Не французская "Анжелика"

      После казни Жофы Анжелика оказалась на улицах Парижа, отвергнутая всеми. Ей не оставалось ничего другого, как прибиться к таким же отщепенцам, как и она сама. Ее подобрала одна из городских банд, главарем которой был друг детства Анжелики, Никола. Никола с детства был хорошим мальчиком, он нежно любил Анжелику, и охотно предоставил ей свой кров и пищу. Он бы хотел, чтобы Анжелика стала его любовницей, но она отказывалась, и ничего он с этим поделать не мог – вот такая Анжелика великая, и Никола был подавлен ее величием. Благодаря этому Анжелика у него жила, и пирожки на пропитание он ей приносил неукоснительно.       Но гордой Анжелике не нравилось жить с ворами и бандитами. Она днями бесцельно бродила по улицам Парижа и однажды среди бела дня познакомилась с городским поэтом Клодом Ле Пти. Они подружились. Анжелика и Клод иногда забирались в шаланды с сеном и ели там вафли. А Клод писал свои стихи. Анжелика была его музой и литературным редактором-критиком. Все-таки несколько лет в монастыре отучилась.       Однажды полицейские разогнали банду Николы, и Анжелика оказалась без защиты. Ее сыновей украл торговец детьми, и продал младшего цыганам. А сама Анжелика оказалась в тюрьме. Она предпочла вернуться в камеру, полную крыс, чем отдаться начальнику тюрьмы. Но по недоразумению и волевому параличу начальника тюрьмы – он также был подавлен гордостью и непорочностью Анжелики – вышла на волю. И отправилась вызволять своего сына из рук цыган.       Но табор уже ушел в небо, и Анжелика никак не могла его догнать. Тут на дороге появились всадники.       – Монсеньор, сжальтесь! – обратилась Анжелика к одному из них, самому представительному. – Помогите мне догнать цыганский табор, цыгане украли моего сына.       Мужчина протянул ей руку и посадил перед собой на коня.       – Как вас зовут, сударь? – осведомилась Анжелика, когда они подъезжали к цыганам. – За кого мне возносить молитвы?       – Меня зовут Берн. Габриэль Берн.       – Спасибо вам, мистер Берн!       Однако цыгане отказались отдавать сына Анжелики. Тогда она вернулась в Париж и обратилась за помощью к тому самому начальнику тюрьмы, которого накануне ночью отвергла.       – Ну, спасу я твоего сына, а мне что за это будет?       – Я пересплю с вами, – сгорая от стыда, ответила Анжелика.       И начальник тюрьмы, взяв своих солдат, поскакал вслед цыганам, отбил Анжеликиного сына.       Поздно вечером Анжелика пришла к тюремщику. Он провел ее в свою комнату и грубо накинулся. Отстраненно лежа под толстобрюхим боровом, Анжелика молилась ко всем святым и к своему мужу: «Жоффрей! Милый Жоффрей! Посмотрите с небес, какой ценой я спасаю ваших сыновей! Нет, не смотрите! Я не хочу, чтобы вы мучились, глядя на меня, или осуждали, о!»       Анжелика вызволила и второго сына, и стала она тавернщицей. Дела ее шли хорошо, Анжелика богатела, а ее низкопошибная таверна стала дорогим рестораном.       Был у Анжелики еще один друг, метрдотель Одиже. Анжелика его хотела… нет, не хотела. Они просто дружили, а потом стали компаньонами.       Однажды в Анжеликин ресторан пришла дюжина дворян в масках. Они пили вино, ели мясо, развлекались, но приличных развлечений им показалось мало, поэтому они принялись за неприличные, предпоследним номером которых едва не стало изнасилование Анжелики. А последним развлечением – совершенным все-таки – стал пожар в ее ресторане.       И все, Анжелика разорена. И она не имеет возможности поднимать детей Жоффрея – все страдания ради них как его частички. Анжелика обратилась к своему давнему другу Клоду Ле Пти, который был поэтом, чтобы он отомстил. Клод по дружбе и неразделенной тайной любви начал писать памфлеты, в которых обличил, кто поджег Анжеликин ресторан. Каждый новый день по новому памфлету и новому имени (конечно, красавец-кузен не избежал сей участи, слабость к нему – некогда почти вызывавшему какие-то чувства, отдаленно чем-то почти похожие на подобие влюбленности, – казалась предательством по отношению к мужу и любви к нему). А на закуску оставался брат короля. Всенародный гнев был страшен. Однако другой друг Анжелики, полицейский Дегре, арестовал и повесил поэта.       Но это не остановило Анжелику! Памфлеты написаны и отпечатаны, а значит, брат короля попадет под всенародный гнев. Тот самый Дегре не унимался: он сказал, что горожане памфлеты не увидят по-любому, а Анжелике посоветовал торговаться, чтобы она имела хоть какой-то профит от этой истории. Ну, Анжелика и торговалась, и ей пообещали все хорошее.       