нахрен забывал, кто он такой. Юноша знал лишь, что в его руках что-то по-неземному прекрасное, вожделенное. Что-то, чем хотелось обладать немедленно и полностью, без остатка. Какая разница, кем он был, если в своих руках держал подобное чудо? Только при одном воспоминании об этом у Драко по спине прошествовал тяжёлый табун мурашек, а в паху приятно свело. Мордред его забери. Он бы соврал себе, если бы сказал, что ему это не нравится. Наоборот, когда сердце сжималось в тисках тоски, когда каждая мысль рвалась напомнить ему о любимом, когда он ёрзал в нетерпении от новой встречи, Драко ощущал себя живым. Забывал про отца и его наставления, плевать хотел на мнение окружающих и то, как должен себя держать наследник Малфоев. Он просто принадлежал сам себе и своим тайным желаниям, был тем, кому хотелось открыться, попробовать стать счастливым. Сбросить с себя все маски и обязательства. О, Драко чувствовал себя как никогда свободным. И не уставал задаваться вопросом: неужели можно всё это испытывать и без зелья? Неужели в мире существует что-то такое? Это было невероятно. — Гарри! — юноша вздрогнул и поднял взгляд на Гермиону, что свирепо над ним нависла. — Я знаю, что ты ведёшь себя так из-за Рона. Из-за его отца, — уточнила девушка и влажно сверкнула глазами. — Но всё будет хорошо. Я знаю. Он так глубоко погрузился в себя, что пропустил окончание лекции? Отвернувшись от девушки, Малфой непроизвольно скривился: теперь ему придётся терпеть её общество всё то время, что они будут идти до кабинета зельеварения. — Да. Наверное, — выдавил Драко, думая, что об отце Рона он ни разу даже не вспомнил после случившегося кошмара. Его судьба Малфоя абсолютно не волновала. — У нас сейчас зелья. Пойдём, — ласково произнесла Гермиона и, переступая с ноги на ногу, ждала, пока Драко закинет в сумку учебник. Тяжело вздохнув, Малфой поднялся и последовал за девушкой. Стараясь держаться от неё на небольшом расстоянии, он вполуха слушал её монолог обо всём, что происходило в Хогвартсе, лишь изредка поддакивая во время пауз. Ей ужасно не нравилось поведение профессора Амбридж, и она переживала за Хагрида. Тут ещё вся эта история с отцом Рона. Мерлин, у этой грязнокровки хоть иногда закрывается рот? От звука её голоса он уже начинал раздражаться. Хорошо, что у кабинета зельеварения девушка отвлеклась на Невилла, и Драко, отступив на шаг в сторону, лишился её неприятной компании. На самом уроке Поттер занял место с ним по соседству. Его не могло это не отвлекать, а значит, откровенно злило. И пусть Малфой понимал, для чего тот норовил каждый раз держаться к нему поближе, знание этого не спасало. В итоге он напутал с ингредиентами, чего с ним никогда не случалось до этого, и Северус с явным удовлетворением в голосе поставил ему крупный ноль, а зелье из котла удалил при помощи Эванеско. Во время обеда Драко находился в прескверном настроении. Он всё же сорвался на Гермионе, и девушка, обиженно засопев, демонстративно от него отвернулась. В отсутствие шумной семьи Уизли к нему больше никто не лез, и это позволило юноше перекусить в спокойствии. — Малфой, — его ухо обдало тёплым потоком воздуха. — Мерлиновы кальсоны! — Драко так резко вскочил, что опрокинул кубок с тыквенным соком, а от его громкого неожиданного выкрика все дружно подпрыгнули и с опаской посмотрели в его сторону. Слегка покраснев, он выбрался из-за стола и неуклюже бросил. — Я кое-что забыл. Спрятавшись в первой попавшейся нише, Малфой дождался появления виновника, что привычным движением сбросил со своих плеч мантию-невидимку, и тут же на него накинулся: — Ты одурел совсем?! — Видел бы ты себя со стороны! — Гарри весело смеялся, иногда придерживаясь за стену и сгибаясь. — Ещё раз сделаешь нечто подобное, — угрожающе прорычал Драко, сжимая пальцы в кулаки, — и обещаю, я прикончу тебя. — Правда? — посмеиваясь, Поттер