***
Осень вместе с занятиями наступает почти что внезапно и стены университета снова насквозь пропитываются удивленными взглядами первокурсников, их смущенными вопросами о местонахождении интересующего кабинета и гомоном от потоков людей. Вокруг — почти что хаос, но, как известно, хаос — один из видов порядка, так что Чонгук не особо обращает внимание на многочисленных подростков, толпящихся у стенда с расписанием. Он умело лавирует между фигурами, перемещается из одной аудитории в другую под рев одного из опенингов Наруто в наушниках, почти что успешно игнорируя своих воздыхательниц. По пятам за ним следует Джихё и Чону ее даже немного жалко, ведь девушка прекрасная, даже немного интересная, особенно, когда рядом нет стайки ее подружек, и она от волнения начинает мелить все, что только в голову придет. Вот только проблема в том, что парень еще в девстве один раз глянул на Хаула и пообещал маме, что у него тоже будет такой принц, чем заслужил смешок со стороны родителя. Он ищет себе принца, способного растопить сердце не хуже тридцатиградусной жары для мороженого, а не принцессу. Но имидж держать нужно, а он не включает в себя воздыхания по собственному полу, и только благодаря этому раз в пару недель Джихё получает свою долю внимания в виде небольшого разговора и карамельной конфетки, которые валяются у Чона на дне рюкзака. Всю эту своеобразную рутину разбивает в один момент Пак Чимин, врывающийся в аудиторию с горящими глазами, пылающим сердцем и широкой улыбкой на губах, которой обычно удостаивался лишь стейк из говядины в одном из хороших ресторанов, куда их водил Джин. Он быстро находит место своего младшего и широкими шагами направляется к тому, держа ладонь за спиной и, вполне вероятно, готовясь нанести ему урон в виде какого-то сюрприза. — Бро, хочу познакомить тебя с одним моим другим бро, надеюсь, вы поладите, — после короткой импровизированной речи ладонь Чимина притягивает к себе уже знакомого Чонгуку персонажа. — Ким Тэхен, — хмыкает младший и скрещивает руки на груди, нехотя окидывая взглядом человека напротив себя, который одним своим существованием оправдывает слова «Блеск», «Роскошь» и «Нарцисс». Перед Чоном — довольно высокий юноша, что за лето неплохо раздался в плечах и подкачал мускулатуру, которая скрыта широкой рубашкой с рукавами-фонариками, вообще похожей на предмет винтажа. Ким Тэхён не особо похож на остальных студентов театрального отделения: не болезненно худой, не бледный как античная статуя, и почти что не всегда витает в своем придуманном мире, разговаривая с остальными личностями. У него кожа бронзовая, отдает персиковым отливом, глаза хмурые, а поза почти всегда выражает нежелание пускать кого-то в близкую к себе зону. Это к нему людей и притягивает. Как и наличие неплохих умений играть на скрипке, цитировать «Назови меня своим именем» на итальянском, и умение выбирать неплохое вино на элитные посиделки с творческими людьми в клубе литературы. Чонгук о таких наслышан, и абсолютно не собирается сидеть по три часа в закрытом помещении, выслушивая творения Байрона и Шекспира. — Мы почти что знакомы, душа моя, — Ким обращается к Чимину и тяжело вздыхает, будто показывает свое сожаление о данном факте. — Правда говорили всего лишь один раз, и то это была передача документов одного преподавателя другому. В любом случае, мне очень приятно познакомиться с еще одним лучшим другом моего лучшего друга, надеюсь, что ты заботишься о нем и не делаешь больно, — Под лучами солнца из окна волосы Тэхена кажутся еще более черными и черты как-то опасно заостряются, когда он говорит о заботе с неким нажимом, на что получает смешок и медленный кивок от младшего. — Я решил, что вам нужно будет хотя бы увидеть лицо друг друга перед завтрашним вечером, — на слова Пака о неком вечере две пары удивленных взглядов цепляются за него и парень понимает, что забыл рассказать основную новость. — У меня память как у мыши, извольте простить. Мне сбагрили приглашение на выступление в филармонию, там наши выступать будут, и сказали привести побольше людей для массовости. Я собираюсь нажраться там под исполнение