На улице промозглая погода, дует ледяной ветер, и пахнет сыростью от прошедшего дождя. Все листья уже упали и были втоптаны людьми в грязь, тяжело стоят голые деревья. Облокотившись на стальную перегородку, Юнги курит на балконе. Дым от сигарет смешивается с серым пейзажем улицы и исчезает. Середина ночи, дочка давно спит, и даже подростки с колонками и пьяные компании разошлись по своим домам. Только тишина, затягивание сигаретой и нервное дыхание. Завтра вести Соён в садик и спешить на работу «компьютерщиком» в мелкий офис. Мин затягивается сигаретой в последний раз, пальцами тушит её и выбрасывает с балкона, возможность пожара его не волнует. Одну жизнь он точно спасти сможет, а своя не так важна. Юнги вертит на пальце поблекшее обручальное кольцо, в последний раз любуется ночным небом и уходит спать с пеплом на кончиках пальцев, жизнь еще продолжается.
Утро начинается с капающей на лицо воды, Юнги нехотя открывает левый глаз и видит свою дочурку. Маленькая девочка с темными кучерявыми волосами улыбается и усердно поливает его из пластмассовой лейки.
-Соён, что ты делаешь? — сонно спрашивает уставший папаня.
-Поливаю цветочек, чтобы он быстрее рос и просыпался, — серьезно отвечает дочка.
-Милая, но я не цветочек, — Юнги аккуратно убирает малышку с живота.
-Еще, какой цветочек, посмотри на лепестки! — она хватается за обесцвеченные пряди Юнги и раскидывает их.
-Хм, если я цветочек, то ты тоже, — Мин берет Соён на руки и несет в ванную, — а значит, тебя тоже пора поливать.
Семейство Мин собирается в спешке, как и в любое другое время. Поэтому Соён натягивает сандалии на разные носки, пока папа ищет ключи. Благо садик недалеко, а там о малышке позаботится понимающая воспитательница. Юнги целует дочь в щеку на прощание, и бежит на работу. Не хотелось бы опоздать и разбираться до позднего вечера, оставляя малышку в садике. Но, к сожалению, это и происходит. Поэтому Мин бежит и одновременно звонит воспитательнице, чтобы узнать о дочке.
Возле садика его встречает уставшая женщина, она держит Соён за руку. Дочка при виде папы улыбается и бежит к нему, Юнги берет её на руки и подходит к женщине.
-Здравствуйте, Чонхи ним, — кланяется парень, — извините за опоздание, на работе задержался, — зачем то оправдывается он.
Чонхи понимающе улыбается, — здравствуйте, — поклон в ответ. Она подходит ближе к Юнги и протягивает визитку,
-Знаете, мой племянник переезжает со своей студией в соседнее здание, он детский хореограф. Думаю, Соён будет интереснее проводить время, занимаясь танцами, чем сидя со мной и охранником. Тем более у неё талант, поверьте мне, как человеку, который ни один год занимается с детьми. Вот его номер, если надумаете, позвоните. Насчет соседнего здания не волнуйтесь, я могу довести малышку. Если, конечно, вы мне доверяете, — приподнимает уголки губ женщина.
В груди Мина растекается чувство благодарности, он еще раз благодарит Чонхи и кланяется. На этом они прощаются.
Еще один день прожит.
***Начало воспоминания***
Осеннее солнце грело головушки студентов, на улице гомон, шум, десятки ярких палаток. Проходил университетский фестиваль. Различные клубы заманивали к себе, некоторые кричали девизы кружков, другие раздавали флаеры, третьи привлекали к себе внимание причудливыми нарядами.
Друзья Юнги давно убежали присоединяться к сценическому кружку, бросив его одного и получив пару проклятий в след. Мин тем временем ворчал, что дружбу на сиськи не меняют, а что друзья ушли в кружок не из-за большой любви к Шекспиру он знал. Внезапно взгляд Юнги остановился на палатке с различными гитарами. Он подошел поближе, в палатке сидела смуглая девушка. Она увидела Юнги, отложила тетрадку, в которой что-то старательно вырисовывала, и подозвала его к себе. К своему удивлению парень послушно подошел, а девушка похлопала по стулу возле себя.
-Садись давай, гитары лучше держать сидя, — сказала девушка в дружеской манере.
-Но я не умею играть, — растерянно ответил Юнги, потеряв где-то всю свою язвительность и сарказм.
-Ну, так научим, если ты присоединишься. Ты ведь присоединишься? — улыбнулась, — я могу даже научить играть твою любимую песню. Какая она?
-У меня нет любимой песни, — отрывисто сказал парень.
-Ну, тогда все что придет на ум, — девушка резко дернулась, так что кудри ударили её по лицу, — думай быстрей! Я считаю до трех!
-Один!
-Два!
-Lady in red! — выкрикнул Юнги.
Девушка посмотрела на свою красную футболку и задорно рассмеялась.
Юнги слегка улыбнулся.
***Конец воспоминания***
Это утро ничем не отличается от всех остальных, всё та же спешка, все тот же тесный вагон метро, где люди считают обязательным заехать тебе локтем в ребра, наступить на обувь и чихнуть в лицо. На работе все те же хмурые рожи, и Юнги прекрасно вписывается в общую атмосферу безнадежности. На обеденном перерыве Мин идет на крышу здания, чтобы спокойно покурить. На крыше он вдыхает свежий воздух полной грудью и трет свои уставшие глаза, под которыми наверняка темные круги. Лезет в карман, нащупывает пачку сигарет, та пустая. Юнги злится, шарит в кармане, достает визитку, и его накрывает чувство вины.
-Юнги, грёбаный ж ты мудак, снова чуть не облажался перед дочерью, — корит себя парень.Но всё же набирает номер и ждет. В телефоне вместо гудков играет какая то старая мелодия:
— Listen to your heart when he's calling for you
Listen to your heart, there's nothing else you can do
I don't know where you're going and I don't know why.
— Мда, звоню какому-то старпёру, — думает Мин, и его, конечно, не смущает, что Чонхи говорила про своего племянника. К удивлению Юнги, ему отвечает молодой парень с медовым голосом.
-Алло.
-Здравствуйте, это, — Юнги косится в визитку, — студия детской хореографии «Звездочка»?
-Здравствуйте, да. Что-то интересует? — в голосе слышится улыбка.
-У вас есть занятия для 4-летних детей?
-Да, с пол шестого до семи танцует самая маленькая группа. Приводите своего ребенка сегодня, я запишу его, -в трубке слышны шелест листов бумаги и приглушенная музыка.
-Спасибо, придем. До свидания, — прощается Мин.
Рабочий день проходит быстро, только отсутствие сигареты заметно по нервным движениям рук. Мин просит начальство отпустить его раньше и бежит к дочке. Сегодня он не облажается, всё, лимит исчерпан.
Соён как всегда рада отцу, она в предвкушении от предстоящей встречи с тренером, знакомства с детьми. Только дети умеют радоваться чему- то неизвестному, — думает Юнги и сжимает ладонь дочки крепче. Студия находится в жилом доме, её трудно не заметить. Начищенные белоснежные ступени, стеклянные двери, яркая вывеска. В самом помещении пахнет яблоками и корицей, одна стена полностью украшена персонажами мультфильмов, рядом с другой стоит удобный диванчик для родителей видимо, где-то стоят растения, и в целом все пастельное и очень нежное. Но тут выходит владелец студии, и Юнги понимает, где сосредоточена вся нежность. Щекастый паренек поправляет свои бледно розовые волосы и идет к ним.
-Здравствуйте, вы тут в первый раз? — спрашивает тренер, не убирая с лица улыбку.
Мин только открывает рот для ответа, но внезапно из-за спины выпрыгивает Соён и кричит:
-Папа, смотри, он еще больше цветочек, чем ты!
-Милая, надо называть человека по имени, когда он рядом, — Юнги явно не знает, что говорить, стоит ли объяснять человеку, почему он цветочек или подождать пока всё разрешится само собой.
-Пап, ну чего ты такой глупенький? Я ж не знаю его имени, — дочка права, с этим не поспоришь. И пока Юнги думает, каким способом лучше покончить жизнь, олицетворение нежности уже сидит на корточках и протягивает дочке руку:
-Привет, меня зовут Пак Чимин. А как зовут вас?
-Я Мин Соён, — гордо поднимает носик малышка и протягивает ручку в ответ, — А моего папу зовут Мин Юнги.
Юнги дергается, когда упоминают его, но все же тоже жмет руку парня.
-Приятно познакомиться, — говорят они в унисон. Дочь с этого откровенно смеется, а потом вообще выдает:
-Мистер Пак Чимин, а можно потрогать ваши лепестки?
Чимин в недоумении пялится на Юнги, тот лишь указывает на голову парня и жестом показывает, что нужно присесть. Пак слушается, и в ту же секунду в его волосы впиваются детские ладошки. Он немного шипит от боли и медленными аккуратными движениями снимает ручки со своей многострадальной головушки, улыбается и говорит:
-Мне кажется, нашей принцессе стоит пойти в зал и начать танцевать со всеми детьми. Не так ли, Соён?
Соён тоже так кажется, поэтому она с легкостью забывает о розовых лепестках и бежит в зал.
-Вы извините её за это, — Юнги чувствуют вину за то, что не предупредил Пака о возможных последствиях. Но тот лишь улыбается:
-Не за что её извинять, это было милым считать меня цветочком. Хватка у неё, правда, железная, уверен, в садике её не задирают.
В этот момент Юнги хочет улыбнуться во все 32, но выходит только натянутое подобие той самой улыбки. Видимо, за эти последние годы умение выглядеть счастливым испарилось, как и нормальная работа лицевых мышц.
-Да, она за себя постоять может, — возникает неловкая тишина.
-Ну, мне уже пора вести занятие, — неловко мнется Чимин пару секунд и уходит.
После окончания занятий дети еще несколько минут не могут отлипнуть от преподавателя, уж больно нравится им этот добрый учитель, который подозрительно сильно похож на принца из какого-нибудь диснеевского мультика. Особенно отличается Соён, которая уже нашла опору из детей и уверенно забирается Чимину на шею. Мин на это смотрит, лишь удивляясь вселенскому терпению и спокойствию, ведь парень за эти полтора часа ни разу не повысил голос. Но через несколько минут Чимину всё же удается высвободиться из плена и снять малышку с себя, заодно отдать её отцу и поговорить о занятиях. Отдать отцу не совсем получается, потому что Соён облюбовала яркие браслеты Пака и считает очень нужным внимательно разглядеть и пощупать каждый из них.
-Солнышко, тебе понравилось? — спрашивает Юнги. Дочь на это утвердительно хмыкает, не отрываясь от столь интересного дела.
-Думаю, это можно считать за да, — обращается Мин в пустоту, но почему-то смотрит на Пака. Прочищает горло и спрашивает:
-По каким дням у вас проходят занятия?
-У меня две группы, могу вас записать на понедельник, среду и пятницу. Вас устроит? — говорит Чимин с улыбкой.
