Только для двоих

Ночь. Для всех она разная. Для некоторых — бархатная, чарующая и загадочная, для других она сонная, наполненная вдохновением и уютом. Как странно, что они такие разные, но так прекрасно друг другу подходят. Девушка стояла на краю крыши и вглядывалась в тёмную бездну леса, куря сигарету. Анна была в слепящем красном платье, с распущенными роскошными чёрными волосами, такими же угольными как и её губы. Никитина потушила сигарету о край крыши огромного особняка и в следующую секунду вспарила над бесконечным лесом. Если бы отец знал, куда она направляется… Девушка съёжилась только от представления его холодного взгляда. Такого пронзительного и настолько ледяного, что в миг хотелось вскочить под палящее солнце и развалиться на маленькие-маленькие кусочки, чёрт его побери. Совсем немного потерпеть. Совсем немного и они вместе будут летать над ночным городом, ходить на чудесные выставки и вместе пить кровь у жалких людишек. Хотя Никитина не уверена, что столь нежное создание в форме её возлюбленной захочет пить кровь у «невинных людей». Сколько бы Аня не уговаривала её испробовать настоящей ещё теплой бордовой жидкости, как Смирнова сразу же начинала жмуриться и неловко хлопать девушку по плечу, мол, «что за чушь ты говоришь, пошли лучше газировки попьём» Аня даже представить не может, как её любимая живёт в городе наполненным жертвами и сдерживается. У неё буквально за стенкой лежит отец — человек. Какой бы она ни была, инстинкты — есть инстинкты. Девушка, не замечая того, уже подлетала к городу. С далека он светился самыми различными красками. У кого-то в доме горел жёлтый свет, где-то светился лиловыми и прочими токсичными цветами яркий магазин, чтобы завлечь ночных покупателей, забродивших на тёмных уличках в столь позднее время. Никитина невольно оскалила острые белоснежные клыки, но как только вспомнила, зачем она прилетела в город сразу же встряхнула голову и попыталась избавиться от ненужных мыслей. Если Аня учует запах свежей крови, то целоваться не будет точно и в добавок пообижается несколько ночей. Смирнова — эдакая вегетарианка в мире вампиров. Высшие чины таких не уважают, но разве не ещё противней ненавидеть вампира за его предпочтения и воспитание? Как жаль, что вампиры хоть и сильнее людей, но ума у них так и не прибавилось. В голове сразу всплыл портрет отца. Вот это идеальный пример узкого мировоззрения и жизни с ограниченными рамками. А рамки — все его запреты, навязанные себе и своей семье. Гнев, скопившийся в груди тугим комом мешал девушке размеренно лететь дальше. Вампирша спустилась на землю и села на траву, отдышаться. Да, она настолько его ненавидит. Он сделал ей больно. И её матери. Он сделал всей семье больно. Настолько, что это пятно ненависти только разрасталось с каждым днём всё больше и больше, оставаясь на душе вязкой чёрной мазутой. Аня собралась с мыслями и величественно встала с земли, будто ничего не произошло. Отряхнула красное платье от грязи и вновь воспарила над городом. Совсем немного, ну же… Наконец на горизонте показалась долгожданная многоэтажка. Никитина улыбнулась и приземлилась на знакомый балкон. Один. Два. Три. — Ты что тут делаешь? Ты же моих родителей разбудишь, Аня! — глаза рыжей девушки округлились и она, краснея, быстро выбежала на балкон, закрывая за собой дверь. — Ты что, не рада меня видеть? — вампирша наигранно опустила уголки губ, но видя лицо любимой, в тот же момент потянула на себя девушку за талию, впиваясь в губы Ани. — Ну, рада конечно, но ты как всегда неожиданно, — улыбнулась Смирнова, немного отстранилась потянула за собой Никитину. Девушки спрыгнули с балкона и вместе воспарили над ночным городом. Этот момент только для двоих. Пусть они и бессмертные, но даже такие крохотные отрезки времени они способны ценить.

В мою больную грудь она Вошла, как острый нож, блистая, Пуста, прекрасна и сильна, Как демонов безумных стая. Она в альков послушный свой Мой бедный разум превратила; Меня, как цепью роковой, Сковала с ней слепая сила. И как к игре игрок упорный Иль горький пьяница к вину, Как черви к падали тлетворной, Я к ней, навек проклятой, льну. ©Шарль Бодлер