***
Воспоминания Юкине о прошлой жизни были наполнены весельем и радостью. Его семья состояла из четырёх человек: он, мать, отец и старшая сестра Юка. Они были обычной японской семьёй и жили в небольшом уютном домике. Юкине был любимым младшим ребёнком и хорошо дружил со своей сестрёнкой. Родители души в них не чаяли. Хоть они не были особо богатыми, но мать и отец старались всячески радовать своих детей. Иногда на работе им выдавали купоны, по которым можно было получить горстку карамельных конфет или бутылку сладкой газировки. Такие дни дети любили больше всего. — Хару, иди скорее сюда! Отец принёс сегодня нам конфеты! Когда сестра звала его, Юкине всегда быстро прибегал. Особенно на делёжку сладостей. Они оба были счастливы. Любили вместе гулять на улице до самого вечера, подкармливали уточек в реке и уличных кошек, помогали дома матери по хозяйству и усердно старались учиться в школе. Однако, всё сильно изменилось в тот год, когда Юкине исполнилось 14. Вся жизнь семьи перевернулась в абсолютно противоположную сторону. Тогда по стране прошёл большой экономический кризис и многие предприятия были закрыты, а половина сотрудников уволены. Под сокращение попал и их отец, а на нём держался практически весь семейный бюджет. То время стало настоящим испытанием для всей семьи. Мать в одиночку не справлялась. Её зарплаты не хватало даже на погашение долгов, которые каждый день продолжали расти. Из-за этого в один абсолютно обычный день пришёл злой дяденька в костюме и выгнал их всех из дома. Семье пришлось переехать в снимаемое дешёвое жильё на втором этаже магазинчика, который располагался на окраине города прямо возле железнодорожных путей. Их семья и без того была не из богатых, но теперь приходилось выживать в суровых условиях. Иногда денег не хватало даже на пропитание. Приходилось часто голодать, из-за чего все в семье заметно сбросили вес. Хару заметил, что от недоедания он перестал расти, в то время как его ровесники становились с каждым днём всё выше. Мальчик сильно переживал, что больше так и не сможет вырасти, но не хотел обременять семью своими проблемами; им и без того было сейчас слишком сложно. Иногда его школьный друг угощал чем-нибудь вкусным, но даже тогда Хару старался лишний кусочек хлеба принести семье. А иногда их с сестрой из жалости подкармливала соседка-кошатница, изредка угощая детей горячим обедом. Спустя 3 месяца стал вопрос об исключении Юкине и его сестры из школы. Со временем на обучение денег стало категорически не хватать, а школа терпеть нарастающие задолженности не намеревалась. Мать и отец были в отчаянии. И если в тяжёлый жизненный этап мать Юкине стала только сильнее и даже сумела найти подработку в ночное время, то отец, наоборот, изменился в худшую сторону. Крах в карьере сильно ударил по его самолюбию. С тех пор отец психически сломался и стал часто выпивать. Новое рабочее место было найти практически невозможно и от этого сила воли отца становилась всё слабее, а отчаяние и разочарование в жизни росло в геометрической прогрессии. С каждым днём он употреблял всё больше и больше алкоголя, спуская на него приличную сумму заработанных матерью денег. Хару и Юка, как и мать, тоже старались изо всех сил, чтобы не потерять своё место в школе. Они уговорили директора, что будут помогать во всём уборщицам и садовникам и таким образом будут отрабатывать все свои долги за обучение после уроков. С каждым месяцем они трудились всё усерднее, но легче от этого не становилось. Юка всё чаще болела, страдая от изнеможения организма, и у неё всё чаще случались нервные срывы. Она хотела сбежать или даже умереть, а Юкине каждый раз подбадривал сестру, обещая, что однажды всё у них будет хорошо, и что им нужно продолжать жить и бороться. Сам Юкине тоже стал часто подхватывать простуды, от чего учиться и работать одновременно становилось всё труднее. Отец всё сильнее напивался, и всё чаще до состояния не стояния. Он всегда был агрессивным находясь под градусом, но в таком сильном алкогольном опьянении он становился полной своей противоположностью. Словно