Там, где моя семья

За мыслями об антигистаминном препарате прошло несколько часов, в результате которых девушка составила план своих действий и начала изготавливать препарат. Ближе к вечеру в кабинет влетел доктор Коллинз. – Доктор Аккерман, разведчики вернулись! – запыхавшись, сказал он. – Но они должны были уйти на двое суток? – растерянно спросила она. – Несколько солдат тяжело ранены, нужна Ваша помощь, скорее, пойдемте! Девушка подорвалась с места и вместе с мужчиной побежала к прибывшим разведчикам. Сердце молодого врача готово было вырваться из груди. Страх за своих новоиспеченных друзей сковывал движения, ноги подкашивались, чем ближе она подходила к выходу из штаба. Выйдя, девушка хотела отыскать родные глаза брата, но не успела, ее потянули к раненым солдатам. Оторванные конечности, обильные кровотечения, повреждения внутренних органов, одним словом – месиво. Как выяснилось, разведчики наткнулись на большую группу титанов и, вследствие чего, понесли огромные потери. Девушка постаралась абстрагироваться, "включить" режим врача и скомандовала: – Сортируем по ранениям, с тяжелыми – на операционные столы немедленно, ввести обезболивающее, остановить кровотечения, сделать анестезию и провести операцию. Со средними – при наличии кровотечения – останавливаем, обезболиваем и ждем, пока справимся с тяжело раненными. Легкие ранения – подождут. Вперед! – Эва кинулась рассматривать раненных. Время прошло незаметно, за этой вылазкой после восстановления солдат была еще одна, и так пролетело все лето. За это время, Эве и Ханджи удалось разработать схему массового производства пенициллина, теперь лекарства было достаточно, чтобы обеспечить разведку и небольшое количество пустить на продажу. Так Легион получил дополнительную финансовую поддержку со стороны элиты, что несомненно была рада получить столь незаменимое лекарство. Аккерман удалось изготовить антигистаминный препарат, который она, недолго думая, называла дезлоратадин. Отношения с Риваем перешли на более дружеские, но парень все старался избегать частых разговоров и встреч, приходил только по особой надобности. Наступила осень, а с ней и дожди, солнечных деньков было мало. В этом году она выдалась довольно холодной, вследствие чего разведка уже к концу октября должна была осуществить последнюю вылазку за стены. Солдаты легиона уже были в сборе и ждали приказа командующего. – Пожалуйста, будь осторожен, – попросила Эва, глядя Эрвину прямо в глаза. – Не волнуйся, на сей раз мы далеко не пойдем. Это простая зачистка близлежащих территорий перед зимой, – успокаивая девушку, сказал капитан. – Проследи, чтобы Ривай вовремя менял лезвия и пополнял газ, – попросила она. – Зная его, он полетит в самую гущу, если увидит, что кому–то нужна помощь… Мой Ривай так всегда делал… На войне, что была тогда… Отец, как рассказывал, не раз его ругал за то, что тот не смотрит за патронами, а суется в пекло… Думаю, и с ним точно так же… – по девушке было видно, что откровенность далась ей нелегко. Воспоминания о ее брате, что остался там, который явно ищет свою сестру и недоумевает, почему от нее и следа нет, кололи сердце. – Прослежу, – с пониманием ответил он и, взяв девушку за руку, продолжил: – Не унывай, время быстро пролетит. – Солдаты! По лошадям! Отправляемся к воротам через минуту! – послышался громкий голос командующего. – До встречи, – попрощался с ней капитан. – Как вернусь, начнем твои тренировки. Девушка по уже приобретенной привычке своим взглядом провожала разведчиков. «Нужно заняться чем–нибудь… Пойду, наверное, комнату уберу, а то неделю как–то уже руки не доходят», – подумала девушка, направляясь в «свою» комнату. «Эрвин так и не решил вопрос с другой комнатой… Он молчит, и я не спрашиваю… Видимо, притерлись уже. Так… С чего бы начать?» – размышляла Эва, рассматривая комнату. Так она занялась уборкой, вспоминая некоторые довольно веселые моменты, что произошли с ней в начале ее пребывания в этом мире. Протирая пыль, образовавшуюся на верху шкафа, невольно всплыл момент, как она помогала Эрвину убираться в его кабинете. – Ривай опять устроил в качестве тренировки уборочный марафон? – спросила девушка, смотря на то, как Эрвин «воюет» с бумагами, лежащими на его столе. – Да, скоро и сюда придет, будет мозг выносить, что в конюшне чище, чем в этом кабинете, – не отрываясь от дела, ответил ей блондин. Девушка окинула взглядом кабинет, кивнула и произнесла: – Ну, здесь