***
Как сейчас помнит то паршивое утро: погода так и намекала ему своей сырой осенней мерзостью «нихрена хорошего не жди». Не предвещающий беды звонок в дверь, а на пороге стоит домовладелец с проклятой Сусамарой и сумками наперевес. Яхаба пререкался, контраргументировал, что квартиру он снимал для себя лично и соседей терпеть не будет. Особенно Сусамару. По одному взгляду на её наглую рожу Яхаба тут же уличил в ней тех самых отбитых девиц из старшей школы, которые приходят к третьему уроку с диким похмельем, а за школой заставляют очередного терпилу землю жрать. На одну тысячу железных «нет» Яхабы приходилось одно коронное и кладущее все и вся на лопатки «похуй» хозяина. Сусамару будет оплачивать половину квартплаты, а так как у тебя двушка, то вообще нечего жаловаться, рот закрыл и до свидания. А ведь правда, Яхаба не может просто так взять манатки и свалить на другую квартиру; учебный год начался и переезд стал бы ещё заебатее. И, казалось бы, куда уж хуже, но новоиспеченная соседка пиздец как неожиданно и сильно хлопнула по его плечу и невозмутимо сказала: — Топай на кухню, сейчас будем новоселье омывать. Яхаба с титанической волей удержался, чтобы не заорать во всю глотку как в фильмах ужасов.***
Сусамару ужасная соседка. И это констатация факта. В её комнате всегда царит сущий хаос и анархия (а она её мать), так она ещё и переносит их в остальную часть квартиры, которую старательно вылизывает Яхаба. Готовит через пень колоду и её еда то недоваренная, то наоборот, переваренная или вообще сгорела. Вместо нормальной пищи Сусамара питается исключительно какой-то химозной фитнес дрянью из ближайшего ларька. Свои грязные спортивки предпочитает не стирать самой, а перекладывать в стирку Яхаба, прознав, что он настолько брезглив и не будет отбирать чужие шмотки от своих. Существование ванны отрицает настолько же сильно, как и существование глобального потепления. «Сон для лохов», — говорит она, перед тем как врубить в колонках на полную катушку басы, глубоко насрав на крики заебавшегося в край Яхабы, которому в ранищу вставать. И это она же, когда Яхаба её будит (он всё же надеялся, что она сдохла во сне), кряхтя и матерясь себе под нос, выкарабкивается из-под одеяла и спрашивает: — Который час? — Полвосьмого, — отвечает Яхаба, уже давно собравшийся. — В такую рань меня разбудил?! Ебанись! — ошалело гаркнула Сусамару и не забыла на прощанье метко запустить в Яхабу подушкой. Соизволила она придти только к первому часу. Совершенно несобранная, изрядно бахнувшая энергетиков, чтобы не отключиться прямо за партой.***
Яхаба не хочет возиться и тем более заботиться о такой раздолбайке-дебилке как Сусамару. Но пока она платит за квартиру непонятно откуда взявшимися деньгами, то можно банально проследить, чтобы она не подохла от передоза или пищевого отравления. Последний вариант — самый вероятный. Вроде бы спортом занимается, а пивка по выходным хряпнуть никогда не забывает и живет от понедельника до воскресенья, ест только фастфуд, о каком-то режиме сна и заикаться не нужно. Лежит вечером перед телевизором и чипсами хрустит на всю квартиру, пока Яхаба готовит на кухне. Сегодня рис с кари. Жалость к этому беспомощному созданию побудило Яхабу отложить в чистую тарелку здоровую порцию ужина и понести его Сусамаре. Пускай её желудок хоть что-то адекватное переварит. Смотрит на неё сверху вниз и протягивает паек, а она глазенки свои вылупила на него и с искренним непониманием продолжает лежать, как лежала. Выражение её ахуевшего лика принимало черты то омерзения, то удивления, то некого переисполнения в своём познании. Будто Яхаба не еду в руках держит, а пачку презервативов, и предлагает не поужинать как нормальные и культурные люди, а заняться безудержным сексом прямо на этом диване. Другого в её дурную башку придти не может. В итоге кари отправляется в холодильник, а Сасумару — нахуй.***