другим человеком. Вскоре он стал страшен всем членам семьи. Отец в любой момент мог поднять руку на мать или на сестру, если не находил в холодильнике запасной бутылки алкоголя или был ещё чем-то недоволен. Юкине каждый раз заступался за женщин своей семьи и каждый раз получал от отца сильные побои. Началось это с нескольких пощёчин, но с каждым новым разом отец бил мальчишку увереннее, сильнее и чаще. На утро он прочухивался, трезвел и обнаруживал у сына множество синяков и ссадин. Он корил себя за это, не веря, что правда способен на подобное. Отец не помнил, как буйствовал и как бил детей с женой под действием алкоголя. Он пытался убежать от себя и от такой реальности — и снова напивался до беспамятства, чтобы забыть совершённые деяния. Так круг замкнулся: алкоголь, побои, сожаления, алкоголь. Сколько бы Юкине не просил его перестать пить, отец уже не мог остановиться. Его привычка выпивать со временем переросла в сильнейшую зависимость. Побои семьи повторялись раз за разом уже каждый день, и с каждым новым днём становились всё жёстче. Хару и Юка после школы боялись оставаться дома с отцом наедине. Мать практически круглыми сутками работала, а дома их ждал только разъярённый вечно пьяный отец. Дети старались как можно реже бывать с ним и до самой темноты гуляли на улице, пока соседка-кошатница не начинала уже гнать их домой. Юкине очень сильно боялся приходить назад. Каждый раз стоя перед дверью он боялся встретить своего пьяного отца. Боялся, что тот ещё не спит и снова сильно побьёт их с сестрой за то, что они не принесли ему очередную банку пива. Спустя ещё месяц Хару и Юка перестали ходить в школу. Их внешний вид мог привлечь нежелательное внимание. Синяки на теле ещё можно было скрыть одеждой, но теперь отец начал бить и по лицу. За последнее время он полностью перестал быть собой и практически никогда не выходил из состояния «белочки». Юкине стал забывать, когда в последний раз видел отца трезвым. Но всё равно мальчик не оставлял надежду, что они будут снова счастливой дружной семьёй, а отец однажды снова станет хорошим. Он не хотел, чтобы о пьяных дебошах отца кто-нибудь узнал. Не хотел, чтобы того забрали и их семью разделили. Мальчик лелеял надежду, что пройдёт время, и они снова заживут, как раньше. Весело и счастливо. Вот только радость и веселье уже давно покинули этот дом. — Быстро собирайте вещи. Мы переезжаем, — как приговор раздались эхом слова матери. Теперь Юкине стало чётко ясно: как раньше уже никогда не будет. Она не намеревалась дальше терпеть побои мужа и подвергать своих детей ежедневным страданиям. Наконец-то появилась долгожданная возможность что-то изменить в этой жизни. Матери предложили перевестись по работе в другой город. Она получила повышение в должности. А для детей сотрудников там в местной школе половина стоимости обучения оплачивалась от рабочей организации. Весьма заманчивое предложение. И всё было бы замечательно, вот только отец в дальнейшие планы матери не входил. Она считала, что его уже не вытащить со дна этой пропасти, уже не излечить от алкоголизма. Мать хотела сбежать с детьми, пока он спал в отключке в своей комнате. Но Юкине был против. Он всё ещё помнил отца, каким он был раньше. Помнил, как счастливо им жилось всем вместе. Юкине не хотел бросать отца и решил остаться, осознанно обрекая себя на дальнейшие страдания. Мальчик верил, что если он будет сильнее стараться, то отец оценит это и однажды обязательно изменится. Мать с сестрой уговаривали его быстрее бежать отсюда, пока отец не узнал об их плане, но Юкине решительно настроился остаться и изменить всё своими руками. — Вот наш новый адрес. Если будет совсем плохо, ты знаешь, где нас найти, — это были последние слова, которые услышал Юкине от матери. С тех пор он больше не виделся ни с ней, ни с сестрой. Юка пообещала, что будет присылать ему письма и узнавать как обстоят дела. А Хару пообещал, что тоже будет поддерживать с ней связь. В тот вечер Юкине досталось от отца больше, чем когда-либо. Он словно озверел, узнав, что его жена сбежала вместе