Мягким касанием кисть скользит по шероховатому листу, оставляя за собой нежно-розовый мазок, сливающийся с нанесённым ранее персиковым. Ренджун тихо напевает себе под нос, прислушиваясь к размеренному ходу дождя, что аккомпанирует ему. В Уэльсе не часто бывает солнечно, но Хуану не так сильно нужно яркое солнце — он рисует
своё: оно отражается в цветах, переулках, деревьях и холмах, и все рисунки отдают самым настоящим теплом и счастьем.
Если бы Ренджуна спросили, какая погода ему нравится больше всего, он бы вряд ли ответил, ведь влюблен в природу во всех её проявлениях — от моросящего в теплую погоду дождя до инея, расцветающего на окнах причудливыми узорами. Но есть всё-таки что-то особенное в этих мрачных серых днях, сопровождаемых шумным ливнем, когда люди пробегают мимо окон, спрятавшись под разноцветными зонтами, дети прыгают по лужам в высоких резиновых сапогах, и холодный ветер входит в приоткрытое окно непрошенным гостем. Даже просыпаясь с чувством апатии и собственной незначительности, Ренджун может вдохновиться мелочью, промелькнувшей за усыпанным каплями окном, ухватиться за мысль, что так просится выйти в свет, и взяться за кисть, чтобы вновь нарисовать тепло.
За дверью слышится топот ног и возмущенные голоса, явно сошедшиеся в очередном споре, в замочной скважине проворачивается ключ, и дверь со скрипом отворяется, впуская в тёплый дом двух насквозь вымокших парней. Ренджун недовольно кладет на стол кисть и поворачивается — неуклюже ерзая на деревянном стуле — лицом к нарушившим покой личностям. Перепалка продолжается даже в помещении, в срывающихся на высокие ноты возмущенных голосах мало что можно расслышать, но Хуан предполагает, что Донхёк и Минхён, его близкие друзья, снова спорят по пустякам.
Порой он удивляется, как настолько разные люди могут уживаться в одном доме, и, более того, в одной съёмной тесной комнате — мансарде — на втором этаже. Сам Ренджун занял спальню этажом ниже, не желая делить комнату с кем-то еще, и там ему вполне комфортно. Обычно Хуан зовёт друзей с первого этажа, не поднимаясь на второй. Он давно понял, что входить к ним без стука не стоит, если не хочется застать парней за телячьими нежностями или чем-то «похуже» — при воспоминаниях об увиденном «похуже» у китайца дёргается глаз и раздражение только растёт, достигая своего апогея ровно в тот момент, когда увлеченный спором Донхёк ступает грязным склизким сапогом на чистый светлый ковёр. Ренджун удивляется, как
он сам уживается с этой парочкой в одном доме.
Донхёк сбрасывает сапоги и спешит в ванную за тряпкой и чистящим средством, пока Минхён оценивает масштабы катастрофы. В этом доме, расположенном на одной из центральных улиц города Кардифф, все трое лишь гости, оплатившие аренду на последний месяц лета и сбежавшие от суеты Сеула хотя бы на время. Здесь они ищут своё вдохновение и отдыхают после тяжелых выпускных экзаменов, наслаждаются свежим воздухом, осматривают достопримечательности и искренне восхищаются культурой старинного города с богатой историей.
Всё-таки они личности творческие, поэтому пестрящие разными красками улицы и люди вдохновляют их, наполняют силами. Минхён, оттирающий сейчас на пару с Донхёком ковёр губками, отучился на журналиста, загоревшись однажды идеей стать выдающимся писателем, и прошел курсы фотографии, чтобы делать лучшие снимки своего парня, когда тот выступает на сцене, присаживается на корточки возле цветов, пляшет с детьми на улицах, улыбается мягко и нежно ему одному, обращая взор на объектив массивной камеры. Донхёк же закончил художественное училище, где они с Ренджуном учились вместе, делили на двоих одну комнату в общежитии, одну кастрюлю и одно общее наказание, когда посреди пары начинали драться за ластик или мазать друг друга краской.
Когда ковер вычищен и пятно уже не бросается в глаза, парни занимают небольшую кухню, разогревая купленные в пекарне лимонные булочки и заваривая кофе, дом наполняется приятным запахом, окутывает уютом. Донхёк вслух строит планы на оставшуюся неделю отдыха, каждые пару минут обращая телефон экраном к сидящим за столом, чтобы показать им доступные места, листает липкими от лимонного джема пальцами дальше и выдаёт замечательную, на его взгляд, идею:
— Мы должны, нет, мы просто обязаны сходить на фермерскую ярмарку завтра!
— Что по погоде? — Марк принимает протянутый ему телефон, пока Донхёк греет руки о чашку с кофе, чертыхается из-за липкого экрана, и открывает сайт с прогнозом погоды, — Завтра с утра солнечно, дождь только к вечеру.
— Ярмарка начнется в девять часов утра, мы вполне успеем сходить куда-то ещё до дождя, что думаете? — Хёк выжидающе смотрит на старших, и не дожидаясь ответа решительно хлопает в ладоши, — Я ни за что не покину Кардифф, пока не попробую местные десерты и выпечку! — Опускает взгляд на сдобу, лежащую на столе, и тише добавляет, — Булки не в счет, они из пекарни, а не с ярмарки…
После неловкой паузы и последующего за ней звонкого смеха парни всё-таки соглашаются с Ли, примерно рассчитывая, когда им выйти, чтобы успеть вовремя. Остаток дня проводят занимаясь каждый своим делом, и лишь под вечер собираются вместе в гостиной, где поют под гитару и собирают рюкзаки на завтра.
