Великое путешетвие малолетних преступников или не забыли, что читали любимые главы часодеев часовщикам

Мерно гудел мотор, скрипели не смазанные петли крыльев. Часолёт неизбежно приближался к цели. И чем ближе он был, тем больше нарастало волнение. Алиса еле сдерживалась, чтобы не ворваться в кабину пилота и не развернуть машину. Свежи были воспоминания из недавно прочитанных книг, включая информацию об этом знаменитом поле старочасов. Она надеялась, что Макс мог передумать, и они просто бы прогулялись по Чародолу, но парень был непреклонен. Сама же дочь Сильвер не могла возразить Максимусу: после такого к ней отношения с его стороны было бы не очень красиво не довериться ему. Плюс, он бы посчитал её трусихой. Посадка прошло гладко, и никто не встретил ребят с часовыми стрелами наготове и поездкой в темницу, потому что они пересекли границу с феями. Ночь уже входила в полную силу, очего идти на это поле было еще страшнее. Разумеется, всем было, мягко говоря, не по себе, но никто не хотел подавать виду. И вот они на месте. Перешли границу истинных владений фей, прошли через ворота и оказались на поле старочасов. Огромные цветы с земли, казалось, доставали до неба, того тёмного, звёздного, лунного. — Ну что, пошли? — расхрабрившись, первым шагнул в этот лабиринт из цветов Дар. За ним потянулись и остальные. Алиса, которой от матери достались боязнь темноты и живое воображение, подкинувшее ей пару строчек из книг, тут же ухватилась за руку шедшей рядом Венеры. «Чёрт, и зачем я только предложил это?! И отец говорил, что здесь опасно, и в книгах было написано, что сюда лучше не ходить! А сколько тут неприятных, пугающих существ, не считая зачасованных… Но это мой шанс показать себя храбрым джентльменом, так что засунем страх куда подальше…» — подумал Макс, мысленно попросив у высших сил помощи. Да, он специально предложил эту затею для того, чтобы попытаться завоевать расположение дочери Времени. И теперь жалел об этом, но что-то делать было уже поздно. Казалось, госпожа Фортуна повернулась к нему лицом: Селена шла последней, что давало возможность Максу попросить её чуть-чуть задержаться, ведь он не хотел пытаться добиться её при всех. — Подожди, Селена, — он довольно быстро догнал её и остановил, цепко ухватив за плечо. Девочка развернулась: — Да, ты что-то хотел? — Знаешь, хотел, — вздохнул нервно он. — Я хотел сказать, что ты самая милая девушка, которую я когда-либо встречал. Твои глаза с первых секунд пленили меня! Прости, что говорю это только сейчас, просто не хотелось признаваться на людях. Сама понимаешь, это личное. В глубине души Селена была рада, что было темно, и юный Ляхтич не увидит её покрасневших щёк. Удивительно, но ей было так приятно слышать эти слова, что даже в первые секунды младшая Драгоций не могла поверить в то, что это правда. Ведь не так давно он довольно неплохо болтал с Алисой. От этих мыслей маленький червячок недоверия заворочался в душе, но стих, когда парень продолжил говорить комплименты, просил прощения за все обидные фразы, что когда-либо говорил, продолжал повторять, как она прекрасна. В скором времени Селена уже еле сдерживалась, чтобы не покраснеть еще больше, став похожей на светофор. Внезапный плач заставил ребят вздрогнуть, а темноволосую еще и встать ближе к Максу. Юный Ляхтич уловил это движение и обрадовался. Теперь стоило успокоить её, чтобы еще больше приблизить к себе. — Не переживай, это всего лишь жахи. — Я слышала о них. Это такие существа, которые повторяют самые