с дочерью. Он не жалел сил, выбивая из сына информацию. Но Юкине ничего не сказал. Он спрятал записку с адресом и не собирался выдавать отцу местоположение своих родных. Отец был в ярости. Он возненавидел свою жену и вымещал всю злость на сыне. В тот раз Хару впервые потерял сознание от избиения. С тех пор жизнь Юкине превратилась в настоящий ад. Все долги и расходы семьи легли полностью на его хрупкие плечи. Мать оставила ему немного денег на первое время, а затем переводила им с отцом небольшие суммы с каждой своей зарплаты, стараясь хоть как-то поддерживать сына. Но этого всё равно всегда было мало. Юкине подрабатывал где только мог, старался изо всех сил, засиживаясь до самой темноты. Поздно вечером он приходил домой еле волоча свои тонкие ноги, но каждый раз всё так же боялся заходить. Он знал, что по ту сторону двери его снова ждёт разъярённый отец. Побои не прекращались ни на день. Похоже, избиение сына стало ежедневным ритуалом отца, его любимой привычкой выражения недовольства собственной жизнью. Юкине первое время сопротивлялся, пытался давать отпор, а затем перестал. Когда мальчик не сопротивлялся, отцу эти драки быстрее надоедали и тогда ему меньше доставалось. Однажды отец случайно обнаружил письма от сестры Хару, которые тот тщательно скрывал от него в шкафчике под замком. Среди них лежало и письмо от него самого, которое он ещё не успел отправить в ответ Юке. Хару хранил эти письма, время от времени перечитывая и вспоминая о сестре. Но лучше бы он их сжигал после прочтения. Возможно, тогда бы всё обернулось иначе. За эти письма Юкине пришлось расплатиться собственной кровью. Отец не переставал напиваться, поэтому Юкине даже не знал, в какие моменты он может быть опаснее всего. Он стал постоянно опасен. В этот раз он очень сильно избил сына до обморока, привязал к стулу и привёл в сознание. Отец с криком разбил бутылку об стол, от чего у Хару всё внутри сжалось от страха. В наказание за то, что Юкине прятал от него все эти письма, отец стал делать надрезы на руках мальчика. Сколько писем, столько и порезов. Юкине было очень страшно и очень больно. Синяки и ссадины по всему телу всё ещё ныли, верёвки сильно тёрли кожу, а от режущей боли горловины бутылки у мальчика непроизвольно текли слёзы. Юкине кричал, умолял простить его, просил перестать, обещал больше не прятать письма. Но его слова не помогали. Отец наконец-то остановился, когда достаточно наигрался, и сразу же ушёл спать, оставив сына привязанным к стулу. Мальчик так и просидел всю ночь, захлёбываясь слезами. На утро отец вернулся и развязал Хару. Но у него от жалкого вида сына даже ничего не дрогнуло в груди. В глазах пустота, а душа давно пропита. У Юкине больше нет отца. Перед ним теперь была лишь его пустая оболочка. Тот человек, которого знал Хару в детстве, навсегда исчез. И это давно уже надо было понять, а не цепляться за воспоминания. Юкине ужаснулся, когда взглянул на свои руки. Все запястья были изрезаны и покрыты коркой засохшей крови. Было так больно. Вот только скорее не рукам, а сердцу. Его отец стал настоящим монстром, а Юкине так и не удалось ничего с ним сделать. Мальчик вышел на кухню и обработал раны, перевязав руки длинными бинтами. В дверном проёме вслед за ним появился отец. Хару замер от страха, а коленки задрожали. «Что ему ещё надо?» — Даю тебе пять минут. Потом отвезу к матери, — это явно было не то, что ожидал услышать Хару. Он рванул к отцу с ужасом понимая, что тот вместе с письмами нашёл записку с адресом матери и сестры. Хотя она бы никак ни на что не повлияла, адрес его семьи был и на письмах. Юкине больше всего боялся, что его родные снова станут жертвами этого тирана. Но отец сегодня был трезв, по крайней мере таким казался, хотя от него уже с утра разило алкоголем. Он даже не взглянув на сына сказал, что собирается увезти его к матери, потому что боится, что однажды может так его убить. Отец сказал, что больше не может контролировать свою зависимость и что иногда он даже сам себя боится. — Посмотри, что я сегодня сделал с тобой! Дальше будет только