Ты, Шенду, абсолютное зло

Он висел над пропастью. Как в мультиках, когда персонаж зависает на секунду в воздухе, прежде чем начать падать. Внизу проплывали каменные глыбы, похожие на перевернутые айсберги, и он полетел прямо на них, когда вспомнил о такой неприятной вещи, как гравитация. Он рисковал разбиться об одну из скал, но его внезапно подкинуло вверх, и он снова завис, не долетев до нее нескольких футов. — Ты же знаешь, Вальмонт, мы этого просто так не оставим. Его передернуло. Перед ним был Зо Лан, демон Луны. Очевидно, он не дал ему разбиться, потому что у него был другой план на его счет. Вероятно, более изощренные пытки, чем мгновенная гибель. — Я… я не… Вам нужен Шенду, а не я. Его сейчас нет, это просто я, Вальмонт, человек, которому очень хотелось бы сохранить свою жизнь… Если позволите. Он был напуган до чертиков. Оказаться в самом пекле — то еще удовольствие. Особенно когда вокруг семь разъяренных демонов, а еще один сидит прямо в тебе, но предательски молчит. — Человек… — донесся другой голос. Вальмот повернул голову и увидел демоницу гор. По Конг облизнула мясистые губы и произнесла почти любовно: — Лучший деликатес на свете. — Особенно в этом отвратительном месте, — поддакнул Ши Ву, спланировав на кожистых крыльях на соседнюю скалу. — Вы не можете меня съесть! — выкрикнул Вальмонт — и Зо Лан тут же кинул его на камни. — Можем и съедим, — сказала По Конг, снова облизнувшись. — Но я вам нужен! — Ты только что говорил иное, — заметил Ши Ву и грозно ударил хвостом о скалу. — Я… нужен Шенду, чтобы он смог освободить вас. Да! Шенду, скажи им! Тишина. А потом — смех семи злобных демонов. — Наш нелюбимый братец все перепробовал, — сказала Бэй Тса. — Мы с ним поговорим позже, когда разделаемся с тобой. Если тебя это утешит, он свое получит. — Вообще-то тебе повезет больше, ведь ты умрешь, а с ним мы будем развлекаться вечно, — добавил Дай Гвэй и, взмахнув кулаком, разбил ближайший валун. Скалу, на которой он стоял, тряхнуло, и земляной демон покачнулся и едва не упал, вызвав очередной взрыв хохота своих родичей. — Вечность здесь кажется не очень привлекательной перспективой, — заметил Вальмонт, поняв, на что можно надавить, чтобы спасти свою шкуру. — Насмехаешься над нами? — Зо Лан поднял руку, и Вальмонт почувствовал, что земля снова уходит из-под ног. — Нет-нет-нет, я всего лишь имел в виду, что, расправившись со мной, вы лишите себя единственной возможности выбраться отсюда. Отпустите меня, и я, обещаю, сделаю все, чтобы помочь вам. Если уж Шенду оказался на это неспособен. — Ты водишь нас за нос, — просвистел Ксяо Фунг. К нему он испытывал особенно сильную ненависть, ведь ему с Финном и Ратсо пришлось сдаться полиции и сесть в тюрьму, чтобы открыть портал для него. Этот инцидент ощутимо ударил по его достоинству, и сильнее он ненавидел только Шенду. Который нагло захватил его тело, а теперь предательски молчал! — Как ты собираешься нас вытащить? Вальмонт нервно сглотнул. На этот вопрос у него не было ответа, и никакая ложь на ум в такой критический момент не приходила. — Я что-нибудь придумаю. Соберу лучшую команду, историков, археологов… Завербую Джеки Чана и старого колдуна. Я найду способ, а если вы не дадите мне это сделать, то точно останетесь здесь навсегда. — В чем-то он прав, — сказала Бэй Тса. — Мы ведь ничего не теряем. — Он может обмануть нас и сбежать вместе с Шенду. Наш братец избежит справедливого наказания, а мы лишимся обеда. — По Конг перепрыгнула на его скалу и, дождавшись прекращения тряски, подцепила его за шиворот. Поднесла его к лицу и разинула широкую пасть. Вальмонт зажмурился. Вот и пришел ему конец. Ужасный, ужасный конец. Лучше бы уж он в тюрьме сидел. Его захлестнула жалость к тебе, он