Ви, поехали сегодня вместе!

      — Ви! Давай поедем сегодня вместе!       — … Почему?       — Я хочу поехать с Ви!       — Мм, — улыбнулся Тэхён, продолжая идти быстрым шагом. — Ну хорошо.       — Почему хорошо?       — Ну, я думаю, для этого есть причина.       «Еще какая», — улыбнулся про себя Чонгук, играючи закидывая на плечи Тэхёна руку. Тот засмеялся и, ущипнув макнэ за грудь, вывернулся из-под руки.       — Ви — самый красивый мужчина в мире! — не унимался Чонгук.       — Я уже снял свой макияж.       — Все равно самый красивый, — продолжал дразнить тот, тая от того, каким застенчивым порой становился Тэхён. Чонгук был уверен, что Тэ облегченно выдохнул, когда они уселись в машину, скрывшись за тонированными стёклами от объектива камеры.       — Куда везти?       — Домой! — без промедления скомандовал Чонгук и, раскинувшись на сидении, удобно пристроил свою ладонь на колене Тэ. Тот направил на него вопросительный взгляд, но убирать руку не стал. Лишь накрыл своей, зафиксировав на месте, когда чужая рука стала уж слишком дерзкой и с легких касаний сверху сдвинулась на внутреннюю сторону бедра. На Тэхёна паршивец не смотрел, хоть и чувствовал на себе тяжелый взгляд. Так они и доехали до подземной стоянки комплекса, где находились их апартаменты.       Распрощавшись с водителем и закинув на плечи сумки, они подошли к лифту.       — Ви, ты сегодня потрясающе выглядишь! — снова начал Чонгук, вызывая очередной удивленный взгляд.       — Тут уже нет камеры, Гуки.       — Но ты выглядишь потрясающе, — упорствовал Чонгук, осматривая Тэхёна с ног до головы. Песочного цвета пальто с широким воротом ему, как казалось макнэ, очень шло и красиво контрастировало с черными кудрями и белым костюмом, в который был одет Тэ.       — Ты какой-то перевозбужденный сегодня.       — А ты безумно милый.       — О, боже, — Тэхён мимолётно закатил глаза.       Подошел лифт, несколько человек, поднимавшихся с нижних уровней паркинга, расступились, пропуская их вглубь. Поздоровавшись, Чонгук обогнул Тэхёна и устроился прямо за ним, чуть ли не касаясь своим пахом его ягодиц.       — Так и будешь там стоять? — спросил Тэ, когда на №-ом этаже все кроме них вышли, а Чонгук так и продолжал дышать ему в затылок.       — Да. От тебя хорошо пахнет.       — Чем? Потом и лаком для волос?       — Счастьем и теплом.       — Ты здоров, Чонгук-и? — Тэ на мгновение обернулся, просканировав взглядом его лицо.       — Как никогда, — рассмеялся Чонгук и вышел вслед за Тэхёном, когда они доехали до нужного им этажа.       — Ладно. Наверное, я что-то упускаю, — задумчиво прокомментировал Тэхён, открывая дверь. — Танни! Танни, привет, малыш. Соскучился по папочке? — Тэхён подхватил Ёнтана на руки и поцеловал того в нос. Тот его сейчас же обслюнявил, заставив Тэхёна поморщиться, и принялся активно сучить лапами в воздухе. — Голодный? Сейчас, только разденусь.       Передав пса для приветствия Чонгуку, Тэхён разулся, повесил пальто в шкаф и направился прямиком в кухню.       — Привет, сына! — посюсюкался в свою очередь с псом Чонгук. Приподняв, он повертел Ёнтана в воздухе, повеселился над болтающимся из стороны в сторону языком и наконец опустил на пол: — Беги уже. Слышишь, папуля насыпает тебе корм.       Сбросив вещи на пол, Чонгук расправился с одеждой и уже почти шагнул в сторону кухни, но передумал, поднял рюкзак и аккуратно повесил его на крючок: не хотелось в очередной раз ловить укоризненные взгляды Тэ.       Танни тем временем уже вовсю чавкал, успешно раскидывая вокруг чашки хрустящие дольки, а Тэхён, наклонившись, гремел в шкафчике кастрюлями.       — Чонгук-и, — недовольно пробормотал он, почувствовав, как тот прижался к нему сзади. — Ты хоть руки иди помой.       Чонгук мученически вздохнул и, еще раз взглянув на привлекательные в белых брюках округлости Тэ, направился в ванную. Тщательно помыл руки, сполоснул лицо, хорошенько вытерся и, не удержавшись, брызнув за ухо стоящим на полке любимым парфюмом Тэхёна.       — Что — уже у плиты? — разочарованно протянул он, выйдя и увидев развернувшуюся перед ним картину: Тэ стоял рядом с исходящей паром кастрюлей и методично распечатывал пачки с лапшой.       — Я голодный, как волк, — отозвался тот. Погрузив два брикета лапши в кипящую воду, он высыпал туда треть полагающихся приправ, помешал и наконец обернулся. — Последишь, пока я переоденусь?       Чонгук нехотя подошел к плите, забирая у него ложку, и с тоской посмотрел вслед. Его Тэхёну так шел белый цвет, что Чонгук буквально исходил слюной, мечтая о том, как будет стаскивать эти кипенно-белые тряпки, обнажая его теплую оливковую кожу. Как раскроет ворот кофты, уткнувшись носом с ложбинку над тонкими ключицами, как проникнет руками за пояс белых брюк и сожмет в ладонях твердые ягодицы, как…       — Чонгук-и, лапша уже переварилась, — укоризненно попинал на него вернувшийся Тэхён. Отодвинув его бедром, он натянул кухонные рукавицы. — Давай уже снимать… Гуки! Да у тебя точно все хорошо?       Чонгук медленно опустил взгляд с его лица на черную майку с растянутым воротом, на широченные шорты, открывающие колени, на пушистые шлепки, которые Тэ имел обыкновение носить дома, и снова посмотрел тому в глаза.       — У меня всё лучше некуда, Тэ.       — Да? — засомневался Тэхён, внимательно рассматривая его лицо. — Ну ладно. А чем так пахнет? — Он склонился над кастрюлей, вдыхая аромат приправ, но, очевидно, не удовлетворившись, снова выпрямился и теперь уже подался ближе к Чонгуку, коснувшись своей щекой его. — Мм, всегда используй. Мне нравится, — протянул он, втягивая воздух где-то у него под ухом.       И все бы ничего, но, смотря в глаза Тэ мгновением спустя, когда тот отстранился, Чонгук думал лишь о том, что не мог ошибиться: Тэхён точно лизнул его в мочку! Точно же!.. Но глаза Тэхёна смотрели на него так невинно, что он продолжал сомневаться.       — Ви такой заботливый! — не смог удержаться он, когда Тэхён отнес кастрюлю к стойке и, поставив на доску, начал раскладывать лапшу по двум чашкам.       — Что, опять начинаешь? Лучше овощи порежь.       — Какие?       — Помидоры, перец. Прям как в первый раз.       И пока Чонгук, отыскав в холодильнике овощи, нарезал их на части, Тэхён закончил с сервировкой. Устроившись в конце концов напротив, они тут же приступили к трапезе.       — Вот же ж, опять с приправой переборщил, — расстроился Тэ, поперхнувшись от ложки проглоченного им бульона. Чонгук тут же вскочил и, пока Тэхён пил протянутую ему воду, сцедил чересчур острый бульон с его лапши и ближе пододвинул овощи, заслужив благодарную улыбку.       — Сегодня Чимин разбирал письма своих поклонников, — чуть позже, утолив первый голод, начал делиться впечатлениями дня Тэ, — и одна фанатка написала ему, что "готова отдаться своему розовощекому цыплёнку в любой позе, которую он пожелает"…       — Хм, — поперхнулся Чонгук, отклоняясь назад и заглядывая под стол: он был точно уверен, что кто-то только что тягуче потерся о его бедро. — Интересно, какую же позу она сама представляла.       — Да? – усмехнулся Тэхён, звонко захрумкав кусочком перца и снова приковывая внимание к своему лицу. — А я вот думал, насколько обращение «розовощекий цыпленок» в принципе способствует возбуждению. — Прожевав перец, он принялся за помидоры и так смачно и громко начал высасывать из них сочащийся сок, что Чонгук выпучил на него неверящие глаза. И пока тот долго, со вкусом, доев помидоры, облизывал свои длинные музыкальные пальцы, думал только о том, к чему еще ему следует быть готовым.       — Уберешь со стола? — в итоге спросил Тэ, подорвавшись со своего места. И пока Чонгук, вяло кивнув, принялся собирать чашки, чтобы потом опустить их в посудомоечную машину, из гостиной донесся звук какого-то очередного американского ретро, которое и звучало все то время, пока Чонгук убирался.       Смахнув со стола последние крошки, Чонгук бросил тряпку в раковину и наконец направился в гостиную. Во всей квартире теперь витал запах пряностей, прибавляя окружающей его атмосфере еще больше обжитости и уюта. Впрочем, квартира Тэ всегда казалась Чонгуку средоточием уюта, хотя и была довольно скупо, почти аскетично обставлена. Наверное, дело было в ее хозяине — донельзя теплом и комфортном. Таком вот: в растянутых майках, шортах, растрепанном и танцующем перед телевизором со скачущим вокруг него Ёнтаном.       — Ты как раз вовремя, Чонгук-и, смотри! — Тэ замер со слегка отведенной в сторону ногой, медленно и сексуально ведя за голову обеими ладонями, и Чонгук на секунду завис у порога. — Это движение можно использовать в каком-нибудь нашем очередном танце. Вот так, да? — Он еще раз провернул движение с руками, теперь в добавок выгибая позвоночник, и снова отвернулся к экрану. — А вот тут, смотри, — только Чонгук смотрел не на экран, на который в этот раз указывал Тэ, и где группа ярко разодетых девочек из группы поддержки выделывала какие-то сексуальные па, а на Тэхёна, который подпевал и повторял движения за ними. Тэхёна, который, очевидно, еще не напелся и не натанцевался после полного тренировок дня и настолько сексуально вертел своими бедрами, что смотреть на это не было никаких моральных сил...       — Тэхён-а, может посмотрим какой-нибудь фильм?       — Подожди, Чонгук-а, я тебе еще не все показал.       Отчаявшись угомонить своего беспокойного хёна, Чонгук в конце концов смирился, на ходу стянул футболку и штаны и плюхнулся на диван, радуясь тому, что Тэхён не включил верхнее освещение. Поэтому комната тонула в полутьме, освещаемая лишь приглушенным светом с коридора и рябящим — плазмы. Чонгук закрыл глаза, представляя, как хорошо было бы усадить своего Тэ рядом. А ещё лучше — сверху.       — Чонгук-и, ты же смотришь? — уточнил Тэхён.       — Смотрю, хён, смотрю. Продолжай, — мечтательно откликнулся он, рисуя в своей голове соблазнительные картины.       — Ты не смотришь! — Чонгук распахнул глаза. — Чонгу-у-к, ты что же — хочешь?       Тэхён наконец смотрел прямо на него, забыв о песнях и танцах. Чонгук слегка повел бедрами и тоже перевел взгляд на свой вздыбившийся пах.       — Ты такой не наблюдательный, Ви! — деланно расстроенно упрекнул он, бессильно взмахнув рукой и вновь прикрывая глаза. — Правильнее было бы спросить, как давно я хочу.       — Как давно ты хочешь, Гуки? — вдруг прозвучало прямо над ним, и Чонгук, вскинув голову, уперся в темный, гипнотизирующий взгляд.       — Достаточно долго, мой уютный хён, — медленно и четко протянул он, смотря на нависшего над ним Тэхёна, — чтобы прямо сейчас кончить от одного твоего вида.       — А если хён не хочет так? — мягко заползая к нему на колени, продолжил Тэхён.       — И как же он хочет? — Чонгук скользнул ладонями на его бедра и, зафиксировав, толкнулся в него пахом.       — Например… ох… чтобы ты кончил внутрь?       — Но, хён, — Чонгук крепко его обнял и, уткнувшись носом в ложбинку под ухом, глубоко вдохнул его безумно соблазнительный аромат. — Ведь для этого еще надо раздеваться.       — И кто же тебе такое сказал? — Тэхён легко коснулся его губ своими и, мягко высвободившись из кольца его рук, скользнул с его ног на пол, смотря теперь снизу вверх. — Иди ближе ко мне, Гуки, — ласково позвал он, побуждая Чонгука сильнее съехать по спинке дивана. — Да, вот так.       Глядя, как тонкие, длинные пальцы подцепили и оттянули резинку его трусов, чтобы потом с громким хлопком отпустить, Чонгук разочарованно простонал:       — Я кончу прямо в трусы, хён.       — Не кончишь, малыш. — Тэхён все же стянул с него белье и, сжав член у основания, принялся медленно его целовать. — Потерпишь еще чуть-чуть, пока я тебя немного поласкаю?       — Мм, хён…       — Да, Чонгук, ты такой вкусный, — шептал Тэхён, водя губами по всему стволу и обводя языком каждую вздувшуюся венку. — Хорошо пахнешь и так сладко стонешь.       Чонгук бы уже точно кончил, не сжимай Тэхён его там: от одного его голоса, ставшего, кажется, еще на тон ниже, от слов, которые он говорил, лаская его так — то глубоко, то совсем легко заглатывая его в рот, мягко перебирая пальцами яички и периодически поднимая на него взгляд. И если бы хён не давил на его бедра, надёжно фиксируя на месте, он бы вовсю под ним, сгорая от удовольствия, извивался.       — Готов, малыш? — Тэхён наконец остановился и посмотрел ему в глаза. Чонгук глядел в ответ абсолютно поплывшим взглядом, и Тэхён, поняв, что тот его уже едва слышит, наконец отпустил его и себя, и принялся активнее насаживаться ртом.       Чонгук кончал с громкими рваными вскриками, подаваясь вверх бедрами и зафиксировав голову Тэ ладонями. Тот не дергался и, когда Чонгук обессиленно откинулся на диван, отпуская наконец его голову, устало прижался к его бедру щекой.       — Иди сюда, хён, — через какое-то время позвал его Чонгук, подхватывая подмышками. Улегшись вдоль дивана, Чонгук устроил голову Тэхёна на своем плече. Ему всегда было так странно и приятно чувствовать свой запах на губах Тэ, что сейчас, только уловив знакомую мускусную нотку, он тут же припал поцелуем к припухшим раскрасневшимся губам.       — Хочешь, я тебя тоже поласкаю, хён? — спросил он, как только прекратился их ленивый ласковый поцелуй.       — Нет, Гуки. Я устал.       — Устал? — Чонгук приподнялся на локте, осматривая действительно уставшее лицо Тэ. Глаза его были полузакрыты, и по его тяжелому дыханию Чонгук понял, что его хён уже почти задремал. — Я думал, ты мне еще что-нибудь споешь или станцуешь.       — Гуки, — тяжело вздохнул Тэхён, — у меня сегодня было три часа вокала и столько же — тренировок. Как ты думаешь, я хочу еще петь или танцевать? — Он говорил вяло и полуразборчиво, пытаясь удобнее устроиться где-то подмышкой у Гука.       — А недавно тогда что было?       — Ну, чем дольше ждешь, чем слаще результат, разве нет? — улыбнулся тот.       — Что?.. Подожди! Так мне, значит, ничего не казалось… — Чонгук рассмеялся, но наконец смилостивившись над безрезультатными попыткам Тэхёна утроиться удобнее и прикорнуть, поднялся с дивана и потянул его в комнату. — Пойдем на кровать, Тэ.       — Ви?! — Тэхён приоткрыл глаз, не веря, что после всего, что Чонгук заставил его сделать: принять душ и почистить зубы, на что ушло как минимум десять драгоценных минут, он еще осмелился вновь его беспокоить. — Давай завтра тоже поедем вместе!       — Чонгук-и… — устало отозвался Тэхён. — Какая разница, едем ли мы в одной машине, если конечная остановка у нас одна?       — Но я всегда хочу ездить с моим Ви!