Там, где моя семья

«С тех пор, как мы очутились тут, прошло две недели. Не скажу, что было легко или приятно. Хотелось домой, к брату, только та мысль, что он живой, грела душу. Странно находиться тут, казалось, на своей родине, но… Какой–то чужой. Еще страннее видеть постоянно раздраженного вроде как старшего брата, который и смотрит на тебя, как на дерьмо. Я стараюсь не думать об этом, а то не ровен час и психика полетит к чертям собачьим… Всю неделю я работала в госпитале разведкорпуса. Как оказывается, здесь деление армии отличается от того, что было в моем мире. У нас тоже была Военная полиция, но она отвечала не за порядок, а за вооруженную армию страны. Гарнизона и разведки, как тут, у нас не было. Была полиция общественного порядка, которая следила за соблюдением правил среди населения и подразделение по борьбе с криминалом. Всеми ветвями возглавлял Верховно главнокомандующий армией. Все это время я старалась изготовить как можно больше простых лекарств. Когда думаешь о том, как и чем здесь лечат людей, хочется просто сделать жест «рука–лицо» и спрятать голову под подушкой. Здесь нет даже элементарного пенициллина. По статистике легиона, как рассказал доктор Штерн, выживаемость после вылазки составляет тридцать процентов, из которых десять ранены, а из раненых выживает ровно около половины, потому что нет банального противоинфекционного препарата. Солдаты мрут, как мухи, от бактерий, что попали в кровоточащие раны. А все почему? Потому что уровень медицины здесь близок к нулю», – сидя на подоконнике и разглядывая небо, размышляла девушка, как ее мысли прервал зашедший в комнату капитан. – Уже проснулась? – спросил Эрвин. – Я принес тебе одежду, – сказал он, укладывая ее на застеленную кровать. – Да, – немного растянула девушка. – Спасибо, что позаботился. А ты, как я погляжу, опять всю ночь был на свидании со своими бумажками, – сказала девушка, разглядывая синяки, залегшие под глазами молодого капитана. – Сколько бы раз к тебе не заходила, ты постоянно с ними. – Как спалось? – не отводя от девушки взгляда, задал очередной вопрос капитан, решив опустить тему о его «свидании». – Нормально, – ответила она, потирая глаза. – У тебя кровать удобнее моей. – Если хочешь, можешь остаться тут, все равно она пустует, а переночевать я могу и в кабинете, – предложил ей Эрвин, вспоминая произошедшее ночью. Вечером предыдущего дня. Эрвин с Риваем возвращались к офицерским покоям, проходя через крыло, отведенное медицинскому персоналу. Как вдруг, послышался крик молодой девушки за дверями комнаты: – Пусти, сказала! Из комнаты вместе с дверью вылетел молодой солдат. – Еще раз подойдешь – скастрирую! – выходя из комнаты, зло сказала она, потирая ушибленный кулак. – Что происходит? – задал вопрос капитан. – У Вас, капитан, походу солдаты не знают, что нельзя посягать на честь девушек! – зло сказала Эва, кидая на капитана сердитый взгляд. – Может, стоит хоть немного внимания уделять их дисциплине? – А ты за своим поведением следишь? – из уст Ривая это звучало больше как утверждение, нежели вопрос. – Не крутила бы жопой, меньше бы солдат на сперму сходило, – съязвил он. – Ривай, – окликнул его Эрвин. – Побеседуй с рядовым, а ты, Эва, идем за мной, подумаем, куда тебя разместить. – А ты приставать будешь? – выгибая бровь, спросила Аккерман, хитро глядя Эрвину в глаза. – А ты хочешь? – лукаво произнес он. – Сможешь мне выбить комнату поближе к офицерским? – попросила девушка, решив не отвечать на его встречный вопрос. – Так спокойнее будет, да и не хочется тебя смущать. – У меня сейчас совещание будет, – сказал он, отмечая про себя маленькую победу. – Я попробую решить этот вопрос в ближайшее время. – Скоро вылазка? – спросила она. – Да, пока лето, мы стараемся делать максимальное количество вылазок, – ответил ей капитан, поворачиваясь к двери. – Я зайду к тебе в лазарет вечером, – сказал Эрвин, закрывая дверь с обратной стороны. «Сегодня будет трудный день и как на зло, ночью ко мне приперся