хуже, — взгляд отца мелькнул мимо перебинтованных рук Хару. Его отец всегда был импульсивен, а потом постоянно жалел о содеянном. Но сейчас его характер был в сопряжении с алкоголем, и это давало пугающую реакцию для всех окружающих. Сейчас его отец реально мог угрожать жизни Юкине. Но самое страшное из всего этого, так это то, что отец всё так же ничего не помнил, когда трезвел. Юкине на мгновение стало жаль отца. Ему снова захотелось помочь ему излечиться. Он пообещал отцу, что они с мамой найдут хорошую клинику и вернут его в прежнее состояние. Мальчик надеялся, что при встрече с женой и дочерью отец вспомнит те светлые дни и проявит силу воли, чтобы вернуться на истинный путь. Отец промолчал на эти слова не поднимая взгляда от пола, а через час они с сыном отправились в дорогу. Добраться было сложнее всего именно из-за отца, а не расстояния или денег. Его не хотели пропускать в поезд в лёгком алкогольном опьянении, а затем по этой же причине возникли проблемы с заселением в гостиницу. Они остановились в небольшом двухэтажном рёкане, расположенном недалеко в горах. Город матери с сестрой располагался не так уж далеко от их родного города, но всё равно потребовалась пересадка. Общественный транспорт ходил довольно редко, поэтому они решили остаться здесь на ночлег, а на утро отправиться дальше. Пусть эта поездка оказалась трудной из-за состояния отца, но на мгновение Хару почувствовал что-то отдалённо ностальгическое. Впервые за долгое время отец не поднял на него руку, не накричал и вообще вёл себя относительно нормально, если не считать его приставания к женщинам в поезде. Возможно, выход на свежий воздух пошёл отцу на пользу и всё-таки появился шанс на счастливое воссоединение семьи. Поздно вечером Юкине принимал горячую ванну, мечтая о светлом будущем. «Скоро всё наладится, и мы снова заживём счастливо все вчетвером… Юка, я, мама и папа…» Не сказать, что отношения с отцом у них наладились. Это просто был один единственный день без насилия со стороны отца, а мальчику уже казалось, что так и должно быть. Похоже, прожив пару месяцев с этим агрессором, Хару позабыл, что такое настоящие тёплые семейные отношения. Даже холодное безразличие друг к другу ему казалось уже счастливой семьёй, пока в ней не было побоев и скандалов. Наступила поздняя ночь и все в гостинице давно уже спали, если конечно здесь хоть кто-нибудь ещё остановился кроме них двоих. Хару слишком долго мечтал и засиделся в ванной, пока вода не остыла. Ночью тоже уже было прохладно. Мальчик накинул на чистое тело белоснежную юкату, которую выдавали всем посетителям рёкана. Юкине подумал, спит ли уже отец. Ему хотелось хоть немного поговорить с ним о чём-нибудь хорошем, например, об их семье. Мальчик готов был простить отцу всё то зло, что ему пришлось терпеть все эти долгие месяцы. Готов был начать их отношения с чистого листа. Но не суждено было вернуть время вспять. Печальная судьба их семьи продолжала катиться вниз по наклонной прямой. Когда Хару вошёл в их с отцом номер, он увидел шокирующую картину. Его отец жадно раздевал незнакомую вульгарную женщину с ярким макияжем и сигарой в зубах, а вокруг них валялось около десяти пустых бутылок из-под крепкого алкоголя. Юкине застыл в дверном проёме, не зная, как реагировать на происходящее. О сексе он знал немного: листал однажды лишь один порножурнал с одноклассниками, хихикая за школой о тайном предназначении бамбука. Но после пришлось покинуть школу по семейным обстоятельствам и больше с одноклассниками Хару не виделся. А значит и поставщиков взрослого контента у него не было. Но после увиденного здесь и сейчас мальчик прекрасно понял одну вещь: отец возвращаться в семью не собирается. Он лишь отдаст сына матери, а сам и дальше продолжит вести аморальный разгульный образ жизни. Мать была права — его уже не спасти… — Ах ты ж шкет! Хрена с два ты тут забыл? — заорал в бешенстве отец. Юкине ещё больше убедился, что ничего уже не изменится, и его надежды на счастливое будущее разрушились окончательно. Отец снова безумно пьян и будет