Мир, в котором нет тебя

В рамках подготовки к предстоящему ограблению члены Ордена притихли и не высовывались, стараясь даже дышать через раз, чтобы не напоминать о себе новым властям ни словом, ни делом. Самым сложным был вопрос: «А что же будет после, если затея с возвратом предыдущей реальность провалится?». Ведь придётся же как-то у инферналов медальон забирать. Рассматриваемые варианты навевали тоску… Первый предполагал попытку переподчинить умертвий, что, по мнению Нереуса, было почти за гранью реальности, поскольку кусок души их повелителя находился непосредственно в месте обитания этих тварей. Второй вариант — запустить к уже существующим инферналам своего, но… Во-первых, для этого требовалось, как минимум убить и провести некромантский ритуал, на что Нереус был не мастак. А во-вторых, не было никакой уверенности, что местные инферналы не раздерут приблудного в клочья. Третий вариант представлялся попыткой привлечь на свою сторону дементора. Но это было и вовсе из области несбыточных фантазий… Дементоры, какими бы устрашающими они ни были, всё же скорее относились к живым созданиям, а вот инферналы… Ну что сделает дементор тому, у кого нет ни души, ни мыслей, ни чувств, ни сознания? В лучшем случае каждый останется при своём, в худшем — проклятое озеро пополнится драным балахоном и ещё одним обитателем… или его частями. Все остальные идеи были ещё хуже трёх предыдущих и рассматривались только для того, чтобы оправдать самих себя — вроде как думаем, что-то делаем… Решение вопроса оказалось не таким уж и сложным, всего-то и стоило взглянуть на задачу с другой стороны. Ведь волшебники — они же такие волшебники, и на достижения маггловского мира плевать хотели. А зря… В прошлой жизни, ещё в начале учебного года, вместо очередных выходных в Хогсмиде Гермиона потащила друзей в маггловский кинотеатр смотреть вышедший пару лет назад и сильно нашумевший фильм «Титаник». Фильм они так и не досмотрели. Даже для девушек история выдуманной любви и страсти померкла перед событиями их собственного недавнего прошлого. Видеть, как на экране гибнут люди, попутно вспоминая, как их друзья и близкие умирали по-настоящему, никто не захотел, но воспоминания о хитроумном аппарате, действующем по указке на огромной глубине, в голове у Поттера осталось. Вот чему инферналы точно были бы не страшны! К сожалению, воспользоваться чудом маггловской техники невозможно было даже за все деньги Гринготтса: нежная электроника не пережила бы близкого знакомства с магией, а волшебством в той пещере было пронизано всё насквозь… Вот, собственно, с этих воспоминаний мысль в нужном направлении и заработала. Оставалось только благодарить нелюбимого кузена — большого поклонника компьютерных стрелялок. Чего там только не было! Лучемёты, напалм, огнемёты, бластеры и ещё куча всего. Да и боевики Дадли обожал, а Гарри не брезговал подсматривать в щёлочку, попутно выслушивая комментарии и рекомендации кузена. План, пришедший в голову Поттера, был прост, как три кната — следовало просто закупиться маггловским оружием! Бластеры и лучемёты отпали сразу, они не только были чем-то вроде электроники, но вообще оказались выдумкой маггловских фантастов. А вот остальные варианты были вполне реальны… Ведь это для электроники магия губительна, а чисто механическим вещам волшебство по барабану. Тот же напалм или огнемёт с успехом могут заменить «Адское пламя». А пара ящиков гранат разнесут обитателей пещерного озера на куски, так что в лучшем случае останутся пошевеливающиеся конечности. Правда, от варианта с гранатами отказаться пришлось практически сразу же. Умертвий, разумеется, разнесло бы в клочья. Но и вероятность того, что тонны скальной породы рухнут вниз, похоронив под собой всё озеро, равнялась практически ста процентам. А чары, которые позволили бы хоть как-то повлиять на процесс, в пещере не работали Чтобы утаить всё это безобразие от магглов, задействовать пришлось бы как минимум аврорат, как максимум министерство Магии и прикрывающиеся разработкой ископаемых волшебные компании. Дорого, хлопотно и опасно. А если учесть нынешнюю ситуацию, то и вовсе нереально. Да и потом, всё, что рассыплется, придётся разгребать, а «что», «когда» и «в какую сторону» успеет вылезти и расползтись из-под завалов — неизвестно. Впрочем, все представления Поттера об оружии массового поражения ограничивались боевиками и компьютерными играми «дорогого» кузена. У Гермионы познания в этой области отсутствовали вообще — не её профиль. Но при желании разжиться и