чего-нибудь красивого и хотелось бы, чтобы дорогие мне люди несли мое бренное тело до такси, а не суровые охранники как в прошлый раз. — Знаешь, — после короткого молчания первые признаки жизни и возможности говорить подает Тэхен, сопровождая начало своих слов очередным тяжелым вздохом. — В Испании я слышал такое прекрасное выражение, и оно означает «Да или, да», иными словами это иллюзия выбора, которую получает каждый из нас. Так вот и сейчас, ведь у нас нет особого выбора кроме как согласиться, иначе ты обидишься, и кто-то из нас все равно приедет в час икс забирать твою пьяную персону. Надеюсь, ты сможешь сделать из себя что-то приличное и не прийти в кожанке и со жвачкой? — вопрос уже адресуется непосредственно Чонгуку и он снова становится тем, кого обычно видит каждый человек в этом университете. — Ты так часто смотришь на меня, что рассматриваешь что на мне и что в моем рту? — бровь Чона изгибается, а кончик языка призывно проходится по нижней губе и слегка смачивает ее, на что брюнет никак толком не реагирует, даже не хмыкает. — В такие места надевают приличную одежду и ведут себя подобающе. Встретимся там и спасибо за приглашение, душа моя, — без особого прощания долговязая фигура исчезает в шуме коридора и скоплении людей, а Пак Чимин плюхается на свободное место рядом и смотрит этим самым щенячьим взглядом, будто извиняясь за существование филармонии как таковой и человека, который ее придумал вовсе. Его и обвинять особо не в чем, отказывать тоже не особо хочется, ибо рыжеволосый настолько редко просит руку помощи, что случаи можно пересчитать по пальцам одной руки, если она даже будет состоять на большую часть из ампутированных фаланг. Поддержать его хочется, его пьяное тело — еще больше, ведь друг уже видел свет в конце тонелля и воду в канаве, куда однажды забрел после расставания, и провалялся там пару часов, после чего пришел домой, отмылся, но бездомные принимают его как того самого, кто среди них смог выйти из своего состояния и добиться высот. «Свой среди чужих, чужой среди своих» — всегда резюмирует Джин, наблюдая как в очередной раз Пак со смущением от восторга этих людей выносит им контейнеры с едой.***
Добраться домой вечером по туману и моросящему дождю для Чонгука становится своего рода квестом, который он выполняет почти ежедневно во время наступления осени. Ветер пронизывает не такую уж и плотную куртку, а небольшие капли скатываются по искусственной коже, находя свое место на голых ладонях парня. Дорога домой — пару поворотов налево, один направо и по прямой вверх по улице — заученное направление, которое иногда меняется на более большой крюк, если в наушниках особо хорошая песня. Сейчас же там постоянные уведомления от сообщений той самой принцессы Джихё, снабженные ненавистными пареньку ярко-желтыми сердечками вперемешку с остальными всевозможными эмоджи. В голове — четкий план действий на сегодня, включающий уборку на кухне после раунда готовки с утра, который немного не вышел, съемка нескольких видео уже на знакомую платформу и, обязательно, отмокание в горячей ванне, иначе простуду не миновать. Ближе к вечеру следующего дня становится понятно, что вместе с надвигающейся проблемой в виде «Оденься поприличнее» его несчастное тело атакует озноб и режущая боль в горле. Но Чимина предавать не хочется, да и напыщенному индюку с театрального факультета хочется показать, что он не просто влажная мечта девочек потока с сотней тысяч подписчиков, но и вполне приличный человек, которого его лучший друг сам выбрал. Бабочка на шее ужасно давит, от пиджака становится неимоверно жарко, а такси едет так, будто сегодня приняли закон только о передвижении на скорости тридцать километров в час. На ярко-синем экране телефона друг за другом всплывают уведомления сообщений от Чимина, чаще всего несущие в себе информацию «Ты где?» и «Если решил кидануть меня, то я тебя прокляну» и Джина, который несколькими огромными сообщениями вкидывает сотен пять слов о том, как его все безбожно достали на работе, и это перерастает в предложение бросить все и двинуть к морю, набраться сил и мотивации. Обычно