• • •
В библиотеке тихо. Это рай для страдающих от чрезмерной чувствительности ушей Люпина. Плечи, на которых форменный свитер висит как на вешалке, слегка учащенное дыхание, бледные щеки, но Ремус все также улыбается, когда Сириус садится на стол рядом с ним. — Хочешь? — протягивает ему половинку яблока, что утащил сегодня за завтраком со стола. — Оно не отравлено, Белоснежка, если мне надо будет тебя убить, я найду способ поинтереснее. И довольный своей остроумной шуткой, Блэк впивается зубами во вторую половинку. Он все также сидит на столе, пока рука Люпина, дописывающего какое-то предложение то и дело ударяется в его бедро. Волчонок не отодвинулся ни на дюйм. Он никогда не дергался, если Сириус распускал руки, нарушая его личное пространство, но и не давал понять, что заинтересован. — Спасибо, — наконец, говорит он, поднимая светлые глаза на лучшего друга. — Сядь нормально, — голос тихий, но ослушаться его не посмел бы никто, и Блэк послушно сползает на стул рядом, подпирая кулаком щеку. — Ты написал эссе по Древним рунам? Мерлин, кого я спрашиваю, конечно нет… — Ремус закатывает глаза, как будто впервые столкнулся с ленью своих друзей, и обреченно достает из сумки блокнот. — Я выписал для тебя тезисы, это уже половина, дополнишь их своими мыслями, если они у тебя вообще есть… — Плевать, — бросает Блэк. Он не хочет, чтобы Питер шел с ними в Хогсмид, потому что планировал провести этот день иначе. И для этого явился в это место уныния и пыли. Ремус смотрит на него непонимающе. Не отпрянул, когда Сириус подвинулся ближе, сжав пальцы на спинке стула, который занимал парень. — Что-нибудь придумаю, я всегда выкручивался, ты же знаешь, — склоняет голову на бок, так что длинные черные волосы закрывают глаза. — Тогда зачем отвлекаешь меня? Ремус раздраженно поджимает губы, и все же кладет листы перед другом, потому что знает, что Сириусу это нужно, иначе его в очередной раз оставят писать строчки, а он хотел пойти в деревню с ним. — Потому что могу, — Блэк сверкает темными глазами, накрыв ладонью запястье оборотня. Когда Сириус Блэк кого-то хочет — он добивается. Ремус принимал все его попытки флиртовать как обычное общение со всеми, и это даже обижало, но Блэк не сдавался, каждый раз меняя тактику. — Потому что мне нравится, как ты злишься, — расплывается в улыбке, ловя краем глаза приближающуюся к ним библиотекаршу. Он должен ей три книги, и встречаться сейчас с мадам Пинс у Сириуса нет желания. — Спасибо, Лунатик, — мазнуть губами по впалой щеке, подхватить со стола чужой блокнот и скрыться из виду быстрее, чем суровая женщина подойдет на расстояние пригодное для физической расправы, оставив Ремуса в полном замешательстве и с дурацкой улыбкой на губах, в этом весь Сириус.• • •
— Привет, — раздается над ухом Лунатика, и тот невольно вздрагивает. — Один тут отдыхаешь? — Бродяга бросает свою сумку на стол и падает на скамью рядом с Ремусом. — Идиот, — беззлобно отзывается Ремус, но все же улыбается, двигаясь, чтобы освободить побольше места на столе. — Как грубо, мистер Люпин, вы же староста! Какой пример вы подаете? — Блэк картинно изумился, прикрывая рот ладонью. Он был бы отличным актером, если бы захотел, и многие профессора верили его несчастному взгляду, мешкам под глазами и усталому виду. Но никто не знал, что ночью он не учил, а носился по Запретному лесу, а под утро завалился в кровать к Ремусу, заявив, что ему холодно и до своей кровати далеко идти. И Люпин ведь не прогнал, только подвинулся и дотянулся до покрывала, чтобы этот дурень хотя бы накрылся, а то действительно замерзнет и простынет. Лунатик лишь пихает друга в бок, раскрывая учебник по Истории магии на нужном параграфе. Он всегда записывал, выводя аккуратным почерком все, что считал важным. Сириус тоже пытался, но бросил это уже после первого предложения, обратив свое внимание на аккуратные черты лица, которые совсем не портят тонкие шрамы, пересекающие переносицу и скулы. Не сдержавшись, Бродяга касается указательным пальцем того шрама, что красовался на щеке, заставив Ремуса застыть на секунду, глядя перед собой и сжав перо так, что погнул его, оставив кляксу на пергаменте прямо посреди конспекта. — Убери руки и пиши, — наконец, произносит парень, снова возвращаясь к конспектированию. — Я не собираюсь вытягивать тебя на экзаменах. Кого он обманывает. Конечно, собирается. — Как скажешь, папуля, — Сириус снова изображает, что пытается учиться, и даже пишет пару дат о войнах гоблинов, но в итоге снова переключается на то, чтобы доставать Ремуса. Толкает коленом его колено под столом, рассматривает, как парень хмурится, перечитывая абзац в книге, за секунду останавливая себя от того, чтобы провести большим пальцем по складочке между бровей, разглаживая ее. Так и засыпает, с образом мальчишки с пшеничными волосами в голове.• • •
В Воющей хижине тихо. У Ремуса снова ломит все тело. Каждую косточку будто выкручивали медленно и мучительно. Он сидит на тонком рваном матрасе у окна, глядя в щель между досками на темное небо, где еще недавно красовалась яркая луна. Ему нужно провести здесь еще пару дней, чтобы прийти в норму, но благодаря друзьям уже не нужно пить зелья, от которых крутит живот и горчит во рту. Джеймс увел Питера, которому стало плохо. Петтигрю всегда тошнит, когда он видит, как оборачивается Ремус. Это немного иной процесс, в отличие от анимагов. И Люпин наслаждался тишиной и одиночеством. — Я думал, ты ушел с Джимом, — говорит он, не поворачивая головы. Запах Сириуса он почуял еще до того, как тот поднялся по скрипучей лестнице. — Он сам дотащит его до замка, — Блэк пожимает плечами, плюхаясь на стульчик у старого фортепьяно, поднимая вокруг себя облако пыли. Ремус разворачивается к нему лицом. Как долго они вот так сидят в тишине сложно сказать, но обычно говорливый Блэк молчит, только смотрит, будто прожигая оборотня взглядом, пока тот все же не поднимается на ноги. Пара нетвердых шагов вперед. Касается острых скул, и Сириус чувствует, что привычно теплые пальцы сейчас холодные, будто на улице зима. Инстинктивно ведет головой вслед за ладонью, прижимаясь к ней щекой. Лунатик слишком устал, чтобы что-то выяснять, вести долгие разговоры о чувствах и вариантах развития событий, поэтому просто наклоняется, чуть сгорбившись, и целует, сбивая всю спесь с этого пса, который отвечает с таким жаром, что Ремусу приходится надавить на плечи, заставив парня отстраниться, и дать ему немного воздуха. — А что, так можно было? — улыбается Сириус, упираясь лбом в грудь лучшего друга. — Идиот.