страшные фразы, которые когда-либо слышали, — попыталась что-то выудить у себя из головы синеглазая. Максимус согласно кивнул. — Именно. Если тебе страшно, можешь взять меня за руку. Селена же сделала пару шагов назад, всё-таки взяв себя в руки. Плачь продолжался, и юная Драгоций заволновалась: как бы ребята не попали в беду. Решив не бросать их, синеглазая решительно направилась в ту сторону, куда они предположительно ушли. Максу тоже было не по себе, но он не оставил надежды выйти отсюда, да еще и с кем-то, поэтому тут же остановил Селену: — Подожди! Разве тебе не страшно туда идти? Может быть лучше выйдем? Здесь не так уж и далеко. Темноволосая была ошарашена словами собеседника, и удивленный взгляд синих глаз вперился в Максимуса. — Как ты можешь такое говорить? Да, мне тоже страшно, но там мои друзья, брат, Алиса, — последние слова она выдавила через силу. Селена подумала, что из-за Алисы парень смог бы как-то перебороть страх. Хотя она и не хотела верить в то, что какая-то подруга может повлиять на него сильнее, чем та, в кого он влюблен. Но страх делает из людей эгоистов, мелочных людей, которые, кроме как о себе, ни о ком не волнуются. Максу было даже плевать, что о нем подумают другие, поэтому он решительно развернулся в сторону выхода. Юная Драгоций ничего не сказала. Она понимала, что сейчас действовал инстинкт самосохранения, который для неё, по понятным причинам, был сейчас не так важен. Синеглазая направилась в противоположную сторону. Плач продолжался, проникая и в душу, и в сердце, разрывая изнутри. «Она права! Что это я, в самом деле? Так она меня никогда не полюбит, посчитает трусом, недостойным её. А там ещё и…» — подумал Максимус и решительно развернулся. Пробежав немного, он нагнал Селену. — О, ты всё же решил присоединиться, — увидев его, произнесла она. — Да, решил. Собрал волю в кулак, поняв, что не могу оставить девушку одну в беде в таком месте. Так что давай поищем ребят, — натянутая улыбка появилась на лице парня. Удивительно, но плач становился всё громче. Они поняли, что постепенно приближались к источнику. Раздвинув листья, они ожидали увидеть жахов, но нет. Они увидели ребят, сгрудившихся вокруг кого-то. Подойдя ближе, Макс и Селена увидели, что сгрудились-то все вокруг Алисы. Плачущей навзрыд Алисы, что сидела на земле. Часовщики пытались её успокоить, но безуспешно. Люси и Венера обнимали дочь Сильвер, а Ким и Дар пытались как-то её отвлечь разговорами и мелким часодейством. Глаза Максимуса расширились. «Как? Как я мог забыть про неё?! О, великий Эфларус!» — с ясностью пронеслись эти мысли у него в голове, и тот тут же бросился к подруге (он всё еще надеялся на это). В голове пронеслись еще тысячи мыслей с идеями, как её успокоить, но ни одна надолго не задержалась. Юный Ляхтич уже сидел перед Алисой, взяв её ладони в свои. Затем вообще обнял, заставив тем самым Люси и Венеру убрать руки. — Тише, всё хорошо, успокойся. Прости, что оставил тебя! Ну брось, не плачь… ты вообще из-за чего ревёшь? — Я ис…испугалааась, — сказала, сбиваясь, дочь Сильвер и вновь разрыдалась. — Я темноты боюсь! Знаю из книг, кто тут водится! А воображение у меня хорошееее… — Что?! Ты почему мне не сказала?! Я бы тогда ничего не предлагал! — отстранившись от подруги, разозленно воскликнул юный Ляхтич. — Я думала, что ты обидешься… и трусихой назовеешь… — слезы с новой силой потекли из глаз русоволосой. Макс стукнул себя по лбу и вновь обнял свою подругу: — Да я бы никогда такого тебе не сказал! Так что ты могла