вспомнил, из-за чего на него обрушилась череда бед: из-за того, что он захотел большего богатства, чем ему могла дать преступная деятельность. Именно из-за этого он взялся разыскать талисманы для Шенду, а теперь… Он явно свернул не туда, вообще став главарем «Руки тьмы», и теперь за это поплатится. Огромные зубы были все ближе. Вокруг переговаривались демоны, кажется, спорили, он услышал слова «наш единственный шанс», однако По Конг была непоколебима в намерении его сожрать. Она закинула голову назад, разжала пальцы — и Вальмонт погрузился во тьму демонического рта. О, как же он не хотел умирать! На глазах выступили слезы, первые за много-много лет, а потом он вдруг почувствовал удар. От неожиданности он распахнул глаза — и обнаружил себя на полу в незнакомой комнате. Первым, что он почувствовал, была несказанная радость от того, что он жив. Его не съели, он не в аду в окружении демонов. Сейчас он был бы рад оказаться даже в тюремной камере, но, по-видимому, все обстояло еще лучше: он находился в отеле, если судить по обстановке и списку внутренних телефонных номеров, который он обнаружил на прикроватной тумбочке, когда поднялся. В отеле была явно плохая звукоизоляция, он слышал шум мегаполиса за окнами, но сейчас это его не раздражало, а только воодушевляло. Нормальный человеческий мир — что может быть лучше? Он облегченно выдохнул и раздвинул шторы. Увидел проезжающие мимо машины и тянущиеся до самого горизонта бетонные постройки. Да, нормальный человеческий мир. Вальмонт вернулся к кровати и какое-то время просто сидел на ней. Вспоминал не то видение, не то сон об ужасной родне Шенду. Облегчение, испытанное сразу после пробуждения, сходило на нет, сменяясь тревогой и страхом. Если Шенду до сих пор в нем, то ничего еще не закончилось. Он вскочил, ринулся в ванную, к зеркалу, ожидая увидеть знакомый драконий оскал поверх своего осунувшегося лица. Однако его не было. Только синяк на скуле. А еще на плече и… да по всему голому, не считая трусов, телу. Синяки и раны с запекшейся кровью, но откуда — он не помнил, видимо, потому, что тогда Шенду полностью руководил телом. — Ты, Шенду, абсолютное зло, — произнес Вальмонт — и, к его огромному облегчению, ответа не последовало. Из-за этого негодяя-дракона вид у него был не ахти, вдобавок до мозга дошло осознание, что все жутко болит, однако теперь он был один в своем теле, без незваного соседа, и ничто не помешает ему начать новую жизнь. В которой не будет демонов, древних заклятий и даже Джеки Чана. В которой не будет и преступлений, потому что с ними «Секция 13» от него не отцепится, а значит, нужно залечь на дно и тихо дожидаться старости. Он больше не будет гоняться за легкими способами обогащения, не повторит своих ошибок. Он будет совершенно другим Вальмонтом, с загородным домиком, книгами и семейством морских свинок. Он засмеялся, подумав об этом, и сказал самому себе: — Ты же ненавидишь домашних животных! Ладно, может, он будет не настолько другим Вальмонтов. Но никаких демонов — точно. Он выкрутил краны горячей и холодной воды, чтобы набрать ванну приемлемой температуры, а затем вернулся в спальню и взял листок с отельными номерами. Голод проявился вместе с болью, но его останавливал вопрос, есть ли у него чем заплатить за еду и номер. Сколько он вообще здесь пробыл? Где его приспешники? Он стал осматривать номер, однако мобильник так и не обнаружил. Зато нашел это ненавистное черно-синее платье (грязное, мятое и порванное в нескольких местах) которое напяливал на него Шенду. Желание разодрать его в клочья голыми руками притупилось, когда он понял, что другой одежды здесь нет, так что ему все же придется еще немного помучиться в этом осточертевшем наряде. Вальмонт отшвырнул платье