Book club

Жан Кирштейн был человеком с серьёзными, дальновидными планами на будущее. Первым пунктом плана значилось: сдать все экзамены и поскорее свалить из школы. Второе: поступить в местное ПТУ и выучиться на сварщика. Третье: устроиться на местный завод, потому что сварщикам платят хорошо, а также стать независимым от матери, взять квартиру в ипотеку лет на 30 и вести прекрасный, обеспеченный зарплатой сварщика образ жизни. Четвёртой целью в жизни было: завоевать сердце неприступной и холодной Микасы Аккерман, девушки из 1 класса старшей школы. Хотя куда ему, какому-то Жану, до неё, чемпионки области, трёхкратной золотой медалистки, гордости школы и города, кандидата в мастера спорта по боксу?! Вот она и не обращает на него внимания, время проводит с Эреном Йегером, своим, якобы, братом. Жана Йегер бесит. Мелкий выскочка, для которого смысл жизни — влипать в неприятности и впутывать в них Микасу. И ещё какого-то парня, Армина, что ли… И Микасе, прекрасной, сильной, но милой Микасе, приходится спасать его из всех передряг! Можно удивиться тому, какие у Жана приземлённые, обывательские планы на жизнь. Типа, ему главное — завоевать (каким-то образом) девушку мечты и устроиться в жизни получше. А ему как-то всё равно. Главное — экзамены сдать. А с этим могли возникнуть проблемы. Жан с детства был умным, способным мальчиком. С выпуском из младшей школы ему даже дали шоколадную медаль в золотой фольге за отличия в учёбе. И это было первое и последнее достижение в жизни Кирштейна. В средней школе что-то случилось с милым и вежливым мальчиком. Он вырос, выросли и его интересы. Теперь вместо того, чтоб учить уроки, он учился курить и пить так, чтоб потом стыдно не было. Учителя только сокрушённо качали головами, глядя на него. И теперь он стоял за школой и выкуривал вторую сигарету. Уроки закончились, и он ждал, когда придут его друзья, Райнер и Бертольд. Они были первокурсниками в городском ПТУ, и у них была прекрасная привычка не ходить на последнюю пару. — Кирштейн, опять куришь? — противный голос Йегера раздался рядом. Жан лениво покосился в сторону и увидел парня, сверлящего его зелёными глазами. Рядом с ним стояла Микаса и теребила в руке конец красного шарфа, который носила даже в школе. За их спинами маячил Армин, невысокий блондин с вечно испуганными круглыми глазами. — Тебе-то что? Только бы придраться? — презрительно фыркнул Жан. Эрен растерялся. А ведь правда, чего понесло до Кирштейна докапываться? — Нет, я только, это… Привет! — вдруг выпалил Эрен. — Не виделись сегодня, да? — Ты не заболел часом? — удивился Жан. — Блин… — вздохнул Эрен. Микаса с изумлением смотрела на друга. — Да ну тебя, — безнадёжно махнул рукой Эрен и пошёл от школы. Микаса поспешила за ним, напоследок обернувшись и кинув на парня взгляд из-под тёмной чёлки. — Эрен… Он привык переругиваться с тобой на всех переменах, а сегодня вы не виделись, и… Вот… — тихий голос раздался рядом. Жан с удивлением уставился на Армина, стоящего рядом и смотрящего вслед друзьям. — А ты чего здесь забыл?! — неожиданно для себя рявкнул Жан. Армин вздрогнул, испуганно посмотрел на парня, нагнул голову и побежал за друзьями. Жан смотрел вслед этой троице. Из слов Арлерта следовало, что Йегер… Скучал по нему?! Какая честь, пфф… — О чём задумался? — на плечо легла тяжёлая рука Райнера. — Да так, ни о чём, — Кирштейн бросил сигарету на асфальт, притоптал её, чтоб не дымила, и пошёл вместе с друзьями