С первым сентября, Тош

      Антон медленно спускается с празднично украшенного разноцветными шарами крыльца школы, одной рукой придерживая тяжеленный рюкзак, а другой нащупывая в кармане черного пиджака пачку сигарет, прекрасно понимая, что его за это ждёт. Парень обещал прийти к Попову сразу же после линейки, а мужчина живёт всего в десяти минутах ходьбы, так что надеяться на то, что едкий аромат успеет выветриться с пальцев и рубашки бессмысленно. Остановившись на своём привычном месте за крупным деревом у ворот, Шастун быстро вытягивает из пачки последнюю сигарету.       Лето прошло слишком хорошо. Антон частенько возвращался домой заполночь, стаскивал с себя легкую джинсовку, падал на кровать и довольно улыбался. В такие дни Попов сам довозил его до дома и подолгу целовал на заднем сидении, когда после долгих уговоров он всё же отказывался остаться у него на ночь. Антон искренне не хотел бы что-то менять, но выпускной класс, подготовка к экзаменам и регулярные пинки за неуспеваемость со стороны родителей сейчас говорят совершенно об обратном.       Затушив бычок и в какой-то надежде всё же кинув за щеку пару малиновых леденцов, парень посеменил по давно уже изученной им дороге. Мысль о том, что Арсений отменил важную для него встречу ради его праздника, приятно греет душу. Видимо, мужчина и сам прекрасно понимает, что учёба и грядущее поступление так или иначе что-то да изменят.       Остановившись у ставшего практически родным домом, парень задирает голову и быстро находит взглядом знакомый балкон, на котором частенько что-то висит и загораживает обзор на стоящего за вещами Арсения. Всё же разглядев мужчину за стеклом, Антон улыбается и подходит к домофону. — Вызывали, Арсений Сергеевич? — горячо шепчет парень, совершенно не обращая внимания на сидящих на старой деревянной лавочке пару надоедливых бабок, которые то и дело промывают Попову мозги.       Услышав ответ, Антон улыбается, забегает в подъезд и за пару прыжков минует лестницу, останавливаясь у лифта и по привычке нажимая на кнопку костяшкой указательного пальца. Тот не заставляет себя долго ждать, и двери с шумом открываются, пропуская парня в светлую кабину. Оглядев себя в зеркале, Шастун одёргивает пиджак и поправляет галстук, который он хоть и не любит, но, подобая Попову, который носит его чуть ли не постоянно, с утра всё же завязал.       Мужчина встречает его с хитрым прищуром, облокотившись на косяк открытой металлической двери. За прошедшие несколько дней, которые он провел в одиночку, Арсений успел соскучиться. И, впервые не обращая на запах табака абсолютно никакого внимания, обхватывает Антона двумя руками и затаскивает его в квартиру, прижимая к стене. — Дверь хоть закрой, — парень улыбается и, совершенно не сопротивляясь, поддаётся всем телом навстречу. — Тамара Васильевна опять будет в глазок смотреть.       Шастун до сих пор со смехом вспоминает тот день, когда в порыве страсти оба не заметили наблюдающую за ними старушку, которая, в свою очередь, не осталась незамеченной и подошла чуть ли не вплотную.       Попов быстро защелкивает замок на двери и возвращается на свое прежнее место: подхватывает парня на руки и вжимается бедрами в раздвинутые ноги. Антон, прижавшись спиной к стене и оказавшись на весу в удобном положении, с удовольствием отвечает на последующий поцелуй, поочередно сминая чужие губы и проводя по ним языком. — Соскучился? — хриплый голос над ухом раздаётся словно эхом, и Шастун откидывает голову, подставляя шею горячим поцелуям и порой болезненным укусам, от которых он стабильно возбуждается только сильнее. — Нет, конечно, — с придыханием врёт Антон, тем самым продолжая раззадоривать мужчину. — Правда? — Арсений недоверчиво щурится, вжимает всем весом парня в стену, чтобы тот не сползал вниз, и слегка придушивает его освободившейся рукой.       Антон, всё же сорвавшись, хрипло стонет и крепко обхватывает длинными ногами бедра мужчины. Тот, лишь усмехнувшись, возвращает руку обратно на чужое бедро и отрывает парня от стены, надеясь без происшествий донести его до кровати, ведь Антон так любит собирать косяки своими конечностями.       