бы спокойно всё мне рассказать. А теперь давай переставай тут сырость разводить. Давай так, если перестанешь реветь, я тебе торт наэферю! Вы же, девочки, любите сладкое? Или ты хочешь чего-нибудь другого? Прошу перестань… Все взволнованно глядели на этих двоих, надеясь, что Алиса успокоится. Вскоре были слышны только редкие всхлипы. Дочь Сильвер всё же успокоилась, когда Макс рассмешил её, рассказав вторую забавную историю из жизни, когда он решил неудачно подшутить над родителями. К слову, мать с отцом шутку не оценили и посадили сына под домашний арест без часолиста. Юный Ляхтич мягко отстранился от подруги и, дождавшись, когда она вытрет слезы, вновь взял её ладони в свои. Удивленный взгляд заплаканных глаз заставил его немного улыбнуться (выглядела она, надо сказать, комично) — Ну всё, успокоилась? Здесь нет ничего страшного. С тобой рядом друзья, и ничего не случится. — парень отпустил руки Алисы и поднялся. — Будем считать, я проигравший. Теперь давайте выходить отсюда. Ребят не нужно было упрашивать дважды. Все с готовностью отправились к выходу. Сероглазую еще немного трясло (как, в прочем, и всех тех, кто пытался её успокоить), поэтому Люси и Венера обняли ее с двух сторон. Макс же шел за ними, замыкая шествие, и держал протянутую назад руку Алисы. Выйдя из истинных владений фей и добравшись до поляны, недалеко от которой стоял часолет, ребята от переизбытка эмоций рухнули на траву. Дочь Лео и Максимус сели рядом, даже не заметив, что продолжают держаться за руки. — И чего ты расплакалась? — прошептал с усмешкой парень, пытаясь не разбудить удивительно быстро заснувших часовщиков. Алиса пожала плечами. — Я уже говорила. Возможно еще, сильно испугалась чего-то. Или накрутила себя. — Эх, а я думал, за меня волновалась, — деланно грустно выдохнул юный Ляхтич. Сероглазая хихикнула. — Ты же часовщик, так что мне за тебя переживать не надо. — Ладно, давай спать, — Макс улегся на мягкую травку, положив под голову руки. Алиса легла на живот, подложив руки под щеку. — Спокойной ночи, сладких снов, — прошептала она и закрыла глаза. Парень удивленно взглянул на девочку. Это было непривычно: ему, конечно, желали спокойной ночи, но это пожелание почему-то показалось ему каким-то другим… более теплым, что ли? — Взаимно, — ответил шепотом Макс, продолжив любоваться звездным небом. «Они ведь и не такие уж и плохие, наверное. Вот Алису успокоить пытались… возможно, когда-нибудь мы сможем найти общий язык… А это небо прямо как глаза Селены: синее, чарующее, прекрасное…» — подумал он и с блаженной улыбкой закрыл глаза… *** Зеркальный коридор, казалось, был слишком длинным, и ноги потихоньку начинали болеть. Но Захарра и Маар терпели это и даже чуть ли не бежали, ведь дети были важнее какой-то незначительной боли. В скором времени пара вышла из зеркала и оказалась в Каменной зале. Захарра огляделась. С того времени, как она жила здесь, ничего не поменялось. Каштанововолосая вспомнила, куда им нужно идти, и потянула за собой мужа. Правда, когда она шла по этим тёмным неприветливым коридорам, когда воспоминания прошлого всё лезли и лезли в голову, решительность женщины немного поубавилась, но она всё также продолжала идти. — Это место всё такое же пугающие, неприветливое… — поежилась она. — Как вспомню, что мне приходилось пережить здесь… брр… Мужчина приобнял жену за плечи. — Я знаю, тебе не очень бы хотелось сюда возвращаться, но здесь наши дети, так что потерпи немного, скоро мы вернемся домой. Чтобы немного успокоится и