информацией, и вариантами воплощения идеи в жизнь было более чем реально. Это Флетчер, мелко-уголовная шушера, крадеными жабами да артефактами приторговывал, а Чёрный рынок с настоящими дельцами никто ещё не отменял — были бы деньги. А они, пусть и намертво застрявшие в Гринготтсе, были! Воспоминания с фразами для открытия и закрытия входа в Тайную комнату из туалета Плаксы Миртл и маршрут прохода через Запретный лес до подземного лаза, были слиты в думосбор и оставлены Нереусу, равно как и завещание, согласно которому весь василиск, являющийся трофеем Гарри Поттера, также как и его банковский сейф переходили в полное и безраздельное владение лорда Принца. Связаться с подпольными торговцами и оплатить арсенал маггловского оружия, способного истребить армию инферналов, стоило немалых затрат. Основные приготовления на случай провала были сделаны. Волдеморт и Нагайна будут уничтожены в любом случае, здесь Гарри не мог позволить себе допустить оплошности. А вот если Риддл и Поттер погибнут, а реальность не изменится, у Нереуса будет достаточно средств, чтобы завершить начатое. На фоне хаоса и неминуемого начала передела власти в стране, устроить погром в пещере будет не так уж и сложно. * * * * * Нереус пару раз принял гостей — пожелавших нанести ответные визиты родственников. Повосторгался их библиотеками, позволив проскользнуть в свой голос ровно такому количеству завистливого восхищения, чтобы это польстило владельцам и не выглядело неприличным. Передал список рекомендованных портретом бабушки книг, с просьбой прислать их для ознакомления, и ненавязчиво выспросил всё, что только было возможно о предстоящих планах на празднование Белтайна Тёмным Лордом и его окружением. За бешеные деньги у гоблинов был заказан артефакт — крошечный арбалет, помещающийся в ладони и обладающий чудовищной убойной силой. А также комплект отравленных стрел, способных пробить десятидюймовую каменную стену. Благо хоть на яд василиска тратиться не пришлось… * * * * * Всё же подругу Поттер недооценил, а потому задолбался недобрым словом поминать её въедливость и дотошность. Нет, Гермиона не была навязчивой, но словно пятой точкой чуяла, когда дело доходило до важных обсуждений и незамедлительно появлялась рядом, норовя вникнуть в каждую мелочь и задать самые неудобные из всех существующих вопросов. Шифровались как могли и пару раз всё-таки приголубили не в меру сообразительную гриффиндорку «Конфундусом». Да, думать Гермиона, однозначно, умела. Ну и выводы делала соответствующие… Объяснение, зачем тратить все силы Ордена и рисковать немногими оставшимися ради того, что можно сделать и позже, вышло не очень-то убедительным… Утверждение, что, испугавшись, Риддл может заставить Беллатрикс забрать чашу из Гринготтса, не выдерживало никакой критики. Гарри это понимал, и Гермиона, кажется, тоже. При каждом её аргументе, основанном на железобетонной логике, приходилось придумывать всё новые отговорки, причины и объяснения, в результате которых одна ложь наслаивалась на другую, и Поттер всерьёз опасался, что запутается в собственных выдумках раньше, чем они дождутся Белтайна. Раскаяния Гарри не чувствовал… Что толку в бесполезных метаниях, если со своими приоритетами он определился давно и теперь оставалось только, не сворачивая и не отвлекаясь на угрызения совести, следовать намеченному плану? Больше всего не по себе Гарри было после одного из первых разговоров с Гермионой, когда она предложила себя на роль добровольной жертвы. Вот когда Поттер почувствовал себя последней сволочью! Подруга была готова на любой риск, на любую жертву, а он использовал её в тёмную, предавал доверие и абсолютно точно знал, что сдержать своих обещаний не сможет!.. Идея Грейнждер была проста: оставить всё как есть, а в ночь Хеллоуина принести её в жертву, оплатив возвращение Северуса Снейпа её жизнью. При любом другом раскладе предложение можно было рассматривать, как не лишённое смысла, но… Во-первых, жертву должен был принести тот, кто сотворил проклятие, и передоверить это кому-либо другому было невозможно. Да и разобраться в том, что станет достойной жертвой, а что нет, было очень сложно… Во-вторых, на Гермиону у Поттера просто рука бы никогда не поднялась. Ну а в-третьих, хрен его знает, как оно всё работает? Вдруг проклятие с удовольствием сожрёт принесённую ему добровольную жертву и уничтожит Герми навсегда, а его, Гарри, вернёт в прежний мир? Могло ведь случиться так, что, отправив её на заклание здесь, они получили бы то, что и предлагали — сто процентный обмен