Мир, в котором нет тебя

Ночевать в коридоре не хотелось. Оставался один вариант — отправиться в Выручай-комнату. Гарри знал, что она по-прежнему открывается, хоть после пожара и перестала выполнять свою основную функцию. Но сейчас даже голые стены и холодный пол были куда предпочтительнее возможности проторчать остаток ночи у входа в факультетскую гостиную. Уж лучше бы у Северуса под дверью ночь просидел, если бы знал, где та дверь находится… Хотя… Гарри привычным жестом дёрнул за лямку и поймал пустоту. Потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, его рюкзака здесь нет и быть не может, но укоренившаяся за полгода привычка всё же сработала. Даже в доме Нереуса ребята, как правило, таскали рюкзаки за собой: сначала оттого, что не вполне доверяли, потом потому что победить привычку оказалось сложнее. Нереус отнёсся к этому философски и даже не подтрунивал. А скорее всего он и сам понимал, что все они живут, как на вулкане, и это как раз та малость, которая в случае критической ситуации может спасти жизнь. Гарри не успел сделать ещё и пяти шагов, когда дверь за портретом открылась и из прохода высунулась голова Гермионы. Красивая причёска растрепалась, выглядела подруга бледной и напряжённой, но, заметив Поттера, вздохнула с явным облегчением. А у Гарри аж дыхание перехватило и выступили слёзы облегчения — увидеть живой и здоровой ту, которая всего пару часов назад умирала у него на руках, стало счастьем! В глазах всё плыло от слёз, и в лаз за портретом Поттер протиснулся почти на ощупь. — Гарри, что случилось? — подруга с тревогой вглядывалась в его глаза, и Поттер откуда-то точно знал, что спрашивает она вовсе не о ссоре с Роном или истерике Джинни. — Ох, Герми! — на лице девушки на миг мелькнуло удивлённое выражение, но она смолчала, а Гарри до хруста сжал её руку, боясь, что если отпустит, то всё окажется сном и он попросту сойдёт с ума. В конце концов не выдержав, он сгрёб подругу в охапку и зарылся носом в растрепавшиеся волосы, наслаждаясь ощущением жизни и реальности происходящего и изо всех сил сдерживая одновременно накатывающие слёзы и смех. — Гарри, что с тобой? — Гермиона осторожно погладила его по плечу. Сколько они так простояли? Судя по всему, достаточно долго, чтобы несколько каштановых прядей основательно намокли от его слёз. Всё выглядело так… обыденно… Пустая гостиная, уютное тепло, почти прогоревший камин, пара скалящихся кривозубыми улыбками тыкв… Как рассказать ей о том, что было пережито за эти несуществующие полгода? Как объяснить, что он чувствовал, видя, как из неё уходит жизнь? Как ждёт исполнения своего приговора Нереус. Как он сам сгорает в «Адском пламени»… Не рассказывать? Невозможно! Если не поделиться, если промолчать — он просто свихнётся. Гермиона и Северус — единственные люди в этом мире, которые по-прежнему были ему дороги! — Акцио огневиски! — предположение, что кто-нибудь из старшекурсников обязательно протащит в школу крепкий алкоголь, полностью подтвердилось. В руку тут же влетела почти пустая бутыль, содержимого в которой оставалось ещё на пару дюймов. Ну да ничего, им много и не нужно. Хотя для Гермионы ещё Умиротворяющим бальзамом неплохо было бы озаботиться. Гарри призвал бокалы и аккуратно разлил резко пахнущий напиток, подруга взяла свою порцию без возражений. Как всегда в подобных ситуациях слова подбираться не хотели. Они забывались, застревали в горле, норовили сложиться во что-то совершенно недоступное пониманию. Гермиона слушала сосредоточенно и молча, не пытаясь перебить или задать вопросы. Постепенно рассказывать стало легче и мысли приняли подобие чего-то упорядоченного. Примерно к середине рассказа подруга заклинанием увеличила количество оставшегося в бутылке алкоголя и разлила по второй. Третьей порцией отпраздновали финал. Всего