и продолжил поиски. В одном из ящиков комода лежал бумажник. Прикинув, что имеющейся там налички ему хватит на обед и пару ночей в отеле (который явно не отличался роскошью), он позвонил со стационарного телефона по одному из номеров в списке и попросил, чтобы через час принесли две порции тушеного ягненка, а еще бутылку шампанского: отметить начало его новой жизни. Он также узнал сегодняшнюю дату — оказалось, что в последний раз он был в собственном сознании около суток назад. Неутешительно, но… все хорошо, что хорошо кончается, ведь так? Вальмонт стянул со спутанных волос резинку. Удивительно, что они остались в целости. Шенду никогда не заботился о сохранности его тела. Проведя девять столетий в виде статуи, он забывал о таких банальных вещах, как еда, питье и сон, необходимые человеку, поэтому порой, когда контроль над телом к нему возвращался, Вальмонт обнаруживал зверский голод и смертельную усталость. Еще одна причина на дух не переносить Шенду. «Слишком много мыслей о нем. Его больше нет, а у тебя новая жизнь», — напомнил себе Вальмонт и, схватив с умывальника маленькие тюбики с косметикой, погрузился в теплую воду. Он надеялся не только смыть с себя грязь и запекшуюся кровь, но и расслабиться. Организм требовал хорошего отдыха, а мозг — приятных, неторопливых мыслей. Пены для ванны не было, так что Вальмонт взбил в воде пену из геля для душа, а затем положил голову на акриловый бортик и прикрыл глаза, вдыхая почему-то такой приятный аромат косметических средств. Воображение рисовало картинки из его будущности. Загородный дом, рядом любимая женщина или мужчина, как уж выйдет, они пьют свежеприготовленный мохито, сидя в тенистом саду, а потом, опьяневшие после нескольких стаканов, перебираются в дом, чтобы заняться любовью под легкую музыку… У него давно не было секса. Будучи главой преступной организации, он боялся близко подпускать к себе кого-либо, поэтому избегал отношений. А заниматься сексом без любви — можно, но удовлетворения почти никакого. После нескольких таких ночей без чувств он решил, что ему это попросту не нужно: тратишь силы на то, чтобы понравиться потенциальному половому партнеру, строишь черти-что из себя, а в результате не получаешь ничего особенного, даже если секс был хорош, и ты кончил. Все равно что-то не то, какой-то суррогат. А оргазма можно достичь собственными силами, и не надо напрягаться. В молодости он мастурбировал просто и скучно, однако со временем начал экспериментировать с секс-игрушками и собрал немалую коллекцию, о которой, впрочем, пришлось забыть, когда к нему подселился дух Шенду. Не заниматься же этим в его присутствии. Попахивает каким-то извращением. Не то чтобы Вальмонт был помешан на самоудовлетворении, но кому понравится вынужденное воздержание? Минус сто очков симпатии Шенду, который и без того был не лучшим компаньоном. «Ты опять думаешь о нем. Подумай лучше о себе». Поначалу рука на члене казалась чем-то чуждым, неестественным. Отвык, что ли. Однако вскоре рефлексы стали возвращаться. Пальцы исполняли танец, знакомый со школьных лет, с первых опытов мастурбации. Все было совсем так, как прежде. Нет, что-то все же было не так! Вальмонту показалось, что он слышит тихий присвист, как будто ему дышат в ухо. По телу пробежала дрожь, совсем не связанная с удовольствием. Присутствие… Чужак, подселенец, враг. В большей степени враг, чем Джеки Чан. — Шенду! — Соскучился, Вальмонт? — Исчезни! Выйди из моего тела немедленно! — Я уже слышал это от тебя множество раз, начинает надоедать. — Я презираю и ненавижу тебя. — Плевать. — Ты испортил мне… — Сеанс самоудовлетворения? — Жизнь! Искренне желаю тебе отправиться в пекло к своей семейке, чтобы они издевались над тобой