одной жизни на другую! С таким грузом на совести Гарри был жить не в состоянии. Быстро вняв гласу разума, девушка от идеи собственной казни отказалась, зато снова всерьёз взялась доказывать, что рисковать, пытаясь заполучить чашу и уничтожить змею, пока Риддл находится в полной силе, по меньшей мере глупо. По сути, подруга была права… Гарри сам до сих пор не понимал настойчивого желания Дамблдора отправить их на уничтожение крестражей и только после этого вступить в схватку с Волдемортом… Да, это убивало «Его Темнейшество» окончательно и бесповоротно, но зачем был нужен неоправданный риск? Ведь если суметь уничтожить возрождённое тело, Риддл канет в никуда ещё на хренову тучу лет, до следующего ритуала Возрождения! Разумеется, он не умрет и не уйдёт за Грань, а так и будет обитать где-то в виде чего-то нематериального и бесформенного. Ведь есть же разница: пытаться справиться с невыполнимым заданием, когда твой противник находится у вершины власти, или когда он болтается неизвестно где бестелесным духом?! Так зачем Дамблдору потребовалось усложнять ему и так непосильную задачу? Почему нельзя было дать время повзрослеть, хоть чему-то научиться и без спешки отыскать и уничтожить все куски души, оставшиеся от Риддла? Или старик попросту боялся? Боялся, что выращенный на заклание баран распробует вкус жизни и не захочет умирать? Боялся, что марионетка во всём разберётся и поймёт, как ловко ей манипулировали? Боялся, что если навязанные установки рухнут, то его «герой» поймёт, что не обязан тратить свою жизнь на спасение тех, кто пальцем не пошевелил, чтобы хоть как-то скрасить его детство и юность?! В душе Гарри мог сколько угодно признавать правоту подруги, но сказать правду, что в отличие от тех же Рандгрид и Гвидо ему попросту нечем пожертвовать — означало выдать себя с головой. Оставалось делать упор на необходимость максимально ослабить Риддла ещё до попытки отмены проклятия. Несусветные бредни, которые нёс Гарри при активной поддержке Нереуса, обрастали новыми деталями и объяснениями, и затянувшийся спектакль в этом театре абсурда раз за разом повторялся на бис для одного единственного зрителя — Гермионы Грейнджер. Очередное полнолуние было встречено с облегчением. Впервые за все месяцы Поттер радовался, что хотя бы на пару дней утратил возможность говорить и был избавлен от необходимости отвечать на какие бы то ни было вопросы. Гарри надеялся, что Гермиона и Нереус с умом использовали это время и позволили себе хоть недолго побыть счастливыми… Ни о чём спрашивать он, конечно, не стал, но никто не мог запретить ему верить в то, что хоть кому-то достался маленький кусочек счастья. * * * * * Времени до часа "Х" осталось всего ничего и всеобщая нервозность достигла предела. По дому Нереуса то и дело скакали призрачно серебрящиеся кошки, волки, рыси… Похоже, каждый из членов Ордена считал своим долгом по пять раз на дню отправить Поттеру патронуса с сообщением-отчётом, и это ещё больше раздражало и без того взвинченных обитателей особняка. Постоянные: враньё, высосанные из пальца аргументы, подготовка и ожидание вымотали все нервы. Гермионе всё время казалось, что они что-то не предусмотрели и не додумали. Поттеру и Флинту уже хотелось только одного — наложить на девушку «Обливиэйт», «Конфундус», «Империо» и «Силенцио» одновременно и больше не отвечать ни на какие вопросы! Так что, когда наконец-то наступил Белтайн, все вздохнули с облегчением. Что-то менять и доделывать было поздно — оставалось только действовать... * * * * * Гарри и Гермиона как могли старались успокоить Невилла и увлечь его беседой. Парень расслаблялся, начинал робко улыбаться и вдруг снова вздрагивал, вжимался в кресло, шаря вокруг перепуганными глазами. Нереус и Августа тихо обговаривали между собой последние детали. Гарри оставалось только надеяться, что в предмет их обсуждения не входит то, каким именно ядом будет отравлен Невилл в случае краха их затеи. То, что Августа решилась идти до конца, Флинт объяснил им с Гермионой ещё в самом начале. Доводы звучали убедительно. Ребята и сами понимали, какой ад будет ожидать их приятеля, попадись он в лапы Пожирателей… умом понимали… Но принять необходимость такого жестокого решения по отношению к беззащитному калеке сердце отказывалось! Оба надеялись, что этот самый-самый крайний вариант никогда не будет приведён в исполнение. В конце концов, они сами давно и успешно прятались в доме Флинта, да и Нереус не был для Невилла совсем чужим человеком, именно ему удалось сохранить парню остатки