Час расплаты

Тихое вечернее солнце подсвечивало расположенные в ряд могильные плиты. Каждая была с гравировкой символа Конохи и цветами у изножия. Здесь, на кладбище шиноби, всегда царил печальный покой и в сердце невольно оживала, поднималась с новой силой глухая неотступная боль, усмирять которую было так тяжело. И все же сюда приходили - отдать должное памяти погибших товарищей, или чувствуя безнадежное желание вновь увидеться со своими близкими, но не имея никакой возможности вновь поговорить с ними и прижать к себе. Маленькая задумчивая женщина с охапкой белоснежных ирисов подошла к одному из захоронений и несколько минут просто стояла, неотрывно глядя вперед, позволяя ветру развевать ее волосы, беспокоить белые лепестки. Глаза женщины, лишенные зрачков и радужек, отражали ровный нежно-оранжевый свет - солнце садилось. Вся ее фигура словно застыла. Подождав столько, сколько ей казалось нужным, она бережно расставила цветы в две вазы, но к надгробию прикоснуться не решилась и поднимать склоненную голову не стала - здесь был похоронен Неджи Хьюга, сын главы клана. Женщину звали Хотару, и она была из побочной ветви, а значит права проявлять даже такие мелкие вольности не имела. Даже несмотря на то, что при жизни Неджи боролся против клеймения своих собратьев. Каждый раз, как Хотару приходила навестить погибшего господина, она ожидала встретить Хинату, хотя на самом деле они редко пересекались и в деревне, а здесь тем более. У каждой была своя семья и много забот, тревожить мертвых слишком часто плохая примета, да и Хината вовсе не обязана постоянно проливать слезы над могилой брата, итак ни для кого не было секретом, что она очень любила его и продолжает любить. Хотару тихонько покачала головой, сама не понимая своей слабости к господину Неджи. Они никогда не были друзьями, никогда не общались как родные. И все же она продолжает его навещать. Странным было то, что этот строгий надменный человек, теперь навеки юный, придавал столько жизни теперь будто погруженному в тяжелый сон дому господ. Без него было пусто, и это ощущение ширилось, как разорванная рана, при виде такого же гордого, как и раньше, но заметно постаревшего лица Хиаши Хьюга. Впрочем, все они постарели после той далекой войны, бередившей сердца людей даже сейчас, в окружении неоновых вывесок обновленной Конохи, и только молодые, вроде госпожи Ханаби или детей, будущего поколения шиноби, жили без этих болезненных воспоминаний. Только до поры, конечно же. У них еще будет своя боль, свои кровоточащие раны. Сама Хотару, довольно талантливая в деле шиноби, всегда предпочитала полю битвы кухню, как ее мать, и на войну отправилась только по зову долга. Ей хотелось уюта и постоянства, а ежесекундно подвергать опасности свою жизнь, караулить ночами у костров, убивать, сражаться по колено в крови и грязи... Не для нее это, вот и все. Она с большим удовольствием готовила в главном доме с тех пор, как сдала на чуунина, в этом заключалась ее основная работа, и изредка ходила на миссии. Она приходилась племянницей покойной жене Хиаши, и всегда пользовалась ее благосклонностью - может поэтому он, до трогательности внимательный к жене, но редко показывающий это кому-то, кроме нее самой, проявлял лояльность к тому, что Хотару больше занимается его домом, чем военным делом, хотя где-нибудь в разведке ее умения принесли бы больше пользы. Тогда она была так же молода, как госпожа Ханаби, даже еще моложе, и менять любимое занятие на обязанности шиноби ей не хотелось. А господин Неджи был словно для этого и создан. Он очень рано пробудил бьякуган, постоянно тренировался, штудировал клановую библиотеку, мог часами медитировать в одной позе с каменным лицом или отрабатывать какую-нибудь особо сложную технику. Только этим казалось и дышал. Была среди шиноби такая порода, порода одержимых постоянным развитием, идущих вперед быстрым шагом и без остановок. Хотару даже не помнила, чтобы когда-нибудь у него было настроение побездельничать, или чтобы он менял тренировки на развлечения, как это иногда бывает с нормальными, устающими людьми. Лучшего наследника и желать нельзя - доставшаяся от природы гениальность и чудовищное упорство давали невероятный результат. Он вроде и не торопился никуда, не гнался за чужим признанием, но оттачивал свои навыки методично и почти без отдыха, быстро добивался высоких результатов. Некоторые шепотом сравнивали его с Итачи Учихой, но параллель с гением Шарингана и ныне нукенином, убийцей своих родичей, проводить не дозволялось. Сила была связана со страхом, и Неджи, пожалуй, все же немного уступал легенде с красными глазами. А Хиаши своим сыном по-настоящему гордился. Хотя Хотару сомневалась в том, что между ними была крепкая духовная связь, слишком уж Неджи был самодостаточным, допускал дерзости - главным, в конце концов, был только Хиаши, такой же несгибаемый, не имеющий склонности к проявлениям снисхождения. Неджи, зная, что к его мнению прислушиваются, часто говорил то, что думал, а то, что он думал отца устраивало далеко не всегда. С ним было сложно