Черт, он когда-то перестает улыбаться? Юнги начинает подозревать, что этот парень что-то принимает, потому что оставаться всегда таким счастливым просто невозможно. Но на обдумывание столь серьезного вопроса времени нет, и вот когда Юнги готов ответить утвердительно. Пака за руку дергает малышка и тоненьким голоском просит учителя поговорить с ней. Чимин наклоняется к девочке и подставляет ухо. Но та жестом показывает, что это ей не нужно:
-Мистер учитель, вы не понимаете, мне надо поговорить с вами
наедине.
Чимин вопросительно смотрит на неё, но всё же соглашается на условия и ведет малышку в танцевальный зал.
-Что ты хочешь мне сказать? — искреннее интересуется Пак.
-А можно мне заниматься у вас еще и во вторник и в четверг?
-Зачем? Поверь мне, трех занятий в неделю тебе вполне хватит, — Чимин протягивает руку, чтобы погладить Соён по волосам, но она отходит.
-Это не ради меня, учитель Пак, — серьезно говорит девочка, — мой папа много работает, он не успевает забирать меня из садика и очень волнуется.
Соён — умная девочка, она понимает, что к чему, и она очень хочет заботиться о папе. А то, что папе нужна забота, Соён знает лучше всех, даже лучше папы. Чимин удивлён столь серьезным мыслям у ребенка и отказать малышке не может. Поэтому подходит к Мин Юнги с новостью:
-Мы с принцессой поговорили и решили, что ей так нравятся мои занятия, и она будет ходить сюда все будни, — Чимин замечает проблеск облегчения в глазах собеседника и еще раз отмечает сообразительность Соён.
-Если дочке нравится, то я не могу ей противиться, — серьезно говорит Мин и протягивает руку дочке. Ведь им уже пора идти, перед выходом он с Чимином обсуждает оплату, и выходит из студии с чуть меньшим грузом на плечах.
Ещё один день прожит.
***Начало воспоминания***
Прошло два месяца с тех пор, как Мин записался в клуб гитары. Людей было немного, 5-7 человек, наверное, Юнги не считал. Ему было не до этого, просто, когда из твоих пальцев вот-вот польется кровь, очень трудно обращать внимание на что-то другое. Ли Джиен, являясь лидером клуба и наставником Юнги, за глаза была названа им кровосоской.
-Джиен, какого хера мы второй месяц разучиваем детскую мелодию вместо Lady in red? — возмущался Мин.
-Во-первых, Джиен нуна, мелкий засранец, — дала подзатыльник Юнги девушка, — а, во-вторых, мой юный падаван, начинать нужно с малого. Я сама первые месяцы эту песенку тренькала, а теперь смотри какой я великолепный учитель.
Мин тер ноющий затылок и тихо под нос пробормотал:
-Ну, так себе учитель.
-Повтори, что ты сказал, — пугающе попросила девушка.
Сказать, что Юнги ахуел, ничего не сказать. Юнги вообще часто ахуевал с Джиен. В начале от её наглости, потом от умения доставать языком до носа, следом от коричневого пояса по каратэ. Сегодня вот от её слуха. И честно говоря, Мину нравилось так ахуевать от Джиен. Поэтому вместо выполнения обещания самому себе хорошо учиться, Юнги забил на занятия на первом же курсе. Если он и приходил на пары, то там он только писал новые и новые строчки песен. Писать выходило немного, вечное недовольство работой, зачеркнутые слова и смятые бумажки — вот основной продукт его деятельности. Но он писал, и ему это нравилось.
Джиен, заметив, что Юнги ушел в себя, подошла и прошептала:
-Я так и не услышала.
Мин дернулся и чуть не упал со стула, девушка как обычно задорно рассмеялась и спросила:
-Ну что?
-Говорю, ты лучший учитель, — сквозь зубы прошипел Юнги.
-Ой, что-то не верю. Сказал как-то лживо. Хочешь обидеть свою великолепную наставницу? — притворно вздохнула девушка, — Вот не выдержу я твоей нелюбви, пойду и сброшусь со скал. Этого добиваешься?
-Да, ладно тебе. Хороший ты учитель, хороший.Великолепный, если хочешь, — Юнги, конечно, не верил, что она сбросится, но рисковать не хотелось.
-Ну, раз, я такая хорошая, то я сделаю подарок тебе и посмотрю ноты твоей песни. Они же у тебя записаны?
-Да, они в записной книжке в рюкзаке, — махнул Юнги, не отрываясь от гитары. Но через минуты две услышал шокированный вздох. Юнги поднял взгляд и увидел Джиен не с той, блять, книжкой. «Ебанный пиздец!”- подумал Мин. А потом вспомнил, какая страница была открыта, и её явно не должна была увидеть девушка. По идее этого не должен был видеть никто, а Джиен в особенности! Он прочистил горло и сказал:
-Послушай, давай забудем это, просто сделаем вид, что ты это не читала. Мне не нужны серьезные разговоры об этом и так далее. Я не хочу ничего рушить с тобой.
-Заткнись, — внезапно сказала Джиен. Юнги решил, что всё, теперь его попрут из клуба, и он так и не сможет сыграть свою песню. Но продолжение было неожиданным:
-Ты мне тоже нравишься, Юнги.
***Конец воспоминания***
Этот день проходит точно так же, как и сотни дней до этого. Разве что добавляются танцы у Соён, и её восторженные рассказы о тренере. О том, какой он хороший, о том, что он похож на пироженку (Юнги отмечает про себя, что дочка права), о том, как весело танцевать с другими детьми, о том, какая интересная музыка играет в зале. Так проходит неделя.
И вот Юнги снова ждет малышку, она выбегает счастливая из зала и обнимает папу. Мин обнимает в ответ и гладит дочку по голове. К ним подходит Чимин, улыбается, как и во все дни. Юнги отмечает постоянное хорошее настроение, его убежденность, что тренер под травкой, возрастает. Пак приветственно машет рукой, его футболка мокрая от пота и липнет к телу, но он не обращает на это внимание.
-Здравствуйте, Мин Юнги.
-Здравствуйте, — парни кланяются друг другу.
-Вы такой хороший отец, — начинает разговор Чимин. Юнги напрягается, а Чимин не замечает этого и продолжает:
-Вы, правда, хороший, забираете Соён всю неделю с занятий. Обычно отцы перекладывают хлопоты на своих жен, но вы очень заботитесь о дочке, — Чимин хочет улыбнуться, но Юнги обдает его холодным, обжигающим взглядом, его губы сжимаются в тонкую полоску.
-У меня нет жены, она умерла, — у Чимина ползут мурашки от этого тона. Он чувствует вину и мечтает откусить язык себе, чтобы никогда больше такого не ляпнуть.
-Простите, пожалуйста, я не знал. Просто у вас кольцо обручальное на пальце, вот я и подумал. Боже, я такой дурак, простите меня, совсем не слежу за своим языком, — тараторит Пак. Он не знает, как искупить свою вину, к глазам подкатывают слезы. А Юнги молчит и смотрит своим немигающим взглядом, а затем холодно бросает:
-Это не ваша вина, и вы прощены.
Но Чимин чувствует другое, он хватается за руку Мина и смотрит на него самым извиняющимся взглядом, какой у него есть. В другой раз Пак не позволил бы себе такой наглости, но сейчас он нервах и ему не хочется отпускать человека, которому он расковырял незажившую рану. Чимин не отпускает руку, все еще виновато смотрит и говорит:
-Нет, я действительно виноват, и я искренне сожалею об этом. И раз я виноват в этом, то и простите меня за то, что я не отпущу вас, пока не поверю, что прощен.
-Всё нормально, отпуст…
-Нет, — прерывает Пак и тащит в зал, там он шарит в сумке, держа одной рукой Юнги, и внезапно протягивает ему плюшевую игрушку.
-Я не знаю, как искупить вину, но, пожалуйста, примите от меня этого белого медведя. Может вам и толку от него никакого, но хоть Соён поиграется, — Чимин пытается выдавить из себя примирительную улыбку. Юнги выдергивает руку, Пак от этого съёживается и смотрит в пол, но блондин лишь вздыхает и хлопает парня по плечу.
-Знайте, Пак Чимин, я не держу на вас обиды и не держал пару минут назад, — Чимин всё же решается поднять лицо и видит перед собой уже теплый взгляд.
-Нам уже пора выходить, и спасибо за игрушку, — прощается Мин и слышит в ответ слишком громкое «До свидания!».
Юнги думает, что преподаватель у дочки странный, слишком добрый, слишком сопереживающий, слишком открытый, слишком мягкий. И в груди проскальзывает беспокойство о том, не сожрет ли жестокий мир улыбчивого паренька.
Ещё один день прожит.
***Начало воспоминания***
Прошло три года с тех пор, как Джиен и Юнги начали встречаться. Нуна успела уже окончить университет и найти неплохую работу в юридической компании. Юнги же оставался третьекурсником и принял роль лидера клуба на себя. Джиен не врала, когда говорила, что она великолепный учитель. Потому что Юнги не только научился играть на гитаре, он научился её чувствовать и понимать. Исписанные страницы с песнями не ушли в пустоту, клуб иногда исполнял их на фестивалях. Первое выступление с его произведением было на последнем году обучения Джиен, Юнги тогда написал песню для её соло. Нуна тогда расплакалась от переизбытка эмоций, Мин стоял неподвижно, не зная, что делать. Он вообще не подозревал, что Джиен умеет плакать, но долго стоять не пришлось, она притянула его к себе и крепко прижалась.
Юнги сидел в кафе, на улице было холодно, и шел снег, на телефоне стояло совместное селфи с нуной и висело сообщение от неё, что она немного опоздает. Юнги тихо сидел и ждал, согревая пальцы о горячую кружку крепкого кофе. Пить вечером кофе было не самым правильным решением, но Юнги в целом плевать хотел, что там правильно, а что нет. Мин сразу заметил, что его девушка пришла в кафе, она всегда приносила за собой шум и суматоху, но это было приятно, возле неё всегда крутилась жизнь. Джиен плюхнулась на красный диванчик и отпивала кофе Мина:
-Фу, как ты пьешь эту гадость? — поморщилась нуна.
-Так же, как и ты свои приторные чаи, — скривил лицо в ответ Юнги.
-Мда, у моего парня ужасный вкус на напитки, если я когда-нибудь я буду умирать от жажды, то ты будешь последним, кого я попрошу принести попить, — скрестила руки Джиен.
-Но я всё равно приду первым и напою тебя, — улыбнулся Мин.
-Поэтому я и люблю тебя, — Джиен потянулась к уху парня, увидела пирсинг и слегка потянула за серьги.
-Ай, больно же! — отдернулся Юнги.
-У моего парня теперь больше дырок в теле, чем у меня. Какое горе! — наигранно вздохнула нуна.
-Какая ты мерзкая, — сморщил нос Мин, — И почему я люблю тебя?
-Потому что я невероятно красивая, умная, харизматичная и обаятельная. О ну еще, конечно, очень скромная, — захихикала Джиен.
Юнги смотрел на неё влюбленными глазами и понимал, что она права. Ну, кроме последнего. Он был взволнован, ему хотелось приступить к новому шагу в их жизни, и вместо красиво подобранных слов, Юнги выпульнул:
-Давай жить вместе.
Джиен чуть не подавилась горячим шоколадом, который предусмотрительно заказал Мин. Она немного откашлялась и сказала:
-Пиздец, неожиданно. Хоть бы предупредил! Может, ты мне так и предложение сделаешь?