подхватил его под локоть и потянул к себе. — Правда, — Малфой послушно подступил, уже не испытывая прежней злости. Но о его недовольстве по-прежнему можно было прочитать в глазах. — Ты напугал меня. — Без мантии-невидимки у меня бы не вышло такого эффекта! — несмело прикоснувшись ладонями к бокам Драко, Гарри продолжал веселиться. Вид испуганного Малфоя, подскочившего, как от огня, лизнувшего ему жопу, Поттеру явно понравился. Драко не удивится, если он теперь на этот неподобающий образ начнёт дрочить. — Если бы ты посмел так подойти ко мне без мантии, уже разговаривал бы с родителями, — юноша привалился к Поттеру и бессильно вздохнул. — Мы выбрали не самое лучшее место для уединения. — Если будем разговаривать шёпотом, на нас никто не обратит внимание, — Гарри приподнял руку и зарылся пальцами в тёмные волосы. — Знаешь, мне бы хотелось вот также зарыться в твои белокурые локоны. — Поттер, я не баба, — Драко запрокинул голову, слегка отстраняясь, и заглянул в серые глаза, что смотрели на него с нежностью. — Можешь не стараться подбирать подобные фразы. — Не нравится? — улыбнулся Гарри, большим пальцем обводя Малфою подбородок. — Если к горлу подпрыгивает рвота, как думаешь? — усмехнувшись, юноша склонил голову набок и, приоткрыв рот, провёл кончиком языка по губам. — Если ты сделаешь так ещё раз, боюсь, мы не попадём на следующую пару, — сконфуженно пробормотал Поттер, завороженно уставившись на губы напротив. — Не поверишь, я на это почти согласен, — подтянувшись, Драко прикоснулся к манящим губам, совсем легко, почти невесомо. Шепнул. — Поцелуи с тобой меня не на шутку заводят. Гарри сглотнул, и в его глазах появился лихорадочный блеск. Он снова накрыл бёдра юноши ладонями и сжал пальцы. Протяжно выдохнув, Драко толкнулся вперёд и прижался к губам Поттера куда менее целомудренно, чем парой секунд ранее. И снова: переплетение языков, нехватка дыхания, жар, что охватывал тело. В голове не осталось ни мысли. Лишь эта тесная близость, эта горячая кожа, что почти обжигала кончики пальцев, стоило только забраться под мантию и рубашку. О Мерлин, как же этого было мало! Жадно глотнув прохладный воздух, Малфой припал поцелуями к нежной шее. Он провёл по ней языком, и когда влажной кожи достиг его рваный выдох, по телу Поттера пробежала дрожь. Он застонал и крепче сжал в объятиях Драко. Да… Это было именно то, чем Малфой хотел обладать. Гарри, чья сильно вздымающаяся грудь утяжеляла дыхание. Гарри, что тёрся о его пах своим, вздрагивая от пьянящего возбуждения. Гарри, что запрокидывал голову и то ли шептал, то ли стонал его имя. Он желал его. Человека, который забыл, где и в компании кого он находится. Его. Человека, что плавился от каждого прикосновения. Человека, который мог быть таким податливым. И который заставлял его собственное сердце прыгать сальто. Они кончили в штаны. Оба. От простых поглаживаний и поцелуев. От тесных объятий и ощущения налитой плоти друг друга. От переполняющих их эмоций, от любви, что вскружила голову. От обмена шальными взглядами и от всепожирающей страсти. Отстранившись от Поттера, Малфой привалился к стене и медленно по ней сполз. Он вытянул по холодному полу ноги и молчал, слушая отчётливый и частый стук испытавшего эйфорию сердца. Драко не смотрел на Гарри, ему хватало простого ощущения рядом. И он не хотел, чтобы это кончалось. Потому что то, что он пережил сейчас, было самым прекрасным мгновением в его размеренной жизни. — Мы опоздали на пару, — послышался тонкий неуверенный голос. — Поттер, мы на пять лет опоздали друг к другу, — вскинув голову, Драко задумчиво посмотрел на стоящего у стены Гарри. — Это куда хуже. Избавившись от спермы в штанах и одёрнув одежду, они неторопливо покинули нишу, ставшую для них невольным убежищем. Сейчас, во время урока, они не беспокоились, что смогут на кого-то наткнуться. И идти по пустым