разума и здоровья. Тянуть до последнего не стали… Влили в чашку с чаем для Невилла хорошую порцию снотворного, и отпустили Августу уложить внука спать, а заодно и попрощаться… Вернуться из этой вылазки она могла только чудом. Вторая порция зелья отправилась в чашку Гермионы, третья якобы досталась Гарри. Не зная, как по-убедительнее изобразить, что его чай тоже разбавлен Поттер старательно морщился и вздыхал, всем своим видом показывая, что чай с такой добавкой ему не по вкусу… Гермиона к содержимому своей чашки отнеслась безразлично… Байку о том, что нападение на змею Риддла планируется только поздним вечером, подруга проглотила на удивление спокойно, без возражений выпила свою порцию зелья и, несколько раз отчаянно зевнув, отправилась в свою комнату, немного отдохнуть перед началом операции. Минут через пять после её ухода Гарри с Нереусом тоже разбрелись по своим комнатам. О чём могут говорить люди, трое из которых, при благоприятном исходе дела, через несколько часов будут мертвы, а двое оставшихся даже не узнают о том, что произошло? А при неблагоприятном — умрут двое, а выжившие будут корить себя всю оставшуюся жизнь за то, что не смогли всего предусмотреть. Гарри и не заметил, как перо оказалось в его руке. Мастером писать письма он никогда не был, но и уйти без объяснений, не попрощавшись с той, которая заменила ему семью не мог. Слова сами ложились на бумагу, где-то сумбурно, где-то, наверное, излишне патетично, но уж как получалось… Прощание писалось легко, что называется от души. Очень хотелось, чтобы Гермиона его поняла и простила… Закончив, Гарри пробежал глазами по кривоватым строчкам и безрадостно усмехнулся: набор банальностей вышел просто образцовым… Не страшно — Герми поймёт, что он хотел сказать. Поттер многое бы отдал за то, чтобы иметь возможность лично упрашивать подругу забить на всё: мифические долги, борьбу, месть, бесполезные сожаления и мучительные воспоминания о постигших её утратах — и просто уехать, выбраться из страны и прожить всю оставшуюся жизнь с любимым человеком… Но это было невозможно. Невозможно сбежать, пока ещё не всё закончено, невозможно поговорить, не раскрыв полностью своих планов… А рисковать было нельзя. Может быть, Гермиона не сумеет его простить за то, что не доверился ей, за то, что обманул… но поступить иначе он не мог. Однажды Гарри уже выполнил свой долг — умер за всех, теперь он хотел хоть раз в жизни побыть эгоистом и сделать то, что было необходимо ему. Как бы он ни любил свою подругу, но прислушиваться к её словам был не намерен. Отказаться от задуманного означало навсегда потерять возможность вернуть жизнь Северусу, а мир без Снейпа Гарри был попросту не нужен, и значит никакого другого решения не существовало. Выйдя в коридор Поттер тихо скользнул в комнату подруги и прикрыл за собой дверь, он не хотел, чтобы у его прощания были свидетели, даже если это будет Нереус или домовые эльфы… Это время принадлежало только им двоим… Осторожно положив «Элпиду» на стол среди книг и свитков пергамента, парень аккуратно пристроил письмо сверху, прикрыв им артефакт… Проснуться Гермиона должна уже в другом мире, но если вдруг… пусть не сразу заметит, пусть ещё хоть несколько минут позволит себе верить, что он вернётся. На глаза набежали непрошеные слёзы. Так тяжело Гарри не было даже тогда, когда он шёл на встречу с Волдемортом в Запретный лес, может быть потому, что тогда ему просто жаль было умирать и он совершенно не думал, как тяжело навсегда расставаться с людьми, которых любишь?.. Поттер склонился над подругой, вглядываясь в её лицо. Когда он в последний раз по-настоящему смотрел на неё, да и смотрел ли вообще? Перед ним лежала худенькая девушка, больше похожая на подростка и в тоже время она казалась пожилой женщиной, прожившей многие десятилетия очень трудной и несчастливой жизни. — Я всё исправлю, Герми. Обещаю тебе, я всё исправлю! Ты вернёшься в свой счастливый мир. А если нет, значит найдёшь счастье в этом. Если у меня не получится, Нереус увезёт тебя из этой проклятой страны. Маги, взвалившие спасение мира на плечи подростка, не заслуживают того, чтобы ты отдала за них свою жизнь. Прощай, Герми, и будь счастлива, как бы всё ни сложилось. — Показалось Гарри или в лице подруги и правда что-то дрогнуло? От уголка глаза к виску протянулась влажная дорожка, оставленная соскользнувшей из-под плотно сомкнутых ресниц слезой. Должно быть что-то снится… Не давая себе времени окончательно расклеиться, парень быстро наклонился и, поцеловав Гермиону в щёку, не