Оказавшись на мягкой поверхности, парень удобно разваливается на подушке и громко ойкает, чувствуя, как его тянут за ноги ниже. — Эй, — хочет возмутиться он, но договорить ему не дают, затыкая поцелуем. — Да ты… — мужчина удобно устраивается между раздвинутых ног и качается бедрами навстречу, — совсем охуел. — Заткнись, — тихо рычит Арсений, на мгновение отрываясь и снимая с себя футболку.       Потратив две минуты на то, чтобы расстегнуть все пуговицы на рубашке парня, и успев за это время известись, Попов всё же откидывает её в сторону и скользит взглядом по голому торсу. Он давно изучил Антона, но каждый раз, снимая с него одежду, он будто вновь узнаёт его, медленно оглядывая плавные изгибы тела и бледную нежную кожу. Парня всё так же хочется непрерывно целовать, затыкая болтливый рот, обнимать до хруста костей, трахать, а потом наслаждаться видом развалившегося и тяжело дышащего тела.       Решив не терять времени, Шастун сам стягивает с себя узкие штаны и бросает их в общую кучу одежды, а затем шумно выдыхает, когда чувствует на члене мягкие губы. Арсений слишком красивый: длинные ресницы, всегда хорошо видимые в такой позе, немного спадающая на лоб челка, если тот её не укладывает назад, и, конечно же, губы, так сексуально обхватывающие член. Во рту Попова жарко и влажно, и парень неосознанно толкается глубже, откидываясь назад, и громко стонет, пока его ноги буквально вдавливают в матрас.       Находясь на грани, он даже не замечает, как в нём орудуют чужие пальцы. Регулярный секс даёт о себе знать, но мужчина, боясь навредить, каждый раз подолгу растягивает его, не взирая на сопротивления. — Арс, да хватит, пожалуйста, — Антон изгибается в пояснице, елозя бедрами по покрывалу и закусывает нижнюю губу, не желая быть слишком громким.       Попов послушно отрывается и, быстро отбросив собственные штаны куда-то на пол, мягко входит. Но, долго не продержавшись, ускоряется, втрахивая парня в твёрдый матрас и в очередной раз слушая шутки про то, что такими темпами пружины всё же не выдержат.        Шастун впивается короткими ногтями в чужую спину, медленно ведя вниз и оставляя розовые полосы, а затем поднимается выше и впускает пальцы в жесткие волосы на макушке мужчины, слегка их сжимая и оттягивая назад. — Сука, — выдыхает он, когда Попов меняет позу, подхватывая его под поясницу, и усаживает на себя.       Член парня касается живота Арсения, а внутренняя заполненность ощущается острее. Антон, приноровившись, упирается руками в деревянную спинку кровати и начинает медленно опускаться, то и дело приподнимаясь обратно и повторяя движение. Смотреть на мужчину всегда невыносимо приятно, а сейчас парень и вовсе сходит с ума, неотрывно всматриваясь в блестящие голубые глаза и приоткрытый рот. — Давай сам, малыш, — шепчет мужчина, сжимая бедра Антона и заставляя того не отрываться от процесса. — Шевели попкой.       И Антон шевелит, прижимается к Попову и каждый раз с шлепком опускается на его яйца. Дыхания совсем не хватает, и парень хватает ртом воздух, прикрывая глаза. — Иди ко мне, — Арсений вовлекает Антона в поцелуй, с силой сжимает чужие ягодицы и, не давая времени перевести дыхание, начинает вдалбливаться в худое тело.       Крепко прижав парня к себе, мужчина прикусывает кожу на его плече и, шумно выдохнув, кончает. Антону хватает одного лишь прикосновения к собственному члену. Мелко задрожав, он изливается на чужой живот, а затем опускает голову на плечо Попова, восстанавливая дыхание. — Когда ты уже ко мне переедешь? — спрашивает Арсений, легонько водя подушечками пальцев по спине Антона и прекрасно зная ответ. — Долго мне ещё тебя ждать? — Годик, — улыбается парень, всё ещё не желая слезать с Попова и лишаться теплых объятий.       Он и так давно уже понял, что в квартире мужчины находиться в разы комфортне, чем дома. Здесь его всегда ждут и… любят.       Антон уверен.       Любят.