озабоченный солдатишка. Думаю, после такого пинка, десять раз подумает, прежде, чем полезть», – поднимаясь с подоконника, подумала девушка, разглядывала комнату Эрвина. «Шкаф, кровать, тумбочка, на которой стоит графин с водой, кресло, письменный стол. Хм… А в спальне-то ему зачем письменной стол, в кабинете, что ли мало?» – задалась она вопросом. «После утренней тренировки солдат ко мне должна зайти Ханджи Зое, сегодня попробуем очистить активное вещество, полученное от пенициллиновых грибов», – переодеваясь в одежду, любезно одолженной Ханджи, вспоминала девушка прошедшие неделю назад события. Неделей ранее В медчасти разведкорпуса все врачи носились, как угорелые, суетились, перестанавливали шкафы, койки, перебирали медикаменты, сортировали травы, драили все, что возможно, под четким руководством нового доктора Аккерман. – Эва, тебе не кажется, что ты их загоняла уже? – спросил Генри, протирая шкафы, в которых хранились медикаменты. – Генри, эти кретины, что называют себя врачами, хранят ядовитые травы на одной полке с целебными. Про санитарные нормы они вообще не слышали, уборку проводят, дай Боже, раз в две недели. Они тут людей лечат или калечат? – возмущалась девушка. – Я, конечно, все понимаю, низкий уровень медицины, но элементарную уборку каждый день можно же проводить, я уже молчу про санитарную. У свиней в хлеву и то чище. А у них тут солдаты лечатся. – Блядь, – выругнулся парень, откидывая от себя живой кусок плесени, некогда называвшийся хлебом. – Ты чего? – повернувшись к парню, спросила девушка, как вдруг замерла. – Ты права, у свиней и то чище будет, – сказал парень, намереваясь выкинуть испорченный продукт. – Вроде врачи, а срач развели. – Стой! – прикрикнула Эва. – Не смей это выбрасывать! Дай сюда! Генри, недоумевая, отдал Эве кусок испорченного хлеба. – Зачем это тебе? – спросил он, смотря на Эву, что немного безумно заулыбалась. – Это, друг мой, возможно, наше спасение, – загадочно сказала девушка, откладывая «хлеб», в сторону. – Только не выкидывай, я отойду ненадолго. Скоро буду. Девушка рванула в сторону кухни. «Черт, нужно срочно придумать, как сварить плотную питательную среду… Думай… Думай… Доступа к морю у них нет, значит, нет водорослей. А нет водорослей, то прощай агар–агара… Желатина тут тоже нет… Долбанное недо–средневековье. Думай… Точно! Желатин добывают из костей. Нужны копыта или куриные лапки, они дадут желатин. Вот бы они были…» – добралась до кухни, размышляя. – Мисс Харисон, у Вас есть говяжьи копыта, или хотя бы куриные лапки? – спросила девушка, обращаясь к поварихе. – Тебе зачем? – спросила женщина. – Нужно, срочно! Так есть, или нет? – Нет у нас, мясо в разведке редко бывает, ты должна была заметить, – устало сказала повариха. – Черт, ладно, спасибо, – поблагодарив, развернулась девушка и пошла по направлению к офицерским кабинетам. «Есть только один выход – идти и клянчить», – такие были мысли в светлой голове молодого врача. Витая в собственных мыслях, девушка дошла до нужного кабинета и на ходу открыла дверь. – Эрвин, мне нужны куриные лапки или говяжье копыто, – смотря на капитана, занятого в очередной раз бумажной работой, сказала девушка. Капитан оторвался от уже надоевших ему бумаг, удивленно глядя на девушку, сказал лишь: – Зачем? – Слишком долго объяснять, проще будет показать результат, – сказала девушка. – Так ты достанешь? Мужчина смотрел прямо в полные решительности глаза цвета грозового неба, выдержал паузу и кивнул: – Жди, к вечеру принесу. – Спасибо! – радостно улыбнувшись, сказала она. Эва поспешила в сторону лазарета, желаемое будет только к вечеру, а это значит, что пора возвращаться к уборке. Ближе к вечеру госпиталь разведкорпуса блестел от чистоты. Уставший Генри лежал себе на кушетке около врачебного стола в то время, как Эва перебирала кое–какие травы. – И все же, зачем тебе этот плесневелый хлеб? – в очередной раз задал вопрос парень. – Если все получится, то этот кусочек вонючего счастья превратиться в лекарство, способное