оборачиваясь вылетел из комнаты. У него оставалось ещё одно неоконченное дело. Гарри приоткрыл дверь и тихо вошёл в кабинет. Нереус отложил книгу и выдвинул ящик стола. Перед Поттером очутился маленький флакон с золотистой жидкостью. — Я думаю, мистер Поттер, немного удачи вам не повредит. Гарри в ответ грустно улыбнулся: — «Феликс Фелицис» запрещён к использованию в состязаниях и на экзаменах. А я собираюсь обыграть судьбу. Не думаю, что жульничество с моей стороны будет лучшим решением. Мужчина кивнул, вероятно, признавая справедливость его слов и спрятал зелье обратно. — Нереус, скажите, а каков, по-вашему, на самом деле Северус Снейп? — Гарри чувствовал неловкость и от того, что так долго не решался задать этот вопрос, и от того, что спрашивает о таких вещах именно сейчас. — Я думаю, он очень преданный, недоверчивый и уязвимый. Насколько я успел понять, жизнь никогда не была к нему ни добра, ни справедлива. — А то, что он всё время ведёт себя… — Это маска, чтобы больше никто не мог воспользоваться его слабостями… Полагаю, постоянные пинки от жизни вытравили из него желание доверять людям. И поверьте мне, Гарри, что бы о нём ни говорили и ни думали, никто не накажет и не осудит Северуса Снейпа строже, чем он сам это сделает. — А оно, это самое желание доверять, когда-нибудь было? — О, в этом можете не сомневаться. Я думаю, оно сохранялось до тех пор, пока Северус окончательно не разуверился в том, что он нужен хоть кому-то. Гарри невесело усмехнулся: — Это с его-то самоуверенностью и высокомерием? — Вся его самоуверенность и высокомерие распространяются только на профессиональную сферу, за ними он успешно прячет своё одиночество и неуверенность в личных отношениях. Он, не колеблясь и не сомневаясь, примет восторги, адресованные его гениальности, но убедить Снейпа, что он ценен сам по себе, без своих знаний и регалий, просто как человек, будет невероятно сложно. Гарри смутился, если кому и предстоит убеждать Северуса Снейпа в том, насколько он замечательный человек, то делать это придётся точно не ему, поскольку выживание Гарри Поттера во всей этой затее, судьбой не предусмотрено. — Что вы читаете? — Гарри захотелось сменить тему, пока он не выдал себя или не наговорил лишнего. Конечно, флаконы с копиями воспоминаний оттягивали ему карман, но Нереус вряд ли оценил бы такую предусмотрительность. Флинт с лёгкой усмешкой приподнял книгу, демонстрируя Поттеру вытертую обложку: — Родственники, наконец-то, прислали обещанные книги. Очень вовремя. — Усмешка Флинта стала откровенно издевательской. — Что, опять о проклятии?! Думается мне, эта тема себя уже исчерпала. — Никогда не стоит отказываться от возможности узнать что-то новое, — издёвка с лица пропала так же быстро, как и появилась, и Нереус печально улыбнулся. — А Гермиона? Я думал, вы проведете это время с ней. — Не стоит… Мисс Грейнджер, если всё пройдёт удачно, через час-другой проснётся в куда более счастливом мире, а я… Мне так будет тяжелее расстаться… Поттер дёрнулся, почувствовав, как начинает припекать лежащий в кармане галлеон. Всё же Гермиона была по-своему гениальна: идея зачарованных на короткие сообщения монет и здесь пришлась ко двору. Монетка нагрелась, сообщая, что Августа с Кингсли и МакГонагалл вошла в банк. — Пора, — тихо шепнул Гарри. — Пора… — эхом откликнулся Нереус. — Пообещайте, что позаботитесь о Гермионе и Невилле… если у меня не получится… — У вас получится, Гарри. Из вас вышел бы превосходный слизеринец, так что, так или иначе, у вас всё получится. Но я всё равно обещаю! От осознания значения этих слов Поттер внутренне съёжился. Заглянув в глаза лорда Принца, он понял, что мужчина прекрасно сознаёт, что ждёт их обоих и от этого стало совсем тошно… Гарри вспомнил их разговор, вопросы, казавшиеся неуместными и не относящимися к делу, отвечая на которые он, сам того не понимая, выдавал себя с головой… Флинт давно уже разобрался во всех его «тайных планах» и недомолвках, а скорее всего, не поверил ни единому слову с самого начала… Как же стыдно… Но ведь, пока слова не произнесены вслух, можно сделать вид, что всё только кажется, и Нереус ни о чём не догадывается, и Гарри его не предаёт… Не сдержавшись, Поттер рванул к мужчине и порывисто обнял, стараясь вложить в этот жест все свои сожаления, всю благодарность и привязанность к этому человеку. О скольком он его ещё не спросил и сколького не сказал! А теперь уже не спросит и не скажет… Парень зажмурился, стараясь удержать снова выступившие на глазах слёзы. На несколько секунд