-Сделаю, могу прямо сейчас, — Юнги сам не понимал до конца, что он предложил, но ему определенно нравилось, что происходило сейчас.
-Мин Юнги, вы только что сделали мне предложение в кафе возле общежития и без колец? Вы, молодой человек, знаете, что вы мелкий засранец?
-Ты мне это почти каждый день говоришь. Если хочешь, я могу для тебя заказать луковые кольца. Устроит?
-На первое время пойдет, — и они оба рассмеялась так, что на них стали неодобрительно смотреть другие посетители кафе.
-Я согласна, — отдышавшись, сказала нуна.
-На что именно?
-На всё, на всё, мой любимый дурак, — и притянула его к себе за шею и поцеловала.
***Конец воспоминания***
Дни опять идут как обычно, разве, что Чимин меньше подходит и вообще изображает из себя очень занятого парня. Да, Чимин, конечно, мы верим, что этот цветок в правом углу нужно обязательно полить. И пусть цветок пластиковый, это не имеет значения, как и то, что семейство Мин снова уходят последними.
В один из таких обыденных дней Соён замечает сходство папы и её медведя:
-Пап, вы с Шугой оба белые и уставшие.
-О чем ты, доча? — вопросительно смотрит Мин.
-Ну, посмотри, у него брови нахмурены, и он носит пиджак, как и ты! — Соён подносит медведя к лицу папы и ждет, пока до него дойдет.
Юнги берет на руки медведя и понимает, что дочь права. Соён вообще часто права и подмечает то, что не видит сам Мин. Поэтому Юнги считает её самой умной в их семье, такое звание легко достать, учитывая, что семья состоит из двух человек. Мин крутит в руках медведя, и в его голове возникает вопрос: «Зачем тренер дочки носит в сумке медведя похожего на меня?» Юнги бы задал этот вопрос Чимину, но думает, что отвлекать его от поливания пластиковых кактусов не стоит, и сбрасывает это совпадение на простую случайность.
В семь вечера идет забирать дочь с танцев, он задумывается и врезается во что-то высокое и тяжелое, это что-то сразу обнимает его или душит — Юнги ещё не определился. В любом случае хотелось, чтоб его отпустили. Когда он, наконец, чувствует свои легкие, это что-то улыбается, выставляя свои ямочки всем напоказ. И Юнги вспоминает, что это что-то — его старый друг из университета. Хотя сейчас, наверное, уже не друг, если вспомнить, как долго Мин ни с кем не общался.
-Юнги, еп твою мать, это же ты! Сколько лет не виделись, — радостно кричит парень.
— Привет, Намджун, действительно давно, — спокойным голосом отвечает Юнги.
-Боже, знал бы ты, как все по тебе скучают, дружище!
Мин отмечает про себя слово «дружище», значит они всё же друзья. Это немного удивляет. Юнги считает, что он не заслуживает такого звания, ведь именно он не отвечал днями, не брал трубки, а потом и вовсе удалил соцсети, выбросил сим карту. Но, кажись, Намджун плевал на эти обстоятельства, он относится к Мину, как и раньше, тепло.
-Как жизнь? Как дела? Всё нормально? — закидывает вопросами Джун.
Если нормально — это выкуривать по пол пачки в день, спать четыре часа в день и считать прожитые дни. То да, все нормально.
-Да, всё нормально, — сухо отвечает Юнги. Но при виде затухающего взгляда друга добавляет:
-Дочку вот иду забирать с танцев. Сам то как?
-С танцев? Соён такая взрослая уже, в последний раз видел её в пеленках, — вспоминает Джун. — Ты же мне её покажешь?
-Могу, конечно. Но у тебя есть время дойти до танцевальной студии? — недоверчиво спрашивает Мин.
-Так я туда и направляюсь, — всё так же радостно отвечает Джун.
-Зачем? — напрягся Юнги.
-Моя жена — сестра преподавателя по танцам, вчера был день рождения, вот Чимин и оставил вещи. Я тут, чтобы передать их ему.
-У тебя есть жена? — Юнги ахуевает. Его жизнь настолько застыла, он и забыл, что у других она движется.
-Да, месяцев 7 уже. Я тебе посылал приглашения, но, кажется, ты их не заметил, — неловко чешет голову Намджун. Юнги решил не говорить ему, что выбрасывает все личные письма.
-Поздравляю, счастья вам, — искренне желает Юнги.
-Спасибо, — Намджун тянется обнять его. В этот раз Юнги не противится, в конце концов, объятия — не такая уж плохая вещь. Когда руки Джуна размыкаются, Мин замечает время на наручных часах.
-Блять, опаздываю, — и бежит к студии. Его догоняет живая башня и бежит рядом. Поэтому в студию они врываются с шумом, где почти никого не осталось кроме Соён и Пак Чимина. Последний смотри на них испуганно, а малышка открыто с них смеётся. Глаза Чимина ещё сильнее расширяются, когда Намджун хён идет не к нему, а к Соён.
-Привет, солнышко. Ты, наверное, меня не помнишь, но я старый друг твоего папы, — сюсюкается с ребенком Джун.
Соён недоверчиво косится на длинного дядю, повторяя мимику отца, а потом выдает ужасную фразу:
-Не врите, у папы нет друзей.
В студии воцаряется тишина, слышно только, как сглатывает Юнги.
-Милая, этот дядя не врет. Его зовут Ким Намджун, и мы дружили, когда ты была еще совсем маленькой, — ласково объясняет ситуацию Мин.
-А почему вы перестали дружить?
Юнги не знает, что ответить, как правильно выразить мысль. Его спасает Ким:
-А мы и не переставали, мы просто взяли перерыв, понимаешь? Иногда люди хотят побыть в одиночестве, и они не встречаются с друзьями так часто, как раньше.
Юнги благодарно смотрит на друга, а потом отвечает на вопрос в глазах дочки:
-Да, это правда.
Соён вздыхает с выражением лица “ всё понятно, какие-то взрослые проблемы» и переводит взгляд на пакет в руках Джуна:
— А что у вас там?
-Ой, совсем забыл, это подарок, который забыл твой учитель по танцам. Недавно у него был день рождения.
Теперь все взгляды устремлены на Чимина, который в панике ищет лейку. К нему подходит малышка и ударяет его по ноге.
-Ай, за что? — прижимает ногу к себе Чимин.
-За то, что не сказали, когда у вас день рождения. Я вас не поздравила, теперь мне стыдно, а мне не нравится это!
Юнги прячет ухмылку, опуская лицо. Всё же у его дочки, действительно, твердый характер. Этот поступок не тот, которым стоит гордиться, но Мин почему-то делает это. А вот Джун и не скрывает своих чувств:
-Заслуженно, Чиминни, нефиг обижать ребенка.
-Но я её не обижал, — обиженно дуется Пак.
-Ну, малышка считает по-другому, — разводит руки в стороны.
— Кстати, Юнги, скоро день рождения и у моей жены. Может придешь? Давно уже не сидели с тобой, познакомишься с Чонхи, да и дочке докажем, что мы друзья.
Мин бы отказал, но увидев огонек в глазах дочери, решает согласиться. Малышка имеет право бывать еще где-то кроме дома, садика, студии и редких прогулок в парке. Поэтому он обменивается номерами с Джуном и договаривается о встрече. Так в его жизнь возвращается старый друг.
Еще один день прожит.
***Начало воспоминания***
День свадьбы для Юнги начался с того, что в шесть утра к нему ворвались друзья во главе с Намджуном и растолкали его от сладкого сна. Джиен уже неделю жила у подруги, говоря, что жених не должен видеть невесту в платье до свадьбы. Почему нельзя оставить платье у подруги и вернуться домой, Юнги не понимал. Но спорить с решениями своей невесты он явно не хотел. «Главное — чтоб она была счастлива. А неделю потерпеть могу, вся жизнь еще впереди», — думал парень.
Сборы были шумные, укладку меняли раз пять. Хосок и Намджун чуть не подрались, решая в какую сторону должны лежать волосы. В итоге Юнги просто зачесал волосы назад и больше не разрешал к ним прикасаться. Потом Тэхену приспичило показать всю силу мужского макияжа, и Юнги был в шаге от потери глаза. Но эти испытания стоили того, Мин смотрел на себя в зеркало и понимал, что Джиен точно не сможет сказать нет. И он был уверен, что немного самолюбования не повредит.
Но вся эта уверенность испарилась, когда Юнги стоял возле небольшого алтаря посреди поляны. Его ноги подкосились, а колени начали дрожать, он стоял там и нервничал. Черт, да как тут не нервничать? Когда через несколько минут ты свяжешь себя узами брака с любовью всей своей жизни, будешь с ней и в радости, и в печали, и в богатстве, и в бедности. Поэтому когда заиграла торжественная мелодия, и Джиен вышла под руку со своим отцом, Юнги решился посмотреть на неё уже под конец пути. Она была прекрасна, Юнги в этот момент мог поклясться, что это самое удивительное, самое великолепное, что он видел в своей жизни. И он был готов, что он ослепнет, когда Джиен откинет фату. Но Мин не был готов к красным волосам своей невесты.
-Это что? — задыхаясь, спросил Юнги.
-Это стопроцентная Lady in red, — улыбнулась девушка. Она заговорщически подмигнула и подняла подол легкого платья, когда Мин опустил туда взгляд, он заметил красные кеды. А потом рассмеялся, удивив гостей и регистратора, его смех подхватила Джиен. И в этот день Юнги еще сильнее убедился, что она была его человеком. Он притянул её и поцеловал. Послышались возмущенный возглас регистратора и счастливые крики толпы. А когда влюбленные оторвались от друг друга, они в унисон сказали:
-Да, согласны мы. Давайте уже быстрее!
Праздник был ярким, шумным и насыщенным. Намджуну даже удалось поймать букет невесты, а заодно и пару коктейлей на свою белую рубашку. Удача Намджуна и его ловкость — вещи непредсказуемые. А через пару бокалов, которые уже попали куда надо, Хосок забрался к стойке диджея, включил CHOK CHOK DANСЕ и громче всех кричал:
-Чоки чоки чоки ва, чоки чоки вава!
Хоть все и закатили глаза в этот момент, через пару секунд повторяли движения за Хосоком, а позже и за Тэхеном, который не мог упустить шанс посиять перед публикой.
Были и трогательные моменты, когда семья Джиен обняла всей кучей Юнги и назвала его своим сыном, бабушка успела подарить запонки своего умершего мужа, которые он надел на день свадьбы. Он еле сдержал слезы в тот момент. Мин чувствовал себя в кругу семьи, которой ему всегда не хватало. У него был дядя, который воспитывал его в одиночку, когда родители Юнги умерли в аварии. Мину тогда было всего шесть лет, и дядя стал для него вторым отцом. Поэтому Юнги представил его как папу Джиен и её семье. Тогда дядя подошел к нему и сказал, что он выбрал правильную девушку, что она такая же яркая и радостная, как и его сестра когда-то. Юнги ответил, что знает, что она его родственная душа.
