Наравне с птицами

Дорога из Бетела, небольшого городка возле Нью-Йорка, занимала уже больше восьми часов. Сутки без сна давали о себе знать, но  Джозеф отказывался принимать свою усталость и ехал все дальше по пустой трассе. Кровь с его головы редкими каплями падала на руль новенького кабриолета Volkswagen 1500. Хотя после Вудстока машину вряд ли можно было называть новой. Теперь капот был украшен огромным знаком мира, а на дверях красовалась цветастая надпись «Make love, not war». Джозефу казалось это забавным, и он был намерен оставить все эти рисунки и даже дополнить их.  Солнце поднялось достаточно высоко и слепило глаза. Джозеф пошарил рукой в бардачке и, не отрывая взгляда от дороги, достал темные очки. Надевая их, он слишком сильно надавил на переносицу и зашипел от боли. Нос был сломан уже двое суток: какой-то кретин в толпе слишком сильно махнул гитарой и попал прямо по лицу Джозефа. Будучи абсолютным пацифистом, тот лишь посмеялся и предложил парню с опасной гитарой выпить вместе. Эти воспоминания заставили Джо моментально забыть о боли. Он рассмеялся и опустил крышу кабриолета, чтобы проветриться. Ветер тут же проник в салон машины, растрепав его длинные каштановые волосы. Джозеф прибавил скорость, чтобы взбодриться и не дать закрыться глазам. Вскоре на горизонте Джо заметил огромную неоновую вывеску. Подъехав поближе, среди мерцающих огоньков можно было разглядеть название закусочной «У дядюшки Макса». На лице Джо мгновенно появилась улыбка, и, когда показалась сама закусочная, больше напоминавшая большой вагончик, Джозеф свернул к ней. Хорошо знакомая местность встретила его необычной тишиной. Вокруг не было ни машин, ни людей. Оглядевшись вокруг, Джо заметил, что за те три дня, что он был на Вудстоке, на двери кафе появился знак мира. Джозеф заглушил мотор и вышел из машины. Затекшие мышцы сразу же дали о себе знать, ноги и спина заныли с безумной силой. Молодой человек пару секунд разминал мышцы, затем зашёл в кафе. Первым, кого увидел Джо, был мужчина, размером больше походивший на медведя, чем на человека, в красном фартуке с бейджем «Макс». Мужчина был занят кассой, когда услышал звон колокольчика от открывающейся двери. — Идите к чёрту, гребаные хиппи! Вы видели, во что мой толчок превратили? — Макс кричал, не поднимая взгляда на вошедшего человека. — Полегче, Большой Макс, — Джозеф подошёл к стойке. — Я ведь могу и обидеться. — Что? — Макс наконец посмотрел на посетителя. — А, это ты, Джо! Я думал, снова те придурки на цветных микроавтобусах припёрлись. Ты видел, во что они превратили мою дверь? Ее же теперь хрен отмоешь! — Моя машина выглядит так же, и я не жалуюсь, — Джозеф громко засмеялся. — Вы, хиппи, совсем умом тронулись, — Макс махнул на него рукой. — Как там твой фестиваль-то? — Отлично повеселился! На второй день мне сломали нос, а перед отъездом, кажется, голову разбили, — Джозеф указал на свой правый висок. — Ещё я труп видел, прикинь? Какой-то чувак откинулся прямо там! — Шёл бы ты, промыл свою рану, — хозяин закусочной поморщился. — А то вдруг тоже откинешься и не попадёшь на следующий фестиваль. — Хорошая идея, Большой Макс, — Джозеф показал Максу большой палец. — Иди давай, я пока тебе сварганю чего-нибудь, — Макс указал на кухню. — Сомневаюсь я, что ты за эти дни употреблял хоть что-то, кроме алкоголя. Джо отсалютовал Максу, направляясь в уборную. Открыв дверь, парень не смог сдержать смех. Стены кабинок были усыпаны слоганами, различными знаками и рисунками. На раковине лежала пачка презервативов. Зеркало, к счастью, не было тронуто, а может, Макс успел его отмыть. Джозеф посмотрел на свое отражение и скривился. Запекшаяся кровь на виске и волосах выглядела жутковато, нос был слегка опухшим, с уже потускневшем синяком  на переносице и парой царапин. Первым делом Джозеф принялся смывать кровь с волос, что давалось ему особенно трудно. Пряди только сильнее путались и липли к лицу, оставляя на нем следы крови. В какой-то момент Джозеф взглянул в раковину. Вода от его крови была красной и еще несколько минут не приобретала свой прозрачный цвет.  