это действительно заканчивается тем, что они втроем арендуют небольшой домик, ходят вечерами к морю и делают пафосные фотографии на фоне бушующих волн, остальное же время занимает набивание пуза вкусной едой. Встреча с лучшим другом происходит на более радостной ноте и темноволосый даже берет с подноса бокал с неизвестной ему золотистой жидкостью, для вида задумчиво обнюхивая ее и вращая бокал между двумя пальцев, будто это раскроет тайну вселенной и появления этой самой жидкости. Рядом с Паком вертится Тэхен и всячески отговаривает того от идеи напиться вхлам, ведь это приличное место и праздник для людей, которые будут тут выступать, а не для его многострадальной задницы. Чонгуку смотреть на попытки брюнета даже немного смешно, ведь если их общий друг собрался что-то делать, то обязательно доведет это до конца, правда, возможно, до печального, но это рассказывать Киму не особо хочется. Пусть помучается. Вообще, вечер вполне неплох для того, чтобы иногда вставать на фоне бледно-кремовой стены, позируя с неизвестным человеком для объектива камеры, улыбаться и кивать на вопросы о том, нравится ли ему здесь. Нравится, конечно, но дома все же было бы лучше. Версия домашнего Чонгука рвется к мягкой подушке, пижаме с покемонами и горячему чаю для уменьшения интенсивности боли в горле. Официальная версия Чонгука широко улыбается, когда смотрит на скрипачей, иногда возбужденно кивает в такт музыке и прикусывает губу на особо волнующих моментах. Официальная версия Чонгука снимает пиджак не потому, что ему жарко от температуры, а потому что так удобнее делать взмахи руками и хлопать при похвале студентов. Официальная версия Чонгука выпивает один бокал неизвестной жидкости не потому, что она отвратно-горькая и вообще ему не нравится горечь алкоголя, а потому что прекрасную музыку нужно слушать в трезвом уме и теле. Но все же домашняя версия начинает скучать и это первым замечает Чимин. Он тянет своего друга за край рубашки в одну из дверей просторного холла на третьем этаже, где все пустует от толпы людей, жаждущих искусства. — Хей, ты в порядке? — голос с игривого сразу же меняется на тот самый заботящийся, когда Чон попадает в нелепые ситуации и тщетно ищет из них выход. — Прости, мне все же не стоило тебя заставлять сюда идти. Полежал бы сейчас дома со своими рисованными мужиками, пообнимал бы своего Тоторо и все бы было хорошо… Чимин выглядит как побитая хозяином собака, когда извиняется. Видно, что ему правда жаль, и он сейчас начнет искать любой выход из ситуации, лишь бы младший резко исчез с этого мероприятия. Хуже становится лишь тогда, когда пухленькие пальчики Пака касаются лба парня и тот понимает, что кожа накалена до предела. — Я сейчас нахожу тут чашку горячего чая и везу тебя домой, а ты снимаешь эту дурацкую бабочку и нормально дышишь, — на приказ Чонгук слегка кивает и в тот же момент друг скрывается снова за дверью. Парнишка даже измученно выдыхает, когда с шеи пропадает кусок ткани и дышать действительно становится проще. Правда, только на несколько минут, ибо рядом волшебным образом материализуется Ким Тэхен собственной персоной. Опять в излюбленной огромной рубашке, свободных штанах и увешанный кольцами. У него между пальцев покачивается бокал, видно, так и нетронутый за целый вечер. Брюнет садится рядом на край резных перил, задумчиво смотрит в стену и медленно поворачивается, сканируя щеку Чона взглядом. Под этим взглядом Чонгук собирается, немного расправляет плечи и снова входит в свою роль горячего мужчины. Тэхен относится к тому же числу людей, которые видят перед собой обладателя накаченных бедер, иногда сальной улыбки и недвусмысленных намеков, коими иногда приходится грешить для собственного имиджа, так что свою роль младшему нужно сыграть как нельзя лучше. — А мне нравится «Возвращение кота». Я посмотрел его, наверное, лет в десять или того меньше, потом захотел завести кота и назвать его Барон. Тогда, наверное, и началось мое поклонение творчеству Миядзаки, — Чонгуку в этот момент странно и как-то не особо понятно как вообще Ким Тэхен, цитирующий итальянский, латынь и Божественную