У них нет даже банальнейшего общего языка, который кто-то сразу же по переезду Сусамару услужливо отрубил. Сусамару вальяжно выплывает из ванной, в которую её силой затолкал Яхаба, в мешковатой майке и спортивных штанах, спадающих на бедрах. И не обращая на это никакого внимания, Сусамара шла к двери своей комнаты, когда штаны сползли уже на ляжки, благо трусы были на месте, а с ней и не такой приключалось. Яхаба услужливо делает замечание, что ещё чуть-чуть и её портки будут волочиться по полу. Сусамара на это отвечает лыбой до ушей, расценив сказанное соседом как комплимент её фигуре. Или когда она в очередной раз падает к нему на диван, намереваясь отобрать пульт от телевизора, что заканчивается неумелой дракой. Яхаба готов проклинать эти моменты вечность, ведь так ужасно чувствовать её перегар, липкое и холодное от пота тело на себе. — От тебя пивом воняет, — кряхтит он, когда Сусамару навалилась на него, чтобы придавить. Сусамару всё-таки выхватывает из его рук пульт и слезает с него на свою половину дивана на радость Яхабы. — Ничего, я тебе тоже куплю. Раньше Яхаба думал: не бывает такого, чтобы у случайных людей не было ничего общего. Что-то да должно же быть. Но с приходом в его жизнь Сусамары эта теория была скомкана и отправлена в мусорный бак. У него с этой взбалмошной дурнушкой нет ни одной схожей черты, увлечения и предпочтения. Пока Яхаба листает книгу «Как спрятать тело», Сусамару листает тупые мемы с котами и ебанутыми блогерами. У Сусамары пакет винишка, а Яхаба разгружает вагон проблем, доставленных пьяной соседкой. Яхаба конкретно сходил с ума, выстукивая башкой по стенке морзянкой «пизда», а Сусамара сходила за пивом, напрочь забыв про остальной список покупок. Яхаба цитирует Шекспира, а Сусамру — псковское порно. Не нашлось у них компромисса и по поводу личной гигиены. Яхаба при любом удобном случае первым занимал ванную комнату, а во всех остальных протирал руки антисептиками. Сусамару же считала, что ванная раз в неделю — уже дохуя. И Яхабу это бы так не трахало, если бы она не посещала пресловутые занятия по волейболу, пропади они пропадом. Потная, в пыли и прочей грязи заваливается в дом и ходит так до истерики Яхабы, который инициатор всех уборок. А как он орет, когда Сусамару случайно (чаще всего нарочно) дотрагивается до любого его открытого участка кожи своими грязнущими руками. На все проклятья Яхабы Сусамару только ржет. Ещё Яхабе был противен любой пирсинг и татуировки на теле. И по всем законам сраной подлости и то, и другое у Сусамары присутствовало. Помнит очень отчетливо её крик под вечер: «Да бля, опять кольцо на губе загноилось. Ты только глянь, Яхаба!» Так быстро Яхаба до этого момента в жизни не бегал, но он молниеносно покинул квартиру, чтобы не дай боже увидеть его кошмар наяву. Свою первую татуировку на бедре Сусамара набила в пятнадцать, в то время как Яхабе били ебало. Вторая гордо красуется над правой грудью надписью «захуярю», а так как она носит очень короткие топы, то всем виден этот предупреждающий сигнал, что Сусамару — отбитый на голову подросток в теле взрослой девушки. Те самые подростки в паленом шмотье цветастом с закосом под трендовые бренды, с колонками откуда ебошит на всю улицу говнопопса, и трехэтажном матом, который узнали буквально полчаса назад от пьяных алкашей и теперь суют его куда не надо. Таких обходить желательно за километр, в глаза не смотреть и сжать ключи в кулаке на всякий пожарный, потому что только Бог знает какую херню они выкинут в следующую секунду. Сусамару можно без тени сомнения сказать — яркий представитель своей прогнившей культуры. Сусамара использует «блять» вместо запятой.***