вечно! — Ну-ну, тише, тише, ты так разнервничался. Вернись к своему занятию и успокойся. — Я не доставлю тебе такое удовольствие. — Ты доставишь удовольствие себе. — Я не это имел в виду. Я не стану этого делать. — Я бы не стал этого утверждать. Вальмонт потянулся за шампунем, однако его рука замерла в дюйме от тюбика. Вопреки его воле она снова легла на член и принялась неторопливо поглаживать. Но он не хотел этого! Не при Шенду. — Отпусти меня. Во имя всего святого! — Для меня нет ничего святого. Ты был прав, Вальмонт, я — абсолютное зло. — Тебе самому не противно? Шенду не ответил. Управляя его рукой, он продолжил мастурбировать, а Вальмонт заскрежетал зубами, не в силах сделать ровным счетом ничего. Сейчас он мог только наблюдать, как ладонь скользит по стволу, наполовину скрытому мыльной пеной, а еще — слушать ехидство Шенду. Его слова стучали у него в голове, как гонг, такие мерзкие и ядовитые. Секунды утекали, и вскоре он перестал разбирать, что вообще он слышит. Он словно завис между сознанием и пустотой, которая, по его представлениям, бывает, когда умираешь. Он был на грани, но периодически «выплывал», ощущая волны чисто физического удовольствия. Интересно, а Шенду чувствовал растекающуюся по телу негу? — Да-а… — Я сказал это вслух? — встрепенулся Вальмонт. — Сказал. — Тогда ты должен чувствовать усталость и голод. — Я чувствую. — Но ты вечно не кормишь меня и не даешь выспаться! — О, мне просто нравится над тобой издеваться. Вальмонт издал рык, но тут же забыл обо всем на свете, когда его накрыл оргазм. Он снова положил голову на бортик ванны. Он устал, устал психологически от всего этого дерьма. В тюрьме, ей-богу, было бы лучше, чем терпеть этот демонический кошмар. У него не осталось ничего, даже собственного тела. — Бедный, бедный Вальмонт. — Шенду издал смешок, от которого Вальмонт поморщился, словно от головной боли. — Еще скажи, что тебе меня жаль. — Конечно, жаль. Я же люблю тебя. — Что, прости? — Да так, просто снова издеваюсь над тобой. Разумеется, мне тебя не жаль… Давай помоемся. Рука все-таки взяла тюбик с шампунем. Но не Вальмонт управлял ею, а Шенду. Вальмонт снова был безвольным свидетелем того, как уничтожают его достоинство. Шенду намылил его волосы и смыл, даже ни разу не дернув за пряди. Может, было бы приятно, если бы это делал кто-то другой, тот, кого Вальмонт любил бы, но это же был демон, которого он всей душой ненавидел! Он действительно не хотел смотреть, как Шенду его купает, поэтому зажмурился и только чувствовал, как тела касаются мыльные пальцы. Одновременно его и не его руки. А перед внутренним взором горели красные драконьи глаза, и это тоже было невыносимо. Он был сломлен. Во всех смыслах. На секунду ему подумалось, что быть съеденным По Конг было бы не так уж и плохо, уже получше, чем все это. Но, видимо, тогда он просто видел сон. — Очнись, Вальмонт. — Чего ты хочешь? — спросил он устало, открывая глаза. — Мне надоело о тебе заботиться. — Вот как? Руки безжизненно висели вдоль тела. До него дошло, что Шенду больше не управляет им. Однако это не принесло никакого облегчения, ведь отвратительный подселенец никуда не делся и рано или поздно вновь заберет управление себе. Вальмонт закончил мыться, выбрался из ванны. На белом полотенце красовалось невыстиранное пятно, но сейчас ему было все равно, так что он просто вытерся и повязал его на бедра, чтобы отправиться в спальню и упасть на постель с самыми мрачными мыслями. Шенду молчал, не измывался над ним, не делился планами насчет того, чем они теперь будут заниматься. — Ты собираешься вызволять своих родичей? Я бы на твоем месте этого не делал, они не самые приятые личности. Ответом ему была тишина, однако Вальмонт по-прежнему ощущал его присутствие. — Почему