You are not

      Рон действительно не видит выхода в этот раз, но не оставляет попытки договориться хотя бы с одним из местных врачей о выписке рецептов на препараты для членов клуба. Или хотя бы для себя самого, чтобы он снова мог провернуть свою любимую игру в "Эти десять коробок - для личного пользования".       Дело было проиграно, препараты конфискованы, а счета заблокированы, и единственное, что у него осталось - его подвешенный язык, который всегда помогал ему найти лазейку и договориться, когда казалось, что вариантов уже нет. Но не в этот раз. Возможно, если бы он дал кому-нибудь из них на лапу, то дело пошло бы намного бодрее, но беда была в том, что денег не осталось.       Именно поэтому под конец дня, полного разговоров по телефону, так и не давших никаких плодов, он был так вымотан, что почти отчаялся, хотя обыкновенно это не было в его характере.       Рэйон вернулась под вечер и тихо встала в открытом дверном проеме, оперевшись худым плечом об косяк и терпеливо слушая, как он заканчивает очередной бессмысленный разговор, пока он не повесил трубку и наконец не поднял на неё взгляд. Она стояла в розовом халате, как обычно висящем на ней, как на вешалке из-за её широких плеч.       - Ни один чертов доктор не соглашается выписать рецепт, - покачал головой Рон, откидываясь на спинку стула и принимаясь досадливо потирать указательным пальцем усы, - Ни один. Гребаные уроды.       Рэй опустила взгляд в пол, словно собираясь с мыслями, коротко поджала губы и тихо зашагала к столу, на ходу вынимая что-то из своей сумки.       - Что ж, может, это поможет, - почти безразлично произнесла она и небрежно шлепнула на стол перед Роном толстый конверт, взмахнув при этом в воздухе своим длинным розовым рукавом.       Он вопросительно посмотрел на неё, тут же отходящую куда-то в сторону, и открыл конверт, вынимая на свет толстую пачку купюр. Поднес поближе к лицу, недоверчиво отогнул пальцем корешок, бегло просмотрел, хрустя банкнотами, как карточный шулер - картами.       - Откуда это? - спросил он с вызовом, но Рэйон уже ушла в соседнюю комнату, словно желая избежать разговора об этом. Рона такое поведение заставило заподозрить что-то неладное, - Ты торговала собой?       Ответа не последовало, и, посидев пару секунд в тишине, Рон пошел за Рэй. Она стояла у зеркала и делала вид, что ищет что-то в своей сумке.       - Серьезно, - начал он, чем заставил её остановиться, поджать губы и осторожно поднять на него взгляд, - Откуда деньги?       - Я, - вздохнула она, отводя взгляд и снова, словно на автомате, принимаясь теребить руками свои вещи, - Продала страховой полис. Он мне всё равно не нужен.       Рэй невесело улыбнулась уголками губ, но глаза её так и остались печальными, а затем повернулась к Рону всем корпусом, с вызовом упирая руку в бок. Ожидая его реакции и словно готовясь обороняться.       Но Рон не собирался нападать. Его брови слегка приподнялись, а руки расслабленно опустились, будто он внезапно обессилел. Он медленно стал наступать на Рэй, и в первую секунду на её лице отобразилось удивление, будто она ждала чего-то недоброго, и её нога сама собой сделала осторожный шаг назад. Но Рон просто протянул ей руку, смотря в глаза каким-то непривычным взглядом, искренним и благодарным.       Она с силой пожала его руку и слегка потрясла в воздухе, как было принято у мужчин, но Рон продолжал смотреть, и рукопожатие неоправданно затянулось, пока вдруг не превратилось в нежное объятие. Рэй поджала губы в кроткой улыбке и нерешительно подошла ближе, заранее приподнимая свободную руку над плечом Рона, словно спрашивая разрешения, боясь очередного отказа, который всегда следовал в ответ на её попытки до этого. Но в этот раз сопротивления не было, поэтому её рука скользнула на его плечи, а вторая затем - на спину, и она прижалась к другу так крепко, что могла чувствовать, как в его груди горячо и болезненно бьётся сердце.       