мужчина крепко стиснул его, коротко потрепал по голове и отстранился. Нереус вновь опустился в кресло и потянулся к книге, показывая, что разговор окончен. — Прощайте, Нереус! — Удачи, Гарри! Поттер вышел, тихо прикрыв за собой дверь и размышляя о том, сколько выдержки должно быть в человеке, чтобы спокойно читать книгу, зная, что через пару часов он исчезнет из этого мира, ни в ком не оставив о себе ни единого воспоминания… * * * * * Мысленно злорадно оскалившись, гоблин равнодушно скользнул взглядом по чёрной статуэтке, однако лицо его не выразило ничего кроме вежливого равнодушия. — Богрод сейчас будет. — Он ещё раз покосился на идола — уродливое эбеновое подобие человека, хотя люди и в жизни не красавцы. А уж это… Истуканы острова Пасхи этому деревянному страшилищу и в подмётки не годятся. Хотя его это мало касается… Волшебники все по одной мерке деланы, и чем безобиднее они выглядят — тем хуже! Вон Логботтомы тоже чистокровные чистоплюи… Ведь ясно же, что какое-то из колониальных племён не досчиталось своего божка! Впрочем гоблинам это только на руку… Это волшебники все сами по себе, а гоблины они друг за друга держатся. Надо будет передать информацию в южно-африканское отделение Гринготтса: и собратьям поможет, и сам в накладе не останется, если выяснят, откуда эта деревяшка была похищена… Гоблин ещё раз скользнул незаинтересованным взглядом по предъявленным на досмотр вещам. Эбеновое страшилище, пара старых книг, маломощный браслет-артефакт, сделанный волшебниками… Несколько смущало чучело тощей кошки… К чему оно в сейфе? Хотя чего еще ждать от старой клячи, одетой в изъеденный докси лисий палантин, да ещё с чучелом грифа на шляпке? Наверняка кошёлка уже в маразме и тащит к себе всё что ни попадя. Кстати, о том «что ни попадя»… Интересно, старая карга хоть представляет, что с собой припёрла? Диадема гоблинской работы, раритет Основателей — не узнать такую вещь служащий банка, конечно же, не мог — заливала всё вокруг густой атмосферой наитемнейшей магии! «Светлое семейство? Только травками интересуетесь? Ну-ну…» — ещё раз злорадно усмехнулся гоблин, наблюдая, как к ним приближается сопровождающий. — Прошу вас, мадам Лонгботтом, Богрод проводит вас к вашему сейфу. Женщина по-старчески суетливо сгребла свои пожитки, захлопнула красную сумочку и засеменила вслед за сопровождающим, напоследок полоснув по смотрителю острым, напряжённым взглядом. «Хм… А бабка-то не так проста как кажется. Надо бы присмотреться к ней повнимательнее!» Сделав мысленную пометку, смотритель занялся другими делами, отодвинув размышления о старухе в дальний уголок памяти. * * * * * Спасибо судьбе за то, что в этой жизни, как и в прежней, своей резиденцией Тёмный Лорд выбрал поместье Малфоев. Конечно, являясь фактическим хозяином страны, за истекшие пару лет можно было озаботиться собственным жильём, но зачем? Зачем беспокоиться, когда есть возможность жить в элегантном комфортабельном дворце, хозяева которого готовы на всё лишь бы ничем не прогневать дорогого гостя?! Да ещё и за величайшую честь почитают выполнять все его капризы! Минут через десять после того, как Гарри устроился в кустах у ворот Малфой-менора, галлеон нагрелся снова — Подмор и Люпин отрезали обиталище Малфоев от каминной сети. Что-то холодное и острое коснулось руки, и Гарри, нахмурившись, потянул из кармана витую цепочку. «Элпида» медленно раскачивалась в руке, разбрасывая вокруг себя нежно-голубые блики. Но как?! Поттер точно помнил, что положил артефакт вместе с письмом на стол в комнате спящей Гермионы. Или не положил, а только собирался? Или подруга вовсе не спала?! Нет, невозможно! Зелья Нереуса, как и зелья Северуса, осечек не дают! Может, артефакт нашёл его сам? В конце концов, на данный момент Гарри его единственный настоящий хозяин, а какие ещё свойства, кроме очевидных, присущи подобным вещам, он не знал. Жаль, что так получилось, он хотел сделать всё возможное, чтобы спасти подругу, как бы всё ни сложилось. Но чего уж теперь-то… Вернуться обратно он в любом случае не мог — с минуты на минуту должно было начаться самое интересное… События следовали как по-писаному. Не прошло и полутора часов с тех пор, как Гарри получил сообщение, что МакГонагалл, Августа и Кингсли вошли в банк, как из дверей Малфой-мэнора начали выбегать люди с перекошенным от ужаса лицами. В числе первых неслись Драко и Нарцисса. Конечно, хорошо было бы поймать белобрысого крысёныша и заставить его поработать на своё благо, но Нарцисса зубами перегрызла бы глотку любому, кто