Гарри рассказать так и не решился, но и того, что довелось услышать Гермионе, было более чем достаточно. Поттер притих, ожидая приговора. — Ты вернулся и это главное! — Значит, ты мне веришь?! — Гарри не мог прийти в себя от облегчения. — Ты веришь в то, что я не перепил на вечеринке, не сошел с ума, что мне всё это не приснилось? Ты правда мне веришь? — Разумеется, верю. — Гермиона сосредоточенно крутила в руках вновь опустевший бокал. — Твой взгляд стал другим. Я бы подумала про оборотное, но это совершенно точно ты. У тебя изменились привычки: за всё время рассказа ты ни разу не взлохматил волосы, зато постоянно пытался поправить что-то на плече, как будто тебе мешала сползающая лямка. Ты стал по-другому разговаривать и, как бы это поточнее выразиться… По-другому думать что ли. Ты называешь меня Герми так естественно, как будто делал это всегда, но ни ты, ни Рон никогда за все годы знакомства «Герми» меня не звали. Поттер расхохотался: — Герми — это было первое, на чём я спалился в новом мире! Та ты ещё в самом начале заявила, что… — Поттер постарался сделать максимально ехидно-заумное лицо и как можно точнее воспроизвести интонации. — «Я не стремлюсь компенсировать недостаток уверености в себе, требуя, чтобы меня величали полным именем!» Гермиона прыснула: — На случай если ты не знал, я уже лет пять как переросла этот комплекс. На самом деле мне нравится, когда меня зовут Герми, просто я не знала, как сказать вам об этом. Гарри рассмеялся ещё громче: — Говно вопрос! Собрала бы жопу в горсть и призналась. — Гарри! — возмущенно пискнула Гермиона, прикрыв рот ладошкой. — Что? — Где ты такого нахватался?! — Какого? А, про горсть и жопу? Ну вообще-то непосредственно это выражение я почерпнул от тебя. Грейнджер охнула и округлила глаза. Поттер ухмыльнулся и решил доконать подругу: — А первое, что ты пообещала мне после нашего фееричного знакомства — это заставить выкопать собственную могилу столовой ложкой, если я причинил вред Дадли! И знаешь, это прозвучало до того убедительно, что я до сих пор под впечатлением. — Я не могла! — возмутилась Гермиона. — Не только могла, но и сделала бы. — Гарри развеселился, а потом вновь посерьёзнел, — Герми, ты удивишься, когда узнаешь, как много мы смогли в том мире. Веселье схлынуло так же быстро, как и началось: — Герми, а как это ощущалось здесь? Ну, я имею в виду, когда всё произошло… Девушка сосредоточенно нахмурилась: — Нууу… Никак не ощущалось, — в её голосе явственно слышалось удивление. — То есть как это — «никак»?! Ваши жизни абсолютно изменились и вы этого даже не почувствовали?! Ну вот совсем ничего? Абсолютно? — Ну, Гарри, это ты там прожил полгода, а здесь прошли минуты, если не секунды. Хотя… Знаешь, в какой-то момент, когда мы покидали Большой зал, у меня на несколько секунд закружилась голова и мне показалось, что у Рона тоже. Я подумала, что просто перетанцевала. Может, это и было оно? — Может… — Гарри сильно сомневался, что подруга права, но если подумать, а чего он ожидал? Что все, кого коснулись изменения, как в «Спящей красавице», провалятся в беспробудный сон? Да и потом, что значит это гермионино «на несколько секунд»? Несколько — это сколько? Вон люди, находящиеся под «Империусом», ни хрена же не помнят, что с ними было, даже если проведут под заклинанием годы. Для них существует только «до» и «после», а тут сама Магия шутки шутила. — Нам нужно решить, что делать дальше, и выяснить об этом проклятии всё, что только возможно. Поттер с трудом оторвался от своих размышлений: — Да мы и так уже… Гермиона упрямо покачала головой: — Гарри, это слишком непредсказуемая и опасная вещь, чтобы пускать все на самотёк! Мы должны убедиться, что она не принесёт новых «сюрпризов». Если ты не возражаешь, я думаю, нам нужно всё рассказать Рону. Если