ладить, особенно когда ему было лет тринадцать. В целом почтительный к отцу, но упрямый, вечно стоящий на своем, умеющий логически обосновать каждое свое слово в такой манере, что сразу становилось понятно то, как высоко он себя ставит. Все вокруг возлагали на него большие надежды. Отца он больше интересовал как будущий глава клана, на сердечное общение и времени-то у них, наверное, не оставалось. Может эта отстраненность в отношениях с сыном и их взаимное нежелание поближе узнать друг друга и помогли впоследствии Хиаши смириться со своей потерей. Точек соприкосновения у них было мало, а общие черты только сильнее их разъединяли. Хотару по тем временам была совсем беспечной девчонкой в сравнении с Неджи. Она любила экспериментировать на кухне, со всей душой вкладывалась в это дело, быстро выучила любимые блюда всех, кто жил в доме, и готовила и им, и себе на радость. Вереница тех дней, похожих между собой словно бусины с одного ожерелья, тянулась быстро - день сменялся ночью, солнце луной, тепло холодами, дожди метелью, она становилась взрослой и была счастлива. Много смеялась и испытывала постоянную жажду веселиться. Ничто не могло надолго испортить ей настроение. Тренироваться, чтобы не растерять боевые навыки, Хотару ходила как на каторгу. Ей доставляло удовольствие шутливо флиртовать и переглядываться к постоянно снующими рядом сокланавцами, и многие молодые люди добивались ее внимания. В доме никогда не было шумно, здесь не терпели пустой суеты, но в стенах, в саду или на полигонах постоянно кто-то находился - другие работники, советники непременно с какими-то важными делами, наставники, няни, другие представители главной ветви, и ей всегда было с кем поговорить, хотя с некоторыми она свободно заговаривать побаивалась из-за разницы в происхождении. Неджи редко замечал ее ужимки, но если и обращал на них внимание, то всегда с полупрезрительной недетской снисходительностью, как будто просто жить и радоваться было чем-то недостойным. Иногда он приводил ее этим в смущение, вызывал чувство неловкости за свое дурашливое поведение, а иногда только смешил - ну до чего серьезный, такой зануда. Поест бывало и снова пойдет метать кунаи. Да, сложно было найти более самодовольного, требовательного и холодного разумом подростка. Наруто на экзамене очень удачно удалось сбить с него спесь, но в другую сторону характер Неджи не развернулся. Разве что он стал более терпимым к чужому мнению, не так радикально мыслил, как раньше, да высокомерия в нем несколько поубавилось - спасибо на том. Только двоих, он, кажется, и любил - младшую сестру Ханаби, которую в малолетнем возрасте неизвестно какими уговорами уберег от клейма, да Хинату Хьюга. Особенно выделял Наруто. Питал теплые чувства к сенсею, Року Ли и Тен-Тен, Шикамару Наре, некоторым сокланавцам - настолько, насколько это мог делать человек его склада. Уважал отца, принимал его советы, слушал. Но любил до дрожи, до гроба, только двух людей. Хината была ему полностью противоположна. Дочка Хизаши, невероятно ласковая, скромная, добрая. Все в клане знали, какая грязная история приключилась с ее отцом, при каких ужасных обстоятельствах он умер, хоть это и не принято было обсуждать. И все же не было в ней ни мстительности, ни злобы, что обязательно взросло бы в Неджи пышным цветом будь он на ее месте. Она не питала ненависти к дяде, не претендовала на его внимание. Грустила, бывало - Хотару видела, как она тихонько плакала, рассматривая фотографию с родителями, но должно быть понимала, что слабая, заклейменная, она никак не сумела бы поправить положение младшей ветви так, чтобы больше ни одному из них не приходилось приносить подобных жертв. Как племянница главы клана, жила с семьей Хиаши, тихо училась, ходила в Академию. Подруг не имела, витала вечно в облаках, хвостиком ходила за Наруто. Никудышная из нее росла куноичи. Тренировалась она много и усиленно, но рядом с Неджи и его блистательными успехами едва ли кто-то замечал ее попытки добиться хоть чего-то. Хотару бы и сама не замечала Хинату, если бы в молодости не любила во все совать нос, и не питала бы жалостливой нежности к таким скромным и старательным. Ей хотелось бы видеть Хинату счастливой. Большинству не было дела до девочки, ее рассматривали только как живой пример жестоких нравов клана Хьюга. В какой-то степени парадоксально - Хината была поистине невидимкой среди тех, чьи глаза были способны видеть через огромные расстояния и сквозь любые материалы. Как так вышло, что Неджи сблизился с сестрой, а тогда они были маленькими детьми, даже не генинами, все же ускользнуло от Хотару - однако она могла предположить, что сблизились они постепенно на почве своих различий. Притянулись, как две противоположные части одного целого, инь и янь. Кто бы мог подумать, что Неджи, сильный, сложный характером, посмотрит на маленькую, незаметную, застенчивую Хинату, не способную возразить кому-то, и не просто посмотрит, а подпустит совсем близко к себе. Она, должно быть, была одной из немногих, если не единственной, кто смотрел в первую очередь на него, а не