буйствовать. Незнакомая женщина тут же с визгом подскочила и убежала, отталкивая Юкине с прохода во внутрь комнаты и захлопывая за собой дверь. — Вот сопляк! Ты посмотри, что ты натворил? Из-за тебя эта баба свалила! А знаешь, как давно я не был с тёлками? Урррод! — дикая ярость отца нарастала, ощущаясь в его интонации. Он снова потерял себя. Хару не на шутку испугался, что отец его вновь изобьёт до полусмерти и опять порежет руки. Он попытался бежать, чувствуя, что оставаться наедине с ним сейчас точно опасно, но дверь после сильного хлопка той женщины заклинило. Мальчик оказался заперт в клетке с голодным зверем. Отец резко схватил Юкине за волосы и отбросил назад в центр комнаты. Юкине попытался кричать, считая, что в рёкане его кто-нибудь да услышит, но отец ударил его со всей силы в челюсть, и мальчик больно укусил свой язык. Из глаз от резкой боли брызнули слёзы. Отец начал избивать Хару, срывая на мальчишке всю свою ярость. Бил не останавливаясь ни на секунду, не давая ему даже времени отдышаться. Хару не успел даже ничего предпринять, как внезапно над его головой возвысилась пустая стеклянная бутылка, а затем вместе с резкой болью в затылке наступила сплошная темнота. Юкине очнулся от дискомфортного трения щеки об пол и от жгучей сильной боли в нижней части таза. Сначала он не понял, что вообще произошло, но сознание вернулось моментально, как только Хару вместе с острой болью стал ощущать внутри себя нечто большое и горячее. Он сразу понял, что за хлюпающие звуки мешали ему спать и почему он чувствовал такие сильные толчки сзади, когда приходил в себя. Юкине до ужаса испугался и попытался вскочить, но от сильной боли и изнеможения тела тут же упал обратно лицом вниз. — Отец… Кх… ах… Как ты… мог? — процедил сквозь зубы Хару, сдерживая болезненные стоны. Обида, злость и разочарование переполняли его. В душе Хару всё сильнее разрасталась ненависть к этому человеку, которого он уже никогда бы не хотел называть своим отцом. — Заткнись! — прорычал отец, продолжая набирать скорость. Юкине закричал от боли. Она была настолько сильной, что мальчик не мог сдерживаться и боялся даже пошевелиться. Он сжимал кулаки и стискивал зубы, а по ногам струилась тёмно-алая кровь. До этого момента ему казалось, что секс — это должно быть приятно, но сейчас приятного не было абсолютно ничего. Только невыносимая боль и желание, чтобы всё поскорее закончилось. Отец кончил в него быстро, оставляя сына лежать на холодном полу, истекая спермой и собственной кровью. Любой человек после подобного захочет или поскорее сам умереть, или же убить насильника. Но Хару думал лишь о сестре и матери. Он был полностью опустошён и обездвижено лежал, мысленно моля Богов, чтобы не умереть сейчас от разорванной кишки и обильной кровопотери. Юкине хотел ещё хоть раз увидеть улыбку своей семьи, своих любимых женщин. Ради них он был готов стерпеть даже это. Он сумеет выкарабкаться. Что угодно, лишь бы только вновь увидеть их счастливые лица. Отец молча сидел рядом и наблюдал за мальчиком, переводя затруднённое дыхание. У того взгляд был безжизненный и направленный в одну точку. Вот только от этого взгляда сына у отца тогда что-то переклинило. В голове быстро стало проясняться и его охватила паника. Хару видел, как отец в спешке куда-то ушёл, а спустя некоторое время вернулся назад. Юкине помнит, как он поднял его на руки и уверенно куда-то понёс. Мальчик в тот момент понадеялся, что до его папаши наконец-то что-то дошло и сейчас он отвезёт его в ближайшую больницу. Тогда у них всё наладится. Ради благополучия семьи он постарался бы усмирить свою ненависть и обиду, постарался бы простить отца даже за такое зверство, сотворённое с собственным сыном… И с этими мыслями Хару снова отключился. Открыв глаза, перед Хару расстилалось тёмное ночное небо. На мгновение он подумал, что всё, что сегодня было — было всего лишь его ночным кошмаром. Но нет. Всё оказалось в реальности. В этой жестокой реальности, в которой ему никто даже не попытался помочь. Мальчик плохо ощущал своё тело, а в нижней его части от каждого