Так и осталась Анжелика неотомщенной. С горя она пошла топиться, а по дороге заглянула к Дегре, чтобы в предсмертно-посмертной записке попросить его присмотреть за ее и Жофреевскими детьми, пока она со своим мужем на том свете будут вместе. Но Дегре был не так прост! Он заподозрил неладное, поддал кнута и пряника – надавал Анжелике пощечин и рассказал, что она красивая, и Анжелика, довольная, хоть и побитая, забрала у представителей короля все то, что выторговала за памфлеты.       И стала она еще богаче, чем прежде, знаменитой стала. И завела полезные знакомства. Но этого ей было мало: в память о Жоффрее она хотела вернуть его сыновьям дворянское достоинство (Анжелика вообще переживала за достоинство сыновей, особенно сильно – когда Люлли услышал чудесный голос младшего сына Жоффрея). Поэтому, и только поэтому, она решила выйти замуж. Но кто ж ее, лавочницу, хоть и красивую, в жены-то возьмет? В любовницы – очередь выстроилась (но Анжелика во имя своей ВЛ ни с кем ни-ни!), а вот в жены – никто. И она решила шантажом выйти замуж за своего кузена, Филиппа. Кузен этот хоть и был красивым, но ей жутко не нравился, прям отвращение вызывал, и если бы не настоятельная потребность дать сыновьям дворянство – в гробу бы она его видела (поэтому изменой первому мужу этот брак не считался бы). Но Филипп был единственным, против кого она имела компромат и кого могла заставить жениться на себе. И он женился.       Брак у них – ужас-ужас! Муж ее бил, насиловал (ведь Анжелика настаивала на фиктивности, а потом отлынивала от исполнения супружеских обязанностей, так как хотела быть верной своему первому мужу и единственному возлюбленному; вот Филя и вынужден был ее насиловать, дабы произвести на свет наследников, поскольку альтернативной жены в ближайшее время не предвиделось).       Сам он вращался в высшем свете и решил повращать там свою жену, и это было моральной пыткой для Анжелики – в то время как Жоффрей даже могилы не имеет, а его прах развеян по ветру.       Однажды Анжелика так распереживалась за свое предательство светлого образа, что ее старинный друг Пегилен, который знал еще покойного, вынужден был ее утешать. Да так заутешался, что начал соблазнять. Но Анжелика оказалась стойким оловянным солдатиком, железной леди, железной девой (да-да, той самой, о которой в Википедии написано). Она этому лже-другу отказала – достаточно было рассказать, что бывает, если кто-то сунется в ее нутро. А в ней самой от Пегиленовских соблазняний ничего и не шелохнулось.       Также Анжелика отправила на Средиземное море своего младшего сына, ибо нефиг ему было делать при дворе – получил дворянство, и довольно, пускай не растет в предательстве отца, окруженный его злопыхателями. Но на Средиземном море ее сын трагически погиб.       Коварный Филипп представил Анжелику королю-бабнику. Ну и король положил глаз на Анжелику. И тоже хотел было сунуться, долго хотел, очень-очень долго, но Анжелика ему отказала. Она хранила в сердце память о своей ВЛ, и не захотела отдаваться ненавистному врагу. Враг вызывал в ней ужас и отвращение!       Не выдержав такого фиаско – жена отказала королю – Филипп пал смертью храбрых, и это был единственный светлый поступок в его жизни. Анжелика была благодарна Филе за этот поступок, так как теперь, когда сыновья Жоффрея получили дворянство, Филя мешал ей предаваться некрофилии, то бишь воспоминаниям о Великой и Светлой. А когда он умер, то Анжелика смогла предаваться денно и нощно.       Но теперь уже злобный король не отпускал Анжелику на вольные хлеба. Он заставил ее, угрожая расправой со старшим сыном Жоффрея, оставаться при дворе (тем временем Анжелика тихо радовалась, что у нее нет других детей, ведь дети от других мужчин – начальника тюрьмы или Филиппа, единственных, кто владел ею, – означали бы еще большее предательство ВЛ). И поскольку становиться любовницей короля Анжелика отказалась, то он решил использовать ее (прошу пардону за тавтологию) с пользой – не пропадать же такой умнице и красавице.       Безо всякого удовольствия (ибо это мешало предаваться блаженным и печальным воспоминаниям; кстати, Анжелика еще при жизни Фили обращалась к одному аптекарю, чтобы он ей дал что-то возбуждающее, чтобы изнасилования не были такими болезненными) Анжелика занялась дипломатией. Трудилась она самоотверженно, ибо результаты работы влияли на будущее Жоффреевского сына. Ни один мужчина, даже темпераментный перс, не пробуждал в ней никаких желаний, ни плотских, ни платонических. Она только работа, работа, работа… И лишь при виде венгерского принца что-то в ней пробудилось, ведь он чем-то похож на Жоффрея! Но как пробудилось, так и уснуло это что-то.       