я с ним соглашусь. Ты когда вообще в последний раз тут хотя бы пыль протирал? – И ты туда же, – устало сказал капитан, потирая глаза, уставшие от созерцания бумаг. – А он еще и отрицает факт вашего родства… – Ну… Он бы не был Риваем, если бы принял меня с распростертыми объятиями, – сказала Аккерман, глядя на молодого мужчину. – Ладно, топай в комнату. Я тут сама все уберу. Не хочу слышать его нытье по поводу твоей чистоплотности. – Уверена? – задал вопрос капитан. – Вали, пока я добрая, – пробубнела девушка и принялась за уборку кабинета. Тем же вечером и в том же кабинете собрались Майк, Ханджи, Ривай, Эва, Генри и собственно владелец кабинета. – Ваши предположения, как бы вы могли вернуться домой? – спросил Эрвин, глядя на Эву и Генри. – Я долго думала над этим…. Могу сказать только одно: если есть вход, значит, есть и выход. Осталось только его найти, сказала девушка, глядя прямо в голубые глаза капитана. – Думаю, раз мы здесь появились за пределами стен, то выход находится там же, только вот, где? – задумчиво произнес Генри. – Говоришь, ты тут убиралась? – задал вопрос девушке Ривай, показывая ей слой пыли, что он нашел за книжным шкафом. – Что можешь сказать по этому поводу? – Свинья везде грязь найдет, – в очередной раз съязвила она. После секундного молчания кабинет капитана залился громким смехом присутствующих в нем людей. Лишь только злая мина Ривая омрачала момент. «Нет, ну он сам виноват, кто вообще проверяет пыль за шкафами? Я, что, Геракл, чтобы их двигать?» – смеясь, вспоминала она. Время близилось к обеду, и девушка решила прочесть недавно раздобытую у Эрвина в кабинете книгу. Дверь в комнату капитана отворилась, в нее ворвался доктор Фостер, что работает ныне фармацевтом. – С… с… слава ве… ве..Вели.. Великим сте… Стенам, я в… Вас нашел! Д… д… доктор Ак.. Ак… Аккерман, с… сро…чно спу… спу… спускайтесь в ла… ла… лазарет, раз…, – заикаясь, говорил доктор Фостер, как его прервала Эва. – Разведчики вернулись? – спросила девушка, откладывая книгу в сторону. – Д… д… Да! – произнес мужчина. Девушка рванула в сторону лазарета, предчувствия у нее были дурные. «Черт, говорила я, быть осторожными, прошло от силы часа три, а они уже разбиты». Эва, добежав до лазарета, остановилась, ужас сковал ее тело. «Сколько раз такое уже видела, но каждый раз, как первый. Наверное, я никогда к этому не привыкну», – подумала молодая девушка. – Доктор Аккерман, пожалуйста, сюда! – позвал ее один из солдат. – Помогите моему брату! Эва подойдя к лежащему парню, внимательно его осмотрела, кожа отдавала синевой, на лице липкий пот, рваная рана в области правой стороны брюшной полости – явный признак большой кровопотери, разрыв печени – гиблое дело. В данных условиях помочь парню не получится. Эва скрепя сердцем сказала: – Мне жаль, я ничего не могу сделать. – Но как же так! Он еще жив! – настаивал парень. – Соболезную. Это летальный исход. Пока я без толку потрачу на него время, может умереть другой солдат, – сказав, девушка повернулась и поспешила к другим раненным. Весь остаток дня девушка провела за операциями и лечением травм солдат. «Собирали конечности, останавливали кровотечения, даже челюсть сломанную удалось спасти без физических потерь, вправляли суставы… Хорошо, что удалось сделать пенициллин и протестировать его на животных. Ханджи сделала еще несколько центрифуг, Эрвин подогнал людей, удалось изготовить достаточное количество антибиотика, чтобы обеспечить солдат после этой вылазки. Хоть насчет смертей от бактериальной инфекции можно не волноваться теперь, – думала Эва, идя в «свою» комнату. Началась гроза, мелькавшая молния периодически освещала помещение. – Блин, забыла халат снять». Девушка, зайдя в комнату и скинув с себя белый халат, устало вымолвила: – Ну и денек… – мелькнула молния. – Поддерживаю, – устало произнес Эрвин, сидящий на кресле, рядом с письменным столом. Девушка подскочила от испуга. По окнам начали бить дождь. – Тьфу ты, напугал, – повернувшись к мужчине, сказала она. Глядя на его растерянное и потрепанное лицо, никогда бы не подумал, что это тот самый, гордый, смелый и самоуверенный капитан, которого знали все люди. – Ты ранен, почему не подошел ко мне в лазарет? – Это так, царапины, заживут, – устало сказал блондин и, выдержав небольшую паузу, добавил: – Жаль того парня, но ты правильно поступила. – Это обратная сторона медали. Я не Бог и не могу распоряжаться чужими жизнями… Но почему–то