Консультация

С тех пор как вернулся Пятый, в доме Харгривзов, ожидаемо, произошли изменения. Но если домашние все еще подпрыгивали от внезапного жужжания кофемолки в любое время дня и ночи, то запрет на приближение к той части кухни, где Пятый хранил зерна и готовил кофе, был предельно понятен и никем не нарушался. Поэтому Пятый нахмурился, когда, зайдя в кухню глубоко за полночь, увидел там Клауса играющего в гляделки с хромированной панелью кофемашины. — Ты ведь знаешь, что нужно нажать кнопку, чтобы магия случилась? Плечи Четвертого вздрогнули, выдавая его удивление. Он обернулся на брата и хлопнул глазами — будто сбрасывая дрему. — Я не пью кофе, — отступил на шаг в сторону, прошелся ладонью по округлой спинке ближайшего стула и сжал на ней пальцы. — И я, знаешь ли, не готов притрагиваться к твоей даме, пока тебя нет. — Тогда что ты здесь делаешь? — Пятый, не оглядываясь, совершал привычные манипуляции: достал зерна, использовал кофемолку, залил кипяток во френч-пресс и включил таймер. Хотя последний был совершенно ни к чему — чутье времени позволяло ему готовить совершенный кофе и без помощи дополнительных устройств. — Вообще-то… тебя ждал, — еще раз сжал и разжал пальцы, качнулся вперед и из-за уха выскользнули несколько прядей. — И о чем ты хотел поговорить? Вот только удивленное лицо не делай — ты караулишь меня ночью на кухне явно не для того, чтобы поделиться, как прошел твой унылый трезвый день. Клаус выдохнул с коротким смешком. Он заметно нервничал, а взгляд блуждал по столу от одного сервировочного коврика к другому. Последний раз Пятый видел Клауса таким загруженным месяц назад, когда тот вернулся из горячего тура на Вьетнамскую войну. Ну, то есть, это было примерно месяц назад для Пятого, а для Клауса с того дня прошло почти четыре года. Уже после возвращения из семейной поездки в шестидесятые Пятый узнал от сестер обо всем, что произошло с Четвертым за это время — про историю с Дэйвом и про то, что после семнадцати лет в компании призрака брата, Клаус остался совершенно один. Опять же, не настолько один, как Пятый, проведший сорок пять лет жизни в Апокалипсисе вместе с Долорес, но последние недели для Клауса определенно были паршивыми. — Сдаëтся мне, ты хочешь задать вопрос, ответ на который ты сам знаешь. — Я хотел проконсультироваться со специалистом по времени и прочей… сопутствующей херне. — Оу, это ты так про Дэйва? Как-то грубо. — Откуда ты…? — Ну я же специалист, — Пятый пожал плечами, опустил поршень френч-пресса и налил напиток. После опустился на стул напротив Клауса и, обхватив губами край чашки, вопросительно вскинул брови. Четвертый плотнее запахнул короткий домашний халат — зеленый в сиреневый горох. Цокнул языком по зубам и через силу процедил: — Дэйв мертв. Пятый кивнул, а Клаус продолжил: — Я думал, что, возможно, что-то изменится, раз он попал на войну раньше. Но изменилась лишь дата. Он умер в другом сражении. Раньше, чем… чем в прошлый раз. Пятый сделал еще один глоток и подумал, что брат наверняка, даже эту пару фраз репетировал полдня, чтобы произнести с минимальной дрожью в голосе и не разреветься. — И? Клаус закрыл глаза и поднял руки, раскрыв татуированные ладони. Выдохнул через губы сложенные трубочкой и бросил в Пятого свой вопрос резко, спотыкаясь на словах. — Верни его мне. Пожалуйста. — Как ты себе это представляешь? Он снова смотрел на старшего брата. — Ты можешь прыгнуть… — … выдернуть его с войны и привезти тебе сюда в две тысячи девятнадцатый? Клаус кивнул. Он осознавал весь абсурд своей просьбы, но последние несколько дней Четвертый жил