на его великолепные боевые навыки или другие успехи. Детьми они и не подозревали, что Неджи является косвенной причиной смерти ее отца. Повзрослев, он наверняка испытывал раскаяние, хоть от него, на момент той трагедии совсем уж ребенка, никто и не ожидал ничего. Ну, как бы он сумел изменить обстоятельства? Он итак рано проявил себя. Хинате больно было узнавать правду (кто вообще посмел ее ей сообщить), но брата она любила и знала, что вреда он ей не причинит. Ни на кого зла не держала. Значит, и сама была сильная, не такая ранимая и слабая, какой казалась. Хотару даже не представляла, каких усилий Хинате стоило отпустить мысли о собственной разбитой семье и не судить дядю. Хиаши из уважения к брату не препятствовал их с Неджи общению, помогал ей с тренировками и в целом был к ней внимателен, но разве покроешь этим потерю отца? Неджи для девочки значил много, ей самой, не имеющей ни родителей, ни друзей, от его заботы и внимания становилось чуть легче. Одинокой ведь быть так тяжело. Он безжалостно указывал ей на ее ошибки на тренировках, терпеливо помогал их исправлять, разбирался с ее маленькими неурядицами. И она со своим щедрым сердцем сполна платила ему за его любовь. Как-то Хотару поймала их на том, что Хината неторопливо читает вслух склонившему голову на подушку брату, прикрывшему веки, и в лице его, и прямых закаменевших плечах гасло что-то совсем недетское, болезненное, долго накапливаемое. Тогда он сильно повредил ногу, по редкой оплошности открылся для удара кого-то из своих наставников, и истерзанные точки в каналах чакры жгли его должно быть будто огнем. Хината протянула к нему свою ласковую руку, убрала с его лица длинную прядь, и продолжила чтение - причем нормальной книги, простенького сюжетом романа от известного писателя, а не обычных толстенных томов с историей и техниками клана Хьюга, которые Неджи усиленно пихал себе в голову. Так и жили. Потом Неджи закончил Академию, и времени у них стало меньше, но все это - различия во взглядах, редкость встреч и разговоров, как будто делало брата и сестру еще ближе. Был однако в жизни Хинаты человек, способный переплюнуть в значимости даже Неджи. Наруто. Наруто Узумаки. Окунувшись в воспоминания давних дней, Хотару подумала, что была совсем уж пронырливой, раз знала о влюбленности Хинаты, не являясь ее подругой. Сейчас она не позволяла себе так беспардонно лезть в чужие тайны. А тогда запросто могла подглядеть за краснеющей Хинатой, которая и сама неловко подглядывала за занятым отработкой техник Наруто, слишком увлеченного воплями, громкими подбадриваниями себя самого и топтанием полигона. Упорства в нем было не меньше, чем в Неджи, а может и больше. Невероятный он был, невероятным и остается, этого не отнять. Никогда не менялся ради кого-то, несмотря на с детства преследующую его всеобщую ненависть, которую только с годами смог обратить в любовь. Во всех сердцах без исключения зажигал свет. Даже до Неджи смог достучаться - Хотару понимала, почему Хината так горячо и сильно полюбила своего героя. Но всегда с горечью думала о том, что Неджи для Хинаты был вторым. Да, характер у наследника Хьюга был нелегким, и это мягко сказано, но любить он умел так же отчаянно и на все бы пошел ради нее, стоило бы ей только намекнуть на свою благосклонность к его чувствам, окрепшим к тринадцати годам. Он, разумеется, не мог не видеть, что ничуть не интересует ее в романтическом плане, что все ее юные еще мечты отданы другому человеку, и именно это обстоятельство заставило их наконец после долгих лет казалось бы нерушимой дружбы отдалиться друг от друга. К большому горю Хинаты, не способной отказаться ни от своего восхищения Наруто, ни от расположения брата, дорогого ей человека. Ее маленький мирок шатался и рассыпался в моменты, подобные этому - редкие, но от этого ранящие еще сильнее. К экзамену на чуунина они сделались почти совсем чужие. Робкие попытки девочки помириться Неджи упорно игнорировал, не собираясь мириться с положением проигравшего. Он был холоден и горд как король, хотя Хината, стало быть, не виновата в том, что любила его только как друга и брата. Да и маленькие они были еще для таких разборок. Сама Хината от отсутствия постоянного общения с Неджи стала какой-то совсем ломкой и замкнутой. Так уж вышло, что на втором этапе им предстояло сражаться лицом к лицу. Никто из Хьюга не присутствовал при этом, однако о деталях поединка быстро стало известно всем и каждому. Неджи естественно ожидал, что Хината сразу же сдастся, исход сражения был ясен хотя бы потому, что они были представителями разных ветвей. Он имел над ней несомненное преимущество, ведь ему было подвластно управление меткой на ее лбу. Старшая и младшая ветви сражались друг против друга разве что на тренировках, а случаи, когда обстоятельства подталкивали их биться всерьез, во-первых, были единичными, а во-вторых, подводили к тому, что младшая ветвь попросту сдавалась старшей. Немало храбрых шиноби с большим боевым потенциалом в клане Хьюга носили метку Птицы в клетке, однако все понимали, что даже самому сильному