избавиться от этого неприятного ощущения, Захарра решила отвлечься и рассказать мужу некоторые истории, связанные с замком. Она не помнила, рассказывала ли их, но Маар слушал внимательно, поддакивал, хихикал. Вскоре Броннер окончательно успокоилась и стала прежней. Вот уже последний поворот, и пара вышла к той самой статуе. Уже издалека было видно, что там кто-то стоит. И нетрудно было догадаться, кто. — Рок! — крикнула кареглазая и припустила к нему. Мужчина развернулся и удивлённо посмотрел на пару. — А где дети? — недоуменно взглянула каштанововолосая на родственника. — Неужели ты посадил их в темницу? — Захарра натянуто улыбнулась. — Дети сбежали, и я написал об этом в письме. Вы что, не читали его? -как-то устало вздохнул Рок. Кареглазая удивлённо переглянулась с Мааром. — Ладно, Спасибо. Мы тогда пойдём, — Захарра кивнула и направилась в Каменную залу. — Получается, мы могли бы и не делать такой путь. И кто просил тебя спешить? Ты же, думаю, знаешь остальское выражение: «не беги впереди поезда». Если не знаешь, запомни его, милая моя. Не беги впереди поезда: они сбивают людей! — Да поняла я, поняла, — пробурчала Броннер. — Ты теперь вечно будешь меня этим пилить? Маар хмыкнул. — Нет, не всегда. Зато ты смогла вновь вернуться в это злосчастное место, и я горжусь тобой. Кареглазая удивленно воззрилась на мужа, а тот лишь улыбнулся и потащил её ко входу в Каменную залу. Удивительно, но в процессе спора Захарра даже и не заметила, насколько длинный был путь. Зайдя в помещение, пара вошла в зеркало и оказалась в Янтарной зале, где их уже ждали… *** Сильвер решила пойти в столовую. «Я так сильно волнуюсь за дочь… так и до нервного срыва недалеко. Думаю, мне стоит успокоиться и выпить чаю» — подумала женщина, входя в помещение. За столом уже сидел Примаро, попивая что-то из чашки. — О, Примаро, — Лео устало улыбнулась. — тоже решил чаю попить? Мужчина молча кивнул. Русоволосая прошла к чайнику и стала заваривать чай. Через пару секунд до ушей среброволосого, который частенько бросал взгляды на пришедшую, донеслось еле слышное пение. Внезапно в памяти Драгоция всплыл похожий момент… тот самый момент…

*flashback, 16 лет назад*

Сильвер с легкой улыбкой на лице вошла в столовую и тут же направилась к чайнику. — Тебе сделать? — спросила Лео, повернувшись к Примаро, пришедшему вслед за ней. Парень кивнул, сев за стол. — Тебе полную чашку? Сколько сахара класть? Или ты без сахара пьешь? — тут же посыпались на среброволосого вопросы. — Давай полную. Одну ложку сахара, — ответил тот. Пока Сил заваривала чай, решила попеть, но тихо: ей не хотелось мешать ему, но желание петь всё увеличивалось. Вскоре перед Примаро стояла кружка с дымящимся напитком. Он сделал глоток и заметил, что Сильвер наливает в свою кружку еще и холодную воду. — Ты разбавляешь чай? — удивленно взглянул на собеседницу среброволосый. — Ну да, — пожала та плечами. — Чай слишком горячий, а я не хочу ждать, пока он остынет. Девушка села напротив Драгоция, поставила тарелку с печеньем и принялась за чай. Оба молчали, не торопясь начинать светские чайные беседы. Примаро сжимал кружку намного крепче, чем обычно. Голова была забита кучей мыслей, ведь только от его решения зависело, можно сказать, всё. Скрепя сердце парень решился. Выдохнув, он спокойным тоном начал разговор: — Значит, ты прочла все книги о… нас? Сил остановилась и кивнула: — Разумеется. Конечно, до дополнений руки еще не дошли, но 6 книг были прочитаны. А что? Среброволосый неспешно отхлебнул