честно, Гарри очень-очень возражал. Во-первых, у него было и время, и поводы посмотреть на свои отношения с рыжим несколько иначе. А во-вторых, по его мнению, чем меньше человек знало об этой проблеме, тем лучше. Практического смысла в том, чтобы поставить Рона в известность, было ноль целых хрен десятых. Ленивый, абсолютно ничем не интересующийся предатель крови по определению не мог знать больше, чем прекрасно образованный глава рода Принц. И всё же отказывать подруге Гарри не стал. Пусть всё идёт как идёт, ему требуется время и возможность заново пересмотреть свою дружбу с Роном и в конце концов решить, как к нему следует относиться. Договорившись, что при первой же возможности Гермиона наведается в библиотеку и подготовит Рона к разговору, ребята расстались. Гарри, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Спать сейчас было глупо, а вот просто отдохнуть и обдумать, с какой стороны лучше подступиться к Северусу — самое то. * * * * * Проснулся Гарри от гомона собирающихся ребят. Кто-то уронил учебники и теперь ругался на то, что книги слишком велики и с трудом помещаются в сумку… Кто-то бухтел, что душ занят, и есть все шансы опоздать на завтрак… В общем, обычное утро. Поттер нащупал на покрывале свалившиеся во время сна очки. Конечно же, он проспал и с идеей подкараулить Северуса у входа в Большой зал до начала завтрака пришлось распрощаться. Но, возможно, ещё оставался шанс поймать его при выходе. Прикинув, сколько времени обычно находится за столом слизеринский декан, Гарри решил, что стоит поторопиться. Первые, кого встретил Поттер, спустившись в гостиную, были обнимающиеся Рон и Гермиона, и это зрелище вызвало внутри чувство глухого протеста. Гермиона улыбалась, но её взгляд, обращенный на рыжего, даже близко не стоял с тем, как она смотрела на Нереуса Флинта! Гарри рассказал подруге многое, но далеко не всё… Собственно, даже пересказ основных событий затянулся почти до подъёма. О Нереусе Гермиона знала только то, что он аналог Северуса Снейпа в изменившемся мире и что именно он сделал всё, что было в его силах, чтобы возвращение Гарри стало возможным. А стоило ли ей знать больше? Едва заметив Поттера, Рон что-то злобно процедил и потащил подругу к выходу. Та, бросив на Гарри извиняющийся взгляд, принялась что-то активно доказывать, судя по жестам, убеждая Уизли в своей правоте. Выглядел при этом Рон сердитым и растерянным. Ладно, пусть Герми сама отдувается — это же её идея рассказать всё рыжему. Вот пускай сама и объясняет, за что он вчера от друга в челюсть словил. А ему, если быть честным с самим собой, с Уизли общаться не очень-то и хотелось. * * * * * То, что новости в Хогвартсе распространяются быстрее лесного пожара, было известно всем, так что о новом скандале между Поттером и Снейпом ещё до завтрака знала вся школа. Уже на подходе к Большому залу Гарри поймал себя на отчётливом желании уйти отсюда подальше и, возможно, так и сделал бы, если бы не почти физическая необходимость увидеть Северуса. Едва он перешагнул порог, гомон за столами факультетов усилился чуть ли не вдвое… Плевать! Моментально высмотрев за гриффиндорским столом место поближе к преподавателям, Гарри бросился туда и, быстро усевшись, впился глазами в зельевара. Спустя секунду тот ответил, и сердце парня зашлось бешеным галопом. Северус Снейп поднял на него взгляд, медленно моргнул, словно человек, не вполне понимающий, где он находится, и, пожалуй, впервые на памяти Поттера, отвёл глаза! Гарри почувствовал, как сердце пропустило удар — это было неправильно! В таких ситуациях Снейп никогда не отводил взгляда, прожигая им оппонента до тех пор, пока у того не возникало желание превратиться в самую маленькую букашку, забиться в самую глубокую норку и не высовываться оттуда ближайшие лет триста! Сколько бы