спасти многие жизни, – сказала девушка, не отрываясь от дела. – И как же ты собралась это сделать? – Генри, ты слышал о таком препарате, как пенициллин? – вопросом на вопрос ответила она. – Да, но причем тут плесень? – недоумевал парень – Так вот, этот кусочек плесени, просто кишит грибами – пенициллами, если мне удастся культивировать чистый штамм этих малюток, выделить активное вещество и очистить его, то мы получим тот самый пенициллин, что спасает миллионы людей в нашем мире и по сей день, – наконец–то дала объяснение девушка. «Хорошо, что тогда я получила материал для изготовления питательной среды. Конечно, вывести чистый штамм было сложновато, но все же это удалось сделать. Проблема теперь в очистке. Хоть бы вместе с Ханджи нам это удалось», – подумала девушка, расчесывая свои длинные волосы. «Надеюсь, он не будет против, что я позаимствовала его расческу… Черт, мыло здесь говно, а про шампунь для волос они вообще не слышали, таким темпом останусь без волос», – распутывала образовавшийся колтун. «Ханджи вроде как хорошая девушка, но реально повернутая на своих титанах, – пришла к выводу Аккерман, вспоминая как та всю ночь мариновала их с Генри вопросами об их мире и при этом записывала услышанное в блокнот. – Не доверяют они нам… Хотя, я бы тоже так отнеслась. Какие–то незнакомцы попались им во время службы, так еще и говорят, что ничего не знают и вообще не отсюда. Повезло нам, что мы попали к разведчикам. Как я поняла, из коротких рассказов майора, попадись бы мы Военной полиции, нас бы расстреляли на месте. А разведчики, которые не боятся нового, приняли нас. Дали какой–никакой кров, пищу…». «Титаны… Почему они едят людей, ведь по сути у них нет пищеварительного тракта, а значит, и нет необходимости в пище… Разведчики выходят за стены, чтобы познать окружающий мир и сражаться с этими тварями, в то время как мирное население прячется за стенами уже век. Неужели и мне предстоит такая жизнь?» – девушка заплела волосы в косу, вышла из комнаты капитана и направилась в сторону лазарета. Зайдя в свой кабинет, девушка взяла колбу, в которой находилось активное вещество грибов, что представляло собой зеленоватую жидкость. «Три дня назад, мне удалось выделить активное вещество пеницилл, я долго думала над тем, каким образом мы бы смогли очистить его. Единственное, что пришло на ум – это центрифуга, и то не факт, что получится. К сожалению, нас не учили в университете, как подробно изготавливать антибиотики… А зря, сейчас бы мне ой, как пригодилось это», – размышляла юная Аккерман. «Я рассказала Ханджи насчет своей затеи, та пообещала, что постарается что–нибудь придумать. Так… Пока она издевается над солдатами, мне нужно кое–что доделать», – думала девушка, подходя к шкафчику с колбами, доставая оттуда недавно сделанную настойку. Время стремительно подходило к концу тренировки, а Эва тем временем уже закончила фильтровать изготовленное лекарство. – Доброе утро! – прозвучало на весь кабинет. Девушка поставила колбу на свой рабочий стол, повернулась в сторону шума и сказала: – Доброе утро, майор. – Ну, что, пора браться за работу? – бодро задала вопрос ученая. – Я долго думала, как изобрести центрифугу, но все же, кое–что у меня получилось. Парни, заносим, – скомандовала ученая. Один из солдат, тужась, поставил на расположенный центрально стол агрегат напоминающий центрифугу, в то время как второй поставил на пол баллон сжатого воздуха и шланг. Девушка разглядывала изобретение. «Чем–то даже и напоминает наши центрифуги, только вот меньше деталей. Металлическая внутренняя камера, снизу которой приделаны лопасти, все это вокруг прикрыто металлическим пластом, образующим своеобразную стену, а шланг, как я поняла, подводится в это отверстие, из него будет поступать воздух, и таким образом у нас получается карусель. Металлические составляющие сделаны довольно тонко, что упростит движение, при подаче воздуха. Все до жути просто, но должно сработать», – девушка подняла крышку внутренней