Где-то в середине праздника на импровизированную сцену вышел клуб гитары, друзья подготовили им сюрприз и спели «Nothing's Gonna Change My Love For You» Гленна Мейдороса. Джиен расплакалась, а потом пошла целовать их всех, а к концу даже выступила с той самой песней, которую написал для неё Юнги. Но, конечно, главной песней праздника, да и их любви была Lady in red, они под неё танцевали раз девять за праздник, и каждый раз Юнги шептал на ухо:
-The lady in red
My lady in red
I love you.
***Конец воспоминания***
Дни всё еще протекают как обычно, Юнги все еще считает их. Но этот отличается от других, сегодня в первый раз за три года он будет в гостях. Если бы не дочь, он бы даже думать о таком не стал. Но лишать дочку общения с людьми из-за того, что её отец — мудак, погрязший в жалости к самому себе и в горьких воспоминаниях, которые прокручиваются в голове каждый день, — это неправильно. Поэтому Мин и Соён едут на другой конец города в комфортном такси. Девочка с любопытством разглядывает проплывающие пейзажи в окне, пока Юнги нервно крутит кольцо на пальце. Рядом с ним лежит пакет с электронной книгой, которую он выбрал в качестве подарка. Мин не знает вкусов жены друга, он вообще ничего о ней не знает, кроме имени и родственной связи с тренером дочки. «Мир тесен», — думает Мин.
Поездка оказывается не такой долгой, как ожидалось. И Юнги с дочкой стоят перед дверью на пятнадцать минут раньше установленного времени. Но Соён явно не горит идеей сверлить взглядом дверь всё это время и стучит своим маленьким кулачком так громко, что услышал бы даже глухой. Когда им открывает запыхавшийся Намджун, который выглядит уморительно в розовом маленьком фартуке, малышка очень громко здоровается и забегает, не дожидаясь приглашения.
-Привет, — говорит смущенно Юнги, — прости Соён за такое поведение, она впервые у кого-то в гостях.
-Привет, ничего страшного. Пусть бегает, она же ребенок, — пропускает в квартиру Джун
-Думаю, с таким отношением твои дети будут разбалованными.
-Ты говоришь, прям как Чонхи, — улыбается Джун и добавляет, — но зато мои дети подружатся с Соён.
За это он получает легкий тычок в бок от Юнги и смеется. Квартира сделана на манер студии, поэтому в ней много света и пространства. Кухня, столовая и зал не разделены стенами, и с любой точки открывается хороший вид на всех людей в комнате. Чонхи, как догадывается Мин, нарезает овощи, пока Чимин с каплей соуса на носу бегает в поисках кухонных рукавиц. К слову, рукавицы убраны в задний карман джинс Пака и нелепо торчат, об этом Юнги, конечно же, не расскажет.
-Мы тут еще не всё успели сделать, обычно гости приходят позже, — обьясняется Джун, — поэтому здесь такой хаос.
-Я отец четырехлетнего ребенка, я привык к хаосу, — успокаивает друга Юнги. Выходит неловко то ли из-за того, что его натянутая улыбка больше похожа на гримасу злобного клоуна, то ли из-за того, что похлопывания по спине значительно затянулись.
-Ой, я так понимаю, меня многое ждет, — вздыхает Ким.
-Ждет? — интересуется Мин.
-Тшш, пока это секрет, — шепчет Джун и берет Юнги за запястье, — пошли с женой познакомлю.
-Милая, это Мин Юнги, тот самый из университета, — обнимает жену и указывает на друга, — а это моя любимая, самая лучшая, теперь уже Ким Чонхи.
При рассмотрении поближе оказывается, что Чонхи невероятно похожа на брата: пухлые губы, щечки и небольшие мешочки под глазами. Только ростом она значительно меньше Чимина, в ней сантиметров 157 где-то, не больше.
Чонхи и Мин кланяются друг другу в знак приветствия, и через секунду Юнги уже протягивает пакет с подарком:
-Я не знал, что вы любите, поэтому решил взять что-то практичное. Чего Юнги не ожидает так того, что его в ту же секунду обнимут. “ Окей, в этой семье все слишком тактильные. К этому стоит привыкнуть», — думает парень. Но его взгляд падает на Соён, которая уже висла на ноге любимого учителя, и Юнги с неохотой признает, что это не только в этой семье.
Вечер проходит спокойно, через несколько минут присоединяются еще две подруги Чонхи, имена которых Юнги не запомнил, а может и не пытался запомнить. Про себя он называет их светленькой и рыженькой. Когда все уже сели за стол, светленькая предлагает выпить, но Чонхи отказывается, и все смотрят на неё с удивлением.
-Ну, понимаете, я беременна, — тихо говорит девушка. За столом раздаются радостные возгласы, все бегут обнимать и поздравлять будущую маму, все счастливы, все, кроме Юнги. Ему становится плохо от того, как сильно напоминает эта картина о Джиен, и он наливает в себе стакан побольше соджу. А потом рыжая жалуется, что Хосок уехал в командировку и пропустил их годовщину. Юнги становится еще хуже, и он ломаным голосом спрашивает:
-Хосок?
-Да, мы живем вместе, — бросает девушка.
У Юнги дергается глаз, мир оказывается еще теснее, чем он думал, а воспоминания накатывают с новой силой. Поэтому Мин решает накатить еще больше. Ну, что мозг узнаем, что сильнее ты или парочка литров соджу? После пятой рюмки на Юнги начинает обеспокоенно смотреть Чимин, а после шестой решает позвать его покурить на балкон. Юнги удивляется, но соглашается.
-Не знал, что ты куришь, — язвительно говорит Мин.
-А я и не курю. Мне просто надо было поговорить с вами, — деликатно отвечает Пак.
-Хм, зачем? — зажигает сигарету Юнги.
-Я думаю, вам стоит перестать пить так много, всё же у вас дочка, — при этих словах в Юнги вспыхивает злость. Он, не успев затянуться, тушит сигарету.
-Ты думаешь, я плохой отец? — Юнги чувствует, как скрипят его зубы. Он не замечает, как переходит на неформальное общение.
-Нет, я так не думаю, но всё же…- Чимин не успевает договорить.
-Я, блять, чертовски хороший отец. Понятно?! — прерывает Юнги.
-Пожалуйста, успокойтесь.
-Не собираюсь, я, блять, молчать. Почему какой-то левый тип говорит мне, что я какой-то не такой отец, м? Ты не можешь мне указывать, что делать, — тычет пальцем в грудь Чимина.
Тихий голосок в голове шепчет, что стоит прекратить. Но Юнги не может, слишком долго сдерживал эмоции:
-Что ты вообще понимаешь в отцовстве? Нихуя ты не понимаешь! Слышишь меня? Н И Х У Я, — Мину кажется, что сейчас он расплачется или набьет кому-то рожу.
Он резко выходит с балкона, оставляя Чимина в одиночестве, пропахшем его духами и тлеющей сигаретой. Собирает возмущающуюся Соён, быстро прощается и уезжает домой. Противный мозг мерзко хихикает и сообщает, что в игре соджу против мозга проиграл только Юнги.
Еще один блядский день прожит.
***Начало воспоминания***
Прошла неделя с тех пор, как ремонт в квартире был закончен. И честно говоря, данный опыт Юнги не очень понравился. Он бы просто купил базовую мебель приглушенных цветов и жил бы спокойно, но мешало «Это безвкусно и скучно, Юнги, а я хочу жить в уютном доме». Поэтому все выходные Юнги с Джиен проводили в магазинах, выбирая какой оттенок синего больше подходит шторкам в ванной. Зато Джиен была счастлива и считала их двухкомнатную квартирку райским местом. Для Мина раем было уже наличие стола, стула и кровати с мягкими подушками. Поэтому он просто пожимал плечами и утвердительно мычал, когда жена восклицала, что они на славу постарались.
Обедая за стеклянным столиком, они обсуждали работу, как вдруг Джиен подскочила и убежала в туалет. Послышались звуки рвоты, Юнги обеспокоенно подошел к жене и убрал волосы с лица:
-Отравилась? Как себя чувствуешь?
-Ужасно я себя чувствую, я только что блеванула топокки, если ты не заметил, — язвила девушка.
Она перевела дыхание и уставилась на мужа:
-Да и не могла я травануться, мы ели одно и то же. Ты что-то живёхонький стоишь.
-Может у меня более крепкий желудок, чем у тебя? — усмехнулся Юнги.
-Тебе напомнить, как ты лежал с изжогой полдня из-за того, что я добавила чуть больше перца, чем обычно?
Внезапно лицо Джиен озарилось догадкой.
-Юнги-и-и, у нас последний раз был с презервативом? — протянула имя мужа девушка.
-Нет, ты же противозачаточные принимаешь, — легко ответил Мин.
-Мин Юнги, ты долбаёб! Я их уже два месяца не принимаю, и я говорила тебе об этом, — Джиен встала и угрожающе пошла на Юнги. Тот попятился назад, пока не уперся спиной в стену.
-Ну, забыл. С кем не бывает? — попытался спасти положение он.
-Забыл он! — решив, что убивать мужа — плохая идея, Джиен убрала руки подальше от его шеи и плюхнулась на пол.
-Не волнуйся, справимся, — обнял девушку Мин, — я люблю тебя. Мы будем хорошими родителями, обещаю. Главное — решить с чего начнем.
Он посмотрел ей в глаза, стараясь успокоить Джиен, и увидел маньячный взор и дьявольскую улыбку:
-А начнем мы с ремонта!
-Твою ж мать…
***Конец воспоминания***
Утро воскресенья встречает Юнги похмельем. Голова Юнги раскалывается и единственное, что он хочет — это выпить воды и лечь спать дальше. Но у судьбы другие планы, а если быть точнее, то другие планы у Соён. Малышка залезает к папе на кровать и начинает отчитывать его звонким голосом:
-Папа, нельзя так уходить из гостей, ты должен извиниться!
В это время Юнги благодарит Бога за то, что дочка не видела сцену на балконе, а то за своего любимого диснеевского принца она бы откусила папе голову.
-Зайчик, я извинюсь, только давай еще пять минуточек поспим, — просит Мин.
-Неа, — ухмыляется Соён.
-Почемуууу? — жалобно стонет Юнги.
-Потому что, когда я прошу поспать и не идти в садик, ты меня не слушаешь, — выносит вердикт малышка.
Юнги ничего не остается, как ударить подушку лицом пару раз, встать, умыться и идти готовить завтрак. Во время завтрака Соён еще раз говорит папе извиниться, и тот кидает короткое сообщение Джуну: ” Извини, что вчера так ушел». В ответ приходит: «Всё ок, не волнуйся». К сожалению, с Чимином так не прокатит, уж слишком сильно Юнги накосячил. И Мин даже не знает, как заслужить прощения, и в первые жизни жалеет о своем остром языке. Но Соён уходит играть с Шугой, и в голове парня проскакивает шальная мысль.
Вдруг сработает, — думает Юнги.
В понедельник вечером Мин заходит в танцевальную студию с виноватым лицом и плюшевым осьминогом в рюкзаке. Ему безумно страшно извиняться, преступать через свою гордость — неприятно, а если при этом не получить прощения — это вообще преступление против себя.
Чимин стоит в углу комнаты, а когда видит Юнги, поспешно возвращается в зал, явно не желая его видеть. Но Мин всё же берет себя в руки и идет вслед за тренером. Чимин замечает это и цокает, его лицо буквально говорит: “ Мин Юнги, ты — гребаный мудак». Юнги знает, что он мудак, но всё же неприятно, когда об этом знают другие.