Гарри ни таращился на него, мужчина так больше ни разу и не поднял головы от своей тарелки, а спустя ещё несколько минут просто покинул Большой зал через дверь для преподавателей. Пытаться догнать его было совершенно бесполезно. Аппетит полностью пропал… Привлекать лишнее внимание своим уходом Гарри не хотел, а потому продолжил размазывать кашу по тарелке, прислушиваясь к шепоткам и исподтишка наблюдая за учащимися. Все с упоением обсуждали вчерашнее происшествие… Пуффендуйцы строили догадки, скольких баллов лишится Гриффиндор в течение следующего месяца и насколько пострадают остальные факультеты из-за дурного настроения профессора Снейпа. Когтевранцы пытались просчитать, сколько может длиться подобная конфронтация между преподавателем и учеником? И когда она дойдет до того предела, после которого одному из них придётся покинуть школу? Из серпентария неслось злобное шипение. Ничего конкретного в нём разобрать было нельзя, но змейки смотрели на львиный стол взглядами гоблинов, у которых волшебники выкрали все золото! Ничего хорошего львам это не сулило. Сложись такая ситуация до окончательной победы над Волдемортом и можно было бы не сомневаться, что как минимум десятка серьёзных конфликтов между факультетами избежать не удастся. Сейчас змеи старались особо не отсвечивать, а значит, будут мстить втихую. Гриффиндорцы, не чуя беды, радостно зубоскалили на предмет поспешного ухода Снейпа с завтрака. Вчерашний скандал обрастал деталями и подробностями. Гарри прислушался… Удивительно и откуда все знают о случившемся? В коридоре они были втроём. Портретов там нет, приведения в очередной раз собрались на смертинах Почти-Безголового-Ника… Снейп не стал бы делиться впечатлениями даже под угрозой «Авады»! Сам Гарри словом ни с кем не перемолвился после того, как отлаял Рона. Остаётся только Джинни… Интересно, что подробности произошедшего мусолились в основном по двум направлениям. В первом варианте обсуждений, основной темой была Джинни, которая рыдала посреди общей гостиной, а Поттер, забив на её истерику, просто упёрся куда-то по своим делам. Во втором — национальный герой, отстаивая честь своей невесты, храбро осыпал оскорблениями и проклятиями ненавистного профессора. Похоже, первоначальная версия рыжую не устроила, и она быстренько сместила акценты, преподнося всё в более выгодном для себя свете. До Джинни, видимо, довольно быстро дошло, что от слёз и соплей проку мало и нужно срочно добавить себе очков, выставив всё произошедшее, попыткой защиты её чести и достоинства… Как ни крути, оба варианта Гарри не нравились, хоть в них и была доля правды. А больше всего ему не нравилось то, что это вообще стало достоянием общественности. Поттер и так с трудом представлял, где найти слова, чтобы вымолить себе у Северуса прощение. А уж если учесть, что теперь, их с Уизли совместными стараниями, имя Снейпа полощут все ученики с первого по седьмой курс… М-да… Северус — человек гордый, так что мало Гарри не покажется. Ждать до обеда, чтобы снова попытаться подловить Северуса в Большом зале, сил не было, и Гарри понёсся к классу ЗОТИ, на ходу прикидывая, успели ли уже ученики заполнить кабинет или ещё есть шанс поговорить наедине… Насколько он ошибся в своих предположениях, стало ясно через пять секунд после того, как Гарри приоткрыл дверь класса. Разговор закончился прямо на фразе: «Профессор Снейп, я хотел бы…» Чего именно хотел бы Поттер, зельевар слушать не стал. Не обращая внимания на устраивающихся за партами учеников, просто поднял палочку, и в следующий момент Гарри уже соскребал себя со стены в коридоре, тоскливо глядя, на захлопнувшуюся и запечатанную заклинанием дверь. О чём он там размышлял? В каких выражениях извиняться будет? Лучше бы придумал, что сделать, чтобы ему вообще рот раскрыть позволили!..