я не видел тебя в зеркале, а? — Старого дракона можно научить новым трюкам, — ответил Шенду. — Так ты научился прятаться? Отличная новость, теперь я не буду видеть твою отвратительную морду, причесываясь и бреясь. Шенду фыркнул. — Именно поэтому я больше не буду так делать. — Так что насчет других демонов? — Мне надо подумать. — Думай подольше, скажем, до моей старости и смерти. А я пока перееду за город, женюсь… — Я убью твою жену и сожгу дом. Вальмонт вздохнул. — У тебя нет совести. Я не сделал тебе ничего плохого — так почему… — Я же сказал, что люблю тебя. — И поэтому ты хочешь убить мою будущую жену? — Кажется, это называется ревностью. — Я не верю, что ты меня любишь. Ты бы не издевался так надо мной. Но ты можешь доказать свои чувства, скажем, оставив меня в покое. — Хах. — Так любишь или… — Нет, просто снова издеваюсь. У Вальмонта кончилось терпение. Он стал избивать подушку, ругаясь последними словами, пока в дверь не постучали. Он замер, прислушиваясь к бешеному ритму сердца. Чужое присутствие? Шенду не было, как тогда, когда он проснулся. То есть он был, где-то там внутри, но притих, оставив его наедине с собой. Стук повторился. Вальмонт поправил съехавшее полотенце и пошел открывать. На пороге стоял служащий отеля, который принес еду и шампанское. — Шампанское унесите, мне больше нечего праздновать. «Нет, нужно напиться и забыться». — Нет, не уносите. Поставьте все на тумбочку и откупорьте бутылку. Вальмонт отвернулся от дверного проема, увидел валяющееся на полу ненавистное платье и со злости пнул его ногой. Пальцы столкнулись с чем-то твердым, он нагнулся, разворошил ткань и обнаружил бархатный мешочек. Развязал его — в нем лежали талисманы, все двенадцать. Он не помнил, как они оказались у него, но ощутил прилив радости, пусть и небольшой, не такой сильной, как тогда, когда он хотел отмечать исчезновение Шенду. Да, он хотел начать новую жизнь, но раз уж ему не дадут это сделать, надо выжать максимум из сложившейся ситуации. «Рука тьмы» снова будет на коне с этими волшебными артефактами, будет грабить и богатеть. Хоть какое-то утешение. Когда служащий отеля покинул номер, Вальмонт нашел талисман исцеления, решив, что глупо им не воспользоваться. Теплая волна прошла по телу, раны затянулись, синяки исчезли, боль окончательно растворилась. Настроение улучшилось, хоть и не слишком. Он не избавился от своей основной проблемы, он все еще был «одержим» и не знал, чем это может кончиться. Думая обо этом, он накинулся на еду со звериным аппетитом. Потом он выпил бутылку почти залпом и, когда его объяло опьянение, упал на кровать. Под закрытыми веками снова плыли красные глаза, и он вспомнил, что Шенду сделал с ним в ванне. Отвращение захлестнуло его с головой. Небольшое воодушевление от обнаружения талисманов отошло на задний план, он вообще ничего не чувствовал, кроме собственного несчастья. Выступили слезы: больше не было сил терпеть. Если Шенду это видит… Ладно, пускай, ему было уже все равно, что там подумает этот мерзкий дракон. — Я спою тебе песенку о сломленном мальчике, — раздался знакомый голос. Вспомнишь солнце — вот и лучик. И Шенду начал петь что-то на китайском. А Вальмонт все рыдал, пока слезы и своеобразная колыбельная не погрузили его в сон без сновидений. Позже он недоумевал, как мог уснуть, открывая рот. Он решил, что песня звучала в его мыслях, вероятно, это был еще один трюк Шенду, который никогда не заговаривал об этом эпизоде и больше не пел. Песня о сломленном мальчике. Да, он сломленный мальчик, ему нужна помощь, которой неоткуда ждать. Разве что… Джеки Чан. Засыпая, Вальмонт, может, услышал, а может, и нет слова на английском посреди китайской песни: «Ты не избавишься от меня. Я же люблю тебя».