Меньше всего Анжелике нужен был король. Анжелика уже так затосковалась по Жоффрею, так затосковалась… Она так прямо и сказала его любовнице: «Этот недотепа мне не нужен», – имея в виду короля, но та любовница не поверила Анжелике, и принялась ее травить (видимо, у нее оставались снадобья после дератизации).       Анжелика заполучила такого средства, которым ее травили, и пошла к своему давнему другу-полицейскому за советом. Дегре снова надавал затосковавшейся (по Жоффрею) Анжелике пощечин, рассказал, какая она умница-красавица, и когда она немного вздребезнулась, то надавал ей еще и советов, как избавиться от соперницы... А почему соперницы? А, это для Атенаис Анжелика соперница, а не наоборот. Анжелика сперва подумала, что зачем ей избавляться от, хм, соперницы, ведь единственный, чьим вниманием она дорожила когда-либо, уже безнадежно умер… Но потом решила избавиться. И избавилась. Ибо нефиг травить вдову Жоффрея де Пейрака ядом для крыс.       Тем временем злой король-бабник не отступал от намерения овладеть Анжеликой. Анжелика уже и так, и эдак избегала его, уже и разговаривать с ним отказывалась, и смотрела на него взглядом придурковатым, дабы отбить у короля желание иметь… ну, в общем, с нею дело. А он все не отступал, негодяй и подлец эдакий! На веревке он ее повел в Трианон: «Ну все, – говорит, – теперь ты будешь моей!»       И тогда Анжелика ему прямым текстом сказала: «Я люблю Жофу, а тебя, ваше величество, вообще подходить ко мне не просили, ишь, завел моду! И вести меня сюда тоже не просили. Я все равно не отдамся убийце моего Жоффрейки, этого святого человека! Я не отдамся растерзателю моей ВЛ!»       И тогда король рассказал Анжелике, что не настолько подлец и негодяй, что он-де хотел спасти мужа Анжелики, но этот муж сам себе дурак, угробился.       Но Анжелика не поверила королю, ведь ее муж – отнюдь не дурак, тем более сам себе. Она отправилась искать его живим или мертвым. Семь пар железных сапог исходила, семь железных хлебов изгрызла… По дороге пригрозила адмиралу королевского флота, что спустит на него всех собак (а потом на додачу покусает сама), если тот не поможет ей найти Жоффрея. И вынужден был адмирал помогать Анжелике. Но в конце концов он и сам был покорен силой ее любви к Жоффрею, и его уже не нужно было шантажировать собаками.       Много еще всяких бед претерпела Анжелика, чтобы найти своего мужа. Особенно претерпела от подлеца Колена Патюреля. Тот воспользовался зависимым положением Анжелики, хотел принудить ее к совокуплению, но Анжелика рассказала о своем смертоносном нутре железной девы, и он испугался. А потом Анжелика рассказала ему, почему она вообще отправилась на Средиземное море, Патюрель был растроган и покорен ее великой и жалостливой историей о ВЛ, и больше не приставал.       Из-за верности Жоффрею Анжелика оказалась изнасилована полком драгун, но это святое дело не принесло ей ЗППП (все драгуны предварительно прошли обследование и лечение у венеролога), а только рыжую, обозленную и убогую дочку. Эта девочка потом стала удобным девайсом, чтобы Единственный и Неповторимый явил свое великодушие, всепрощение и всеприятие многотрудной жизни Анжелики.       С рыжей незаконнорожденной девочкой подмышкой и ватагой гундючих гугенотов за спиной Анжелика, всеми отверженная, решила отправиться в Америку, чтобы хоть там ей не пытались вставить… ну, палки в колеса (а то тот самый Берн, Габриэль Берн пытался, негодяй), и она могла бы спокойно заниматься некрофилией.       Но Жоффрей оказался жив. Все это время он провел в СИЗО, а потом работал, работал, работал, как раб на галерах или заключенный на вредном производстве. Он стал богатым и могущественным – и все ради того светлого дня, когда он сможет забрать Анжелику с детьми к себе. На Средиземном море он уже спас своего младшего сына от подонков, которые покушались на его достоинство. Это был первый шаг по программе воссоединения семьи.       По обычаю мусульман, четыре раза в сутки (из них два раза ночью) Жоффрей молился, но на портрет Анжелики. Он выкупал рабов и рабынь и отпускал их на волю, чтобы они разносили весть о Великом, чтобы Анжелика могла о нем услышать и возликовать. Многие рабыни хотели отдаться Жоффрею… И вот тут высокоморальные редакторы разошлись во мнении. Одни утверждали, что женщины «для тела» не умаляют мужской любви, так что Жофа этими рабынями не брезговал. А другие настаивали, что он хранил целомудрие, его сексуальная функция временно атрофировалась за ненадобностью, но расцвела пышным цветом, когда он, наконец, встретился с Анжеликой.       В конце концов, встретилась Анжелика со своим единственным мужем, и вновь обрела свою ВЛ.