по дорожке. — Всё таки ты какой-то странный, Жан, — говорил Райнер. — Прикидываешься плохим парнем, а какой-то правильный — уроки не прогуливаешь, сигареты притаптываешь, с учителями отношения нормальные, они тебя не любят только за оценки. И эта твоя активная позиция «везде засветиться». В твои годы я косил от всех школьных мероприятий и не ходил в школу неделями… — В эфире программа «Вредные советы Райнера Брауна», — с улыбкой вставил Бертольд. Проходящие мимо троицы люди оборачивались, изумляясь высокому росту парня. — А что?! Я не понимаю и… Кароч, идём есть. Я голодный! — замахал руками блондин. Жан смотрел на парня и усмехался. Райнер пытался казаться крутым парнем, но на самом деле был плавленым сырком, который можно было растопить одним упоминанием Хистории Рейсс, девушки из класса Йегера. Старший сох по этой доброй милой блондиночке ещё со школы, об этом знали все его знакомые и часто подшучивали из-за этого. Особенно Имир, девушка из старшего класса, лучшая подруга Хистории. А ещё Райнер совершенно не умел чётко формулировать свои мысли и от этого был ещё забавнее. Они быстро сделали заказ и сели за столик в кафе. — Как там твоя подружка поживает? — развалившись на диванчике, протянул Райнер. Жан почувствовал, как всё его лицо заливает краска. — Микаса? Она не моя подружка… — До сих пор?! Бля, Кирштейн, ты меня убиваешь! — воскликнул парень, резко выпрямляясь. — Толдычишь о ней уже больше года, если не всё время, пока мы знакомы, и до сих пор не сделал нифига, чтоб она стала твоей девчонкой?! — На себя-то посмотрите, ловеласы, — хмыкнул Жан. — Вы с Хисторией хоть общаетесь? Или вы с Энни, Берт, а? — он выразительно посмотрел на густо покрасневшего Бертольда. — У Берта всё серьёзно с Энни, — важно заявил Райнер, — Уровень отношений: «Я просто понаблюдаю за ней из-за кустов, а подходить не буду»… — Не правда! — сорвавшимся на писк голосом возразил Бертольд, прокашлялся и продолжил: — Я не наблюдаю за ней из-за кустов. Я… — Из-за стены наблюдаешь, да, знаем, видели, — махнул рукой Райнер. — Ты прав, Жанчик… Мы все тут неудачники без девчонок. — Потому что мы плохие, — вздохнул Берт. — Курим, пьём, материмся… Иногда… Поэтому никто и не хочет с нами встречаться… — Чувак, ты так точно нас описал, прям такая жиза, — крякнув, Райнер встал. — Я отойду. Заказ принесут — чур, моё не брать. Он ушёл вглубь кафе, а парни остались в молчании ждать заказ. Жан искоса поглядывал на Бертольда. Тот старался никуда не смотреть. Вообще, он мог быть очень хорошим собеседником, если Райнер не был рядом, однако сегодня что-то… — Энни ко мне сама сегодня подошла, — начал Берт, мучительно сглатывая и сжимая пальцы на коленях. — Спросила, почему я только смотрю на неё и молчу… — А ты что? — невольно поинтересовался Жан. — А меня вдруг прорвало… Всё ей выложил про свои чувства… — А она что? — Жан чувствовал себя как девочка, выпытывающая у подружки подробности свидания. — Она так смотрела на меня, словно хотела взглядом заморозить. А потом вдруг сказала, что хотела бы, ну… Встречаться со мной… — Вот это поворот! — Жан заинтересованно посмотрел на друга. — И теперь мы, вроде как, встречаемся… — выдохнул парень. — Обменялись номерами телефонов вот. Но я совершенно не знаю, как вести себя с ней! — в голосе Бертольда проскользнули истерические нотки. — Эээ, ну, точно не так, как ты обычно ведёшь себя рядом с ней, — Жан положил руку на плечо парня. — Напиши ей, пригласи на свидание