Случайный не случайный роман

      Минхо с силой пнул мяч, молясь всем богам, чтобы его расчеты были верными. Взорвавшиеся радостным криком члены футбольной команды вырвали его из задумчивости и подтвердили гол. Все принялись обниматься и поздравлять друг друга. Их товарищеский матч с греческой командой закончился победой приглашенных из Кореи. Восторг и чувство заслуженной победы затопило всех.       По возвращении в отель команда, однако, разделилась: только трое — Джинки, Тэмин и Минхо в том числе решили пойти отмечать в местный бар. Остальные хотели довольствоваться заказом еды и напитков в номер.       Бар выбрали прямо рядом с гостиницей. Еще с порога он привлёк громкими возгласами посетителей. Греки вообще отличались особой любовью к громким разговорам. Минхо с командой был не в первый раз в Европе, но Греция и сам город Пирей смогли удивить: открытые люди, мягкий климат, обилие хорошего кофе и особая страсть к футболу.       Минхо с друзьями ввалился в бар и занял малюсенький, единственный незанятый столик в самом углу. Отсюда не было видно телевизора с каким-то футбольным матчем, но парни не отошли еще от запала проведенной игры и не сильно расстроились.       Дождавшись наконец-то неоднократно подзываемого официанта (греки — весьма неспешный народ, как уже успели заметить парни), на пальцах и ломаном английском заказали себе местного пива. Старичок кивнул и исчез в толпе, а Минхо показалось странно знакомым лицо одной из девушек. Он зажмурился и потряс головой. Слишком нереально все выглядело.       Беседы и обсуждение ошибок в игре продолжились. Минхо так распалился в споре о передаче последнего паса нападающему Чонсу, что совсем не заметил подходящего человека. И если бы не ее ловкость в уворачивании от таких вот размахивающих руками клиентов, то пива они бы уже не дождались. Девушка ловко поставила поднос с бутылками на стол и улыбнулась парням. Минхо наконец-то поднял склоненную по-корейски в глубоком извинительном поклоне голову и столкнулся с удивленным взглядом карих глаз.       Шум галдящих посетителей бара как будто выключили, мир сузился ровно до тонкой фигурки девушки.       — Минхо-ши?       — Юна, — выдохнул парень.       Девушка быстро расставила бутылки и в центр поставила небольшую плошку с оливками. Развернулась уходить, но обернулась, словно почувствовала молящий взгляд Минхо.       — Я скоро к вам подойду, — улыбнулась она.       Юна отошла к бару, парни с эталонными улыбками выдержали паузу и накинулись на Минхо.       — Кто она? Почему у тебя здесь знакомые? Она красотка! У тебя есть ее номер? Она может угостить нас пивом? — Джинки и Тэмин успели завалить его вопросами.       Минхо все еще выглядывал девушку и, не обращая внимания на галдящих не тише греков товарищей, упал в воспоминания.       Шел последний год старшей школы, и Минхо с присущей ему настойчивостью собирал высшие баллы почти на всех предметах, а также коллекционировал разбитые девичьи сердца, потому что его принадлежало лишь одной. И завоевать ее саму не хватало ни сил, ни характера. Она улыбалась, а у Минхо слабели колени. С любой, абсолютно с любой девушкой или женщиной он мог спокойно шутить, смеяться и вообще — разговаривать. Но, если подходила Юна и вступала в беседу, Минхо бледнел, краснел и затыкался, не смея благоговейно вымолвить ни слова. Она же всегда искала возможности поговорить, была весьма открыта к его вниманию, казалось, что даже ждала, ведь посещала каждую его игру. А он в смятении только воздевал руки к небу, целуя большой палец и мысленно посвящая каждый гол, каждую игру ей. Пламенная харизма, как его называли, был таким трусом.       И, когда Юна неожиданно исчезла с радаров, он был зол. Очень зол на себя и свою трусость. Он достал всех и вся своими вопросами и поисками, даже Тэён уже его избегала, хотя до этого они были хорошими приятелями и много общались. Но она тоже не знала, куда так скоропостижно сбежала Юна, поэтому расспросы Минхо ей быстро надоели.       А сейчас его пропавшая любовь лихо лавировала между столиками с подносом и разносила напитки с едой галдящим грекам. У Минхо в голове не укладывалось: Юна в Греции. В баре возле гостиницы.       «Все такая же стройная», — думал он, беззастенчиво скользя взглядом по ее ногам вверх, отмечая длину шортиков, видных из-под небольшого передника. Потом он отметил все такой же плоский животик и грудь: больше открытую, чем скрытую тонкой майкой на бретелях.       В груди шевельнулось неприятное чувство: Минхо знал какое, но ни за что самому себе не смог бы признаться. Продолжая следить за девушкой, он внезапно захотел ее отсюда увести. Закрыть спиной, чтобы никто не смотрел, чтобы она больше никому не несла напитки и, конечно же, не улыбалась всем в этом баре.       Он сжал кулаки и одним махом осушил свою бутылку пива. Дискомфорт со стороны привлёк его внимание. Джинки и Тэмин молчали, вытаращившись на него, поэтому отсутствие родной речи среди громкоголосых греков и смутило парня.       — Хён, — позвал Тэмин. Минхо зыркнул глазами, все еще не в состоянии что-то сказать.       — Ты в порядке? — подключился Джинки.       Снова напала та самая слабость, о которой он успел забыть за это время. Не мог он ничего сказать парням, хотя внутренний голос требовал на этот раз забрать свое и больше не отпускать.       Юна подошла через время, как и обещала. Джинки и Тэмин, так и не добившиеся объяснений от товарища, прицепились с расспросами к девушке. Она с большим удовольствием поведала историю своих приключений: про их с Минхо школьную жизнь и что приехала на учебу, просто тыкнув пальцем на глобусе. На хитрый прищур Тэмина с вопросом, от чего же она так далеко убежала, Юна перевела взгляд на Минхо и ответила:       — Я хотела стать смелой и настойчивой, научиться самой делать первый шаг.       Тэмин заметил переглядки парочки и оценил уровень покорности Минхо. Тот упорно молчал до момента, пока Юна напрямую не спросила у него, как он поживает.       Парень поставил бутылку Джинки, из которой задумчиво пил до этого, и прочистил горло, как будто пиво легко проскальзывало, а вот слова могли застрять.       Повествование далось на радость свободно, особенно когда Юна ободряюще улыбалась ему на каждое слово. Единственное: его рассказ о жизни без присутствия Юны в ней оказался ужасно сухим и безжизненным. Учился, играл, ездил.       Парень снова сник и продолжил молча слушать веселые истории Юны о жизни в этой стране и ее ответы на каверзные вопросы любопытного Тэмина.       Она действительно стала другой: более открытая, простая и, видимо, очень свободная. Юна нашла общий язык с его товарищами, а они не обращали внимания на ее неформальный стиль речи. Она еще несколько раз отходила к бару по работе, и чуть позже, когда футбольный матч закончился и почти все посетители разошлись, а Юна упорхнула убирать со столов, к парням подошел седой грек.       Обе стороны включили все свои знания английского и языка жестов. Подошедшая Юна подтвердила, что да, это ее друзья и одноклассники (пришлось просто поддакнуть, несмотря на возраст Джинки и Тэмина). Ее, как оказалось, шеф и хозяин бара очень обрадовался гостям. А когда она рассказала, что они играют в футбол, шеф сам побежал и, принеся всем еще пива из бара, устроился на стуле, предоставленном Джинки.       Оставшийся без собеседников хозяин принялся расспрашивать парней о футболе. Закончившая уборку Юна активно помогала с переводом. Раскрепостившийся в своей стихии Минхо тоже принимал участие в беседе, умудрившись даже начать спорить со старым футбольным фанатом, коим оказался хозяин бара. Через время уставшая Юна что-то сказала хозяину, и он, кивнув, отправился к бару. Минхо огляделся: никого не было, и только бармен возился за своей стойкой.       — Все, мы закрыты. Пора домой, — улыбнулась Юна.       Вроде посапывающий на плече у Джинки пьяный Тэмин встрепенулся и открыл один глаз.       — А где ты живешь?       Минхо про себя отметил острую актуальность вопроса.       — Недалеко, через пару кварталов отсюда. А ты хочешь меня проводить? — вернула тот же хитрый прищур Тэмину Юна.       Парень зевнул и снова устроил голову на плече у старшего.       — Нет, я устал и хочу спать. Джинки проводит меня до номера.       Минхо подскочил от последовавшего под столом болезненного пинка по ноге (точно от мелкого, Джинки бы себе такого не позволил). Юна вскинула вопросительно бровь.       — Я могу. Провожу, — снова стало тяжело говорить слова. — Если ты не против.       Восторг Юны прямо лучился из ее глаз, но застеснявшийся Минхо этого не увидел, зато заметил и одобрительно кивнул Джинки.       