коридорам, плечом к плечу, ни о чём не заботясь, было уютно. — Я хотел попросить у тебя мантию-невидимку, — нарушил чуткую тишину Малфой. — Отдашь? — Для единичного использования — да, — Гарри достал мантию из кармана и протянул её Драко; уголки его губ приподнялись в чуть заметной улыбке. — Она принадлежала отцу. Поэтому я не готов с ней расстаться надолго. — О… — Малфой подхватил струящуюся лёгкую ткань и аккуратно её сложил. — Я хотел использовать её для проникновения в Слизерин. Ты же не будешь против, если мы проведём ночь вместе? — Ты собираешься ночевать в подземельях? — удивился Поттер. — Да. Не думаю, что на одной кровати нам будет тесно, — он усмехнулся, и в глазах его заплясали весёлые искорки. — И тебе будет спокойнее, разве нет? А то как же так, Гарри Поттер один и в окружении змей. — Кажется, твои шутки теряют квалификацию, — Гарри хмыкнул и повернулся лицом, одаривая Малфоя улыбкой. — Мне не хочется после неё кинуться на тебя с кулаками. — Так у меня и нет цели тебя задеть, — ребята переглянулись и рассмеялись. — Давай тогда у входа в подземелья встретимся после ужина. — Давай. И они, обменявшись тёплым пожатием, разошлись, заспешив на пары, начало которых уже прошло пятнадцать минут назад. Однако Драко так и не дошёл до аудитории, остановившись у окна. Он вглядывался в заснеженные просторы, в низко нависшее небо, где облака тесно прижимались друг к другу. Скользил взглядом по верхушкам деревьев, что сильно качались при резких порывах ветра. Наблюдал за редкими птицами, что взмывали над линией горизонта. И пытался вспомнить себя. Вернуть свою неприязнь к Поттеру. Находясь в одиночестве, Малфой как никогда понимал всю каверзность ситуации, быстрыми скачками выходящую из-под контроля. Погрузившись в проблемы Избранного, на своей шкуре ощутив значение знаменитого шрама, и осознав, насколько близко находится к нему Тёмный Лорд, он прочувствовал, как может нависшая угроза давить на плечи и не позволять расслабиться, забыться. А ещё она меняла его собственное отношение к Гарри, потому что теперь Драко наблюдал за ним из-под другого угла и видел вещи, которые доселе были ему не доступны. Он уже не презирал его. Наоборот: понимал. Понимал, чёрт возьми, очень многие вещи, над которыми до этого смеялся. Это было ужасно. Обмен телами заставил привычный мир пошатнуться. И ещё это зелье! Оно подтолкнуло юношу к познанию сокровенного, подарило знание, на что способно его, казалось бы, равнодушное сердце. Малфой больше не был уверен, что, приняв антидот, излечится от заразы по фамилии Поттер. Всего один день. Один грёбаный день! убил того Драко, что жил до этого происшествия. Мерлин, ему было скучно? Он хотел приключений? Теперь, с Поттером подмышкой, у него на пути будет столько авантюр и опасностей, что впору раскланиваться с серыми буднями, прощаясь. Однако сама мысль об их союзе юношу так сильно пугала, что сжимались внутренности, и леденело в груди. Малфой не знал, как это объяснить родителям. Не знал, как вести себя и что теперь со всем этим делать. Чем глубже Драко погружался в размышления, чем больше мыслей опутывало его разум и толкало в депрессию, тем сильнее ему хотелось вырваться из-под этого гнёта. Да, так не могло продолжаться. Плевать. Плевать на всю эту чертовщину! Но он должен избавить организм от амортенции, изъять все нездоровые помыслы, что принесло в мозг это зелье. Была надежда, что ещё не поздно. Что Поттер ещё не стал проблемой. И Малфой, ухватившись за столь призрачную веру, уверенным шагом направился в подземелья, дошёл до кабинета зельеварения и принялся ждать, когда закончится пара. И когда это случилось, никак не отреагировал на заинтересованные взгляды студентов, а просто ступил в пустой класс и тихо прикрыл за собой дверь. — Северус, я передумал, — он твёрдо посмотрел в каменное лицо мужчины, с присущим ему упрямством выдерживая