приходится решать, кому жить, а кому нет… – тихо сказала она, доставая из тумбочки аптечку, что ранее сама оставила там. – Зато ты спасла других солдат, – поддерживая решение девушки, произнес капитан. – Пожертвовать одним, чтобы спасти десяток… Теперь я полностью понимаю тебя, когда ты принимаешь такое решение на вылазках, – сказала она, подойдя к мужчине и начиная легкими движениями рук обрабатывать его раны. – Но… почему же так паршиво тогда? – Это жизнь, Эва, – устало ответил Эрвин. – Я помню тебя после той вылазки, на который мы с Генри появились, даже тогда, с теми потерями, ты не был так подавлен, – тихо, почти что шепотом промолвила девушка. – Неужели все так плохо? – Ты сама видела, сколько нас осталось. Выжили только офицеры и несколько рядовых. Мы потеряли практически всех новобранцев. Из них осталось только два человека… Руки девушки, как и она сама, замерли, сердце пропустило удар. – Нас расформируют… Пришло послание от верхушки… Завтра к обеду придут представители Военной полиции за отчетами, – закрывая глаза, сказал капитан. – Как? – не осознавая услышанное, спросила она. – Вы же наши защитники… «Впервые она сказала наши…» – подумал мужчина, обвивая своими руками девушку за талию и притягивая поближе, приложил голову к ее груди. – Мы что–нибудь придумаем, – тихо сказала она, поглаживая капитана по голове. Щеки залились румянцем, а сердце учащенно билось. – Побудь со мной, – тихо попросил блондин, нуждающийся в поддержке, что могла дать только она. Девушка присела к нему на колени. Капитан, положил свою голову ей на плечо, утыкаясь в шею, прошептал: «Спасибо». Девушка проснулась с рассветом, рядом с ней посапывал до жути уставший от вчерашних событий капитан. «Пусть поспит», – подумала она, глядя на лицо спящего мужчины, который порой хмурился. «Видимо плохой сон снится», – сделала вывод девушка, нежно проведя кончиками пальцев по волосам капитана, поправляя их. «В глубине души, я понимаю, что все это фарс. Он видит выгоду во мне, как во враче, способным принести разведки прибыль, а я в нем якорь, что может обеспечить мне стабильное существование. Но… почему же тогда сердце так трепещет, когда он рядом?» – задалась она вопросом. Эва аккуратно поднялась с кровати, стараясь не разбудить Эрвина. Аккерман подошла к шкафу, в котором лежали так же и ее вещи. «Так и не переоделась. Всю одежду помяла. Платье что ли надеть? Жалко, испачкаю, да и неудобно будет… Рубашки я так и не постирала, а оставшаяся помялась за ночь», – размышляла девушка, как на глаза попалась рубашка Эрвина. «Великовата, но сойдет. Как говорят – с большого не вывалишься. Не помрет, если свисну на денек», – подумала она, переодеваясь в рубашку капитана. Обход пролетел незаметно. Девушка осмотрела ранения солдат, отмечая про себя, что раны не гноятся, следовательно – инфекции нет. Так время приблизилось к обеду, а это значит, что полицейские вот–вот прибудут. Девушка сидела за своим столом в кабинете и ела принесенную Риваем еду. «Весь такой крутой, холодный, а поесть принес. Видимо заметил, что пропускаю приемы пищи», – подумала девушка, разглядывая стоящие перед ней ампулы с пенициллином и антигистаминным препаратом. «Спаситель и спаситель от спасителя», – посмеялась она. «Надо вам еще одного дружка сделать, а ту скучно вам тут вдвоем», – размышляла Эва. Закончив принимать пищу, девушка посмотрела в окно. «Опять эти козлы», – пронеслось в голове у Аккерман, когда она увидела знакомые рожи представителей Военной полиции. В голове девушки, как будто что–то щелкнуло, она резко поднялась со стула, прихватила с собой ампулы и понеслась в сторону командира. «Хоть бы успеть… Хоть бы успеть», – думала девушка, дойдя до заметного кабинета. – Извините за вмешательство! – открыв дверь, запыхавшись, произнесла она. На девушку посмотрели несколько пар глаз: недовольные светло–карие командира, удивленные голубые капитана и сверхдовольные очи полицейских, в цвет которых девушка не всматривалась. – Командир! Прежде, чем выгоните, позвольте стать на защиту Легиона! Командир смерил девушку долгим взглядом, после чего, махнув рукой и думая, что хуже уже не будет, пропустил девушку. – По итогам заседания, прошедшего вчера, уважаемая элита и представители города попросили остановить вашу деятельность, вследствие чего местный судья принял решение о роспуске Легиона разведчиков, – довольно сказал один из полицейских. – Поэтому, командир, в ближайшее время мы