клейменному не совладать с наислабейшим членом главной ветви. В случае Хинаты и Неджи, даже если откинуть обстоятельство с их разным положением в клане, все равно имелась причина, по которой для нее было лучше не вступать в поединок - колоссальная разница в боевой подготовке и владении техниками. И Неджи просто остолбенел от того, что Хината не сдалась и приняла бой, зная, что он способен с легкостью убить ее, даже не активируя метку. Ее вера в лучшие качества брата и доверие к нему все еще были тверды, как алмаз. Но старейшинами ее поведение могло трактоваться как неуважение. Неджи никогда не позволял себе проводить между ними границу слуга-господин, но это не делало ее несуществующей. Хуже было только осознание того, что ее смелость пробудилась во имя Наруто, и ради него, Неджи, она вряд ли бы пошла на такой рискованный шаг. Прекрасно понимал он и то, что Хината руководствовалась именно чувствами к Наруто, а то, что он являлся будущим главой клана, просто проигнорировала, привыкнув к тому, что брат общается с ней как с равной. Он был ревнив, прямо как Ханаби, которая ненавидела Хинату за то, что та "крадет" ее любимого брата, и тут же одурел от холодной злости. Тихая решительность противницы и то, что она абсолютно не считалась с его положением в клане, подстегивали его ярость и удивление. Проявлять низость и применять ту роковую печать он не стал, но от соблазна гонять свою жертву не отказался, и совсем не по-джентльменски отколотил девочку, раз уж она напросилась. Он вызвал у окружающих, по крайней мере у шиноби Конохи, шок такой жестокостью. Конечно, где уж в мире, где правда за сильнейшим, быть джентльменом, она в рамках экзамена являлась в первую очередь куноичи, а не его сестрой и любимой, препятствием в достижении звания чуунина, да и поступила не очень корректно, пойдя против будущего главы клана, но Хотару все же осудила Неджи за этот поступок. Разве можно позволить себе так легко разбрасываться жизнью дорогого тебе человека? В его власти было обойтись с Хинатой мягче. А так он поддался эмоциям, вызванным быть может мимолетными разногласиями, наговорил ей много плохого и всем продемонстрировал, как слаба она в сравнении с ним - сначала дал ей возможность самой напасть на него, а уж затем с дьявольской ловкостью и бешенством отразил все ее попытки достать его и побил до хрипов и крови, побил куда больше, чем это было необходимо. Он бы убил ее на месте без применения печати, и спасло ее только вмешательство джоунинов. До начала последнего этапа девочка лежала в больнице и приходила в себя. Стоили ли ревность и недовольство итак слабого здоровья Хинаты? Насильно мил не будешь. Впрочем, поступки Неджи Хотару могла понять - не извинить, нет, только понять. Дело в том, что развитием его моральных качеств никто и никогда не занимался. На Хиаши, как на главе клана, лежало много обязанностей, и сына он воспитывал в первую очередь как своего преемника, стремясь сделать его дойстойным той роли, которую ему было предназначено играть. Прививать ему духовные ценности Хиаши было попросту некогда. Мать Неджи давным-давно умерла, от наставников и сенсея он закрывался, как ракушка, думая, что сам прекрасно все знает без их указаний. Рано проявившаяся в нем гениальность и очевидные успехи в деле шиноби дали ему повод стать очень надменным и замкнутым по отношению к советам других. Рос он, по сути, как сорняк, подкармливаясь лишь собственным талантом и самомнением. Дальше все что только хуже. Хината винила в случившимся только себя и страстно желала поскорее вылечиться и пойти извиняться перед братом, мольбами вызвать его прощение и прежнее внимание. Но одновременно с этим она была рада тому, что в те страшные минуты, когда ее жизнь висела на волоске, Наруто поддерживал ее и больше ни на кого не смотрел. Гордость за себя, за свой первый по-настоящему отважный поступок, пересиливала муки совести. Неоднозначная и запутанная сложилась ситуация. В клане как всегда устроили бурю в стакане воды, и Неджи в пух и прах рассорился со всеми старейшинами, оправдывая Хинату. Остыв, он ужаснулся своим действиям, и сам мыслями был только с ней, ломая гордость, что, с мрачным весельем думала Хотару, по-любому было для него мучительным процессом, и не зная, какие слова подобрать, чтобы сестра его простила. Ему казалось, что он перешел все мыслимые границы и она наверняка ненавидит его теперь. Любая другая на месте Хинаты размышляла бы именно так и отвернулась бы от человека, который довел ее чуть ли не до смерти, безо всяких колебаний. Несмотря на сочувствие и расположение, которое Хотару всегда испытывала к Неджи, она ясно видела, почему Хината при любых обстоятельствах предпочла бы ему Наруто. Наруто, великодушный, всегда дружелюбный, способный смотивировать кого угодно... И надменный гордец Неджи, не знающий, куда деть собственное подростковое злонравие. Но они все недооценили пределы доброты Хинаты и ее любви к брату. То, с какой легкостью он однако отбросил свое самодовольство, лишний раз доказывало силу и его преданности сестре. На презрение и