попытался бы причинить вред её сыну. Хочешь-не хочешь пришлось дожидаться появления сиятельного лорда. Гарри и тут повезло. Вероятно, спеша спасти наследника, мужа Нарцисса дожидаться не стала, а потому наложенный практически в упор «Империус» среди общего гвалта и паники заметить было попросту некому. Собственно, требовалось от белобрысого павлина немногое, поскольку брать себе в помощники Пожирателя пусть даже и под «Империусом» Поттер не собирался. Ему вполне хватило того, что этот чванливый засранец провел его через ограду и рассказал о паре тонкостей, которые следовало знать незваному гостю, дабы не сгинуть в недрах чудесного дворца. Место, где Волдеморт убивался по утраченной чаше Пуффендуй и вымещал свой гнев на не успевших вовремя сбежать или уползти соратниках, определилось сразу по водопаду сияющих осколков и тёмным провалам выломанных вместе с рамами окон. На втором этаже сверкали цветные вспышки, а за спиной ещё слышались последние хлопки спешащих убраться подальше подданных Тёмного Лорда, когда Гарри выпустил в ограду и ближайшие кусты собственное заклинание и во весь опор помчался к входным дверям. Времени у него было в обрез. Ещё на крыльце, не сбавляя шага, он с помощью «Диффиндо» распорол себе руку и, окропив кровью порог, произнес ключевую фразу — теперь Поттер считался гостем в этом доме и был до определенной степени подстрахован от гадких сюрпризов. Но без мелких неприятностей всё равно не обошлось… Метнув ещё одно заклинание в ближайшую от холла комнату первого этажа, второпях он не сумел правильно сориентироваться и свернул не в то крыло, правда, по грохоту, раздавшемуся за его спиной, быстро осознал свою ошибку, но несколько драгоценных мгновений было потрачено впустую. Перед самой дверью Гарри, глубоко вздохнув, затормозил и накинул на себя мантию, отчаянно молясь, чтобы Риддл ещё не успел наложить на Нагайну защитные чары. Побоище, которое прежде Гарри наблюдал благодаря их связи, и здесь вылилось в кровавую расправу. Волдеморт убил всех, кто имел глупость не сбежать вовремя. Мысль о том, что змея нуждается в защите Волдеморту в голову, видимо, ещё не пришла. Возможно, по той простой причине, что он был не в курсе уничтожения остальных крестражей. Как Риддл мог допустить такую ошибку и не понять, что Дамблдор умер из-за наложенного на кольцо проклятия, Гарри так и не понял. А может, и не было никакой ошибки — проверил свои схроны ещё два с половиной года назад и, убедившись, что все в порядке, успокоился?! Как бы там ни было, об уничтожении остальных крестражей он ещё явно не подозревал, и это играло Поттеру на руку. Следовало спешить, с первого этажа уже слышался нехороший гул и доносились лёгкие волны жара. Может, всё и стоило оставить как есть — из этой ловушки уже никому не удалось бы выбраться, но Гарри решил перестраховаться. Нельзя недооценивать противника, тем более такого, как Тёмный Лорд, — он и без метлы летать умеет и «Адское пламя» погасить в состоянии. Остаётся надеяться, что пожар охватит достаточную территорию, чтобы его уже невозможно было потушить. Гарри замешкался на долю секунды, не зная, стоит ли пустить «Аваду» в Риддла или всё-таки сначала попытаться уничтожить змею… Более логично выглядел первый вариант, но Поттер не мог быть уверен, что Тёмный Лорд не наложил на свой крестраж какие-нибудь особые сохранные и защитные чары. Что если при попытке нападения на Лорда змея будет перенесена порталом, невзирая на защиту от трансгрессии? Ни что-либо изменить, ни передать кому-то эту информацию Гарри уже не успеет. Секундное промедление едва не стоило ему жизни. Каким шестым чувством Тёмный Лорд почувствовал мантию-невидимку, которую не способны были засечь практически никакие чары — неизвестно, но, молниеносно развернувшись, он бросил «Аваду» в пустоту. Гарри едва успел отпрыгнуть, чудом не попав под зелёный луч. Медлить больше было нельзя. Сжав в руке свой крошечный арбалет, он нажал на спуск. Змея, словно, почувствовав, что ей грозит неминуемая смерть, метнулась в сторону, только по несчастливой случайности избежав встречи с отравленной стрелой и зашипев, ринулась на обидчика. Пытаясь увернуться от броска змеи и летящей в него очередной «Авады», Поттер споткнулся, случайно сдернув с себя мантию… Последнее преимущество было потеряно. Да какая в сущности разница, прятаться смысла больше не имело? Снизу доносился треск и удушающая вонь от горящего дерева, тканей и лака, но Риддл, похоже, этого не замечал, пылающими как угли глазами, уставившись на появившегося перед