Юна, как понял Минхо, попрощалась у бара с хозяином и барменом и вышла на улицу. Парень догнал ее уже там.       Они молча брели, пока парень разглядывал дома, фонари и принюхивался к бризу с моря.       — У меня завтра и послезавтра выходной. Я могла бы показать вам город. Тэмин очень хотел.       Минхо хмыкнул хитрости младшенького. Он все уже успел выведать и добиться своего. Как всегда.       — Было бы здорово, — кивнул он девушке.       — Я приду к бару к десяти часам завтра, будьте готовы.       Она всегда говорила четко и по делу, и это безумно нравилось Минхо, потому что другие девушки, по сравнению с ней, казались просто пустыми болтушками. Даже Тэён при всей своей образованности и скромности слишком много говорила.       Минхо поймал на себе настойчивый взгляд Юны и, спохватившись, кивнул.       — Да, хорошо, мы будем готовы.       Снова повисло тяжкое молчание, пока они шли. Юна шагала медленно.       «Наслаждается прогулкой или устала?» — Минхо слишком много думал, пытаясь найти темы и силы для разговора.       — Ты изменился, — опять первой нарушила тишину девушка.       — Стал взрослее? — предположил Минхо.       — Да, безусловно. А еще похорошел и стал крепче, — честно ответила Юна.       Минхо замер, переваривая сказанное. В голове произошел маленький взрыв, ведь она считает его красивым. И она увидела все его результаты бесконечных часов в тренажерном зале. Он смотрел на тонкую фигурку впереди, что все так же продолжала идти и остановилась у пешеходного перехода. Он побежал.       — Ты тоже стала еще красивее, — запыхался он не столько от бега, сколько от волнения, ведь он в первый раз говорил ей такое. На это нужна была смелость и все силы организма. Сложная задача для вновь нашедшего свою безответную любовь мужчины. В груди кололо от молотящего в ребра сердца.       Девушка с внимательным прищуром его осмотрела. Минхо оторопел от такой реакции, но послушно перешел за ней дорогу. Юна обернулась к нему.       — Не нужно говорить из вежливости, Минхо-ши, — она вернулась к корейским формальностям. — Я знаю, что тебе неприятно со мной разговаривать.       Минхо округлил и так большие глаза, а Юна продолжила:       — Наша встреча тут обрадовала меня, ведь я так давно не видела никого из земляков. Я покажу вам город, как и обещала, но не нужно этой ответной вежливости.       Было хорошо видно в свете фонарей, как девушка расстроена. Минхо набрал побольше воздуха и быстро выпалил:       — Это не так.       Юна сердито развернулась и пошла. Минхо ничего не оставалось, кроме как идти следом.       Она шла и продолжала свою гневную тираду:       — Ну вот опять. Ты очень тактичен и молчалив со мной, что не мешает тебе смеяться и болтать с другими.       Девушка резко обернулась, и Минхо чуть не врезался в нее.       — Ты нравился мне, но всегда говорил свободно со всеми, кроме меня, — в ее глазах блестели слезы. — Даже сейчас ты пошел меня провожать, потому что Тэмину нужна была помощь Джинки. Я бы и сама дошла, но твоя дурацкая вежливость!..       Минхо протянул руку и пальцем несмело стер скатившуюся по ее щеке слезу. Током прошибло обоих — Юна хотела прильнуть кошкой к его огромной руке, чтобы погладил еще, дарил эти щекочущие в животе ощущения, а Минхо не спешил убирать подрагивающие от покалывающих импульсов пальцы, что впервые почувствовали мягкость ее кожи.       — Я не мог говорить с тобой, — голос хрипел.       Сейчас тоже было очень сложно, ведь нужно было и дышать и говорить: честно и смело. Смелости, видимо, придало все то количество пива, которое незаметно перекочевало к нему сначала из его бутылки, потом из бутылки Джинки и еще из пары тех, что принес хозяин бара. Но даже эта бравада улетучилась, его рука все еще была на ее щеке, Юна дышала, ресницы подрагивали, и сама девушка выглядела очень маленькой и хрупкой рядом с ним. Слова застряли в горле Минхо, потому что на данный момент меньше всего он хотел говорить. Сейчас он хотел обнять и поцеловать Юну, ведь слезы обиды в ее глазах были из-за него. Из-за него ей было больно. И как мужчина он должен был все решить и успокоить так давно любимую девушку.       — Я не мог и сейчас с трудом могу с тобой разговаривать, потому что ты до сих пор мне очень нравишься! — Минхо как на военном параде достаточно громко выпалил это, убрал руку с ее щеки и замер по стойке «смирно». Это была самая длинная фраза, которую он ей говорил, поэтому его действия были не очень адекватными и почему-то в военной тематике.       Сложно сказать, откуда у него это, ведь сам он еще не служил, а его отец был футбольным тренером и не учил его этому, а все военные парады он видел только по телевизору, но ответственность за свое поведение настолько сильно выправила его в этот момент, что стойка показалась ему единственно правильной позой.       Юна сначала и сама вытянулась вслед за Минхо в струну, но, видя его окаменевшее лицо (Минхо, видимо, был в ожидании ее вердикта), расслабилась и рассмеялась. Немного нервно, но так свободно после всего свалившегося вечером. Она услышала очень важные слова, но ей нужно было это переварить и обдумать.       — Ты такой дурак, Минхо, — с улыбкой она ушла вперед.       Минхо оттаял и с такой же широченной улыбкой поспешил следом.       Юна завернула за угол и остановилась у подъезда.       — Мы пришли.       Минхо обвел взглядом высокий дом.       — Какой этаж? Это не опасно?       Юна хмыкнула его быстрой перемене.       — Я живу на первом этаже, это не опасно, — заверила она, копошась в сумочке в поисках ключей.       Парень довольно кивнул.       — А почему не выше? — Минхо совсем осмелел или еще был под действием адреналина.       — Квартиры выше стоят дороже. Такая особенность, — пожала плечами Юна и открыла ключом дверь подъезда.       — До завтра, — расстроенно пролепетал Минхо.       Юна повернулась и, приблизившись, коротко поцеловала парня в щеку.       — До завтра, Минхо, — словно смутившись своего порыва, она быстро исчезла в подъезде.       Минхо еще минут десять мечтательно стоял и терпеливо ждал, где же, в каком окне загорится свет. Но, видимо, квартира девушки была с другой стороны, и разочарованный, но все же довольный парень ушел в гостиницу.

***

      На следующее утро Минхо ожидаемо подскочил раньше всех и бегал по номеру, собираясь. Сосед по комнате завернулся в одеяло, желая просто переждать ураган сборов и спать дальше.       Джинки с Тэмином идти на экскурсию отказались совсем, Тэмин все еще себя плохо чувствовал. Да и вечером была тренировка, надо было быть в форме. Минхо пробубнил под нос: «Что бы вы понимали, лентяи», — и вышел из гостиницы.       Пришел он к бару на десять минут раньше и просто мерил шагами площадку возле. Бар находился в глубине здания, а нависающий верхний этаж на квадратных колоннах создавал своеобразную террасу перед ним, поэтому там еще было прохладно, несмотря на уже парящую в утреннем воздухе жару.       Мерные шаги и безделье заставили Минхо думать о всякой ерунде. Например, о хитром прищуре Тэмина с утра, когда он вроде загорелся предложением пройтись по городу с Юной, но потом активно начал изображать хворь и почти уполз на кровать. Мелкий явно надул его и размышлять дальше о мотивах не получилось: к парню подошла женщина. Молодящаяся, со слоем яркой косметики, она попыталась что-то сказать Минхо на греческом. Парень улыбнулся и покачал головой, отходя от странной женщины и используя английское «sorry». Женщина яро переключилась на международный язык общения, но и тут Минхо помотал головой, повторяя спасительное «sorry». Женщина не сдавала позиций и напирала на уворачивающегося парня. Он заметил подошедшую к бару Юну и метнулся к ней. Юна весьма удивилась развернувшейся сцене.       — Αυτό είναι το αγόρι μου*, — сказала ей Юна.       Женщина фыркнула и ушла.       Минхо же потребовал рассказать подробно, что произошло.       — Ты понравился ей, и она, видимо, пыталась с тобой познакомиться. Мы экзотика для них здесь.       — И что же ты ей сказала?       — Ничего особенного. Она же ушла, — улыбнулась Юна. — А где Тэмин и Джинки?       Минхо поморщился.       — Этот маленький гад симулирует, и они остались в гостинице. Вечером у нас тренировка, а вчера он, похоже, выпил лишнего.       Юна звонко засмеялась, вызывая еще большее негодование парня.       — Ты думаешь, что он миленький? Все считают его таким, и он нагло этим пользуется! Знала бы ты, как ловко он крутит чувствами всех знакомых нун!       — На самом деле меня смешишь ты, — Юна не могла остановиться, еле выговаривая и пытаясь отдышаться. — Но Тэмин тихий пьяный, и хорошо, что он остался в номере. Греки не любят пьяных. А пьяных туристов особенно.       Минхо притих, переваривая, а Юна потянула его за рукав.       — Пошли, нужно многое успеть.       Сначала она провела его в порт, рассказывая историю самого города Пирей. Находящийся в пригороде Афин, он однако являлся портовой столицей Греции. Минхо, родившийся на берегу моря, все же с удовольствием поглазел на всевозможные суда: от небольших катеров и белоснежных яхт до гигантских паромов и огромных лайнеров.       Следующим пунктом был пирейский лев и его трагичная история, ведь город владел только копией, а оригинал находился в Венеции. Но даже копия гордо восседала на своем каменном ложе на центральной улице и смотрела на прибывающие в Пирей корабли.       Но больше всего поразил Минхо археологический музей: один из лучших в Европе. Десять больших залов с бронзовыми статуями богов Артемиды, Апполона и Афины, коллекцией керамики и барельефов, а также картины художников времен Римской Империи.       За потрясающими рассказами Юны время пролетело незаметно, и, когда заурчало в животе у обоих, они быстро нашли бар, который еще был открыт перед своеобразным дневным отдыхом: микро гипно, аналогом испанской сиесты. Официанта пришлось подозвать, ведь двое были несущественными клиентами по мнению греческих официантов. Сами они подходили обычно к более численным компаниям, ведь поход в кафе — это повод пообщаться, а уже потом поесть. Минхо все еще удивлялся чрезвычайной болтливости местного населения, а еще отметил, как пристально смотрят они в глаза собеседнику. Юна привычно пожимала плечами: они такие, и это нормально.       Минхо выбрал большой кусок жареного на гриле мяса, а Юна заказала гирос с обилием свежих овощей и дополнительной порцией соуса цацики. От настоятельно рекомендованного вина парочка отказалась, предпочитая безалкогольные напитки в такую жару.       — Сейчас из-за уровня моего языка все считают меня своей, хотя для многих я еще «ксени»: почетный гость. Это уже как бы привилегированная ступень. Не своя, но уже не чужая. Но это лучше, чем быть просто «туристас»: туристом, — разоткровенничалась девушка после еды.       — А дедушка Тасос — мой хозяин — называет меня внучкой, — уточнила она уже на улице.       — У нас осталась еще церковь святого Николая, но меня туда не пустят в шортах. К тому же сейчас все закрыто на перерыв, ‒ пояснила Юна.        — Я хочу, чтобы ты показала мне свой любимый пляж.       Минхо хорошо поел, и его немного клонило в сон: сказывались джетлаг** и практически бессонная ночь после такой судьбоносной встречи.       — Ты хочешь искупаться?       — Нет, я хочу посидеть с тобой на твоем любимом пляже. А завтра можно и искупаться.       Юна согласно кивнула, а Минхо успел сунуть купюру подошедшему за счетом официанту. Девушка не успела возмутиться.       На улице Юне позвонили, и она спешно убежала решать рабочие проблемы с коллегой, которую ей придется заменить сегодня вечером. Она была расстроена, как и Минхо. И они договорились встретиться после тренировки в баре.       Минхо по возвращении в номер просто упал на кровать и уснул, предварительно поставив будильник.       Тренировка прошла в привычном ритме, ожидалась еще игра с одной университетской сборной, теперь уже из Афин.       Минхо с упоением вспоминал времена, когда Юна бессменно сидела на трибуне, наблюдая за игрой, и это придавало ему сил. Сейчас, как и уже много прошедших лет, ее не было рядом, но все равно все изменилось. Они как-то скомканно признались друг другу, и Минхо все еще удивлялся, как Юна могла думать, что неприятна ему.       После тренировки — хотя и во время тоже — он успешно игнорировал наводящие вопросы от жутко любопытного Тэмина о прогулке. Про предстоящую ночную вылазку он сказал, как обычно, только тренеру и Джинки.       Минхо в рекордные сроки принял душ, переоделся и уже в полдевятого стоял в дверях бара. Внутри мест не оказалось (снова шел какой-то матч на огромном телевизоре на одной из стен бара), и он присел за столом на улице. Через час матч закончился, и большая часть болельщиков разошлась, а Минхо нашел себе свободный столик внутри. Пробегавшая Юна с улыбкой поставила ему пиво и орешки.       