чай. — Тогда скажи, что ты думаешь об… скажем, об Астрагоре? Лео задумчиво уставилась в чашку: — Да что тут говорить? Он злой безжалостный дядька, который мечтал завладеть Эфларой и Осталой, стать Временем, но у него ничего не вышло. Конечно, его можно как-то оправдать, но… — и девушка развела руками. — Значит, ты думаешь, что он заслужил быть закрытым в шкатулке? — Примаро пытался не смотреть на собеседницу, иначе… — Думаю, да. Но это субъективное мнение, — ответила Сильвер. — Да, — внезапно согласился среброкосый, — пусть сидит себе в шкатулке. Конечно, ему там, наверное, скучно, одиноко, может даже противно, но какое это имеет значение? Такой преступник как он не сможет измениться, ведь так? Сил задумчиво кивнула. «А ведь правда, кто решил, что он…» — промелькнуло в голове Лео и засело там, развиваясь и увеличиваясь в размерах. Примаро вновь отпил из чашки. Дело сделано: крючок был закинут. Теперь всё зависело от неё. А парень знал, что она всё сделает правильно. Всё остальное время ребята провели в тишине, каждый думая о своем… *конец flashback* Мужчина тряхнул головой, отгоняя воспоминание, и посмотрел на Сильвер. «Уже много времени прошло, и скоро свершится то, чего все так опасаются. Так что, возможно, мне можно… хотя бы попробовать…». Примаро встал с места и тихо подошел к Лео. Оказавшись рядом, приобнял за плечи и наклонился к её лицу. Заметив какое-то движение и почувствовав на плече руку, женщина повернула лицо в сторону среброкосого. Глаза от удивления расширились, рот приоткрылся. Между их лицами оставалась какая-то пара миллиметров, которые Драгоций, видимо, решил сократить, продолжая наклоняться. Рука как-то сама собой стала преградой, и пальчики коснулись уст Примаро, накрывая их. Мужчина остановился и удивленно воззрился на Сил, недовольно поджавшую губы. — Примаро, какого чёрта ты творишь? Не думаю, что ты забыл, как и почему мы с тобой расстались лет 15 назад! И это было единогласно! Плюс, я уже говорила: у меня есть муж и дочь, которых я люблю и которыми дорожу! Недовольное выражение лица и какой-то страх, блеснувший в серо-голубых в глазах заставили Драгоция остановиться и прийти в себя. Он отстранился и кашлянул, пытаясь скрыть неловкость. — Прошу прощения за то, что напугал. Но ты меня не так поняла. Ты пела, и я хотел получше расслышать, что именно. Мне показалось, это была та самая песня, которую ты исполняла, когда я пришел к тебе один раз. Тогда ты, как обычно в моё посещение, делала чай нам двоим. Сильвер задумалась: — Да, я помню. Но я часто при тебе пела. И ты часто захаживал ко мне… кхм… на чай, — при этом женщина усмехнулась, хитро взглянув на собеседника. — Напомни, что я пела в тот раз? — Что-то грустное. Про метель и вечность, — протянул, вспоминая, среброволосый. Если честно, в последнее время именно эта песня вертелась в голове мужчины. То ли настроение было подходящим, то ли она являлась некой ассоциацией, он понять не мог. Да и не хотелось понимать. Хотелось вновь услышать столь родное пение. И только для него. — А, поняла, — кивнула Лео и запела. — Опяять метель, И мается былое в темнотее. Опяять метеель, Две вечности слились в один короткий день. Голос разносился по всей столовой, множась, взмывал к потолку и, зависнув там ненадолго, растворялся, уносясь вместе с эхом. Драгоций прикрыл глаза. — Спасибо, — прошептал он с грустной улыбкой. — Да не за что. Если захочешь, могу еще что-нибудь спеть, — улыбнулась Сильвер, выбросив из головы недавний конфуз. Мир вновь был восстановлен…