осуждение младшей ветви, на недовольство проявленной им несдержанностью старшей, ему было попросту плевать с высокой колокольни. Никогда, ни до, ни после Хотару его таким не видела - Неджи ходил словно объятый лихорадкой. Ситуацию наладил сам глава клана. Властных слов Хиаши хватило, чтобы успокоить нарастающее волнение. Хьюга являлись строгими приверженцами свода правил, у каждого здесь было свое место, одни подчинялись другим, и жизнь в клане чаще всего протекала спокойно. Потому такие вопиющие нарушения привычных норм поведения приводили всех вокруг чуть ли не в смятение. Тем более если они касались Неджи, того, на кого все смотрели, кому когда-нибудь предстояло главенствовать над Хьюга. Хиаши, однако, с легкостью и достоинством, как и полагает человеку такого высокого положения, справился с раздражением и беспокойством окружающих. Отцом он был не слишком чутким, но все Хьюга без исключения уважали его безгранично и слушались беспрекословно. Он также обратил внимание на то, что печать Птицы в клетке Неджи не использовал, хотя мог бы. О чем он говорил с сыном, неизвестно, но после этого Неджи вернул себе часть былого хладнокровия, хоть и смотрел в сторону Хиаши несколько угрюмо. Гармонии в их отношениях не прибавилось. В его честь следует сказать, что он был полон решимости ответить за последствия своего поступка, к чему бы это не привело, и отправился к Хинате сразу же, как к ней позволили пропускать посетителей. Недолго ему, скорее всего, пришлось распыляться - Хината ожидаемо проявила чудеса терпимости и милосердия, и тут же простила брата. Она скучала по нему. Киба и Шино не могли заменить ей его места, и они снова стали друзьями, будто и не было между ними этих страшных событий. Если Неджи был не на миссиях, он обязательно навещал Хинату. Она поправлялась куда быстрее, перестав терзать себя мыслями о ссоре с ним. Однако теперь ее занимал второй этап экзамена. Ведь Неджи предстояло сражаться против Наруто. В тайне она желала победы последнему. Любовь и восхищение в ее сердце загорелась с новой силой. Беспокоила ее и судьба других шиноби Конохи - противниками Саске и Шакамару были песчанники, ярко продемонстрировавшие во время боев один-на-один свою жестокость не хуже самого Неджи. Экзамен на чуунина оказался суровым испытанием, и она боялась того, что рано или поздно ей придется его пройти - не сидеть же в генинах всю жизнь. Неджи же не волновался ни на грамм. Его победа казалась настолько очевидной, что даже не обговаривалась. Памятуя о прошедшей ссоре с Хинатой, он не донимал ее своей уверенностью, однако она чувствовала ее, и боялась за Наруто, и все же верила в него. Судьба распорядилась по своему. Неджи проиграл в пух и прах, поразив всех кого мог, но все же уступив в этом Наруто - шутка ли, тот, кого все принижали, кого не воспринимали всерьез, кто терпел от всех оскорбления и обиды, победил главного наследника сильнейшего клана Конохи! Даже после победы над Кибой на Наруто никто не смотрел так, как сейчас. Удивительно было и то, что Неджи вполне адекватно принял свой проигрыш. Он проявил неожиданную зрелость, действительно прислушавшись к доводам недавнего врага, пересмотрев свое поведение и отказавшись от ненависти к нему. Что за сила должна быть в Наруто, раз даже ревность и злость растаяли как дым? Неджи уже не мог чувствовать к нему неприязнь. Ему единственному позволил на себя повлиять. И, если подумать, это делало складывающийся треугольник еще более сложным, чем раньше - чувства Неджи к Хинате, чувства Хинаты к Наруто, с годами только крепли. Нелегко, должно быть, принять дружбу человека, чье существование лишало тебя шанса на взаимную любовь. Но Неджи смог. Дело здесь было даже не совсем в чувствах - просто до него наконец дошло, что ему от рождения доступно куда больше, чем другим. Он никогда не сталкивался с неуважением. За его плечами независимо от обстоятельств стоял клан, несмотря на внутренние распри готовый защитить его. Ему все легко давалось. У него были две замечательные сестры, ради которых он бы пошел на все, и которые относились к нему с нежностью и любовью. У Наруто, которого воспринимали, как чудовище, этого не было. Все свое детство он был один, без поддержки. Может, именно эта ситуация подтолкнула Неджи к размышлениям о незавидном положении побочной ветви Хьюга? В отличии от них, ему были доступны знания, о которых младшие собратья могли только мечтать. Никто из них не стал бы защищать его добровольно. Заклейменные обладатели бьякугана обязаны были жертвовать собой за тех, кто стоял выше их по правую рождения. Их преданность строилась на страхе перед смертью. С их жизнями практически не считались, и это не волновало никого, и никто не мог прийти им на помощь, так же, как и в деревне никто не спешил помогать Наруто, оставляя маленького беззащитного ребенка разбираться с далеко не детскими проблемами самостоятельно. Лишь несколько человек проявляли мало-мальскую заинтересованность в его судьбе. Сейчас у него появились друзья и учителя, а вот младшая ветвь клана Хьюга могла положиться только друг