-Извини, — начинает Мин в неформальном тоне, — извините, — быстро поправляет себя.
-Нет, ну чего вы? В субботу вы прекрасно обращались ко мне на ты. Зачем что-то менять? — в голосе слышится яд.
-Извините, пожалуйста. Я знаю, что поступил как последняя скотина и наговорил много чего… неприятного, — вытягивает из себя слова Юнги.
В зале стоит гнетущая тишина.
-Знаете, я не совсем умею извиняться, думаю, я делал это раз десять за жизнь, — не зная, что добавить, Мин вытягивает плюшевого сиреневого осьминога и протягивает его.
-Что это? — поднимает бровь Пак.
-Это извинение, и, наверное, друг Шуги.
-Друг кого?
-Шуги, это имя плюшевого медведя, которого вы подарили, — всё еще неловко отвечает Юнги и слышит тихий смех.
-Вы что серьезно назвали медведя в честь сахара?
-Это не я, а дочка, — пытается оправдаться Юнги.- Так я прощён?
-Будем считать, что это 1:1, — намекает на свой косяк Чимин. Юнги вздыхает с облегчением, его мучения закончились.
-Так почему осьминог? — спрашивает Пак.
-А ну он напомнил мне тебя, вас, точнее.
-Можно на ты, — улыбается Чимин, — ну тогда они действительно с Шугой друзья.
Юнги непонимающе смотрит, и теперь неловко уже Чимину:
-Ну, я купил его, потому что он похож на вас.
-Мы же на ты теперь, — замечает Мин, заставляя кончики ушей Пака покраснеть.
-На тебя, Юнги-хён, — исправляется Чимин.
Атмосфера вокруг становится значительно легче, и есть шанс, что пластиковые растения таки расцветут.
-А знаешь, Юнги-хен в чем-то ты был прав, — зачем-то добавляет тренер.
-О чем ты?
-О том, что я не понимаю ничего в отцовстве и, кажется, никогда не пойму, — Юнги снова становиться стыдно за своё поведение, он понимает, что задел за живое.
-Ну почему же? Ты молод, у тебя куча времени, чтобы встретить прекрасную девушку и нарожать с ней детишек, — пытается подбодрить Мин.
-Я гей, — выдает признание Пак. Юнги хочет что-то сказать про другие способы завести ребенка, но Чимин не даёт этого сделать:
-Не надо говорить мне про детдомы, пожалуйста. Кто даст мне, одинокому человеку, усыновить ребенка? А однополые браки в Корее запрещены. Знаешь, я очень люблю детей, но сдаётся мне, что эта студия — единственное место, где я могу подарить детям свою любовь, — открывает сердце Чимин. — Поэтому слышать твои слова было очень больно.
Мин инстинктивно понимает, что ещё раз извиняться не стоит, и, к своему удивлению, обнимает тренера, тот вцепляется пальцами в его пиджак, пытаясь остановить дорожки слез. Соён, обеспокоенная тем, что давно не видит папу и учителя, заходит в зал. Сначала она хочет накричать на Юнги за то, что он обидел её розовую пироженку, но чувствует, что это не так. Поэтому она молча подходит и обнимает их двоих.
Ещё один день прожит.
***Начало воспоминания***
Прошло чуть больше года с рождения малышки. Сначала всё было просто идеально, и Юнги и Джиен были безумно счастливы, они, конечно, так же безумно и уставали, не спали по ночам из-за детского плача, бегали по врачам из-за одного лишь чиха Соён. Но всё это только сближало их, и вот, когда Мин думал, что лучше быть не может. Джиен стала пропадать, постоянно говорила, что у неё дела, начала избегать Юнги, о сексе и речи не шло. Она с каждым днём становилась всё более усталой, носила длинные вещи и на все вопросы отвечала, что всё нормально. Мин бы мог списать это на послеродовую депрессию, но странные баночки с таблетками, которые он находил в ящике для овощей, за книгами на полке и в других неожиданных местах, заставляли его усомниться в своей теории. Последней каплей стали десяток шприцов, которые он нашел под кроватью.
Поэтому Юнги сидел за кухонным столом со всеми баночками и шприцами, малышка была уже уложена в кроватку и мирно посапывала. Часы показывали за полночь, Джиен не отвечала на звонки, заставляя Мина грызть ногти от волнения. Когда был слышен скрежет ключа в замочной скважине, Юнги встал и направился к двери. Но все его слова вылетели из головы, когда Джиен сняла шапку. Она стояла лысая, с опухшими, заплаканными глазами и смотрела в пол.
-Ч что это? — заикался Мин.
-У меня лейкемия, последняя стадия, — её плечи затряслись от плача, — знаешь, я думала, я сильная. Я думала, что скрою это, выздоровею и буду жить как всегда. Думала, что никто ничего не заметит, думала, что смогу успешно притворяться, что буду замечательной мамой и женой. Но нет, я такая же слабая, как и все. Я больше не могу это скрывать это, у меня не осталось сил. Совсем. И мне сейчас очень нужна помощь близких, пожалуйста.
Юнги ошарашенно стоял и не мог пошевелиться, это признания выбило весь воздух из его легких.
-Я так сильно люблю тебя и малышку, так сильно не хотела, чтобы вы видели весь этот ужас, чтобы вы проходили этот ад. Но я не могу пройти его одна. Просто не могу, как бы я не старалась. Я не знаю, как много человек выживают на последней стадии. Но я хочу жить, хочу хотя бы попробовать. Юнги, ты же будешь рядом со мной? Будешь ли ты держать мою руку, когда в другую будут колоть лекарства? Будешь лежать рядом в кровати и вместо спокойного сна, постоянно проверять дышу ли я? Будешь ли ты приносить мне новую одежду, когда я заблюю свою? Будешь ли бороться за мою жизнь? Прошу, скажи, что будешь.
-Буду.
***Конец воспоминания***
С каждым днем отношения Юнги и Чимина становятся теплее, а старая дружба с Намджуном вновь крепнет, а так дни идут обычно. Небольшие беседы с Паком и короткие переписки с Джуном — вот, что отличает эти обычные дни от прошлых. Чего Юнги не ожидает так это протекшей крыши, которая рушит все его планы и спокойную мирную жизнь. В квартире с такой крышей оставаться явно нельзя, а кровельщик должен приехать только завтра. Поэтому Мин отправляет Чимину сообщение, что он придет за дочкой позже и просит посидеть с ней, а сам собирает вещи, которые понадобятся на день — два. Придется снять комнату в отеле, потому что Намджун с беременной женой — не вариант.
Когда Юнги заходит в танцевальную студию с увесистой сумкой, Чимин встречает его строгим взглядом.
-Почему не отвечал на мои сообщения? — без приветствия начинает Пак.
Мин достаёт свой телефон, и там действительно висят непрочитанные смски:
-Не видел, — пожимает плечами, — у меня в квартире жить сейчас нельзя, я сумку собирал.
-Что случилось? — встревоженно спрашивает Пак.
-Крыша протекла, ничего страшного, завтра уже починят, — буднично объясняет ситуацию Юнги, будто у него такое каждый день.
-Где вы ночевать будете? — но спокойный тон Мина ничуть не действует на Пака, он всё так же взволнован.
-В отеле перекантуемся, — все также легко бросает Юнги.
-Вы можете переночевать у меня, в квартире две комнаты, так что место есть, — предлагает Чимин.
-Не стоит, спасибо, нам удобнее переночевать в отеле, — не врет Мин, ему неуютно находится в чужом пространстве.
-Юнги хён, у меня есть кухня, столовая и удобная ванна. Я даже могу приготовить домашнюю еду, которая будет полезнее чем то, что можно купить в автоматах отеля, — настаивает Чимин.
-Пап, я хочу в гости к учителю, -просит Соён, — пожалуйста, — и делает щенячьи глазки. К ней присоединяется Чимин.
Юнги вздыхает:
-Ладно, так уж быть. Вы, маленькие заговорщики, когда-нибудь заставите меня пожалеть о решении довериться вам.
-Не в этот раз, Юнги хён, — радуется Чим и обнимает Соён.
Перед тем, как зайти в квартиру к Паку, Юнги заводит «малышню» в продуктовый магазин, чтобы купить еды. Обкрадывать бедного учителя танцев Мину совсем не хотелось. В основном он берет фрукты, овощи и всё же не может отказать Соён в покупке сладостей.
Домой они приходят ближе к десяти, и малышке пора готовиться ко сну, но она еще не ужинала, и Юнги решает нарубить быстренько салат, просит Чимина нарезать огурцы. Пак начинает их резать дольками, и глаза Мина ползут наверх, когда он замечает это:
-Что ты делаешь?
-Эм, режу огурцы, как ты и сказал, хён, — растерянно отвечает Чимин.
Юнги прищуривает глаза и спрашивает:
-Пак Чимин, сколько раз за свою жизнь ты резал салат?
-Эм, может раза…
-Говори честно, — приказным тоном говорит Мин.
-Ноль, — признается Пак.
-А сколько раз ты вообще готовил?
-Ну, может раз шесть, — неловко мнётся Чимин.
-И что за домашнюю еду ты нам предлагал тогда? — Юнги приподнимает бровь, как бы говоря: ” Я тебя раскусил».
-Ну, может это была маленькая ложь, — смущается Пак, — но только ради большего дела, — тут же находит оправдание.
-Эх, не такое уж и большое дело. Ладно, я тебя научу резать огурцы, — Юнги подходит со спины к Чимину.- Смотри, берешь огурец и режешь его кружочками, потом кружочки делишь на части. Всё очень легко.
Чимин не думает, что всё очень легко, особенно, когда ты гей без отношений уже второй год, а симпатичный парень дышит тебе в спину и учит готовить, находясь у тебя дома. Но всё-таки усердно пытается повторить за хёном, и у него получается. От радости он чуть не лишает жизни этого самого хёна.
-Не размахивай ножом! — вскрикивает Юнги.
-Упс, прости.
Юнги качает головой, мол, всё нормально, но дорезает салат сам. И когда хочет позвать Соён, находит её спящей в обнимку с Шугой на кровати Чимина.
-Давай не будем её будить, — предлагает Пак, — просто перенесем её на диван, я уже постелил там.
Юнги почти соглашается, но передумывает:
-А ты рано ложишься спать? — спрашивает он.
-Не сказал бы, у меня сбитый режим сна, — отвечает Пак.
-Тогда давай перенесём её попозже? А сами пока посидим в зале, — Чимин утвердительно кивает.
Оказавшись в зале, Юнги идет к полке с музыкальными дисками, которую заприметил давно.
-Коллекционируешь?
-Да, моя работа связана с музыкой, а эти диски приносят мне вдохновение, когда я ставлю танец. Правда, тут в основном старая музыка, — Чимин подходит к полке и вытягивает один диск, крутит его в руке. — Вот этот самый любимый альбом, там есть песня Listen to your heart.
-Это та, что играет у тебя на гудке? — вспоминает Мин.
-Да, — глаза парня светятся от счастья.
-Честно говоря, когда я её услышал, я подумал, что звоню старпёру, — признается Юнги.
-Эй, — несильно ударяет хёна в плечо, — вообще то она многое для меня значит!