Яхаба вроде бы психологию сдал на отлично, но с Сусамарой настоящий психолог, скорее всего, повесился бы. Её действия и слова не подкрепляются никакой логикой и последовательностью. От этого мозг Яхабы медленно и верно вытекал через уши, когда Сусамару несла очередной бред про крысиные купальники, какова на вкус еда из пеликаньего рта и что президент может быть на самом деле пришельцем. Её поведение всегда было и остается непредсказуемым, резким и безумным, что превращало Яхабу в параноика. Никогда не угадаешь новый шаг Сусамары, потому что думает мало и не проверяет пришедшую идею на трезвость. Она без всякой задней мысли и вопроса «что за хуйню я творю?» легко подкрадывается со спины и смачно икает на ухо соседа, здоровски напугав его этой выходкой. Но это не сравнится с тем случаем, когда Сусамара, видя на дисплее телефона входящий от «долбоящера», ответила на звонок и вместо приветствия громко рыгнула. Яхаба понятия не имеет, как на это реагировать. Идеально подходит выражение «просто нет слов» или «картинка смешная, а ситуация страшная», потому что одноклассникам его весело выслушивать ахуительные истории Яхабы о Сусамаре, но окажись они с ней наедине, то запели бы совершенно по-другому. Сусамара всегда оставалась неожиданной, как мяч с футбольного поля, который Яхаба притягивает как магнит. И ни один её выебон не был похож на остальные. Один такой ему запомнился ярче всех.***
Был темный вечер декабря, но дождь лил, будто на календаре был октябрь, на снег не было и намека. Белой пеленой ливень застилал всё на своём пути, но Яхаба с зонтом, придерживая пошатывающуюся Сусамару под руку, вел её домой из клуба. Ей было даже полезно под прохладной водой немножко подержаться и протрезвиться слегонца, авось и тащить её не пришлось, и смогла бы на своих двоих дойти до дома. Но нет, иначе угодит лицом в лужу, которых видимо не видимо. Яхаба ненавидел дождливую погоду, от неё столько грязи потом. Небрежной походкой они шли по тротуару мимо магистрали, и только фонари освещали им дорогу в непроглядной мгле. Шум беспрерывных капель ударяющих по асфальту дополнил из ниоткуда взявшийся гул колес автомобиля, как внезапно Сусамару оттолкнула Яхабу подальше от дороги, сама встав на его место. Волной грязной воды из-под колес машины Сусамару обкатили с ног до головы, а ведь на её месте мог оказаться щепетильный по поводу чистоты товарищ. Но от толчка с носа Яхаба соскочили очки и угодили прямиком в лужу. С его дальнозоркостью поиск будет затруднительным и гадким. Это ж придется руками дотрагиваться до разбавленной водой грязи, а ещё есть вероятность с первой попытки не найти. Яхаба проговаривает в слух пятнадцатый по счету мат в сторону этой ситуации, а поддатая Сусамара, неразборчиво сказав «не ссы, очкарик», с легкостью наклоняется и чуть ли не носом клюет в землю, но таки достает окуляры. Естественно, они были грязные и в коричневых разводах, и Сусамару вытирает их об свою мокрую одежду. Потом встает на одно колено в ту же лужу и протягивает очки Яхабе на манер предложения руки и почки. Сусамару вяло говорит: «Помоешь ли ты меня, Яхаба, когда домой дойдем?». Яхаба не может выжать из себя ни единого слова и трясущимися руками принимает очки. Обещание он сдержал и оттер мокрую и грязную девку как следует. Когда она сухая, чистая и спит зубами к стене, знаете, Сусамару не так плоха.