одной этой мыслью и держался за нее изо всех сил, чтобы не утонуть. Он не мог отпустить ее так просто. — Даже фермерша из шестьдесят третьего понимала, что ей нет места в будущем. Неужели до тебя не доходит? — Ему нечего терять в прошлом, кроме своей смерти. — И поэтому ты считаешь, что парень на отлично адаптируется к жизни на полвека опережающей все, к чему он привык? Это суровое испытание, Клаус. Даже рядом с любимым человеком. — Это мелочи. — Ты прав, — Пятый поставил чашку перед собой и сцепил руки в замок. — Это все мелочи, потому что основная проблема в том, что смерть Каца — это фиксированная точка во времени. Клаус хотел огрызнуться, ударить по столу так сильно, чтобы руки обожгло болью, кинуть что-нибудь в стену — возможно даже стоящий в опасной близости к нему френч-пресс, но он просто долго смотрел в глаза Пятому. Наконец, прошептал: — Какая же она фиксированная, если он умер в две разные даты? — Не понимай все буквально, — Пятый поморщился и с трудом удержался от комплимента умственным способностям родственника. — Фиксированная точка, это не привязка к точному времени, это событие, которое должно случиться. Возможно с поправкой на пять минут или пару лет, но оно обязательно должно произойти. — Так давай создадим эту поправку на время? Дадим ему еще несколько месяцев, а то и лет жизни! — Чтобы ты заново пережил его смерть? — Я и так переживаю его смерть каждую ночь, — Клаус начинал срываться. — Клаус. — Черт, да мы отменили Апокалипсис, неужели мы не можем… — Мы не отменили Апокалипсис, а всего лишь перенесли его на неопределенное время. И мы не можем дать Дэйву еще несколько месяцев, потому что ты это уже сделал! Пятому пришлось самому повысить голос, чтобы пресечь зарождающуюся в Клаусе истерику. Четвертый замер. Он выглядел запутавшимся и очень уставшим. — О чем ты? — Когда Дэйв умер? — 21 февраля… — Нет, я говорю о текущей временной линии. Какую дату смерти ты нашел сейчас, в нашей нынешней реальности? — Апрель шестьдесят седьмого. — И? Не складывается картинка, нет? Картинка складывалась. Клаус догадывался о том, что произошло, но дал Пятому продолжить, потому что должен был услышать все от человека, который разбирается. — Дейв должен был умереть в апреле шестьдесят седьмого года. Это и была фиксированная точка, пока в ночь его предполагаемой смерти, в казармах взвода, не появился странный парень в одном полотенце и с чемоданом под мышкой. Клаус с трудом сглотнул. — Ты задержал парня ровно настолько, что на бомбе предназначенной ему подорвался другой солдат. Ты продлил жизнь Каца на десять месяцев, пока время все же не взяло свое. — Нет… — Да, Клаус. И время всегда будет забирать его, сколько бы раз ты ни пытался помешать этому. — Неужели нет способа? — Нет, я уточнял. Так что лучше смотри на это с другой стороны — ты исполнил желание продлить жизнь парня, еще до того, как загадал его. И, насколько я могу судить по архивам Комиссии, Дэйв был счастлив эти месяцы с тобой. — Пятый вновь потянулся к чашке, но пальцы замерли в сантиметре от ручки. — Эй, ты… как? Клаус закусил нижнюю губу. Сначала опустились плечи, а потом задрожало все тело. Земля ушла из-под ног и Четвертый бессильно опустился на стул, за спинку которого держался еще пару минут назад. Положил правую руку на стол перед собой и уткнулся в нее носом. Сжался. Всхлипнул. И сломался. Пятый осторожно, стараясь не шуметь ножками стула, поднялся. Подхватил чашку в одну руку, а другой неловко коснулся дрожащего плеча под ярким домашним халатом. Чуть сжал и молча вышел из кухни, оставив Четвертого наедине с новой болью.