камеры и заглянула туда. «Даже это продумала, – разглядывая металлические штативы для пробирок, которые были обделаны кожей, – удивилась Аккерман. – Великолепно, так пробирки не разобьются при вращении о металлические штативы». – Ханджи, ты большая молодец! – радостно сказала Эва. – Я бы не смогла так быстро такое придумать. – Ну, что, за работу? – с энтузиазмом спросила ученая. Молодые девушки разлили по пробиркам жидкость, закрывая их пробками, и загрузили ее в рабочую камеру центрифуги. Осталось только пустить воздух. – Ханджи, а ты опробовала это на холостом ходу? – спросила Эва. – Да, все работает, давай скорее опробуем, – с нетерпением ответила ученая, глаза которой уже приобрели безумный блеск, а на щеках появился румянец. – С Богом, – сказала Эва, поворачивая осторожно рычаг баллона со сжатым воздухом. Центрифуга начала вращаться. – Работает! – Как думаешь, сколько времени это займет, – спросила ученая, наблюдая за тем, как работает ее устройство. – Для начала, думаю, пусть полчаса покрутится, посмотрим потом, что вышло. Если хоть немного осветлится, то продолжим. Буду проверять каждые тридцать минут, – задумчиво ответила, подойдя к своему другому рабочему столу. – Эва, можно вопрос? – Валяй, – не отрываясь от своего дела, сказала она. – Это конечно не мое дело, – начала Ханжди. – Но… По поводу Ривая. Ты дай ему время все обдумать. Твой брат, насколько я поняла, рос в хороших условиях. А наш Ривай, родом из подземных трущоб… Он не так давно потерял своих друзей, что были ему семьей, а тут ты появилась… Он сам не знает, что думать, как поступить… Да и не мне тебе рассказывать, какой он… – Ханджи, ты права – это не твое дело, – оторвавшись от своего дела, сказала девушка, не дав договорить ученой. – Я не собираюсь давить на него своей сестринской любовью и заботой. Тут, или дома, Ривай остается Риваем. Я знаю все закоулки его характера, пусть даже Ваш, – выделила она последнее слово, – жил в таких условиях, я знаю, как мне поступить. Думаешь, я не замечаю, что Вы все думаете? Считаете, что он черствый, безэмоциональный, хладнокровный, одним словом отточенная машина для убийств. Что взгляд его не выражает ничего, кроме холода… В то время, как я вижу сотню эмоций в его глазах, вижу его жесты… Он тоже человек… – Ладно, Эва, не злись только, – сказала ученая, понимая, что залезла глубоко, туда, куда не надо. – Я не хотела тебя обидеть. Просто, я вижу, как ты смотришь на него, а в твоих глазах печаль… – Ханджи, ты прости меня, я сказала лишнее, – вымолвила девушка, поняв, что и в правду взболтнула лишнего, ведь ученая пыталась помочь. – В любом случае, спасибо. Но давай отложим этот разговор на будущее, я пока не готова… Это все слишком сложно. – Ладно, я пойду, мне нужно возвращаться к своим обязанностям, – сказала майор, поворачиваясь к двери. Ханджи понимала, что эта тема больная не только для Ривая, поэтому и решила больше не трогать ее. Эва начала разливать настойку по бутылочкам. «Ну вот, готово», – радостно подумала она и пошла проверять, пробирки с пенициллином. Отключив поток воздуха, Эва дождалась пока центрифуга прекратит вращаться. «Всевышний! Пусть сработает, пожалуйста!» – молилась девушка, открывая крышку рабочей камеры и доставая оттуда одну из пробирок. «Ура! Еле заметно, но все же более крупные частицы начали оседать! Хоть и совсем немного, но все же, это успех. Нужно продолжить», – размышляла она, запуская по новой центрифугу. Затем к работе присоединился Генри, которому Эва и поручила присматривать за центрифугой, пока она сама выполняет просьбу Штерна, проводя учет медикаментов и составляя график дежурств. Молодые люди работали в тишине, пока ее не прервал Генри: – Ты мне ничего не хочешь рассказать? – Что именно? – спросила девушка, не отрываясь от медикаментов. – Черт, Эва! Мы столько вместе уже прошли, а я одним из последних узнаю, что к тебе ночью приставали! – возмущался Генри. – А что бы это изменило? – спросила она. – Он получил по заслугам, открыл собой