***
Фермерская ярмарка пестрит разными фруктами и овощами, выпечкой, горячими блюдами, продающие всё это люди громко смеются, говорят друг с другом и с покупателями на разные темы, одни предлагают бесплатно попробовать дольки яблока, другие вещают, что приготовленные ими тушёные овощи самые лучшие, вдалеке играет задорная музыка, дети упрашивают своих родителей купить сладости, дергая их за руки и торопясь успеть к ларьку первыми. Донхёк следует примеру детей и виснет на Марке, склоняя его к покупке чего-нибудь сладкого и вредного, Марк же переглядывается с Ренджуном, мысленно подавая сигналы с просьбой о помощи. Хуан «бросает спасательный круг», привлекая голосом внимание Донхёка.
— Может, сначала попробуем супы или что-нибудь на второе? Если ты сначала запихаешь в себя кучу сладкого, и не сможешь потом поесть остальное, спасибо ты себе точно не скажешь.
Донхёк одобряет идею, заставляя старшего Ли благодарно выдохнуть, и все трое направляются к ярким торговым палаткам, возле которых стоят деревянные столы и скамейки, людей ещё не так много, ведь парни пришли пораньше, поэтому они могут спокойно поесть, не беспокоясь о местах за столом. В разные рестораны и кафе они заглянули еще в первые дни пребывания в Уэльсе, там и поели национальные блюда вроде каула, на ярмарке же хочется попробовать что-то другое. Их размышления прерывает низкий голос, слова звучат с явным акцентом, привлекая внимание всей троицы.
Стоящий рядом парень будто чувствует взгляды и поворачивается к смотрящим, робко улыбаясь. Ренджун подвисает, глупо уставившись прямо в глаза, в улыбке сверкающие ярче солнца, ему внезапно так хочется нарисовать что-то, а точнее
кого-то, кроме цветов и природы. Он лишь вполуха слышит, о чем говорят его друзья, но четко улавливает «Ли Джено, живу в Сеуле, в Уэльсе не впервые», при упоминании родного города Ренджун думает —
судьба, не иначе — и задаёт самый важный на данный момент вопрос.
— Какой суп на этой ярмарке самый вкусный? — Слова сами слетают с языка, и это, возможно, не лучший способ познакомиться с симпатичным тебе человеком, но дело сделано, и даже неопределенные звуки со стороны друзей не заставят его почувствовать смущение или стыд. Ну, задушенный смех, сдерживаемый ладошками, и ставший уже общим для обоих Ли, немного смущает, да. Но это скорее испанский стыд. По крайней мере, все переживания Хуана пропадают, стоит только Джено ему ответить.
— Определенно суп из лука-порея с картофелем.
Минхён обращается к дедушке за прилавком, покупает суп на всех четверых, заплатив из своего кошелька, как самый старший —
и почему вы считаете меня старшим только когда надо платить? — после чего парни усаживаются за стол, начиная трапезу. Позже Джено обязательно расскажет им, почему лук-порей является символом Уэльса, угостит потрясающей выпечкой, купленной у местных знакомых, и проведёт с новоприобретенными друзьями весь день, влившись в компанию как родной.
Обещанный вечером дождь застаёт врасплох как раз близ дома, который Хуан и друзья арендуют, поэтому спустя считанные минуты они уже толпятся гурьбой на входе, скидывая мокрую обувь и возмущаясь из-за дождя. Джено, которого они затолкали вперед, наступает самым носком кроссовка на
тот самый светлый ковёр, и смотрит нашкодившим щенком, пока Марк смеётся на грани истерики, вспоминая тот же промах со стороны Донхёка, а Ренджун уже несёт ведёрко и губку. Донхёк говорит, что Джено прошёл посвящение в их друзья, торжественно вещает, что вчера смог очистить ковёр от пятна куда больше, и желает удачи в уборке.
***
С улицы слышатся раскаты грома, отдающиеся эхом по всему небу, сверкает молния, дождь не торопится уходить, высказывая что-то своё деревьям и домам, подпитывая немногочисленную растительность на крыше их жилища. Свет на кухне мигает, заставляя заваривающего чай Донхёка нервничать, и пропадает вовсе, стоит только чайнику закипеть. Парень чуть ли не вслух благодарит всё и всех за такое стечение обстоятельств, ведь пить холодные напитки в и без того сырой вечер ему хотелось бы меньше всего.
Ренджун радостно спешит поставить на стол купленные ранее свечи, гордо сообщая, что они всё-таки пригодились, и зажигает по одной, освещая кухню блеклым светом. Парни уплетают овсяные блины, купленные на ярмарке, говорят вполголоса, неосознанно поддерживая атмосферу, созданную танцующими огоньками, обсуждают поездку домой, радуясь тому, что едут одним рейсом с новым другом.
Ренджун украдкой смотрит на Джено, прислушивается к мягкому приятному голосу и смеху друзей, разглядывает очертания лица, кажущиеся уже совсем родными, ловит ответный взгляд и обращенную к нему одному улыбку, завороженно вздыхает и думает —
тепло не только в рисунках кроется. Иногда оно встречается на ярмарке, приходит с дождём в дом, освещает своим присутствием, пробирается в самые закрома души и селится аккурат в сердце, вызывая ранее неведомые чувства.
Уэльс не часто бывает солнечным и теплым, но именно таким Ренджун его запомнил.