насмешливый взгляд и тяжесть ироничной улыбки. — Пожалуйста… дай мне противоядие. — Честно сказать, я был уверен, что Поттер прибежит первым, — сарказм так и сыпался с языка, ударяя Малфоя по вискам будто крупными бусинами. Снейп запустил руку под мантию и достал из кармана два флакончика; раздался звонкий перестук стеклянных боков. Профессор приблизился и как-то устало вздохнул, протягивая антидот крестнику. — Всё скоро закончится, Драко. Мы вернём вас обратно. — Да. Конечно, — он попытался улыбнуться, но уголки губ, не успев приподняться, опустились обратно. — Я пойду. Спасибо.***
Спрятавшись под серебристым пологом и наложив заглушающие чары, Малфой решился высунуться из-под мантии-невидимки, однако продолжал мять её в руках. Он будто опасался, что его обнаружат, и смутное желание завернуться в неё обратно не отпускало его. Вздохнув, юноша потёр запястьем лоб. Когда они пробирались по гостиной, Поттеру удалось так грамотно отшить знакомых Драко, что он на секунду залюбовался им. Ведь может, если захочет, вести себя как положено. Чуть улыбнувшись, Малфой поднял на него глаза. — Поттер, у меня для тебя кое-что есть, — Драко достал противоядие и раскрыл перед Гарри ладонь, наблюдая, как пузырьки с ним слегка покачнулись, тренькнув друг об друга. — Что это? — Гарри не стал протягивать руку и забирать склянку с мутноватой жидкостью. Но было заметно, как напряглись его плечи, как затвердел взгляд. — Это антидот от амортенции, — Мерлин, это что, его голос? Такой надтреснутый и бесцветный? В кого он, чёрт возьми, превращается. В сопливое дитятко? — Но… — Поттер замялся, нахмурился, но больше ничего не сказал. Кивнул с лёгкой печалью и, грустно улыбнувшись, забрал у него один пузырёк. — Что, давай так же, на счёт три? — дождавшись сдержанного кивка, Малфой отсчитал, и парни, опрокинув содержимое склянок (которое было куда менее приятным, чем сама амортенция), пересеклись горькими взглядами. Сколько они так просидели? Минуту, две, пять? Или прошло уже полчаса? Драко не знал. Но пальцы его рук заметно дрожали, потому что он смотрел на Гарри и тонул в этих потухших глазах. По его рёбрам царапались чьи-то невидимые когти, заставляя плотно сжиматься губы, чтобы не закричать. Ему было так плохо, что в какой-то момент даже качнуло, и Малфой дёрнулся, склонившись вперёд, чтобы не упасть. Порывисто задышал и с такой силой сжал челюсти, что скрипнули зубы. Его сердце рвалось на части, как лопнувший шарик. Он выпил противоядие, но Поттер не стал для него врагом, которого он пять лет ненавидел! Драко по-прежнему видел эти чувственные губы и желал к ним прильнуть. Юноша терялся в обуявших его эмоциях, противоречивых и болезненных. Он не знал, стоило ему радоваться или истошно выть. Драко чувствовал себя заблудшим ягнёнком, что стоял над бездонной пропастью без права обернуться и отступить назад. Но как же так? Ведь зелье не создаёт любовь! Откуда же в нём эти желания? Прикоснуться, обнять и прижать. — Драко… — голос Поттера вернул Малфоя в реальность. И он, подняв на него загнанный взгляд, приподнялся и подался вперёд. — Драко?.. — Я, кажется, сошёл с ума, Поттер, — пробормотал он и накрыл его горячие губы отчаянным поцелуем. Он почувствовал, как эти уста задрожали и податливо раскрылись в ответ. Ощутил, как сильные руки схватили его за предплечья и рванули к себе. Как по спине заскользили ладони, в пальцы собирая ткань мантии. И тогда Драко понял, что они оба свихнулись. Сразу стало легко и просто. Все тяготы отступили, все невесёлые мысли попрятались. Они вновь остались наедине. Драко, лишённый тревог и забывший про окружение, и Гарри, подрагивающий от нетерпения. Разве между ними изменилось хоть что-то с принятием противоядия? Похоже, амортенция за эти сутки в них так глубоко въелась, что её уже нельзя было вывести. Малфой ухмыльнулся в поцелуй и, обхватив Поттера, повалил