-Да? И что же? — кидает заинтересованный взгляд Мин.
-Прочитай её перевод, она о том, что следует идти за своим сердцем. Всегда. Когда тебе кажется, что всё напрасно, когда не знаешь своего пути, когда ты разбит и потерян, всегда следуй за сердцем.
-Звучит правильно, — отмечает Юнги.
-Знаешь, почему наши с Чонхи родители не присутствовали на наших днях рождений? — решает разоткровенничаться Чимин. — Это вовсе не из-за того, что они далеко живут. На самом деле это из-за моей ориентации. Чонхи этого не знает, но отец не принял эту новость положительно. С тех пор мы не видимся.
-Может он ещё остынет и сможет принять это? Как может родитель перестать общаться с ребенком?
Чимин ещё сильнее поник:
-Я не думаю, что это произойдет. Он воспитывал меня в строгих условиях, он очень консервативный. Представь, вот ты военный и воспитываешь сына как наследника семейного дела, а он тебе заявляет: “ Пап, я буду плясать всю жизнь вместо работы, и ещё я люблю сосать члены!»
Глаза Юнги округляются:
-Что? Прям так и сказал?
-Не так, конечно. Но я уверен, что именно так он услышал. Потому что в ответ я получил речь о том, что я больной извращенец, и что это не нормально, это нужно лечить. А когда я отказался, он от меня просто отрёкся, просто выкинул меня из своей жизни. Будто я и не сын вовсе, а так назойливая муха, которую давно нужно было прихлопнуть, — в горле образуется ком, Чимин больше не может говорить. Его плечи сотрясаются от плача, он это никому не рассказывал, и эмоции захлестывают его. Юнги просто сидит рядом и поглаживает по спине, тихо шепчет:
-Всё хорошо, ты не назойливая муха, ты хороший и добрый. Слышишь? И твой отец когда-нибудь это тоже поймет, потому что отказываться от такого прекрасного сына, как ты, — глупость.
Через некоторое время Чимин успокаивается и выдавливает из себя улыбку:
-Спасибо, Юнги хён. А сейчас твоя очередь рассказывать про себя.
-Что? — удивляется Мин, он не очень любит говорить о себе и своих проблемах других, для него это сложно.
-Ну, например, почему ты не спишь по ночам, хотя твоя работа начинается гораздо раньше, чем моя? — вопрос ударяет в самое больное и Юнги морщится.
-Кошмары. Помнишь, я говорил, что моя жена умерла? С этих пор я не могу нормально спать, мне снится моя прошлая жизнь, и всегда это заканчивается моей рыдающей женой, которая умоляет меня спасти её. И я каждый чертов раз не могу этого сделать, я буквально вижу её смерть каждый день. Это словно мой персональный круг ада, я застрял в одном временном отрезке. И жизнь во сне мне кажется более реальной, чем вне его.
Чимин смотрит на Мина жалостливыми глазами, и Юнги это бесит.
-Пожалуйста, не смотри на меня так. Меня не надо жалеть, я уж давно смирился с этой реальностью.
-Нет, не делай этого! — неожиданно громко для себя кричит Чимин. –Не надо с этим мириться! Такой человек, как ты, не заслуживает ужасной реальности?
-Какой такой? — горько усмехается Мин.- Злой, уставший, грубый? Посмотри на меня, я же сплошное разочарование для себя, для окружающих.
Вдруг Юнги прилетает пощечина, и он видит взгляд сердитых заплаканных глаз.
-Мин Юнги, ты ублюдок! Как ты можешь думать так о себе? У тебя прекрасная дочь, о которой ты заботишься. Я же вижу, как сильно ты любишь Соён, ты готов отдать весь мир, всё, что у тебя есть, чтобы она была счастлива! Ты никого не осуждаешь, ты поддерживаешь других, ты признаешь свои ошибки и исправляешь их, ты веришь в других. Единственный, в кого ты не веришь, — это ты сам. И уж постарайся это исправить.
-Ладно, — думает Мин, — это было убедительно, и, возможно, он пересмотрит свои взгляды на жизнь. Только это произойдет не сразу, нужно время.
Вскоре парни, сняв груз с души, засыпают на диване вместе, так и не перенеся Соён.
Ещё один день прожит.
***Начало воспоминания***
Прошло восемь месяцев с тех пор, как Джиен рассказала о своей проблеме мужу. Сейчас она лежала на больничной койке, держала Юнги за руку и устало улыбалась. Эти месяцы были настоящим испытанием для их семьи, Мину пришлось уволиться и найти работу в фрилансе, чтобы заботиться о жене и дочке. Юнги почти не спал ночами, он бегал к малышке каждый раз, когда она плакала, и слушал дыхание жены. Он возил её на процедуры, ждал с них, успевая играть с Соён, кормить и успокаивать её. Потому что он, чёрт возьми, обещал, и он держит своё обещание.Но, чтобы не делал Мин, это не помогало. С каждым днем Джиен становилось всё хуже и хуже, она сильно похудела и ослабла, вот уже неделю она не могла нормально двигаться и проводила свои дни на койке, возле неё всё время крутились медсестры и врачи, которые постоянно будили её.
-Юнги, я тебя люблю, и малышку тоже люблю, — начала тревожный разговор Джиен.
-Я тебя тоже люблю, — поцеловал ладонь жены Юнги. Она его погладила по волосам и продолжила:
-Пожалуйста, не перебивай меня. Я хочу сказать тебе, что вы с Соён — самые дорогие для меня люди, вы — мой мир. Я желаю вам только счастья, пожалуйста, будьте счастливыми. Юнги-я, ты очень-очень сильный, ты был рядом все эти дни, ты мне помогал, ты был причиной, по которой я дожила до этого момента. Ты самый сильный, самый добрый, самый заботливый человек, которого я знаю. И я благодарна этому миру за то, что он подарил мне тебя, за то, что он дал мне увидеть мою доченьку, — в этот момент на глазах девушки выступили слёзы, и, всхлипывая, она произносила свою речь. — Ты — любовь всей моей жизни, ты — мой ангел хранитель, ты создал в моей жизни так много прекрасных, светлых, теплых моментов. Ты наполнил мою жизнь красками.
Юнги хотел вставить слово, что все краски, вся яркость, всё тепло исходило от самой Джиен, но она прислонила свой палец к его губам.
-Тшшш, я знаю, что ты хочешь сказать. Я всё знаю. Я также знаю, что мне осталось недолго. И я готова, Юнги. Слышишь? Я готова. Я провела все эти месяцы, боясь смерти, но сейчас я уверенна, смерть –не страшная, она вовсе не плоха, она просто есть. И я думаю, я дала этому миру, что могла дать. Да, возможно, солнечных моментов могло быть больше, но из времени, которое было дано мне, я выжала максимум. Я буду скучать по вам, но не волнуйся, мы еще встретимся, — Джиен сняла с пальца маленькое колечко.- Отдашь его дочке, хорошо? Пусть у неё будет такое напоминание обо мне. Юнги, ты лучший отец, и я знаю, что наша дочь будет жить в уюте и гармонии. Пожалуйста, живите и освещайте мир своими улыбками, делайте его лучше, пока можете. И ты, любимый дурак, не смей приходить ко мне раньше времени, — девушка закрыла глаза.
-Джиен, ты что такое говоришь? Не засыпай! Ты продолжишь жить, слышишь меня! Подумай о дочке, обо мне, мы не справимся без тебя, — кричал Юнги.
Но девушка не отвечала, через несколько секунд аппарат сообщил о потери пульса. А через несколько часов врачи сообщили нервному Мину, что его жену не удалось спасти. Юнги не плакал, нет, он не плакал, он просто не верил. Его мозг отказывался принимать это, он ничего не чувствовал, абсолютно ни-че-го. Будто кто-то важный пришёл и выключил все эмоции. Мин позвонил Джуну, который в это время присматривал за Соён, и ровным голосом сказал:
-Она мертва.
Эмоции так и не включались до дня похорон. А потом всё нахлынуло, Юнги прорвало, он рыдал, его держали люди, чтобы он не пытался лечь в могилу рядом. Он рыл землю, пытаясь похоронить себя, рвал волосы на голове, уткнувшись носом в кладбищенскую землю, молил Бога вернуть жену. А когда подошли родственники Джиен, предложив помощь с ребенком, Юнги послал их куда подальше, кричал, что их не было во время болезни Джиен, что они мерзкие твари, которым плевать на девушку, что ему не нужны их тупые подачки и мерзкая жалость. Он орал, что справится сам, он кричал до последнего, пока не мог даже шипеть. Домой его отводили насильно друзья, он сопротивлялся, набирал в карманы землю с могилы. Для его же блага друзья влили в Юнги успокоительное, которое позволило провалиться в спасающий сон без сновидений.
***Конец воспоминания***
Незнающий человек может сказать, что дни всё так же не отличаются друг от друга, но это не так. Юнги чувствует себя лучше с каждым днем, может улучшение небольшое, где то одна миллионная процента, но оно есть и накапливается. Дни проходят спокойно, второй Новый год Мин справляет тоже спокойно. Они с дочкой сидят в квартире и смотрят какую-то бессмысленную передачу на телевизоре, на столе разложены различные блюда. Но ожидаемо Соён ест в основном пиццу. На праздник Юнги купил ей странного разноцветного игрушечного зверька, который умел разговаривать, и которого долго просила дочка. Так что крики радости были обеспечены. Намджуну с женой он подарил бомбочки для ванной и набор ароматических свечей, подарок в основном был для Чонхи, которая начала нервничать из-за беременности, родов и будущей жизни с младенцем. Чимин получил от Юнги несколько музыкальных дисков старых исполнителей, даже воспитательнице достался набор из конфет и вина. Всё же Мин понимает, насколько сложно работать с детьми. Сам Юнги получил теплый бежевый шарф от Пака с запиской “ чтобы не болел», и Мин в самом деле не носил шарф, подставляя беззащитное горло ледяному ветру. Намджун же к подарку от жены подкинул дорогие сигары.
Так все довольны праздником, и дни продолжают идти, так приходит и день рождения Юнги, про которое он давно забыл. Так что он нехило удивляется, когда в восемь утра его будит Джун звонком. Мин с неохотой берёт телефон.
-Алло, — отвечает он сонным голосом.
-С днём рождения, злобный карлик!
-Иди нахуй, — на автомате отвечает Юнги на оскорбления.- Чего ты вообще звонишь в шесть утра?
-Потому что день надо начинать позитивно, а еще у нас запланирована программа, — радостно вещает Джун.
-Какая еще программа? — Мин недоумевает.
-Программа развлечений, конечно же! У нас для тебя много сюрпризов заготовлено, — всё так же радостно отвечает друг.
-В смысле у нас?
-У тебя есть два часа, чтобы собраться. С Соён посидит Чонхи, я её уговорил. До встречи, — резко сбрасывает Джун, не отвечая на вопрос.
Юнги чешет голову и понимает, что выхода то у него, по сути, нет, и что его по любому вытащат на улицу. Поэтому он моется, натягивает свитер и черные джинсы с дырками, завтракает кофе и хлопьями и ждёт. Ждать приходится недолго, и вскоре раздаётся звонок в дверь. Мин открывает, и его тут же сбивает рыжий ураган с ног.