дверь. – Ничего… – на выдохе сказал парень. – Просто ты мне не безразлична… Все кругом только и шепчутся, как досталось тому солдату от Ривая. – А что с ним? – уже повернувшись к парню, спросила она. – Ходит весь побитый, драит конюшни и сортиры. Рука у Ривая тяжелая, – сказал Генри. – Это не открытие. Он всегда отрывался по полной на моих обидчиках, – сказала она, как сердце пропустило удар. «Прямо как дома, когда я приходила к нему с жалобой… Может… Не все еще не потеряно», – подумала Эва. – Тут он не твой брат, – напомнил ей Генри. – Я не знаю, как тебе это объяснить, но у Аккерманов все по–другому, нас объединят не только кровь, а что-то еще… Сложно это... Тут хочешь, не хочешь, но оно свое возьмет. – Ты в этом так уверена? – спросил парень. – Даже несмотря на то, что он холоден ко мне, а я, в свою очередь, постоянно ему язвлю, мы все равно, хоть каплю, но проявляем заботу друг о друге, – сказала она, глядя на бутылочки с настойкой на ее столе. – С рассветом я зашел в твою комнату, тебя там не было. Где ты ночевала? – спросил Генри, переключаясь на другую тему, понимая, что между братом и сестрой, все не так просто. – У Эрвина, – спокойно ответила она. – Что? – удивился парень. – Что ты у него делала? – Спала, – невозмутимо сказала Эва. – С ним? – с толикой ревности прокричал парень. – Нет, блин, с папой римским, – смеясь, сказала она. – Эрвин пошел в свой кабинет. Я была одна. И вообще, я не припомню, чтобы давала тебе повод для ревности. – Я… В общем… Не важно, – смущаясь, сказал Генри. – Собственно, я не за этим пришел. С завтрашнего дня я перехожу под командование майора Захариуса. – Что? – теперь настала ее очередь удивляться. – Эрвин же тебя прикрепил ко мне. – Послушай… Я долгое время прокручивал прошедшие события и пришел к выводу, что я полный ноль. Только не перебивай меня, – сказал Генри, видя, что Эва собралась ему возразить. – Если бы ты тогда, когда мы попали сюда, поддалась панике как я, то мы бы с тобой давно переваривались в желудке у титана. Твоя смелость тогда спасла меня… И когда были у Бушменов… Я, чертов трус, даже сбежать нормально не смог, ты меня тогда спасла… Да я полное ничтожество, ни на что не годное! Это я должен был защищать тебя, а не наоборот! Поэтому я попросился, чтобы меня научили сражаться с титанами. Я хочу стать сильнее, чтобы… Суметь защитить тебя, когда потребуется. – Генри… Ты… – не веря тому, что только что услышала, сказала Эва. – Ты отнюдь не ничтожество. Не надо так говорить про себя, но я горжусь тобой. Ты молодец, что решил стать сильнее. – Спасибо, надеюсь, я тебя больше не подведу, – сказал парень, улыбаясь. – Ты лучше иди тогда, отдохни, тренировки будут не легкими, – сказала она. – Я сама справлюсь. Ближе к концу обеда наконец–то удалось выделить чистую жидкость. «Так, нужно выпарить жидкость, чтобы получить порошок. Препарат пенициллина, это же суспензия, но перед этим, я должна вспомнить курс микробиологии… Нужно всю эту красоту подсчитать. Вспоминай… сколько единиц действия в одном миллилитре раствора…» – продолжила свой мозговой штурм девушка. Поздним вечером, зайдя в кабинет юного врача, Эрвин обнаружил ту, спящую за своим столом, а рядом с ней 2 ампулы и листок бумаги: «Пенициллин, антибиотик, шестьдесят тысяч единиц действия Применение. Применять при бактериальных инфекциях и заболеваниях. Курс лечения инфекционного заболевания составляет при: – легкой форме – три укола с интервалом в три дня между инъекциями; – средней форме – три укола с интервалом в один день между инъекциями; – тяжелой форме – пять уколов с интервалом в два дня между инъекциями. Предупреждение. Может вызывать аллергию. Предварительно провести пробу на внутренней стороне руки. Приготовление суспензии. Инъекционную воду из ампулы номер один набирают шприцем и постепенно, легкими движениями вращая, вливают в ампулу номер два. Колоть глубоко внутримышечно». Молодой капитан, заканчивая читать бумажку, улыбнулся уголками губ, радуясь своей очередной победе.