на друга. За пределами клана они могли надеяться на старшую ветвь, но Неджи своими руками показал, что это ничего не значит, избив Хинату. И в его силах было исправить положение. Найти способ уберечь бьякуган, не используя метку Птицы в клетке, защитить клановые секреты другим путем. Дать Хинате и десяткам других возможность жить спокойно и счастливо, показать им, что под его, Неджи, началом, не повторится больше таких ситуаций, как с Хизаши. Уберечь маленькую Ханаби. Добиться, в конце концов, теплых отношений между членами клана, не допускать холода и затравленной неприязни. Его гениальности хватило бы, чтобы провернуть такие радикальные меры. Все это вскрылось уже после его смерти - он ни с кем не обсуждал свои революционные мысли, по-прежнему продолжая доверять то, что касалось его клана, да и многое другое, только себе. У него тоже были учителя и друзья. И даже больше - семья, отец, сестры. Но он оставался замкнутым, вел мемуары и ловко маскировал их от чужих глаз. Причем его сочинения представляли собой не сентиментальные сочувствующие рассуждения, а сухие заметки с планом действий и поиском решения. Через какое-то время, как все считали, ему предстояло похоронить отца и самому стать главой, авторитет и всеобщее уважение, пусть и без особой любви, даже с толикой презрения и боязни после происшествия с Хинатой, у него имелись, а значит, однажды он будет в праве отменить Печать. Вот только как в таком случае защитить глаза? А Хотару-то в те времена думала, что он просто находится под впечатлением от своего проигрыша. Сейчас она вспоминала о Неджи и его планах, в итоге не сбывшихся, с нежностью и глухой болью. Он слишком рано умер, не успел ничего из того, что запланировал... Принес в итоге своему клану только беспорядки и разбитые надежды. Выбрал любовь и веру в друга, не долг, хотя при жизни был таким педантичным занудой. Хотару почувствовала слезы, подступающие к глазам, и сжала губы, и заново посмотрела на принесенные ею цветы, на мрачное надгробие. Здесь покоилась их легенда, угасшая, резко оборванная жизнь гения. Ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы вновь вернуться к событиям дней, давно канувших в небытие - дней, когда Хьюга Неджи был жив, и поставил перед собой трудную, почти невыполнимую для тринадцатилетнего шиноби цель. Работы ему, еще и не думавшему умирать, предстояло очень много - Неджи был очень молод, клановые традиции стояли на первом месте, и перевернуть все с ног на голову среди тех, кто ревностно оберегал старые порядки, было на самом деле очень трудоемким процессом, что опять-таки доказывал поединок брата и сестры на экзамене. Так что слепо верить в свою репутацию он не мог, и понимал, что недовольные, даже малочисленные, обязательно найдутся. А ведь если мысли Неджи об освобождении младшей ветви от рабского подчинения обнаружатся раньше времени, старейшины могут принять меры, и не только уничтожить все результаты его на тот момент планируемых трудов, но и его самого клеймить за такую дерзость. А главенствовать поставить Ханаби. И тогда добиться поставленной цели будет еще труднее. Требовалось быть очень осторожным, действовать четко и аккуратно, как следует все продумать. На это могли уйти годы. Подросток, почти ребенок, пусть и гениальный, должен набраться опыта, чтобы противопоставить что-то умудренным жизнью взрослым шиноби. Хьюга были хладнокровными и опасными, и он это прекрасно знал. Так что чувства к Хинате немного сгладились, позволив ему сконцентрировать внимание на других вещах. Скорее всего, дальнейшая заварушка с нападением на деревню Орочимару, смертью Хокаге и похищением самого Неджи, ослабшего после поединка, укрепили его решимость. Он, умелый, способный, но все же генин, к тому же уже потрепанный одним поединком, сам оказался в смертельной опасности, столкнувшись с командой шиноби, желающей заполучить его драгоценные глаза. Если бы не своевременное вмешательство отца, он мог бы их лишиться. В то время происходило столько событий, что Хотару постоянно чувствовала головокружение. Одно, второе, пятое, десятое. Не успели они прийти в себя после одной трагедии, как шла другая. Это ее раздражало в жизни шиноби - не было никакой возможности расслабиться и почувствовать себя в безопасности, все время приходилось жить в напряжении, и либо без конца совершенствовать боевые навыки, либо готовиться отражать чье-то нападение, либо выяснять слабости очередного врага. Это особо никого не смущало, все вокруг четко осознавали долг шиноби и не жаловались, но Хотару, несмотря на молодость, уже была усталой и недовольной. Так жить было просто невозможно! Неджи на короткий период времени притих, вновь с упорством углубился в тренировки и стал еще более занятым чем был, смущая этим Хотару, не испытывающую никакого энтузиазма к развитию воинских способностей. Даже слабая, намного уступающая ей Хината всегда тренировалась без жалости к себе. А потом Неджи неожиданно умотал возвращать Учиху Саске вместе с остальными ровесниками, где опять подвергся смертельной опасности. Это было как минимум