-Юнги-яяяяяяяяяяяяя, — кричит Хосок, — я так давно тебя не видел! Дай зацелую и заобнимаю до смерти.
-Хоби? — Юнги сильно удивлен, он не видел друга со дня похорон, хотя тот старательно пытался встретиться с ним.
-Удивлён? Думал, сможешь избегать меня вечно? Ну, уж нет, Джуни всё рассказал мне. И теперь тебе от меня никуда не деться, — Хосок тянет Мина за щеки.
Юнги не сопротивляется, он всё еще не отошел от шока, его мозгу нужна перезагрузка.
-Нам можно войти? — спрашивает Джун, и пока Мин медленно кивает, до него доходит, что друг только что сказал нам. Но Чимин уже весьма смущенно и неловко проходит за Кимом.
-Привет? — почему то спрашивает Пак.
-Привет, — заторможено отвечает Юнги.
-Наверное, моё нахождение здесь не к месту, — чешет затылок Чимин, — но я пришел отдать подарки и поздравить. Юнги хён с днем рождения! — быстро протягивает пакет Чимин.
-Чимин, не говори глупостей, — вмешивается Джун, — ты входишь в список пяти людей, с которыми Юнги взаимодействовал за прошедший год. Так что ты тут определенно к месту. Да, Юнги? — в нотке проскальзывают стальные нотки, как бы говоря: «Обидишь этого милашку, я твой язык в жопу запихаю и заставлю вылизать».
Юнги сглатывает и отвечает:
-Да, конечно. Ты к месту, Чимин.
-Ну, вот и всё порешали, — восклицает Хоби.
У него вообще все проблемы решаются как-то быстро, а ссоры и обиды парень легко забывает, если он вообще их запоминает. Так что ему не нужны никакие выяснения отношений, серьезные разговоры и прочая лабуда, и Юнги это ценит.
-А где Чонхи? — спрашивает Мин, вспоминая, что ребёнка то оставить не с кем.
-Она с минуту на минуту придет, у неё в восемь была йога для беременных, которая вроде должна расслаблять, а Чонхи приходит оттуда так, будто она уже родила. Дважды.
-Сочувствую, друг, — ударяет Джуна по плечу Хоби.
-Чему тут сочувствуют? — спрашивает девушка и заходит в коридор.
-Моей жизни без тебя, милая, — сразу отмазывается Ким.
-Льстец, — говорит Чонхи и тут же краснеет.
Джун ласково целует её в лоб и обнимает, ему приходится встать в не очень удобную позу, чтобы не давить на живот. Пока они милуются, Хосок бормочет:
-Кто- то еще чувствует себя лишним?
-Я, но это моя квартира, и мне бы еще ключи Чонхи отдать, — жалуется Мин.
-А вот я свободен от этих обязательств, — хмыкает Хоби, — поэтому я беру Чимина и увожу от этой сладкой атмосферы.
-Эй, не бросайте меня. Это же мой день рождения!
-Пока, хён, — захихикал Чимин, — встретимся через несколько минут.
Окей, возможно, смех Пака только что спас его от смертельных проклятий.
Как и предполагалось, Юнги и Намджун выходят из дома через пару минут, последний светится от счастья и распространяет свои флюиды любви. Когда парни залезают в машину Хоби, тот сразу получает подзатыльник от Мина.
-Ай, больно. За что? — вскрикивает Хосок.
-За то, что кинул меня и утащил Чимина с собой.
-Это был его собственный выбор, — защищает себя Хоби, за что и получает новый подзатыльник.
Приезжают они к большому зданию, напоминающему купол.
-Только не говорите, блять, что это, — не успевает договорить Юнги.
-Мы будем кататься на коньках, — визжит Хосок.
Юнги думает, что это очень хуевая идея. Позже он думает, что может всё не настолько плохо. По крайней мере, на жопу он свалился меньше раз, чем Намджун. Возможно, это потому что Мин не отходит от бортика, но он решает игнорировать эту незначительную мелочь. Хотя и небольшой завистью поглядывает на Хоби, который резво бегает на коньках, и на Чимина, чьи танцевальные навыки, оказывается, хороши и на льду. С большей завистью он смотрит на людей, сидящих на скамьях. Всё же это, пиздец, как не естественно прикреплять на свои ноги кинжалы и пытаться на них перемещаться. Тело Мина соглашается с ним, что эволюция его не для этого создавала, поэтому он чуть не расшибает нос.
-Юнги хён, тебе помочь? — спрашивает раскрасневшийся от мороза Пак.
-Ага, — Мин считает, что ему всё еще нужен его нос, и хватается за ладошки Чимина.
-Брр, твои руки слишком холодные, — жалуется ожившая булочка, но в душе она визжит от вида тонких длинных бледных пальцев на своих маленьких загорелых ручках. Да, Чимин — эстет. И что вы ему сделаете? Пока может, он будет любоваться.
-Это ты просто слишком горячий, Чимин-щи, — отвечает Юнги, не замечая двойного смысла в своих словах.
В это время в голове младшего взрываются петарды, и он пытается не задохнуться от внезапно прилипшего смущения.
-С тобой всё хорошо? — замечает Мин красный цвет лица своего партнера по конькам.
-Да, всё хорошо. Просто холодно, — немного врет Чимин и радуется тому, что здесь действительно холодно, и с его ладошек не нужно будет поить всю Африку. — У тебя тоже лицо покраснело, хён.
-Быть того не может. Я, между прочим, потомок великих жителей Подземелья, мы веками не видели солнце, — пытается пошутить Юнги. Чимин заливается смехом, его глаза превращаются в маленькие щелочки.
Окей, — думает Мин, — я начинаю понимать, почему дети его любят. Он милый. Очень. А вот его колени думают, что пора на пенсию. И Юнги сильно заваливается на Пака, рискуя убить и его и себя.
-Аккуратнее, — включил свой учительский тон Чимин, — расставь ноги шире и согнись немного в спине.
Вскоре у Юнги начинает получаться и он даже показывает фак Хосоку, который ржал с падений Мина и его ковыляний в сторону бортика.
-Выкуси, сука, — выражается Мин.
-Это не твои заслуги, Юнги, — показывает язык Хоби, — это всё благодаря таланту Чимина возиться с детьми и неумехами.
-Не соглашусь, Юнги хён — молодец, он быстро учится, — защищает Чимин своего ученика.
-Намджун, я не могу идти против этой парочки, — возмущается Хоби, — поддержи же меня. Уши Чимина стремительно краснеют.
-У меня итак жопа болит, я не хочу получить еще пинок и от Юнги, — потирает ушибленную часть Джун.
-Предатель! — восклицает Хосок.
-Я предпочитаю называть это — благоразумием.
Так и заканчивается их поход на каток. Следом они снова куда-то едут, и Мин решает не задавать вопросов, зная, что ответа то он всё равно не получит. Так его и заталкивают в караоке.
-Парни, скажите честно. Это месть? — закрывает лицо руками Юнги.
-Ну, возможно чуть-чуть, Агуст, — усмехается Джун.
-Агуст? — спрашивает Чим.
-Это псевдоним, который Юнги взял в универе. Агустом он подписывал все свои песни.
-Юнги хён пишет песни? А можно послушать? — загорается Пак.
-Нет, — слишком громко и резко отвечает Мин так, что Чимин стихает и немного обижается на хёна.
Но на ухо ему уже шепчет Джун:
-Если его достаточно напоить, то может что-то выйдет.
Напоить получается, после, наверное, песен тринадцати. За это время Чимин удивляет всех своим навыком петь, а на вопрос, как он этому научился, тихо отвечает, что пел в церковном хоре. За это же время Хосок и Джун успевают пару раз проорать 2ne1 «I’m the best», а Юнги зачитать несколько хитов Эминема. И вот настал момент, которого так ждал Пак. Джун включает мелодию на телефоне, и Юнги начинает читать. Несмотря на нетрезвое состояние, все слова хорошо слышны и понятны:
— Все спешат, но почему только я здесь? Все бегут, но только я все еще тут?
Так далеко, если вдруг и у меня есть мечта, если вдруг есть парящая мечта
Не отдаляйся, вдруг и у меня есть мечта, если вдруг есть парящая мечта
Мечта, мы будем вместе при твоем сотворении и конце
Мечта, где бы ни было твое место, я его приму
Мечта, после всех испытаний, наконец, расцветет
Мечта, если вначале было мало, то впоследствии будет весьма много.
Чимин в шоке, ему нравится. Нравится текст, нравится шепелявый голос, нравится атмосфера, он хочет раствориться в этой песни, но всё, что он может, это наклониться к Джуну и прошептать:
— У него есть талант, — в ответ ему кивают.
Вечер заканчивается на еще нескольких бутылок соджу и крепких объятий, а утром Юнги обнаруживает в пакете с подарком качественные наушники и плеер с запиской «Слушай только хорошую музыку, хён». Сейчас бы Пак еще приписал: «И запиши свою, она прекрасна». И может это слишком слащаво, но Чимин может себе это позволить хотя бы в мыслях.
***
Дни всё так же идут, Юнги всё так же их считает. В его обыкновенную жизнь легко приходит и Хосок, встаёт на своё незабытое место и разукрашивает его своими шутками и яркими непонятными вещицами. Так у Соён появляются игрушки, вроде слона с кроличьими ушами и тигра с копытцами. Дочка, конечно же, без ума от этих игрушек, Юнги тоже без ума от воображения создателей игрушек. Как вообще можно было такое придумать? В каком штате разрешена марихуана? Надо бы проверить страну производства. Но, к счастью, любимой игрушкой Соён остается медведь Шуга.И Мин бесконечно рад этому, потому что просыпаться рядом с олене-волком — не самое лучшее развлечение. Чимин же, замечает Мин, чаще краснеет. На вопросы о болезни тренер лишь отрицательно мотает головой. «Аллергик, наверное», — думает Юнги. Весна же.
Так незаметно и приходит май, а за ним и день рождения Соён. И оставлять без праздника дочку Мин не намерен, поэтому спрашивает, кого хочет видеть сама малышка. И совершенно не удивляется, когда первое имя оказывается имя тренера. Ну, какая же вечеринка принцессы без принца? А то, что Соён — принцесса, Юнги уверен. Иначе, зачем он покупал такой огромный кукольный домик, на который дочка часто заглядывалась? Да, и раскиданные по дому короны и диадемы только подтверждали это. К слову список гостей каким-то образом стал состоять из друзей и знакомых Юнги, а так же собаки Хосока, чьи фотки друг постоянно кидал Мину.На вопрос о друзьях из садика Соён ответила, что дети шумные и вообще бесят. Мда, сразу видно твоё воспитание, Мин Юнги.
Поэтому Мин высылает всем приглашения на праздник и готовится к нему. Идею с готовкой откладывает сразу же, легче заказать еду, чем мучиться полдня на кухне и по итогу сжечь курицу, переварить рис и пересолить салат. А на пиццу Соён никогда не жаловалась, вообще трудновато говорить с полным ртом.Поэтому праздник представляет собой сборище друзей с едой, напитками и юной принцессой во главе. Правда визг малышки при виде Микки, собаки Хоби, до сих пор стоит в ушах Юнги. Соён одаривают различными подарками и, оказывается, что Чонхи и малышка подружились в день рождения Мина и теперь имеют секретики, которые скрывают и не хотят выдавать не при каких условиях. И Юнги остаётся лишь вопросительно смотреть на них, когда он слышит хихиканье над ним. Почему над ним? Потому что этот звонкий звук раздается каждый раз, когда он лажает.
