Побег в море

Проклятый маячок вибрирует под кожей, мешая завершиться промежуточной трансформации. Звук расходится по телу, противный такой, гадкий. Пальцы скрючивает при каждой попытке выпустить когти и перепонки, а усиливающаяся вибрация от маячка распространяется по позвоночнику, заставляя тело выгибаться дугой. Она останавливает трансформацию, когда в глазах темнеет от боли, а в ушах кроме шума крови ничего не остается. Все равно даже когти не получилось выпустить. Ей требуется несколько минут, чтобы восстановить дыхание. Мантра «чертовы драконы» помогает. Выдох на первый слог, вдох на второй. Выдох на два слога, вдох на два. Выдох на три, вдох на три. Проклятые ящеры. Дина ненавидела каждого чешуйчатого, каждую тварь, держащую ее на коротком поводке. Вдали от моря, вдали от родных, вдали от всего, что она любила. Дина пытается оглядеться. Темная комната старой лачуги недалеко от обрыва — она точно знала, что рядом обрыв, никакие маячки на шее не способны лишить ее связи с морем — тряслась под порывами ночного ветра. Или это ее потряхивало из-за очередной неудачной трансформации. Ящеры! Как же она ненавидела их! Комната тряслась, тени странными формами дергались по полу и стенам. Кроме теней и старой полусгнившей мебели в комнате ничего не было. Ни одной ржавой железки с более-менее острым краем, ни одной крепкой щепки, не рассыпающейся в пыль при сжатии, ни одного глиняного черенка от старой посуды. Только тени и ветер, врывающийся в комнату сквозь разбитые окна. Дина заставляет свое непослушное тело, вымотанное часами погони и страха, начать двигаться. Забитые мышцы отзываются тянущей болью на каждый шаг, а изломанные пальцы с трудом цепляются за острые края сломанного окна. Костяшки саднит, после попыток выломать осколок, он скользит в окровавленных пальцах. Сейчас крови будет еще больше. Дина не знает, сколько осталось времени, прежде чем ее найдут ящеры, но спрыгивать с обрыва с маячком в шее было самоубийством. Она не была уверена, что жабры смогут пробиться: они не открывались уже несколько лет, и на шее красовались вполне себе плотные бугристые шрамы. Без жабр нырять в ледяные морские воды — самоубийство. Она хрипло смеется. Лучше умереть в воде, чем вернуться в лапы чешуйчатых тварей. Стекло оказывается достаточно острым, и ей удается расковырять кожу на шее, ровно над выпирающим позвонком. Ветер шумит за окном, заглушая ее тихие болезненные стоны, когда она пальцами лезет в рану, ногтями цепляет маячок. Он тут же отзывается вибрацией, ломающей мышцы. Она только зубы сжимает сильнее и впивается в собственную плоть. Маяк падает на пол с тихим стуком из ослабевших пальцев. Дина падает рядом. Свободна. Свободна, свободна, свободна! Ветер доносит вой гончих и рычание чешуйчатых. Она заставляет себя двигаться. Стащить кроссовки и ненавистные джинсы. Они никогда не носили брюк— плотная ткань, облегающая ноги, мешала полной трансформации, — но ее тюремщики предпочитали беспомощность ее и ее сестер. Дина заставляет себя подняться с прогнившего пола, толкнуть плечом дверь, не задохнуться от ветра и дождя, кинувшихся в лицо, мешающих дышать носом, без возможности дышать жабрами. Бежать. Бежать в сторону морского прибоя, нестись на запах прелых водорослей, вдыхать соленые брызги. Прыгнуть вниз. Отдаться на волю стихии. Почувствовать, как шею разрывают открывающиеся жабры и сделать первый за много лет вдох соленой воды. Позволить телу измениться, вернуться в привычную, правильную форму. Так просто. Только оттолкнуться посильнее от края обрыва. Дина знала, что достаточно перетерпеть несколько секунд безумного полета со скалы, не вдыхать воинствующую стихию, начать трансформацию. А море примет ее и укроет ледяными объятиями, как родная мать. Море вспомнит ее и наполнит собой иссохшее тело, растворит остатки кожи, освежит новую чешую. Плечи взрываются болью, когда ее ноги почти касаются воды. По телу растекается волна жара, огонь смешивается с кровью и стекает по плечам. Ветер из-под больших крыльев забивается в нос, ни единого вдоха. Шея горит, разорванная жабрами — она почти успела завершить трансформацию, но драконьи когти, впившиеся в плечи, помешали ей. Огонь дракона растекается по ледяной крови, плавит изнутри, уничтожает. Огонь всполохами расчерчивает приближающееся черное небо и отдаляющуюся черную воду. Верх и низ путаются местами, и она почти позволяет себе поверить, что вот-вот нырнет в небо. Мягкие капли падают на чешую и паром поднимаются вверх вслед за драконом, тащившим ее сквозь тучи. Непролившийся дождь освежает мысли, вода возвращает дыхание. Дина впивается пальцами в лапы схватившей ее твари. В ней тоже есть магия. Ледяная, пахнущая мятой и бурыми водорослями. Магия, питающаяся кровью: достаточно окровавленными руками вцепиться в держащие ее лапы, и всю боль растерзанных плеч направить в дракона. Погасить его пламя и заморозить его плоть. Дракон кричит рыком, палит огнем. Дракон не хочет выпускать беглянку. Какую награду пообещали ему за сбежавшую пленницу? Она опять впивается когтями в заледеневшие лапы, отдирает плотную чешую, раздирает связки, выдирает когти из своих плеч. Стоила ли она этой награды? Дракон ревет от боли. Дина падает, и мир мешается. Она уже не уверена, летит вверх или вниз, а темные мушки не позволяют рассмотреть горизонт. Рано, рано ей терять сознание. Сначала нужно утонуть — вода сможет укрыть ее тело, а донный песок залечить раны. Море встречает ее твердой землей, и тело, не успевшее трансформироваться, разбивается о водную гладь. Позвоночник трещит. Она кричит и захлебывается. Вдыхает морскую воду, и соль обжигает горло. Соль впитывается в жабры, и Дина делает первых вдох-глоток. Тело ломается. Тело попадает в водоворот, сковывается ледяными стрелами, ломается под напором. И раскрывается. Оживает. Принимает врожденную форму. Плотная чешуя покрывает ноги, изнутри разрывает кожу. Ее хвост может искриться на солнце всеми цветами зеленого и голубого, она любит свой хвост. Она не видела его несколько лет. Столько же не чувствовала, как ломаются позвонки, когда перестраивается спина. Она скучала по своему гребню. Перепонки между пальцев были привычными. Тело ломалось и срасталось заново. Это было прекрасно. Тянуще и волнующе. Когда трансформация заканчивается, и вода наполняет легкие, Дина всплывает. Драконы летают над водой, но ни одна чешуйчатая тварь не рискует нырнуть. Тут у них нет власти. В воде правили Сирены. В воде правила она. Дина выныривает. Вытягивает руки над головой. Сжимает левую руку в кулак, вытягивает правую ладонь, ударяет запястьем правой руки о запястье левой. Посылает на хер чешуйчатых тварей на языке своего народа.