неосмотрительно с его стороны - вдруг Орочимару заинтересовался бы не только шаринганом Учиха, но и бьякуганом Хьюга? Он ведь ничем не был защищен и вдобавок на нем висело важное обязательство, как и на всех членах главной ветви - беречь глаза и не допускать того, чтобы они попали в руки врагов деревни. А горстка генинов с единственным чуунином не смогли бы его спасти в случае чего. В мире шиноби только глухой не слышал об ужасных экспериментах змеиного саннина и его увлечении редкими клановыми способностями. Сколько детей бесследно сгинули в его лабораториях, подвергаясь страшных пыткам! Худшего кандидата в воры легендарных белых глаз и не придумать. Но то ли Орочимару не волновал бьякуган, то ли все его внимание на данный момент принадлежало одному Саске - Неджи он в итоге не тронул. Однако ему все равно крепко досталось - его приволокли из леса избитого до полусмерти. Должно быть, карма все же подействовала, но Хотару ужасно испугалась за его жизнь. Неджи победил очень сильного врага, однако сам одной ногой стоял в могиле. Она видела, как его несли, и навсегда запомнила этот момент, хоть видела тысячи раненных шиноби и до этого, и в последствии - высокий худой мальчишка в бежевой куртке, тело - сплошная гемотома, лицо в порезах и припухлостях бледное чуть ли не до серого оттенка. Веки сомкнуты. Волосы, обычно аккуратно лежащая за спиной волна, собранная у концов, спутались и рассыпались по плечам. Какой контраст в сравнении с тем Неджи, что она привыкла видеть каждый день! Хината чуть не сошла с ума. Настала ее очередь бегать в больницу к брату. Постоянный уход и крепкое здоровье сделали свое дело, и через несколько недель он был на ногах, но бесследно это для него не прошло. После того, как Наруто ушел тренироваться с Джирайей, Хотару несколько освободила Неджи и Хинату от своего внимания, сосредоточившись на своей личной жизни - она наконец выбрала из множества кандидатов самого достойного, и начала с ним отношения. Это был прекрасный, мягкий человек со светлой душой, и тоже из младшей ветви. Хоть здесь она не совершила ошибки - а она их совершила за свою жизнь немало. Дело закончилось свадьбой. Молодая, красивая, окруженная восхищением, а теперь еще и счастливая жена! Чудесные минуты, которые увы не продлились долго. Несколько лет пролетели быстро. В клане особых изменений не произошло. Неджи продолжал оправдывать всеобщие ожидания. Он довольно рано стал джоунином. С его мнением считались и за пределами клана. И вообще, он хоть и остался гордецом, но вырос все же очень достойным человеком. Куда только делся тот трудный подросток, вызывающий столько волнений и опасений? На сколько Хотару было известно, к Хинате со своими чувствами он не лез, попыток перебить ее любовь к Наруто не предпринимал. Но сам отношений не заводил и интрижек кажется не крутил, хотя был очень красивым и невероятно привлекательно смотрелся со своим серьезным лицом и сильным телом, облаченным в белые одежды. Хината как шиноби развивалась, но в целом оставалась такой же застенчивой как раньше и всегда предпочитала отсиживаться в тени, не любила излишнего внимания - Наруто, ее вдохновитель, временно отсутствовал. Стала красива очень приятной, ненавязчивой, почти аристократической красотой, но, пожалуй, терялась на фоне красавицы Ино, покоряющей сердца направо и налево, или лучшей куноичи своего времени, Сакуры, поражающей всех вокруг своими боевыми и медицинскими навыками. С мальчиками не гуляла, и спокойно, без смущения и неловкости, могла общаться только с сокамандниками и старшим братом. Неджи, как и прежде, всегда старался уделять ей время, несмотря на обилие порой очень долговременных миссий. Не редкостью было встретить их, мерно бредущих по дороге и о чем-то беседующих. Она с четкостью могла вспомнить их, восстановить перед глазами однажды увиденный ею образ - легкий августовский дождь, бледное желтое солнце, немного намокшие волосы обоих, таких повзрослевших, что от этого невольно становится грустно, Хината несет цветы, аккуратно срезанные где-то, не подаренные им - брат всегда держался на расстоянии, не позволяя себе лишнего, и на лицах у них усталость после недавно завершившихся миссий, юность и тихое счастье. И все же чувствуется от него едва заметная мучительная боль, кровь на сердце, и Хотару знала, и тогда, и сейчас, что он продолжал ее любить. Уже взрослым, оформившимся чувством, непонятно на чем основанном, быть может, на привычке, но уже на всю жизнь. И жутко это было, и восхитительно. Хината с ласковым лицом, все еще и на весь его короткий век опора ему и поддержка, источник внутренних сил. Ей предстоял путь куда более длинный, и Хотару было интересно, как часто она, тоже познавшая семейное счастье с любимым человеком, к которому стремилась с детства, вспоминала брата, каким он был в ее мыслях. Невозможно было полностью упустить его из памяти. С мукой ли думала она о нем, или с благодарностью за шанс на такую жизнь, какую она всегда хотела? Знала ли о его грандиозных планах в отношении Хьюга? Сломленная, растерявшая после войны веру в