ним Поттера. — Круцио! Гарри почти увернулся, — заклинание задело чуть-чуть, вскользь, но этого хватило, чтобы он выронил своё оружие. Теперь об убийстве змеи речь уже не шла! Поднять арбалет ему никто не позволит. Так что умирать они будут все вместе и абсолютно одинаково… если повезёт. Лицо Волдеморта побелело от ярости: — Убей! — прошипел он, и Гарри увидел, как в паре футов от него в раскрытой пасти мелькнул юркий раздвоенный язык, а с длинных клыков сорвались ядовитые капли. Когда и откуда здесь взялась Гермиона, Гарри не понял. Так же как не понял, как Тёмный Лорд и его змея смогли не заметить обыкновенную девушку едва прикрытую Дезиллюминационным заклинанием. Раньше чем Нагайна успела сделать свой бросок, Гермиона шагнула ей навстречу, чуть приподняв выставленную вперед правую руку. Ядовитые клыки впились в надплечье у основания шеи и разжались, разрывая тело. Голова змеи чуть отклонилась для новой атаки. Из раны с разодранным куском плоти хлынула кровь, но уже в следующий миг, ещё каким-то чудом удержавшаяся на ногах девушка умудрилась засунуть руку змее в глотку чуть ли не по локоть и нажать спусковой крючок. Отравленная стрела пробила рептилию насквозь, выйдя где-то фута на три-четыре дальше головы. Собственно, смертельное было ранение или нет — неважно. Яд василиска в любом случае сделает своё дело — крестраж будет уничтожен! Всё вокруг словно замедлилось. Корчащаяся в агонии змея, растерянный, не понимающий, что произошло, Лорд… Глядя на ужасную рану, сереющее прямо на глазах лицо подруги, Гарри клял себя на чём свет стоит. Как он мог забыть про браслеты? Как не подумал о том, что «Адское пламя» вместе со всем остальным уничтожит и защиту поместья от трансгрессии? Как позволил себе поверить, что Гермиона окажется настолько доверчивой, чтобы не понять, что у неё за спиной что-то затевается? Поттер изо всех сил стиснул тонкую кисть, позволяя острым граням «Элпиды» распороть кожу и молясь только об одном, чтобы Нереус оказался в состоянии помочь! — К Нереусу Флинту! Глядя, как исчезает Гермиона, Гарри жалел только об одном, что, расставаясь навсегда, он так и не нашёл время попросить у неё прощения и толком попрощаться. От мыслей его отвлёк возникший рядом с ними сияющий леопард. — Не делай этого! Ты всё погубишь!.. — Никогда ещё парень не слышал в голосе Нереуса Флинта такой паники и отчаяния, но задуматься над тем, что Гермиона всё равно ничего не слышит ему не пришлось, да и дослушать тоже… Спину обдало жаром. В ушах зазвенели панические вопли Риддла, который уже забыл о своём намерении немедленно убить Поттера и теперь только метался, отчаянно пытаясь найти выход из пожираемой «Адским пламенем» комнаты, в которую со всех сторон врывались огненные змеи, келпи, драконы… Пол под ногами рухнул, увлекая их вниз прямо в разверзшуюся пасть огромной огненной химеры. Тело обдало немыслимым, невыносимым жаром, огонь залился в горло, выжигая лёгкие… Бесконечный миг боли и ужаса, растянутый на столетия. Он провёл свой ритуал. Выбрал день, сделал всё, чтобы угробить Тёмного Лорда, принёс добровольную жертву… В последний момент Гарри спохватился, что так и не произнес вслух своё желание, а теперь, наверное, и не получится… Но может быть, это не так уж и важно? Ведь не может не сбыться то, чего желаешь всем сердцем и за что готов отдать жизнь! А он хочет вернуть Северуса Снейпа! На последнем выдохе Гарри горящими губами всё-таки сумел прошептать последнее слово в своей короткой и такой нелепой жизни: — Се-ве-рус… Перед мысленным взором с бешеной скоростью замелькали картинки: молодая трава, превратившая могилу Георги в зелёный холмик… Нереус, вливающий зелье в рот умирающей Гермионы и не обращающий внимания на текущие по его щекам слёзы… Спящий Невилл, нервно вздрагивающий в своей кровати… Крепко сжимающий палочку Люпин, затравленно глядящий на окружающих его авроров… Подмор, упавший под зелёным лучом «Авады»… Небольшой ураган, вызванный разрушением двух мощнейших артефактов, пронёсшийся по лабиринтам Гринготтса… Кингсли раздавленный грудой раскаленного металла… Истекшая кровью от попавшего в неё режущего заклинания Августа Лонгботтом… Было ли всё это видением, бредом угасающего разума или сценами из чьей-то чужой, уже несуществующей жизни?.. А может, это были чьи-то воспоминания?.. Последним стало видение воняющей палёной шерстью, тощей, старой кошки со сломанной лапой, выпрыгнувшей из темноты и уцепившейся за заднюю стенку набирающей скорость тележки… А дальше пришла темнота… Это конец?.. Северус… Севе…