требуем полной остановки Вашей деятельности. В обратном случае, любое Ваше действие будет признано, как предательство короны. – Сколько времени у нас есть? – спросил командир. – Неделя, – твердо ответили полицейские. – Позвольте предложить Вам сделку, – послышался голос Аккерман, которая поставила на стол ампулу с порошком. – Я передам рецепт своего антибиотика, откажусь от авторских прав, взамен лишь попрошу оставить разведку в покое и не прекращать ее деятельность. По глазам полицейских читалось, что они довольны таким исходом. «Хотят разведчики стать кормом для титанов – туда им и дорога, а вот от прибыльного лекарства, отказываться не стоит», – такого мнения была столичная полиция, которая в свою очередь сама хотела предложить данную сделку. – Мы подумаем над Вашим предложением, доктор Аккерман, – сказал второй полицейский. – Завтра мы сообщим Вам решение суда. Полицейские поспешили покинуть пределы разведки, считая, что ушли с еще большей победой. В кабинете командира разведки стало тихо, витало спокойствие, столь необходимое после данной встряски. Шадис испытал колоссальное облегчение, что его детище все еще может остаться на плаву, но он все же не понимал мотивов врача, считая, что та даже без разведки найдет себе работу. – Это твои труды, не стоило так поступать, – выдержав некоторое молчание, обратился к девушке Эрвин. – Это небольшая плата взамен сохранности Легиона, – спокойно ответила ему девушка. – Аккерман, ты уверена в своем решении? – спросил командующий. – Абсолютно, командир, – уверенно сказала она. – Тем более, что я сказала, что отдам РЕЦЕПТ, а не технологию производства. Для этого им надо будет выкупить центрифугу и систему выпаривания Ханджи. – Логично, – поддержал ее Эрвин. – Мы все равно остаемся в выигрыше. – В добавок, антигистаминного препарата–то у них нет, – ухмыляясь, сказала она, ставя на стол вторую ампулу. – По–любому приползут. – Анти… Чего? – переспросил командующий, сфокусировав взгляд на ампуле. – Антигистаминного, – повторила она. – Это препарат, который способен подавить аллергическую реакцию на пенициллин, да и любой другой аллерген. Если полицаи внимательно прочитают инструкцию, то увидят, что препарат может вызывать аллергию. Переговоры двух сторон длились еще несколько дней, в результате которых, государственные производители лекарств приобрели у разведки разработки оборудования, необходимого для изготовления препарата. Суд установил необходимость участия доктора Аккерман под надзором столичной стражи, при первом запуске крупномасштабного производства лекарства. – Не хочу туда, – возмущалась девушка, собирая вещи и готовясь к предстоящему временному переезду в столицу. – Это твой родной город, Эва, – сидя на стуле и наблюдая за девушкой, произнес капитан. – Побудешь там неделю и вернешься к нам. – Такое ощущение, будто я вещь какая–то, – на выходе сказала она и пробухтела: – Аккерман туда, Аккерман сюда. – Мы будем к тебе заезжать, – просмеявшись, сказал капитан. – Ривай тоже не в восторге. – Ты мне лучше скажи, от чего он вообще бывает в восторге, – с сарказмом вымолвила девушка. – Я думаю, с этой задачей ты лучше справишься, – промолвил блондин. – Все же, он твой брат. – Только вот мне кажется, он до сих пор это не воспринимает, – продолжая собирать вещи, сказала обладательница обворожительных глаз цвета грозового неба. – Все придет, еще не так много времени прошло, – пытаясь поддержать девушку, сказал Эрвин. – Небось думает, что мне понравится у этих полицаев, подлижусь к ним и останусь там жировать, – озвучила свои догадки девушка. – Твой поступок говорит о многом, я не думаю, что Риваю такое в голову придет, – возразил капитан. – Но должен отметить, прогресс на лицо и любой это заметит. – Да… Ледник потихоньку тает… – протянула она. – У меня кое–что для тебя есть, – поднимаясь и заходя в свой кабинет, взяв сверток, лежащий на столе, сказал Эрвин. – Держи, – добавил он, подойдя к девушке и протягивая ей сверток. Та заглянула и обомлела. – Это же… Форма Легиона… Но я ведь не солдат, – не веря своим глазам, сказала она. – Но ты его часть, – произнес капитан. – Носи ее, она тебе подойдет. – На зло врагам, на радость нам, да? – Именно, – потрепал он ее по голове. – Ты поедешь со мной? – спросила она голосом, в котором слышались ноты надежды. – Поеду, – несвойственно мягко для него, ответил ей. К полудню прибыла карета, предназначенная для девушки, чтобы отвести ее в Стохес.