хорошее, Хотару иногда допускала грязное, мрачное предположение о том, что Хината была близка с Неджи нарочно, влюбила его в себя точно демон, чтобы отомстить таким образом дяде за смерть своего отца. Но это была, разумеется, глупость. Жизнь сама расставила все по своим местам. Хиаши Хотару даже немного побаивалась. Побаивалась и жалеть его - нет, только не этого сильного мудрого шиноби. Но некоторое сочувствие к нему все же испытывала - сын, с которым он не ладил, и подрастающая дочка Ханаби, были единственным, что осталось от его покойной жены, Хината - единственным, что осталось от покойного брата-близнеца. Они были его семьей, и тем не менее ни с одним из них у него не вышло установить доверительных отношений. Не то чтобы он пытался. Он не мог, не умел понимать их. Неджи и Хината всегда были почтительны и вежливы к нему, Ханаби росла веселым ребенком, ей самой требовалось время, чтобы проникнуться атмосферой Хьюга. Он их любил, конечно же. И сыном, пожалуй, дорожил больше всего. Может, видел в нем улучшенную копию себя? Кровное родство даже для воспитанных в суровости шиноби имели смысл. И Хотару, с одной стороны такая бесцеремонная, а с другой весьма неплохо разбирающуюся с людях, подозревала, что Хиаши, обнаружив после смерти Неджи его замысел, в тайне им гордился. Что поддерживало его, по немногу растерявшего свою душу? Жена, брат-близнец, сын. Никого из них не осталось. Не похоже было, чтобы он нашел свою отдушину в Ханаби - они были очень разными. Привык уже, должно быть, жить с этой болью, с одиночеством. Война убила и Хотару. По крайней мере, часть в ней. Она никогда не хотела быть шиноби, легкомысленно считала, что ей это ни к чему, и лишилась этого. Ранения у нее были настолько страшными, что долгое время она даже бьякуган активировать не могла. Ее действительно вытащили с того света. Больше она уже не могла сражаться, никогда. Тело, раньше такое красивое и гибкое, покрылось шрамами, изменилось до неузнаваемости. Муж целовал ей каждый из ее шрамов, помогал справиться с депрессией, отчаянием, самобичеванием. Много лет после этого она не могла иметь детей. Ее старший сын теперь был младше Химавари. Родители, оба, погибли, кузина, дядя - потери настигли ее, и горько ей было от того, что она занималась раньше какой-то ерундой и совсем их не ценила. Казалось бы, где уж тут горевать о Неджи? Но она горевала. Несколько ночей посвятила слезам по человеку, с которым у нее не было ни любви, ни дружбы, сама себя не понимая. Он сделал свой выбор. На момент его смерти она была еще относительно здорова, наблюдала за ним, Наруто и Хинатой через бьякуган. Красивый. Война все чувства обостряет, и его любовь тоже проявилась в полной мере - он пожертвовал своими полузаконченными исследованиями, будущим своим и будущим клана Хьюга, которое оставлял на отце и сестре. Отдал свою жизнь, разбив этим не одно сердце, словно был из младшей ветви и выполнял свой долг, словно не был рожден для того, чтобы возвышаться над собратьями. Он вел их всех вперед, отец позволил ему разделить бремя власти на двоих, и все меньше презрения было в белых глазах Хьюга, все больше человек искренне верило в него, чувствовало преданность и готовность идти за ним до конца, доверять свои жизни. Хотару была далековато от него, и через бьякуган посмотрела на Неджи почти случайно. Не сразу поняла ситуацию, когда черно-белый человек, которым она восхищалась столько лет, метнулся не раздумывая ни секунды, закрывая собой друга и любимую сестру. Хотару, полуоглушенная от неожиданности, неизящно увернулась от чьего-то удара, ощутила теплую кровь и резь на предплечье, подумала - ну, господин Неджи был подобен воде, ни за что бы такой удар его не настиг! И поняла со внезапным ледяным ужасом, другой удар все же прекратил его жизнь, он умер. Какое странное слово! Разве мог кто-то вообразить, что непобедимого, гениального Хьюга Неджи убьют на войне. "Посмотри, Наруто Узумаки, тело твоего друга холодеет на твоих руках." Страшно было смотреть в тот миг на искаженное виной и болью лицо Наруто, но на лицо Хиаши еще страшнее. Он наконец выплатил долг перед братом - любимый сын, гордость всего клана, был мертв. Глаза женщины все же заполнили слезы. Она держалась как могла у могил родителей, стараясь не жалеть себя и зная, как страдали бы они при виде ее слез, но до сих пор ее горе было таким отчаянным, таким неподъемным, что под конец, глядя на надгробную плиту с именем Неджи, она не выдержала. Каждая могила с ее близким человеком вызывала целый взрыв воспоминаний. Дрожали плечи, и горечь съедала сердце. Ей понадобилось какое-то время чтобы успокоиться, окинуть любящим взглядом принесенные ею цветы, и только потом уйти без оглядки, к обычной, по счастью мирной жизни, любимой семье и уютному дому. В настоящем и будущем была госпожа Ханаби, лекарства по вечерам и чтение вслух уставшему после заданий мужу и занятым подготовкой к учебе в Академии детям. Была неоновая Коноха, Наруто в шляпе Хокаге и Хината, воспитывающая собственных детей. Родители, родственники и Неджи спали, и так будет всегда.