того на кровать, нависая сверху. Заглянул в глаза, блестевшие и плывшие от возбуждения, ласкавшие его истерзанное сердце. Вновь захватил яркие в полумраке полога губы, ворвался в рот сумасбродным языком, по-хозяйски затянул в лихорадочный танец. Ловил приглушённые стоны, протяжные выдохи. Тонул в нём. Парни сбросили с себя мантии и разделись до пояса. Они ласкали чувствительные шеи, гладили обнажённые плечи, водили пальцами по груди и впивались ими же в лопатки. Они изучали себя, друг друга. Дарили отголоски чувств и пряную дрожь от совершаемых действий. Они посмеивались и шутливо бились за место быть сверху. Они хотели это сделать. Они знали, на что шли. И они принимали это. А потом, неудачно запутавшись в одеяле, упали на пол и так громко чертыхнулись, что привлекли внимание всех в спальне, даже тех, кто успел задремать. Вот… чёрт. — Это что, Поттер? — воскликнул изумлённо Забини, выглядывая из-под полога и тараща глаза. — Поттер! — поражённо подтвердил Нотт, выпрыгнувший из кровати. — Блять, это не Поттер! — зашуганно вскочив, Малфой мгновенно спрятался под тканью полога и, уткнувшись в колени лицом, утробно застонал. — Не Поттер! Это… это, блять, оборотка! — У тебя весьма странные предпочтения в ролевых играх, Драко… — Я знаю, — ответил Поттер, вставая на ноги и подхватывая за край полог, чтобы спрятаться за его спасительной тканью. — Я знаю. Гарри залез на кровать, нашарил палочку и вновь наложил заглушающие чары. А через несколько секунд оба разразились надрывным, истеричным смехом, от буйства которого из глаз посыпались солёные капли. Они держались за животы, сгибались от боли, но продолжали смеяться и плакать. И после просто лежали рядом. Так и заснули. Утром, открыв глаза, первым, что увидел Драко — спящее лицо Поттера. Он вскочил, и его сердце испуганно ёкнуло, но осознание не заставило себя ждать. Парень всё вспомнил, недовольно поморщился, ехидно хмыкнул и опустился обратно. Мерлин, как же безмятежно Гарри выглядит, пока сознание отдыхает. Улыбнувшись, Драко протянул руку и легонько дёрнул того за кончик тёмной прядки. А потом вскочил ещё раз. И с широко раскрытыми глазами уставился на лицо Поттера уже иным взглядом. Они поменялись обратно! — Поттер! Эй, Поттер, — Малфой потряс за плечо спящее тело, и в ответ на это на него с неудовольствием замычали. — Глаза открой! — Какого фига, Малфой, — он сел и сонно потёр лицо. А когда посмотрел на Драко, тот протянул ему очки. Он по инерции схватил их, надел и… понял, что произошло. С растерянным «о-о» Гарри рассеянно улыбнулся и тут же зарылся пальцами в белые волосы. — Наконец-то я смог это сделать. — Прошёл всего один день. — И что? — А я уже заболел, — Малфой смахнул с головы его руку и, подхватив ладонь, крепко сжал пальцы. Он знал, что ввязался во что-то запретное и опасное. Знал, что этот выбор вряд ли принесёт ему безграничное счастье. Предполагал, что будет трудно и больно. Что вряд ли им позволят быть вместе, а они… смогут ли сопротивляться? Обществу, его родителям, Тёмному Лорду. Однако сейчас его сознание и душа были наполнены радостью. Ему не хотелось отпускать эту тёплую руку, забывать этот взгляд, вновь изумрудный, но наполненный вовсе не ненавистью и презрением. Кажется, в его груди разгоралось пламя, способное противостоять всему миру. Эти горячие искры, что срывались с него, заставляли бороться. И он с недоумением спрашивал сам себя: неужели так быстро влюбился? Разве так можно? Усмехнувшись, Драко поднял на Поттера выразительный взгляд и в своей излюбленной манере, лениво растягивая гласные, протянул, заканчивая начатую фразу: — Заразой по фамилии Поттер. — Ну, спасибо, — и Гарри тут же азартно улыбнулся, а в его глазах заплясали черти. — Полагаю, это неизлечимо. — Отца хватит удар — какой ужас, — он хохотнул. И в следующий миг их губы нашли друг друга, сливаясь в упоительном поцелуе.