комедию, может знать что такое аниме и быть им немного одержимым. — Это своего рода тайна, но я даже набил татуировки в честь Барона и Принца Луна. Рубашка брюнета слегка обнажает острые ключицы и на них виднеются рисунки двух котов, которых Чонгук точно знает. Он этот фильм видел раз десять, когда устраивал пересмотр всего творчества студии Гибли. — Без обид, но ты странный, — у Чона голос хриплый и уже более похожий на предсмертные крики чайки. — В университете ты душу готов искусству продать и говоришь, что мы все попадем на свои круги ада, как завещал Данте, а в итоге у тебя на ключицах котики? — О, кстати, комедию эту я читал чуть ли не из-под палки, представляешь, — в голосе Тэхена слышится смешок и тот откидывает голову назад, попутно поправляя края рубашки, дабы скрыть элемент чего-то личного и немного интимного. — Купил книгу под впечатлением и в итоге просидел перед ней пару месяцев буквально с бутылкой водки. Немного ради имиджа, немного ради пафоса, немного ради развития. Кому как не тебе знать о важности своего положения в обществе, м? Улыбка у Кима довольно широкая, квадратная и притягательная. Это странно, но после короткого разговора с Тэхеном пообщаться хочется намного больше, узнать откуда у него вообще появилось то аниме, что он смотрел еще и какие у него взгляды. Ким Тэхен как шкатулка с двойным дном, только Чонгук сразу понимает, что дно там нужно пробивать раз пятьдесят, чтобы узнавать все новые факты. — И завтра весь университет узнает, что у меня есть Тоторо и вообще я тварь двуличная? — Не двуличный, а многогранный, — собеседник пожимает плечами настолько равнодушно, что младший на секунду теряется в вопросе значимости своих секретов. — Если бы ты хотел, то и сам рассказал им уже давно, но я что-то не помню твоего присоединения к клубу любителей мультипликации. Меня это не особо касается, так что нет смысла открывать рот и становиться человеческим детенышем крысы. Ким поднимается с перил, поправляет брюки, собранные в складку на бедрах, и направляется к двери, попутно мурлыкая что-то себе под нос. — Хён, может нам познакомиться чуть ближе? Мне бы хотелось, — вслед хрипит Чонгук настолько громко, как вообще может, чем заставляет старшего развернуться на пятках и удивленно на себя посмотреть. Тот не думает особо долго или вообще этого не делает, лишь кивает с мягкой улыбкой и разворачивается обратно, исчезая в дверном проеме. Следом за ним появляется Чимин с кружкой горячего чая и возмущениями по поводу того, что не стоило вообще приходить сюда, иначе так осложнения можно схлопотать. Чонгуку стоило прийти хотя бы ради того, чтобы найти человека, который его понимает. В груди разливается тепло, а на лице моментально уголки губ взлетают повыше. У Чонгука вроде бы есть новый близкий человек.***
Пак Чимин на кухне — залог погрома и одновременно неплохо обеда, который сейчас усердно поглощает Чонгук. Напротив него стоит старший и со сдержанным выражением лица читает лист альбомного формата, где написано как правильно принимать таблетки и в каких муках он умрет после них. Чимин хмурится, почесывает волосы на виске, и брезгливо откидывает от себя бумажку. — Если бы я еще что-то тут понимал, — недовольно цокая, он качает головой и на пару секунд останавливается, убегая в другую комнату, тут же возвращаясь к младшему с небольшим пластиковым пакетом, который отдает ему. У Чонгука на лице удивление, вопрос и кусок лапши из куриного бульона, на что Пак вздергивает плечами и разводит руки в стороны. — Тэхен попросил тебе передать. Есть, конечно, теория что он меня приревновал к тебе и там яд с запиской и приказом не трогать его лучшего друга, но это вряд ли. Все еще удивляясь таким неожиданным подаркам, Чонгук несмело тянет края пакетика по разные стороны и с опаской смотрит на дно, где в пластиковом кейсе виднеется подвеска с вытянутым ярко-голубым камешком. Такую вещь Чон узнает из тысячи и даже миллиона, ибо на шее его любимого мужчины из аниме висит точно такая же. Ким Тэхен для Чонгука кажется ублюдочно-прекрасным человеком и еще более прекрасным другом. Или, при желании, больше, чем другом?