минимального движения стреляло резкой болью. Юкине быстро сообразил, что они с отцом сейчас где-то в горах недалеко от рёкана. Темно… Холодно… И очень неудобно… Мальчик осмотрелся вокруг и только тогда понял, что он лежит внутри холодильника, из которого вынули внутренние перегородки. Страх снова накрыл Хару с головой. За один ужасный день он слишком часто испытывал это чувство. Неужели отец не отвёз его в больницу? Почему? Что отец забыл в горах? Зачем положил его в холодильник? Самые страшные, но самые верные предположения возникли у мальчика в голове. Он слышал шарканье лопаты и чувствовал запах сырой земли. Внутри холодильника было ужасно тесно, руки и ноги были связаны окровавленными бинтами, а белоснежная юката под его телом насквозь пропиталась свежей кровью Юкине. После удара бутылкой голова сильно кружилась, а весь затылок был испачкан в тёплой крови, которая всё ещё продолжала медленно капать с его светлых волос. Хару показалось, что он никогда раньше не видел столько много собственной крови. Вообще никогда такого нигде не видел. И это пугало лишь сильнее. Всё тело болело, сил никаких не оставалось, но мальчик попытался подняться сквозь боль и как-нибудь выбраться из холодильника. Даже если бы он не был связан, в таком ужасном состоянии он далеко не сбежит, даже не сможет оборониться от отца. Но Юкине посчитал, что уж лучше хотя бы попытаться выжить, чем смириться со всем происходящим. В голове блондина созрел быстрый план действий. Может быть, ему улыбнётся удача и он найдёт поблизости что-нибудь режущее. Сначала освободится от пут, а затем выхватит лопату и вырубит ею отца. Тогда у него появится немного времени хоть как-нибудь уйти отсюда до рёкана или ближайшей сувенирной лавочки. Главное, собрать все свои последние силы и попытаться выжить. Хару еле-еле сумел приподняться и с тяжелейшим усилием сесть. Он быстро осмотрел местность. Похоже, они были на загородной свалке в лесу, прямо у подножия горы. Совсем безлюдное место. Здесь лежало много старой бытовой техники, здесь же проходил длинный арочный мост, а вдалеке виднелась скульптура какого-то зайца. Хару не успел ничего обдумать и понять в какую сторону ему стоит бежать, как его тут же заметил отец. У того на лице возникло сначала испуганное и растерянное, а затем пугающе безумное выражение. Его отец окончательно сошёл с ума. Он быстро подошёл к холодильнику и толкнул Юкине обратно в положение лёжа. Мальчик успел заметить рядом с холодильником тележку, на которой притащил его сюда отец, и достаточно глубокую яму в земле. Сколько же времени он пробыл без сознания, раз отец уже успел выкопать такую яму? Хару пытался сопротивляться, умолял оставить его в живых, просил не бросать его здесь одного, обещал, что никому ни о чём никогда не расскажет. Он всеми силами пытался выжить. Но отец не выражал никаких эмоций на все мольбы сына. Для него теперь Юкине стал помехой, живым доказательством преступления, которое уже никак не скроешь. Это уже не только избиения до полусмерти, которые мальчик каждый раз старался утаить от окружающих, здесь без врачебной помощи уже не обойтись. А дальше суд и долгие годы тюрьмы… Отец решил, что избавиться от сына было бы самым простым решением для него. В конце концов, он уже давно стал эгоистичной мразью. Ещё с тех самых пор, как сломался и начал уходить в запой… — Прощай, Хару… — последние слова, которые Юкине услышал от отца. Вообще самые последние слова, которые он услышал в своей жизни. Мужчина хладнокровно захлопнул дверцу холодильника, и больше Юкине не видел ни неба, ни прощального света луны… Мир вокруг Хару охватила непроглядная тьма. Только пугающая темнота и леденящий душу холод. У Юкине словно открылось второе дыхание. Его зрачки расширились, а тело охватил внезапный порыв энергии. Перед лицом страха смерти боль ушла на второй план и перестала ощущаться. Мальчик изо всех сил пинал дверцу холодильника руками и ногами, истошно кричал пока не сорвал голос. Затем хрипел, пытаясь докричаться хоть до кого-нибудь мимо проходящего, царапал путь наружу стирая пальцы