в кафе или в кино, а? Так же обычно делают парни в начале отношений… — Ваш заказ, — неожиданно звонкий голос прервал его мысль. Официант, в рубашке и форменном белом фартуке на поясе, поставил подносы с тарелками на стол. Он был совсем молодым парнем с длинными, почти до плеч, светлыми волосами, часть из которых была собрана в хвостик на затылке, чтоб не мешались. Голубые глаза, большие, словно детские, сосредоточенно смотрели перед собой. Жан лихорадочно вспоминал, где уже видел это лицо. Сегодня же было… — Армин Арлерт? Серьёзно? Ты здесь работаешь? — выпалил он. Официант испуганно зыркнул на него. — Нет. Н-не работаю… То есть, я не Армин… То есть, я Армин, не работаю… Я не Армин, и работаю… Я Армин и работаю… — пролепетал он. — Это друг той девушки? — спросил Бертольд, дружелюбно смотря на парня. — Да, друг Микасы, — кивнул Кирштейн. — Причём тут Микаса? — удивился Армин, машинально расставляя тарелки по столу. — Ну так Жан же в неё в… — О чём болтаете? — Райнер вернулся за столик, кивнул Армину и, притянув тарелку с супом к себе, начал есть. — Ни о чём, — махнул рукой Жан, больше не смотря на Армина. Тот быстренько ретировался на кухню. Бертольд только заинтересованно посмотрел ему вслед. А Жан думал. Зачем Армину работать в 15 лет? Не, конечно, работать неполный день разрешено с 14, но мало кто этим пользуется, даже в их городке. Если только… В семье проблемы? Но какая ему, Киршейну, разница?! Какое дело до какого-то серого пятнышка на фоне МИКАСЫ?! — Эй, не зависай! — Райнер ткнул парня в плечо. — Ага, — закивал Жан и начал есть. После обеда они пошли в парк, расселись на лавочке, Райнер с Жаном закурили. Бертольд втыкал в телефон и шептал что-то себе под нос. — Чего ты там фигнёй страдаешь? Заклинание сочиняешь? — спросил Жан, когда надоело слушать это шептание. — Нет. Придумываю, что Энни написать… — Так-так, это интересно! — взбодрился Райнер. — Что хочешь ей написать? — На свидание пригласить, — вздохнул Берт. — Значит, пиши: «Дорогая Энни, приглашаю тебя в кафе…»  Или куда? — начал Жан. — Не пиши «дорогая», пиши сразу «Детка, сегодня вечером идём в парк развлечений, угощу мороженым и куплю плюшевого мишку. Ну, и развлечемся…», — запротестовал Райнер, на последнем слове проиграв бровями. Бертольд фыркнул. Такое точно не стоит писать, тем более такой девушке, как Энни. — Просто напиши ей «Пойдём сегодня в кафе, согласна или нет?» — замахал руками Жан, выбросив недокуренную сигарету на асфальт. Бертольд вздохнул с видом вечного страдальца и набрал текст сообщения. Немного помедлив, он отправил его. Ответ пришёл почти сразу, и Берт снова уткнулся носом в экран, что-то бормоча под нос. — Даже у такого чудика девушка появилась, — вздохнул Райнер, глядя на друга. Тот проигнорировал его. Жан пожал плечами. Да, Берту повезло — девушка его мечты ответила ему взаимностью. А он, Жан Кирштейн, даже не может заговорить с Микасой… — …добрая такая. А Имир вредная… Эй, Жан, ты меня слушаешь? — Райнер докурил вторую сигарету и кинул окурок в урну. Жан вопросительно посмотрел на друга. Тот разве что-то говорил? — Да он всё про Хисторию, — успокаивающе улыбнулся Бертольд. — И почему Имир вредная? — Потому что дура. Она никого к Хистории на пушечный выстрел не подпускает! На всех огрызается, а с красоткой так мило шебечет, не удивительно, что Хистория не замечает, какая змея её подруга. — Ты преувеличиваешь, — возразил Берт. — Да нифига! — Фига. Это называется «гипербола», — неожиданно вставил Жан. — Чё? — друзья с одинаковым изумление уставились на него. — График? — неуверенно предположил Берт. — Преувеличение… — И к чему это?! — У меня в 6 классе пятёрка по лит-ре была, твёрдая… — смущённо продолжил Жан. — Хотел даже журналистом быть… — Так чего же не стал? Поступай на филфак в столицу, — усмехнулся Райнер. — Да я уже всю жизнь распланировал, а работа журналиста такая непредсказуемая! — замахал руками Жан. — Понятно, — хмыкнул Браун. Жан надулся. Понесло же его про гиперболы молоть… Теперь напридумают себе чего-нибудь, потом объясняй… Он пошёл домой ближе к вечеру, довольно рано, потому что Райнеру надо было за кузиной приглядывать, а Бертольд спешил на встречу с Энни. Он шёл в одиночестве по людным улицам. Темнело, фонари уже зажглись и освещали асфальтовые дороги города. Люди шли мимо него: кто с работы, кто — отдыхать с друзьями, кто — на встречу с любимым человеком. Хоть Жан и не очень разбирался в людях, таких, которые шли на свидание, сразу было видно — лица их словно сияли, и они улыбались, как идиоты (или как Бертольд, когда ему говорили про Энни). Их было всего трое человек на его пути — так мало счастливцев в их городе… Путь его шёл мимо кафе, где они обедали, и Жан решил ненадолго зайти, выпить кофе с булочкой. У барной стойки его ждала неожиданная и не сказать что неприятная встреча. Скорее, 50/50. На высоких стульях сидели Эрен и Микаса, явно кого-то выжидая. Заслышав звон колокольчика на двери, они почти одновременно обернулись. На лице Йегера отразилось глубокое негодование. — Опять ты, — прошипел он подошедшему к ним Жану. Тот ответил ему холодным взглядом в лучших традициях Энни. — Опять ТЫ, надоеда. Шагу без тебя нельзя ступить, — сказал он равнодушно. Эрен начал вскипать. — Это ты-то говоришь, маменькин сыночек Жанчик! Это без тебя нельзя шагу ступить, всё время твою лошадиную рожу вижу перед глазами! — Тут уже твои проблемы, что ты меня везде видишь! — Нет. Это твои проблемы, потому что вижу я ТЕБЯ! — взвился Эрен, вскочив. — Так это же ТЫ видишь меня! — вышел из себя Жан. — Но ТЕБЯ же вижу! Прекрати мне видеться везде, придурок! — Не мои проблемы, а ТВОИ! — Как раз ТВОИ и проблемы, раз ТЫ мне видешься! — У тебя все дома вообще?! — воскликнул Кирштейн. Эрен действительно походил на какого-то сумасшедшего, с его распахнутыми огромными зелёными глазами, в которых было что-то похожее на безумство. У душе парня возникало какое-то смутное чувство тревоги… — Да, все дома, папа пришёл недавно, — вдруг почти спокойно ответил Эрен. — Я не про твой дом, идиот! — взбесился Жан. Ну что за дурак этот Йегер?! — Хочешь сказать, что я сумасшедший?! — понял Эрен. — Да, именно это! Микаса с лёгким недоумением смотрела на парней. К ней подошёл Армин с рюкзаком и курткой в руках. — Что происходит? — Не понимаю. В их разговоре нет смысла, — пожала плечами девушка. — Пойдём. — Ты не хочешь их разнять? — Армин с тревогой посмотрел на распаляющихся всё больше парней. Их перепалка становилась всё громче, и немногочисленные посетители кафе уже оборачивались на странную парочку у барной стойки. — Нет. Не стоит, пусть сами разбираются, — Микаса встала и пошла к выходу. Армин поспешил за ней, оглядываясь на парней. Они уже схватили друг друга за воротники — тут и до драки недалеко! — Но ты же знаешь, что Эрен… — Это их дело, — повторила девушка. Жан обернулся, но Микасы сзади не было. — Эй, а где…? — начал он, но тут