И сейчас, вылив вино на белоснежную рубашку Чимина, Юнги слышит этот смех. Возможно, Мину стоит задуматься над тем, что он потерял авторитет в своей семье. Но Пак слишком громко шипит, и лужа под ногами начинает неприятно впитываться в носки. Поэтому Юнги бросает тряпку на пол и свои размышления и ведёт Чимина в комнату, всё же не стоит ходить человеку в грязной одежде.
-Юнги хён, мне бы что-то домашнее, не хочу портить хорошую вещь, — делится своим мнением Пак.
-Чиминни, не неси хрень, ничего ты не испортишь. Тем более вино то вылил я, — Юнги суёт в руки чистую черную футболку.
Чимин хочет отказаться, но Мин одаривает его взглядом «Не наденешь мою любимую футболку — убью, а потом сделаю из твоей кожи ещё пару футболочек. Нефиг от моей доброты отказываться». Футболка оказывается, ожидаемо, велика Чимину, не в росте, у них разница то в 1 см, а в плечах. Она спадывает с узких плечей Пака, оголяя красивую линию ключицы.
Парни возвращаются назад, где веселье и не прекращалось (по собаке с бантиком на голове это особенно заметно). В какой-то момент на голове Чимина появляется тиара, и Юнги понимает, что ошибался. Чимин — не принц, он, блять, волшебная фея. Красивая такая, с крылышками, пушистыми розовыми волосами и пухлыми губами. А кто это говорит в Юнги разум или алкоголь, если честно, разбираться не хочется. Не до этого сейчас.
Праздник близится к завершению, и в какой-то момент Мин ловит взволнованный взгляд Чимина.
-Хён, давай поговорим, — нервно сглатывает Пак, — на балконе.
Юнги молча кивает и идет, куда его попросили. Там Чимин нервно крутит кольца на пальцах и смотрит в пол.
-Что ты хотел сказать? — не выдерживает Мин.
-То, что я сейчас скажу, не требует ответа. Я просто переполнен чувствами, и мне кажется, если я ими не поделюсь, они взорвутся, и я вместе с вами, — Чимин тихонечко дрожит. Ему дико страшно и очень очень хочется поделится с тем, что у него на душе. Пальцы мнут край футболки, но взгляд всё же поднимается с пола и утыкается в Юнги.
-Ты мне очень нравишься, хён. Мне нравится твой хриплый от сигарет голос, твоя белоснежная кожа и даже круги под глазами, они придают тебе изюминки что ли. Еще мне нравятся твои костлявые длинные пальцы, твои сверкающие глаза, когда ты видишь дочь. Мне нравится твоя забота, чуткость и доброта, которых ты прячешь за напускной грубостью. И мне нравятся твои не самые смешные шутки и странные извинения. Мне много, чего в тебе нравится. Потому что ты мне нравишься целиком, — Чимин пытается что-то найти в глазах Юнги, но видит лишь непонимание.
Поэтому кивает самому себе и заканчивает речь:
-Ещё раз говорю, это признание не требует ответа. Можешь просто про него забыть и сделать вид, что ничего не было. Если хочешь, конечно.
Чимин стоит еще несколько секунд, но слушать тишину ему надоедает, да и нервы берут своё. Поэтому он прощается с Мином и уходит домой. Он сделал всё, что хотел, и оставаться сейчас не было смысла.
А Юнги просто стоит на балконе. Обескураженный, протрезвленный прохладным ветром и совершенно не понимающий, что происходит. У него слишком много тараканов в голове и проблем, с которыми нужно бы разобраться. А сомневаться в своей ориентации и осознавать свои чувства не хочется. Это муторно и больно. Он бы мог закрыть глаза и забыть признание. Только вот глупое сердце предательски быстро бьется. А в голове застывает образ Пака, у которого в уголках глаз собираются слёзы, а на губах печальная улыбка. И это тоже больно. Пиздецки.
***
Следующее утро Юнги встречает головной больной и опухшим лицом. Мда, уж детский праздник. Весь день проходит за уборкой дома. Уборка, к слову, проходит медленно, это факт можно было списать на похмелье Мина, только он еще утром закинулся всеми необходимыми таблетками. И болела не голова, а сердце, наверное, или душа. Хрен с ними разберешься. Ясно одно — самокопание Юнги до добра не доводит, а вот до битья головой об стенку доводит.
-Пап, всё нормально? — тянет отца за руку дочка.
-Да, милая. А что? — спрашивает Мин.
-Просто сейчас у тебя вырастет такая большая шишка, что ты даже не сможешь прикрыть её челкой, — Соён указывает на красное пятно на лбу.
Юнги всё же решает прекратить свое занятие, мозги всё равно не встают на место, да, и дочка права.
-Папуль, это же из-за тренера? — спрашивает Соён.
-С чего ты это взяла? — удивляется Мин.
-Мне тётя Чонхи говорила, что, когда человек тебе нравится, ты часто краснеешь и светишься. Я, конечно, не поняла, как нужно светиться. Но, по-моему, пап, ты светишься. А учитель Пак всегда красный рядом с тобой, — делится мыслями малышка.
-Я свечусь? Как?
-Ну, у тебя глаза так блестят, как хвост у моей куклы, — дочка показывает своими маленькими ладошками искорки, — еще ты никогда на него не ругаешься, даже когда он съедает последний кусок твоей любимой пиццы. А на дядю Джуна ругаешься. И одежду даешь свою учителю, чистую даже!
-На тебя же я за пиццу тоже не ругаюсь, — пытается оправдаться Юнги.
-Ты ж меня любишь, — замечает Соён.
-Милая, ну это всё не так легко, — вздыхает Мин.
-Почему? — с любопытством глядит малышка и ждёт объяснений.
-Вот представь, тебе очень нравится мороженое. Сильно-сильно. А потом понимаешь, что и зефир тебе нравится. И, возможно, ты даже хочешь бы… кхм. съесть его. Но не можешь, потому это некрасиво по отношению к мороженому.
-Хммм, — задумчиво тянет дочка.- А что есть в холодильнике?
-Что?
-Спрашиваю, что в холодильнике то есть?
-Зефир, — понимает Юнги, что от него хотят.
-То есть мороженого нет? — дальше продолжает рассуждать дочка.
-Да, — подтверждает Мин.
-И купить его нигде нельзя?
-И купить нельзя, — еще раз соглашается Юнги.
-Значит, надо есть зефир! — выносит вердикт Соён.
-Что? Почему? — оживляется Мин.
-Потому что зефир тебе нравится, а если мороженого нет, и его нельзя купить, оно не обидится, — разъясняет малышка.
-Но всё не так просто, — склоняет голову к рукам Юнги.
-Зефира скоро тоже в холодильнике не будет, — говорит дочка.
-Почему?
-Потому что зефир уезжает на лето, и его могу съесть другие люди.
-О чем ты?
-Эх, пап, проверь сообщения. Тренер Пак уезжает на лето, и занятия отменяются. Ей-богу, как маленький, — машет рукой Соён.- Не зря мне тётя Чонхи говорила, что вам, мальчикам, нужно всё постоянно объяснять.
Юнги в это время проверяет телефон и действительно находит сообщение об отмене занятий. И в голове сходится, зачем Чимин рассказал всё вчера, и почему не требовал ответа. Он просто сбегает, и это своего рода прощание. И, блять, такого не должно быть. Не сейчас, ну уж нет. Мин слишком привык к обществу Пака и отпускать свой зефир на съеденье другим людям не собирается. Нужно спешить. Он судорожно набирает номер Джуна и просит посидеть с ребенком. Пока друг едет к нему домой, Юнги одевается и обувается. И как только видит Кима на пороге, то выбегает из дома. В голове всё проясняется, и это срочно нужно записать или сказать. Так бывает, когда Мин пишет песню, и к нему приходит чёртово озарение. И каждый раз нужно ловить его и не отпускать. Это очень важно, озарение приносит то, что таится в уголках твоего сознания, в потаенных частях разума.
Блондин в рекордное количество времени оказывается у квартиры Чимина, спасибо Чонхи, которая дала ему адрес пару месяцев назад со словами: «Думаю, тебе пригодиться».
Дверь, к удивлению, открыта, и Юнги заходит в неё. По всей квартире стоят коробки с вещами, и сердце больно колит. Всё-таки уезжает. Как хорошо, что розовую голову тренера по танцам легко увидеть. И он залетает на чёртов балкон. Блять, эти балконы волшебные что ли? Хули всё происходит на них? Чимин смотрит на него, словно увидел сбежавшего психа, репортаж о котором крутят целый день на телевизоре. Впрочем, Мин сейчас очень похож на такого психа: бешеные глаза, запыхавшееся дыхание, лохматый и с разными носками на ногах.
-Юнги хён? — испуганно спрашивает Чимин. Мол, что ты творишь?
-Не надо, пожалуйста, не надо уходить, — цепляется за футболку Чимина. — Пожалуйста, не перебивай. Я ужасен. Понятно? У меня проблемы с головой, беспокойный сон и вечные кошмары, ещё и зависимость от курения. Я могу днями ни с кем не разговаривать, могу вечно грубить и огрызаться. И мне стоило давно записаться к психологу, но я трус и боюсь сделать себе больно. Но мне и тебе больно делать не хочется. Если ты можешь меня принять таким уебаном. Может, попробуем?
-Что попробуем? — нервно сглатывает Чимин.
-Нравишься ты мне тоже, блять. Твои пухлые губы и глаза — щелочки, когда ты смеешься, кофты твои плюшевые нравятся, и даже розовые волосы нравятся. Любовь к детям, открытость, мягкость, нежность. И танцы мне тоже нравятся, я их не понимаю, правда. Но смотрятся пиздец как красиво, — выдает на одном дыхании Юнги.
-Правда?
-Да, блять!
Тишина.
-И где все эти поцелуи, как в дешевых роман… — договорить Мин не успевает. Его уже тянут к себе, а в рот врывается чужой язык. Приятно. От Чимина пахнет медом и яблочным шампунем. Вкусно. И губы — мягкие, с бальзамом, не такие, как у Юнги. У него обветренные, сухие, но к ним прижимаются так, словно это самое невероятное, что есть в мире. И Юнги улыбается, улыбается по-настоящему, впервые за долгое время. И ему хорошо, очень хорошо, ахуенно. Его глупое сердце всё также быстро бьется, но не приносит боли. А по венам, кажется, растекается счастье.
И он перестаёт считать прожитые дни. Он просто наслаждается, он живёт.
Возможно, в этот момент на радио играет любимая песня Чимина, а закат растворяется в его розовых волосах, оставляя оранжевые блики, и ветер теплеет. Но Юнги не замечает, ему не до этого.
P.s.
-Я, кстати, никуда не уезжаю. У меня ремонт в студии будет летом, — хихикает Пак.
-Вот ж Соён — маленькая обманщица, — ругается Мин.
-Но умная, — замечает Чимин.
-Умная, — соглашается Юнги.
