Непрощённые

Гейл обнимает девочку васильковую, пытается плечи тонкие, с крыльями обломанными ладонями широкими скрыть, отогреть, закрывает лопатки острые от ножей, в спину летящих. Он ее к себе прижимает, она ткань у него на груди в пальцах белых комкает. Она ему под ключицу слово за словом вбивает кошмары свои жуткие, полные крови черной и взглядов безумных, которые видятся каждую ночь раз за разом. Она ему свою жизнь прошлую, боли и предательства полную, под кожу вводит взглядом отчаянным, тонущим. Тереза ему о стенах высоких и серых, о ногах от бега бесконечного устающих, о песке горячем в волосах шепчет неслышно. Тереза ему о предательстве собственном ради дела правильного, спасительного рассказывает с глазами сухими. Тереза у него над сердцем оставляет следы соленые, когда о мальчике с глазами теплыми говорит. О мальчике, который простить смерть десяти, вместо смерти миллиона ей не сможет ни за что. Никогда. Он пальцами в волосах ее путается и глухо молчит. Он ее слушает, слышит в шепоте этом тихом крик отчаянный, от сердца идущий, и ни слова в ответ не прошепчет. Он ей о том, что у него во снах детей отправляют на взрослые, смертельные игры с шансом выжить 1 к 24, не говорит. Он молчит о том, что по рукам по ночам теплое что-то струится, а перед глазами — взрывы там, где почти что родная сестра улыбалась. Он ее слушает и не добавляет, что его тоже никогда не простят за поступок правильный. И жестокий. У них под ребрами сердца еле бьются под грузом прошлых жизней, в которых ошибок нет, есть только необходимость, которую самые нужные и дорогие никогда не сумеют простить. У них руки мерзнут всегда, и от недосыпа (кошмары никогда не закончатся) круги под глазами синее, чем небо пасмурное, дождем плачущее. У них на двоих только боль, зажмуренные крепко глаза и те, кто остался в крике ночном. Они друг за друга держатся крепко, за жизнь настоящую с универом, кофе и дырявой джинсой в минус десять отчаянно уцепиться пытаются. Держатся сами, не замечают пока, что держат друг друга. Может быть, в следующий раз они смогут прошлое отпустить. Только бы этого раза дождаться.