в кровь. Но дверца не поддавалась и не открывалась. И никто к нему не приходил. Юкине чувствовал своё бешеное сердцебиение, которое отдавалось громким писком в ушах. Голова кружилась, места и воздуха категорически не хватало… Хару плакал, бился в истерике, рыдал и молил о спасении. Он изо всех сил хотел выжить. Так сильно хотел увидеть свою любимую семью ещё хоть раз… Юкине очень хотел быть спасён и так хотел верить в чудо. Но никто не слышал его мольбы, никто не приходил к нему на помощь. Ни люди, ни Боги… «Почему отец это сделал? Почему мне никто не помог? Как так случилось? Почему именно я? Почему?» — в таком ключе были последние мысли мальчика. Его тело со временем полностью лишалось жизненной энергии, а мозг постепенно переставал функционировать от нехватки кислорода. В конечном счёте в страшной агонии дыхание мальчика остановилось, и всё вокруг для Хару перестало существовать. Он продолжил бы бороться дальше, пытаясь выбраться наружу, вот только ни тело ни разум ему уже не были подвластны… Он уже не принадлежал этому миру. Так и умер Юкине. Жестоко и мучительно был убит своим собственным отцом. В 14 лет. Он погиб всего за пару дней до своего пятнадцатого дня рождения…***
В этой белоснежной юкате, в которую был одет мальчик при смерти, Ято впервые встретил Хару. Одежда уже была абсолютно чистая, а все синяки, ссадины и порезы на теле мальчика сами залечились при обретении им нового хозяина, новой жизни и новой семьи. Белоснежная юката. Такая белая и чистая, как первый снег… Невинная и добрая душа Хару сияла для Бога издали, как яркий свет. Именно белый цвет и сопроводил Хару из мира живых в мир мёртвых. Белый цвет — цвет траура, горя и печали. Но этот цвет пожалел мальчика и подарил Хару новую жизнь… Жизнь в потустороннем мире, на дальнем берегу. Жизнь рядом с самим Богом.***
Ято боялся, что эта история может повториться. Он боялся, что кто-то снова может причинить Юкине физический или моральный вред. Поэтому он отчаянно хотел знать, кто и что именно сделал этому парнишке. Его шинки не мог целую ночь страдать только из-за влюбленности. Это было бы слишком просто и наивно. Здесь явно кто-то сделал Юкине что-то с сексуальным подтекстом. И Ято готов был разорвать в клочья этого виновника. Но им оказалась просто Нора… Ято был очень расстроен таким внезапным событиям в жизни Юкине, но считал, что всё-таки ничего страшного не произошло, раз это был просто невинный детский поцелуй от Норы. Ято она тоже в детстве временами целовала, так что всё в порядке. По сравнению с тем, что Юкине пришлось пережить при жизни, этот поцелуй показался Богу лишь нелепой забавой между его бывшим и нынешним шинки. Но всё равно какое-то неприятное чувство оставляло у него осадок в душе… Ято призадумался и вспомнил некоторые важные детали из своего давнего прошлого. Он понял, что оба его любимых шинки пережили перед смертью нечто похожее. И Юкине, и Сакура. Эта девушка тоже погибла в юном возрасте, когда больше всего хотела жить и наслаждаться молодостью. Она тоже была изнасилована и убита вдали от общества во время путешествия. Только разбойниками, а не отцом. Ято всё ещё помнит их мерзкие рожи, ехидно скалящиеся под проливным дождём. Руки, стягивающие и разрывающие одежду молодой девушки… Ято отчётливо запомнил, что чувствовала Таманонэ в последние минуты жизни. И он так же отчётливо помнил всё то, что чувствовал Хару. Свою первую драгоценную шинки он не сумел уберечь. Ято был слишком мал и мало что понимал в отношениях между Богами и их священным оружием. Слишком многое не знал… Но теперь он вырос. Теперь знает, что можно и что нельзя. И вот наконец-то спустя столько столетий у Ято вновь появился такой же замечательный шинки, как Сакура. Такой, кто искренне ценит его, оберегает, поучает жизни, направляет и остаётся рядом несмотря ни на что. Ято будет защищать этого мальчика любой ценой. Даже если однажды придётся поставить на кон свою жизнь. Теперь Юкине — его драгоценное сокровище. И Ято никому ни за что не позволит причинить ему вред. Только не снова. Только не в этой жизни.