Джо вытер лицо и волосы бумажными полотенцами. Из раны на виске снова начала сочиться кровь. Прижав сухое полотенце к ссадине, он вышел из уборной.  — Закончил? — Макс выглянул из-за стойки и поставил на нее огромную тарелку с завтраком. — Есть пластырь? — Джо указал на кровь, которая стала проступать через полотенце. — Черт возьми, Джо, — Макс порылся в одном из настенных шкафчиков, вышел к парню с коробкой пластырей. — Давай заклеим тебя, сынок.  Тот усмехнулся и сразу же поморщился. Пластырь неприятно стягивал кожу, но это была вынужденная жертва. Макс снова вернулся за свою стойку, Джозеф сел напротив него, принимаясь за приготовленный завтрак. Рядом звякнула кружка. Джо машинально повернулся на неожиданный звук. Представшая перед его глазами девушка заставила его забыть о завтраке. Да что там о завтраке, парень забыл обо всем! Она смотрела на него своими большими зелеными глазами и улыбалась. Джозеф хотел сказать хоть что-то, но был полностью поражен ее улыбкой. — Эй, что-то не так? — белокурая красавица помахала перед лицом Джозефа рукой. — Все в порядке, я просто не знал, что тут еще кто-то был, — он улыбнулся, уверенный, что мастерски скрыл свою растерянность.  — Я была у окна, — девушка указала на столик чуть дальше входной двери. — Ты с Вудстока? На колесах? — Да, да, — Джо кивнул. — Я Джозеф. — Ханна, — девушка улыбнулась. — Куда направляешься? — На юг, ты ведь с юга? — Угадал, — она улыбнулась ещё шире. — Подбросишь до Кентукки? Джозеф уже хотел ответить, как перед ним звякнула чашка. — Кофе, детки, — Макс, улыбаясь, показал своим гостям кофейник. — Джо, у меня дела внутри. Кто приедет, зови. Джозеф кивнул, и хозяин закусочной, подмигнув, скрылся за дверью кухни. — Так что, подбросишь? — Ханна полностью развернулась на стуле к Джозефу.  — Я езжу один. — Джо не отрывал глаз от девушки. — Только я и дорога. Ханна тихо хихикнула. — Понимаю, делишь горизонт с птицами, — она задумчиво разглядывала стены закусочной и лишь спустя время продолжила: — У меня гитара с собой, хочешь, сыграю? — Спрашиваешь. — Я, конечно, не Хендрикс, но… — Ханна тронула струны и начала играть. И в этот самый момент Джозеф увидел ее по-настоящему. Без яркой повязки на голове и без множества фенечек на руках. Сейчас она была словно океан, равнодушный к тому, что происходит на берегу. Она полностью отдавалась игре, и в этой мелодии раскрывалась ее душа. И с каждым звуком Джозефа захватывало желание открыться ей точно так же. Показать все раны своей души, быть настоящим. Быть свободным. Быть с ней. — Ты странно на меня смотришь, — Ханна закончила  играть и поймала взгляд Джозефа. Вместо ответа он встал и нежно коснулся ее губ.  — Поехали со мной, — тихо сказал Джо. — Куда? — Мир большой. Ханна усмехнулась. Затем серьезно посмотрела в глаза Джозефа и кивнула. — Я согласна. Их губы вновь соединились, теперь в более уверенном поцелуе. Ханна осторожно вытащила из кармана джинсов Джозефа ключи от машины. Незаметным это было назвать сложно, но Джо не подал виду. — Я за рулем, — радостно покрутив ключи, Ханна выбежала из закусочной с гитарой наперевес. Джозеф засмеялся. Дверь кухни хлопнула, и показался Макс. — Что, подвезешь девчонку? — Думаю, я женюсь на ней.  Макс вышел из-за стойки и по-отечески хлопнул Джозефа по плечу. — Главное, не забывайте дядюшку Макса, — усмехнулся он.  — Без тебя никак, — Джозеф приобнял Макса и, оставив на стойке гораздо больше, чем нужно, купюр, вышел из закусочной. Ханна сидела на капоте кабриолета и играла на гитаре. Звук приближающихся шагов заставил ее оторваться от песни. — Это так странно, — вдруг сказала она. — Ты о чем? — Джозеф забрался на пассажирское сиденье машины. — Я чувствую себя как-то… — Свободнее? Ханна нежно улыбнулась и кивнула. Убрав гитару на заднее сиденье, она села на место водителя и завела мотор. — Готов? — С тобой хоть ползком до Луны. Звук мотора смешался со звонким смехом Ханны. Солнце палило все сильнее с каждым часом, но это не помешало Джозефу уснуть под тихое пение его спутницы. Теперь у них впереди лишь бесконечная дорога. И абсолютная свобода.