Не становись Фрэнком Галлагером (С любовью, папа)

- Ах ты ж, блядская сука! – раздался раздраженный крик Фрэнка Галлагера, наполнивший помещение бара «Алиби». – Нет, ну ты можешь себе поверить, Кев?! Казалось бы, его уже никто и не слушает – оно и не удивительно. За все эти годы бесконечные байки Фрэнка Галлагера были абсолютно не интересны местному контингенту. Все сводилось к одному – Фрэнк… Великий мученик, терзаемый демонами своей семьи. Очередная запойная неделя переросла в месяц, затем в полгода – он частенько пропадал и вновь появлялся на пороге старого обветшалого дома Галлагеров. Смена замков, вызов полиции, которая больше и не приезжала в их дом – ничто и никто не мог остановить его в этом мире. До этого раза. Вернувшись прошлым вечером домой, мужчина ввалился в гостиную. Осознав, что в доме никого не было, он побрел наверх, в комнату Карла, стащил оттуда чистую одежду. Прогулялся до холодильника, выкрал остатки курицы во фритюре и бутылку пива. Уложившись перед телевизором, Фрэнк оставил спортивный канал, громко ругаясь на игроков обеих команд. Игра уже заканчивалась, когда входная дверь открылась. На пороге стояла Дэбби Галлагер: - Какого хуя ты здесь делаешь, Фрэнк?! - Я в своем доме! – рявкнул старик. – Ты-то хули приперлась, весь кайф обламываешь! В несколько быстрых шагов, девушка подскочила к телевизору и выключила его. «Я сейчас же позвоню Карлу и Йену!» - пригрозила она, дотягиваясь до телефона, что лежал в кармане ее джинсов. «Звони кому хочешь – что вы, родного отца из дома выгоните?! Опять?!» - усмехаясь, кряхтел Фрэнк. Галлагер поднялся с дивана, подошел вплотную к дочери и выбил телефон из ее рук. Следующим быстрым движением, он подхватил устройство и швырнул его об стену. Телефон разлетелся на несколько частей. «Ты совсем уже спятил?!» - рявкнула девушка, отталкивая отца от себя. - Ой, ты же не сможешь позвонить теперь, да?! – скривился Фрэнк. – Вот незадача. Самодовольно усмехнувшись, он вновь устроился на диване, закинув грязные уличные ботинки на белоснежные подушки, которые Дэбби купила с последней зарплаты. Недолго думая, она подошла к дивану и скинула ноги отца с дивана. Видя его довольное лицо, она подошла уже ближе к нему и нанесла удар тыльной стороной ладони по левой щеке. Этого было достаточно. Резко подорвавшись с места, Фрэнк вдавил девушку в стену, крепко держа ее за горло. Она начала кряхтеть и пыталась дотянуться хоть до чего-то, чтобы нанести ему удар, но Галлагер опередил ее – мужчина нанес несколько точным ударов по носу дочери. Кто-то сзади схватил Фрэнка и повалил на спину. Мужчина испытал сильную боль от ударов по лицу. Голова сильно закружилась. Приоткрыв глаза, он увидел возвышающегося над ним Липа. «Ты совсем уже охуел, Фрэнк?!» - вопил старший из его сыновей. Пнув горе-отца еще раз, Филипп сделал шаг назад. - Вот она благодарность, а, - шептал Фрэнк Галлагер. – Если бы не я, вас бы и не было… - Может, так было бы и лучше! – рявкнул Лип. – Может, подохни ты молодым… Сколько счастливых бы людей щас было?! - А тебя бы вообще не было! - Да и хуй с ним! Ты мразь, Фрэнк… Еще раз явишься сюда, и я тебя убью. В следующий миг Фрэнк вновь вернулся в бар «Алиби», уселся за дальним столиком и громко проклинал свою жизнь – деваться теперь было некуда. Этот бешеный взгляд его сына – парнишка говорил правду. Оно и немудрено, с тех пор, как Тэмми оставила его и забрала сына, Лип был сам не свой. Потерял работу, вновь запил. Повторит мою судьбу. Кев обслужил последних посетителей, закрыл их счет и, закрыв за ними дверь, остановился посреди зала: - Пора по съебам, Фрэнк! Мы закрываемся. - Я останусь, - крякнул Галлагер. – Лягу тут, - Фрэнк кивнул на небольшой кожаный диванчик в противоположном углу за бильярдным столом. - Не-не-не, - быстро произнес Болл. – Ты уходишь. Он брел по ночным улицам Чикаго, лишь изредка присматриваясь к проезжающим машинам – улыбающиеся люди просто катались в ночи, кто-то по делам, кто-то просто гулял. Жизнь этих людей только начиналась. Рассвет жизни – такой яркий и четкий. Радостный и не предвещающий ничего в будущем. Так прекрасно вернуться в то время. Пройдя мимо одного из гей-клубов, Фрэнк словил себя на мысли, что Йен спокойно мог быть здесь со своим гомо-быдло мужичком, затем он свернул за угол и увидел кафе с пирогами, где когда-то работала Фиона. Ох, малышка… Гордость отца. Лучшая и любимейшая из дочерей, и он так горько с ней простился. Не потому, что ему было плевать, а потому, что только ей он мог оставить остальных своих детей. Только ей он действительно доверял эту семью, а она подвела его… Может быть, это он все время ее подводил?! Карл и Лиам – за этих двоих можно и вовсе не переживать. Один – умный быдлан, который точно приспособится в жизни, а второй черный, который умеет вертеться в различных сферах, особенный не по годам. Добавить-то тут и нечего. И остается последний. Лип… Мальчишка потерял все из-за собственной тупости. Стоит отдать ему должное, того старика из университета он вытащил из запоя, хоть и временно… Зато вот та милфа, которую он пялил, была вполне себе ничего. На мгновение Фрэнк поймал себя на мысли, что даже немного завидует. И, наконец, остался его последний урок… Фрэнк Галлагер стоял на краю озера Мичиган, докуривая свою последнюю сигарету. Предварительно стащив из круглосуточного магазина веревку, мужчина побрел вдоль берега в поисках огромного камня. Привязав к ноге связку из шести кирпичей, Фрэнк взял их в руку и в последний раз глянул на ночной город. Надеюсь, Лип, это станет для тебя уроком. Не проебись, сынок… В следующее мгновение Фрэнк прыгнул в воду, быстро опускаясь на дно холодного озера. Даже не пытаясь спастись, он просто тонул, захлебываясь, и спустя несколько минут все было кончено. Его холодный разбухший труп на веки останется под водой озера, как последний знак для его сына. И оставив на столе дома Галлагеров свое последние письмо, он ушел с улыбкой. Надеюсь, что ты это видишь, парень. Ты был прав – я проебал все в этой жизни, но не заметил одного главного аспекта. Ты становишься мной, но еще не поздно. Всю свою жизнь я был идиотом, не ценившим самое главное – семью. Я сколько угодно мог обвинять вас в своих проблемах, прекрасно отдавая себе отчет, о том какой же я был мразью. Самое время тебе показать, к чему это приведет. Хочу верить, что к моменту моих похорон (если вы, суки эдакие, найдете мое тело) ты все вернешь! Эта девчонка, Тэмми, я видел как ты смотришь на нее – точно также я смотрел на твою мать в молодости, и лучшего чувства представить невозможно. Борись за нее, за тот трепет, что остался в твоем пропитом сердце. Борись, блядь, за своего сына, говна ты кусок! Не становись мной, Лип… Не становись Фрэнком Галлагером… С любовью, папа.