Еще час Минхо меланхолично потягивал пиво, выискивал глазами в толпе Юну и подмигивал, когда их взгляды пересекались, остальное время копался в телефоне и играл в игры.       И, когда Юна закончила немного пораньше, он крепко взял ее за руку на выходе из бара. Юна засмущалась, но руку не убрала. Они прошли уже темными, но еще не совсем пустынными и не тихими улицами до порта, потом пару раз повернули и вышли на пляж.       С одной стороны стояло несколько рядов зонтиков и лежаков (уже пустующих). А вот по другую сторону пляж был усеян перевернутыми лодками. Вдалеке виднелась небольшая хижина, тоже, видимо, рыбацкая, уже сложно было рассмотреть. Возле воды еще копалась пара рыбаков, сворачивая сети или какие-то еще снасти.       Пара дошла до воды, когда рыбаки уже уходили. Юна трогала ногой воду, ведь сандалии она сбросила еще до этого. Минхо сел на песок и стащил свои кроссовки. Теплый прибой лизнул пальцы ног.       — Вода такая теплая! — удивился парень.       — Залезай, — девушка устроилась на одной из лодок, что стояла ближе всего, и положила на колени прихваченное Минхо полотенце.       Парень скинул рубашку и начал стягивать облегающую футболку. Все еще горячий влажный воздух и слишком узкая вещь сильно усложнили его задачу. Парень задергался в ткани, опасаясь резким рывком порвать ее.       — Тебе помочь? — хихикнула Юна. Она беззастенчиво рассматривала подтянутый торс парня, пока он неуклюже барахтался со своей футболкой. Ярко выраженные кубики пресса, проработанные косые мышцы, небольшие темные соски — Юна была впечатлена.       Парень вздрогнул и замер, когда тонкие девичьи пальчики коснулись его боков. Пробежались наверх в надежде вызвать щекотку, но лишь обострили все чувства парня. В плену тесной футболки с задранными неуклюже вверх руками дышать становилось еще тяжелее, и парень начал пыхтеть. Каждое касание заставляло все тело гореть и выделять еще больше пота.       Юна закусила губу, хватаясь руками за футболку, и попыталась дернуть ее вверх. Данный рывок на песке только столкнул ее с телом Минхо, погружая в терпкий аромат самого парня и, видимо, его геля для душа. Теперь и девушка пошла вся мурашками нервного предвкушения, что горячей патокой разлилось внизу живота. Она мягко оттолкнулась руками от него, вполне осознанно проходясь ладошками по тугим мышцам живота и в тумане возбуждения неловко перетаптываясь на песке. В ушах гудела кровь, их странная и молчаливая игра только подстегивала к новым касаниям. Минхо шумно дышал, забыв уже, зачем он тут, и не чувствуя онемевших рук.       Юна уже просто шарила по телу, тесно прижавшись, и пыталась дотянуться до футболки и снова дернуть ее. Минхо уже озверел от ее безнаказанных и таких приятных действий и с громким треском одним рывком высвободился.       Юна замерла, все еще приобнимая его за талию, а Минхо отбросил куски ткани на песок. Девушка шумно сглотнула, и, парень обхватив ее голову руками, жадно поцеловал. Глубоко, захватывая весь рот, напирая языком. И Юна ответила, прижимаясь и опуская руки на пояс его шорт. Минхо еще несколько мгновений терзал ее губы и с легким стоном разочарования разорвал поцелуй. Перехватил шаловливые руки девушки, уже начавшие нащупывать молнию.       — Юна, Юна, — позвал Минхо, вглядываясь в ее подернутые страстью глаза, сверкающие в свете отдаленных фонарей порта и пришвартованных там кораблей. — Что же ты со мной делаешь? — усмехнулся парень, поправляя ставшие совсем тугими шорты.       — Ты мне задолжал за свою многолетнюю глупость! — стукнула кулачком в плечо. — Это из-за тебя я уехала!       Минхо обнял свою маленькую недовольную фурию.       — Отдам все долги с процентами. За каждый год, каждый час. Не убегай больше.       Он положил свой подбородок ей на голову, заставляя уткнуться в его шею носом. Юна перестала сердито пыхтеть и просто стояла. Но через время все же прогундосила:       — И никакой Тэён больше?       — Никакой, — засмеялся Минхо. — Если ты поедешь со мной домой.       Юна вырвалась из его объятий и, отстранившись, уперлась руками в грудь. Долго смотрела ему в глаза, искала, ждала.       — Люблю тебя. Ты моя.       — Ты такой дурак, Минхо, — снова застучала по его руке кулачком и, прижавшись к голой груди щекой, тихо прошептала: — Я тебя тоже.