ему неожиданно прилетело в глаз кулаком. Кирштейн в шоке посмотрел на парня перед собой. Тот тяжело дышал. Лицо его потемнело и раскраснелось. — Что, получил?! — крикнул он. — Йегер, бешеный! — прошептал Жан. — Тебе лечиться надо. Агрессивность парня зашкаливала, это было уже давно понятно, не стоило вообще поддаваться на его провокации… — Чё? — выдохнул Эрен. Жан показал на красную от удара кожу на лице. — Ты соображаешь вообще? Ты ударил меня! За что? — К-как ударил?.. — Эрен растерянно посмотрел на место удара, потом на свою руку. — Ударил? — Ты в трансе был, что ли? — Кирштейн потёр щёку. Больно, зараза… — У него такое бывает, — сказала Микаса, возвращаясь к парням. Армин остановился у неё за спиной, поглядывая на ребят. То ли он прятался, то ли так казалось… — Господин Йегер хотел провести его на обследование к психологу, но Эрен отказался… — продолжала девушка, тихо, чтоб не услышали другие посетители кафе. — Хватит об этом говорить всем! — зашипел Эрен, хватая её за руку. — Мы уходим! Армин! — Д-да?! — откликнулся паренёк. — Чего «да»?! Пошли, говорю! Увидимся в школе, Кирштейн! — бросил Эрен и, сгорбившись и сунув руки в карманы, вышел из кафе. Микаса с Армином под руку поспешили за ним. Жан посмотрел им вслед. Что сейчас произошло вообще? Эрену действительно надо лечиться? — Будете что-то заказывать? — раздался за спиной застывшего Жана голос. Он повернулся и увидел Марко, своего одноклассника. — Ох, Жан, я до последнего не верил, что это ты, — приветливо улыбаясь, сказал веснушчатый парень. Кирштейн сел на стул. — Ты тоже тут работаешь? — он перешёл сразу к делу. — Да. Вообще, шёл сюда вместе с Армином Арлертом в качестве поддержки. Это тот блондин, с Эреном Йегером постоянно ходит. Мы в одном книжном клубе. Он такой робкий, и я решил ему немного помочь. Ну, и устроились вместе, — начал болтать Марко. — Работаем смены друг за другом: дневную — он, я — вечернюю. Мне тут нравится — тихо и уютно, платят прилично, и… — Зачем Армину вообще работа? — спросил Жан. Марко удивлённо захлопал глазами. — Что? Не знаю. Это же его личное дело, я и не спрашивал… А почему тебя это так интересует? — Просто… Удивился, увидев его тут… — пожал плечами Кирштейн. Действительно, чего его это так волнует? — Так будешь что-то заказывать? — Кофе. Любой кофе, по твоему выбору. И булку. Всё на вынос. Марко быстро принёс заказ, Жан расплатился и вышел из кафе, держа горячий пластиковый стаканчик в одной руке и ещё тёплую булочку с корицей — в другой. Зря он, конечно, попросил всё на вынос. Сидел бы сейчас в кафе и спокойно ел, но ему почему-то очень хотелось поскорее покинуть это место. Перепалка с Йегером оставила неприятный осадок. Жан шёл и думал. По словам Микасы очевидно, что Эрену надо обследоваться у психолога. Не значит ли это, что парень может иметь психологические расстройства? Его сильная агрессия, и этот провал в памяти (если он не придуривался), когда он ударил Жана, его странное поведение днём у угла школы… Всё это могло быть симптомами чего-то серьёзного, но почему это должно волновать Кирштейна? И почему его должно волновать, почему Армин в 15 лет вдруг пошёл работать? Может, потому что эти двое — ключики к сердцу Микасы, и если он поймёт этих ребяток, он поймёт и саму девушку, и сможет как-то завоевать её… Притянуто за уши? Да, наверно. Однако это единственное, что оставалось делать Жану — понять Микасу через её друзей, узнать её получше и предпринять шаги…