***
— Так и сказала?! — переспросила Энни другая из служанок, смахивая воображаемую пыль с растения. — Так и сказала, — голос как гром среди ясного неба заполонил оранжерею, заставляя девушек перепугаться до смерти. — Сплетни к добру не доведут, да и ещё в столь поздний час. Запомните: пару нарушений правил моего дома — и вы лишитесь жизней. Вы ведь помните основной закон в этих стенах? — голос звучал тихо и в то же время пугающе. А грациозность произношения давала понять, что это Изабелла услышала их воодушевлённый разговор. — Да, госпожа, помним, — дрожавшим голосом сказали слуги, не осмеливаясь поднять глаза. — Повторите его для меня, — и опять этот тон. Эни было не привыкать, а вот её новой помощнице Кристен стало страшно. Она была наслышана о садистских наклонностях госпожи, и всё же это были слухи с улицы. Тогда всех в округе мучил вопрос, что же за девушка живёт в огромном замке. Были предположения, что она монстр, или даже хуже — ведьма, ведь слуги оттуда никогда не возвращались. Да и сама владелица ни разу не показывалась. — Вы не даёте второго шанса, — хором произнесли они, медленно поднимая свои головы. — Верно, — губы девушки растянулись в некой ухмылке, нагоняя страх на служанок. — Надеюсь, вы выполнили мой приказ, — с неприязнью сказала Белла, направляя свой взгляд на Энни. — Да, госпожа, всё уже готово, осталось дождаться ответного послания от дядюшки, — Энни покорно отвечала на вопросы хозяйки. Служанка восхищалась хладнокровностью хозяйки, ведь в столь трудные времена, потеряв единственную опору, эта девушка находила в себе силы поддерживать как ни в чём не бывало стиль и харизматичность. Ей завидовала каждая служанка, ведь Изабелла выглядит так, будто ничего в этой жизни не сможет сломать её. — Отлично, — с наигранной радостью произнесла госпожа и отправилась в свои покои. Белла снова погружалась в раздумия. «Для чего я это сказала, ведь я сейчас предаю свой род, отрекаюсь от своего же обещания. Мимолётный гнев может испортить мою репутацию в замке. Ох, если бы бабушка была жива, она бы не простила меня за такое необдуманное решение, но пути обратно нет — дядюшка уже осведомлён о моём визите, да и желание овладевает мной, ведь в этих стенах можно потерять рассудок и остаток жизни провести в тумане. Не этого я ожидаю от жизни», — с этими мыслями девушка поднималась в свою спальню. Комната Изабеллы никогда не светилась лучами жизни: алые стены и полы из тёмной древесины олицетворяли сдержанность, а шторы и постельное белье изумрудного цвета — амбициозность хозяйки. Комната полностью олицетворяла госпожу: такая же холодная и зловещая. Переодевшись, девушка положила голову на подушку и в тот же момент погрузилась в мир сновидений.***
Каждый день девушка просыпалась ближе к обеду, да и ещё с огромным гнездом на голове, будто сам дьявол играл с её волосами. Первым делом она всегда бежала к зеркалу, чтобы убрать это недоразумение, но сегодня всё было по-другому. Открыв глаза, первое, что она заметила, — это пергамент, бережно оставленный на столе одной из служанок. Изабелла была уверена, что дядюшка с радостью примет её. С некой изящностью она взяла в руки лист и развернула, чтобы прочитать выведенные каллиграфическим почерком слова: Дорогая Элизабет, Я безусловно рад твоему совершеннолетию, но в Вольтерре тебе не место. Твоя задача не покидать замок. Надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам. Мои искренние извинения. Маркус Вольтури. — ЧТО ЗА ВЗДОР! — воскликнула девушка, отобразив непонимание на лице, и затаила некую обиду на Маркуса, ведь он ни разу не соизволил её навестить, а теперь так просто отказывается. В её глазах вспыхнули искры гнева. Ведь он когда-то души в ней не чаял, но после ожесточённой войны между наследниками покинул этот замок и поселился за пределами Сицилии. Он не отвечал на её письма и даже на похоронах не был, а теперь, когда она осталась одна, не желает подать руку помощи. — Ну уж нет, я этого так не оставлю, — разъярённо вскрикнула девушка, скомкав пергамент и бросив его в камин, где языки пламени безжалостно уничтожили бумагу.