Когда он нерешительно поднял руки, скользя запястьями по нелепому розовому халату, и крепко обнял её в ответ, Рэй показалось, что ещё секунда - и она непременно заплачет. Они стояли в молчании и обнимались, пока она не нашла в себе силы сказать: "Спасибо", даже не уверенная в том, поймет ли Рон, за что она его благодарит.       Когда Рэйон оказалась в своей комнате, её сил хватило только на то, чтобы осторожно прикрыть дверь. Вместе с тихим щелчком внутри неё словно переключился рубильник, который до этого удерживал её чувства под замком, и она сама не заметила, как сумка соскользнула с обессилевшей руки прямо на пол, а по её скулам покатились первые слезы, а затем ещё и ещё. Рэй поджала губы, стараясь не издать ни звука, и крепко зажмурилась в попытке сдержать слезы, но было поздно - слишком много в ней накопилось невыраженных чувств.       Рон однажды спросил её, почему она не любит себя, и она действительно ответила бы, если бы ему не было всё равно. Но проблема была в том, что ему никогда не понять этого, как бы он ни старался. Даже если бы он старался.       Она прижала дрожащую ладонь к своему влажному от слёз лицу и начала зло тереть его, словно могла таким образом уничтожить все следы своей начинающейся истерики. В груди было пусто и холодно, словно от неё оторвали кусок, успевший стать родным за одну только крохотную близость, длившуюся не больше минуты.       Она сделала для него всё, что могла, и даже получила в ответ объятие, так почему же ей так паршиво?       Не обращая никакого внимания на валяющуюся на полу сумку, Рэй проковыляла к постели и обессиленно рухнула на неё, тут же протягивая руку к тумбе и начиная копаться в замусоренном ящике. Ей было нечего терять, не теперь, когда она чувствовала, что ей осталось совсем немного, поэтому она достала свою заначку на черный день.       Короткая истерика прошла, но слезы всё ещё текли будто сами по себе, а руки крупно дрожали, так что ей понадобилась вся концентрация, чтобы набить шприц. Возможно, именно поэтому она не заметила, как дверь её комнаты приоткрылась и в проеме появилась безмолвная фигура, наблюдающая за её действиями со спины.       - Ты опять за старое? - произнес Рон, но в его голосе не слышалось осуждения или негодования, только усталость и какая-то странная отрешенность.       Рэй вздрогнула, но не повернулась, не желая демонстрировать другу своё заплаканное лицо, только обессиленно опустила руку со шприцом на колени и уставилась невидящим взглядом в своё исколотое бедро. Она уже готовилась уколоться, поэтому откинула с него край халата, явив миру посеревшую кожу, испещренную небольшими некротическими нарывами.       Не получив ответа, Рон покачал головой, оттолкнулся от косяка и подошел к Рэй сбоку, огибая кровать.       - Какая разница, - пробормотала она, искривив тонкие губы и дернув ладонью со шприцом, но так и не взглянув на Рона, - Я всё равно ходячий труп. Посмотри на меня!       Рон некоторое время молчал, тоскливо обводя взглядом её лицо, красные от слёз глаза, выступающие скулы, болезненно поджатые губы и острое плечо, с которого сполз рукав халата, откинутого нараспашку.       - Как и я, черт возьми, - прошептал он, подходя ближе и присаживаясь на корточки перед коленями Рэй, чтобы наконец поймать её взгляд, который она так упорно отказывалась поднимать, - Что на тебя нашло? Теперь у нас есть деньги. Я поеду к Вассу и возьму новую партию, и мы оба будем в порядке, как и гребаные сотни людей, которые на нас рассчитывают.       - Ты же знаешь, что десять процентов….       - К херам десять процентов, - Рон повысил голос, не желая даже думать об этом, - Раньше тебя это так не беспокоило. Есть что-то ещё, о чем мне надо знать?       Рэй наконец посмотрела на него и на секунду поразилась тому, как близко его лицо сейчас было к её лицу. Это немного отрезвило её, и она взяла себя в руки и покачала головой.       - Забудь, это просто женские штучки, - усмехнулась она с иронией, хотя в этом смешке не было и намека на веселье.       - Рэйон.       - Что?       Рон буравил её взглядом несколько секунд, а затем мягко, но с силой взял за затылок и притянул к себе, сталкивая их лбы между собой и не разрывая зрительного контакта. Сердце Рэй пропустило удар, но она даже не думала шевелиться. Теплое дыхание Рона коснулось её щетинистого подбородка. Она ещё не успела побриться после визита к отцу.       - Слушай меня, я понятия не имею, какого хрена происходит в твоей голове, - серьезно начал Рон, не отпуская её затылок, но и не удерживая, - Но если дело в этом, то будут тебе и сиськи, и вагина и даже гребаная силиконовая задница, если захочешь. Нам нужно только выбраться из этого дерьма поскорее и всё станет нормально.       Рэй была так ошарашена, что рассмеялась, едва Рон закончил говорить. Она не ожидала, что он с таким вниманием отнесется к её потребностям сейчас, когда это уже не имеет никакого значения, потому что она умирает.       - Спасибо, Ронни, но вряд ли это возможно в любом случае, - "Потому что мне осталось совсем немного, а если я и доживу, меня убьет даже операция по вырезанию аппендикса" не решилась договорить она, - Но я ценю твою заботу. Очень трогательно.       Рэй, всё ещё соприкасаясь с Роном лбами и мягко улыбаясь, подняла дрожащую руку и прикоснулась к его голове, вплетая пальцы в его волосы и прижимая его голову к своей крепче. Жест не был романтическим и со стороны скорее напоминал ритуальный жест мужчин, связанных крепкой дружбой. Губы Рэй дернулись в минутной досаде, когда она подумала об этом.       Но также пока она думала, время шло, а они молчали, не сводя друг с друга глаз. А потому она пропустила момент, когда вдруг их дыхание смешалось, а расстояние между их лицами начало сокращаться, потому что Рон, вопреки всякой логике, потянулся вперед, ближе к ней. Она пришла в себя только тогда, когда ощутила его губы на своём лице, а зрительный контакт прервался, потому что Рон закрыл глаза, чтобы коснуться уголка её губ в нерешительном поцелуе.       Её парализовало на долю секунды, а затем будто кипятком ошпарило, и она рывком отстранилась, глядя на него ошарашено и неверяще.       - Какого хрена, Вудруф, - выдавила она из себя, роняя шприц на пол, - Ты же не… ты не…       Ты же не пидор.       Рон рассерженно отвернулся, стиснув зубы и тяжело дыша, как загнанный зверь, пойманный с поличным в чужом курятнике.       - Черт возьми, что не так? - вспылил он, но не на Рэй, а на самого себя, - Ты тоже не!       Ты не мужчина.       Рэй сжала губы, чувствуя, как в её груди сердце отбивает свой быстрый, болезненный ритм. Она не сводила взгляд с его лица, покрытого красными пятнами то ли от злости, то ли от смущения, и пыталась уложить в своей голове, какого черта сейчас происходит.       - Я не? - выплюнула она, рассердившись в ответ, сведя брови на переносице и сжав кулаки, - Только не надо врать, что верил мне хоть когда-то! Кем ты меня видишь, Ронни? Кем ты меня считаешь?!       Она подскочила, переполненная гневом, не в силах дальше оставаться на месте. Её халат был распахнут и держался на одном только плече, открывая вид на болезненно худую жилистую фигуру в одних только мужских трусах.       - Манерным пидором, который любит носить женские шмотки только для того, чтобы позлить гомофобных мудаков? Ты всегда так меня видел, а теперь хочешь сказать, что для тебя всё изменилось? Что ты наконец понял, что я не пидор и вообще не гребаный мужик?       Рон молчал, тоже со злостью поднявшись на ноги, и сверкал глазами, наблюдая, как Рэйон медленно погружается обратно в истерику.       - Избавь меня от этой лжи, - зарычала она, от злости пнув свою сумку, которая так и лежала на полу, - Так и скажи, что не произошло никакого озарения. Что ты просто решил поиграть со мной, чтобы проверить, не заразился ли ты пидорством за то время, что находился в кругу голубых.       - Да ни хрена ты не поняла, - процедил он, чувствуя себя вулканом, готовым взорваться с минуты на минуту. Он сделал первый шаг, он переступил через себя, и это стоило ему невероятных усилий, а в ответ он получил только кучу сраных обвинений, - Я пытаюсь тебя понять, но не моя вина, что я не могу! Я не такой, как ты, но черт возьми, я пытаюсь! И ты мне… и я тебя.. А, к херам.       Рон выдохнул и рассерженно махнул рукой, собираясь просто развернуться и уйти, а затем выпить, забыть об этом недоразумении, как о страшном сне, уехать в мексику на пару недель, как и планировал, а затем вернуться и сделать вид, что ничего не произошло. Потому что это было слишком трудно для него. Он не понимал даже сам себя, а Рэй хотела, чтобы он вдруг взял и с легкостью понял её чувства по поводу своего пола?       Рэйон почувствовала, что он сейчас уйдет, и уже знала, что будет делать дальше. Она ширнется. Затем заплачет. После этого ширнется ещё, ляжет в постель и будет надеяться, что умрет раньше, чем снова увидит лицо Рона Вудруфа, потому что это будет просто невыносимо после всего, что она ему сказала только что. Потом ей станет хорошо и она будет слушать свои пластинки одну за другой, и будет подпевать, а затем уснет и больше никогда не вспомнит об этом.       Когда Рон сердито зашагал к двери, Рэй почувствовала себя бессильной и сломленной, и уже винила себя за то, что просто не приняла его поцелуй не задавая никаких вопросов. Это было именно то, чего она хотела, именно то, о чем фантазировала так долго, а теперь она оттолкнула его. Сколько ей осталось? Пара недель? Может, пара дней?       Имело ли теперь значение, кем он её видит, если он хотя бы мог быть с ней в её последние дни?       - Ронни, - тихо произнесла она, вдруг растеряв весь свой гнев. Голос звучал бесцветно, а взгляд был опущен и бездумно цеплялся то за одну вещь, валяющуюся на полу, то за другую. Часть из них была естественным беспорядком в её комнате, часть вывалилась из сумки, когда она её пнула.       Здесь был тканевый лифчик без ребер, который топорщился пустотой у Рэй под одеждой даже несмотря на то, что был нулевого размера. Вельветовая короткая юбка, которую Рэй не носила с тех пор, как следов от уколов на бедре стало настолько много, что они начали виднеться из-под её нижнего края. Здесь же лежало и лёгкое цветочное платье на брительках, которое было удобно носить в жаркие дни вместе с рваными черными колготками и бордовыми туфлями-лодочками. Её любимое платье. Сейчас оно валялось мятой кучей, как половая тряпка.       - Останься со мной, - прошептала она, борясь со слезами, вновь застлавшими глаза, и чувствуя, что Рон замер в дверном проеме, - Прости, Ронни. Прости, не знаю, что на меня нашло.       Рон вздохнул, прижав ладонь к лицу и потирая усы усталым, отрешенным жестом, а затем наконец обернулся на Рэйон, так и застывшую посреди комнаты в перекошенном розовом халате, и дрожащую, то ли от холода, то ли от сдерживаемых слёз.       - Ты прости, - он прочистил горло и проморгался, словно сбрасывал остатки гнева, который теперь покинул и его, - Я не думал, что ты это так воспримешь. Черт знает, что у тебя в голове.       В его голосе слышалась улыбка, примирительная и ничуть не обвиняющая, так что Рэй улыбнулась уголком губ, всё же роняя слезу на пол.       - Тебя тоже, знаешь ли, хрен поймешь, - усмехнулась она, торопливо стирая с лица дорожку от слезы и наконец поднимая взгляд на Рона, прошедшего к ней обратно, - Я просто… Не знаю, как реагировать.       Рон в ответ на это только оскалился в улыбке и обнял её, снова прижимая к себе, чтобы не вздумала выпендриваться. Была бы его воля, прижал бы головой к своей груди, чтобы быстрее успокоилась, да вот только Рэйон была такой долговязой, что сама могла убаюкать его на груди, особенно когда была на каблуках. Так что вместо этого Рон схватился за сползший рукав халата и накинул его обратно Рэй на плечо, подоткнув край между их телами, чтобы не мерзла. Тряслась она сейчас будь здоров.       - Рэй, мне действительно не плевать, хорошо? - произнес он, стаскивая с неё шапочку и принимаясь поглаживать по голове, вплетая пальцы в её натуральные черные волосы, - То, что ты сказала.. Я так не считаю. Считал, да. Но сейчас всё иначе. Хотя я всё ещё не имею ни малейшего понятия, что с тобой происходит, я знаю, что ты мне..       Он сглотнул, на секунду остановив даже руку, но тут же продолжил гладить Рэй по волосам.       - Я знаю, что ты мне очень дорога, вот и всё.       Рэй чувствовала, как сердце подводит её, а от близости Рона перехватывает дыхание, и если вдруг всё это не было правдой, если вдруг она просто ширнулась и всё это было приходом - ей было уже все равно. Она впервые за долгое время чувствовала себя уютно, спокойно и безопасно в его руках. Она была счастлива.       Так что не было ничего удивительного в том, что она в ответ на слова Рона мягко отстранилась, взяла его лицо в ладони и крепко поцеловала в губы, прикрыв глаза и наслаждаясь каждой секундой происходящего. Не было больше ничего, что могло бы их прервать, и ничего, что могло помешать им быть рядом - в эту секунду, в эту ночь, в эту жизнь. Поэтому она целовала его, крепко и властно, так, как всегда и хотела, чувствуя, как его жесткие усы щекотят ей нос.       Рон ответил на поцелуй, а его руки чуть опустились, нерешительно замерев чуть выше зоны поясницы Рэй. Она прижалась к нему поближе, давая невербальное разрешение, и Рон мягко опустил ладони на её талию поверх халата, пока не решаясь проникнуть под него. Хоть она и была по-мужски широкой, Рэй была такой исхудавшей, что казалось, будто её талию можно с легкостью обхватить двумя ладонями.       - Тебе явно нужно больше есть, - усмехнулся Рон в коротком перерыве между поцелуями, не переставая поглаживать тело Рэй.       - На себя посмотри, ковбой, - отозвалась она, игриво ущипнув его за кое-как существующий бок.       Они оба были худощавыми от природы, но их недуг превращал худобу в болезненное истощение. Поэтому Рон выглядел, как полуживой скелет, хотя при этом всё ещё был сильным физически. Поэтому Рэйон выглядела, как нескладная этажерка, собранная кем-то, у кого руки растут из задницы, хотя при этом все ещё была красива.       - Справедливо, - согласился он, снова целуя Рэй в губы, и теперь уже проникая руками в её халат, чтобы коснуться её кожи напрямую.       Рэй вздрогнула, почувствовав жар его ладоней на своем животе, затем на ребрах, и едва не задохнулась, когда они легли на её грудь. Ей было очень приятно, когда любовник трогал её грудь, потому что, во-первых, она была чувствительна, а во-вторых, это помогало ей забыть о своем теле и хотя бы ненадолго почувствовать себя обычной женщиной. Может, просто чуть более плоской, чем большинство женщин. Но такое ведь бывает, что у женщин маленькая грудь? Бывает. Значит, ничего страшного.       Рон, тем временем, словно читая её мысли, гладил её по груди горячими ладонями, мягко сжимая пальцами соски, а Рэй едва не задыхалась от нежности и страсти, захлестнувшей её так внезапно и так сильно. Она спустила руки на шею Рона, затем ниже, к пуговицам его рубашки, и принялась расстегивать их вслепую, желая оказаться к нему поближе, почувствовать его кожу своей. Она теряла голову так сильно, что даже не заметила, как его рубашка оказалась расстегнутой, а она уже прижималась к нему всем телом. С запозданием она подумала, что Рона может смутить её явный стояк, которым она неосознанно потиралась об его бедро, но он ничего не говорил и не отстранялся, так что она прижалась ближе и потерлась крепче, с удовольствием отмечая, что Рон тоже был возбужден и старался вжаться в её бёдра в ответ.       - Черт, - шепотом выдохнула она, слегка отстранившись от поцелуя, но ни на сантиметр не отодвинувшись от Рона, - Ты уверен, что всё в порядке? Тебя не.. Не смущает?       Рон посмотрел на неё из-под полуприкрытых век, тяжело дыша, а затем отстранился и отошел. Не успела Рэй расстроиться, как он упал задницей на кровать и потянул её за собой, усаживая рядом.       - Есть немного, - признался он с ухмылкой, стягивая с себя расстегнутую рубашку и снова запуская ладони под её халат, - Непривычно, когда у дамы стояк не хуже твоего собственного.       Рон тихо рассмеялся, но в его голосе не было слышно отторжения или отвращения, так что Рэй только хохотнула в ответ, соглашаясь с исключительностью ситуации.       - Что ж, тогда будь джентльменом, не заставляй даму ждать и сделай уже что-нибудь с её стояком.       Рон насмешливо фыркнул, принимая правила, и возобновил поцелуй, нерешительно опустив ладонь на пах Рэйон и принимаясь трогать её член через ткань нижнего белья. Было странно, действительно странно, но не настолько, насколько он ожидал. К этому можно было привыкнуть.       Рэй тихо застонала, обрадованная лаской, и потянулась к ширинке Рона, собираясь скорее расстегнуть её и наконец избавить его от брюк. Когда они оба остались в одних трусах, Рэйон потянула его повыше, и они растянулись на кровати, теперь уже беспрепятственно прижимаясь друг к другу. Рон целовал лицо Рэй, её скулы и щетинистый подбородок, затем спустился на шею, чувствуя, как под его губами с каждым вздохом вверх-вниз двигается её кадык. Его рука тем временем проникла под резинку её трусов и ласкала член напрямую, заставляя её сладко вздыхать и постанывать от каждого движения.       Рэй не осталась в долгу: она гладила Рона везде, где только было можно, и, вопреки её ожиданиям, он даже почти не напрягся, когда она сжала его ягодицы с целью подразнить. Его член по ощущениям был чуть меньше, чем её собственный, но она старалась не думать об этом, да и вообще старалась не думать, чтобы испытывать как можно меньше дисфории, которая непременно испоганила бы ей всё удовольствие. Обычно отрешиться от дисфории было трудно, но с любовниками, которые знали о Рэй и хотя бы пытались её принять, это давалось ей легче. Рон теперь был одним из таких.       - Тебе нравится? - спросил Рон, сжимая пальцы вокруг головки её члена и мягко её натирая.       - Черт возьми, да, - простонала Рэй, проделывая с ним то же самое и неосознанно ускоряя темп от нетерпения.       Её колени подрагивали, она неосознанно поджимала бёдра и терла свои ступни друг об друга, чувствуя приближение оргазма, и ей было так хорошо, что она готова была закричать. Хорошо от того, что ей доставляли удовольствие, от того, что она доставляла удовольствие, хорошо от нежных поцелуев и жаркой близости тела сильного и надежного мужчины. От того, что этим мужчиной был именно Рон.       После оргазма их, и без того уставших за день, начало клонить в сон, и Рэй была счастлива, что Рон, своенравный и грубый по натуре человек, решил остаться ночевать в её постели. Он выкурил сигарету, пока Рэй, закончив стирать с кожи сперму влажными салфетками, лежала на его груди и отстраненно её поглаживала, то легонько играя с его соском без претензии на продолжение, то чертя на его солнечном сплетении неведомые узоры.       - Когда я вернусь с лекарствами и члены клуба внесут оплату за следующий месяц, тогда заживем, - обещал он, гладя Рэй по волосам и выдыхая сизый дым в глубину потолка, - Хочешь, отложим тебе на операцию? Ты хотела сиськи?       - Ага, - сонно согласилась Рэй, устраиваясь на его плече поудобнее, - Но сейчас не хочу.       - В смысле? Ты же говорила тогда, в баре..       - Ну, - Рэй усмехнулась, не открывая глаз, - Мне было интересно, что ты скажешь, если я заставлю тебя представить меня с сиськами. Тебе, вроде как, не понравилось. Я этому даже рада.       - Теперь я точно запутался нахрен, - пробормотал Рон, затушив сигарету в кружке, которая стояла на этой тумбе у кровати, должно быть, уже целую вечность.       - Дело не только в операциях, Ронни, - Рэй оставила мягкий поцелуй на его груди и прижалась к ней лицом, - Не конкретно для меня, во всяком случае. Дело во многих вещах. В принятии, например.       - Сложная ты дама, Рэйон, - улыбнулся Рон, - Только мне показалось, что я понял, в чем твоя проблема и чего ты хочешь больше всего, как ты заявляешь, что это не самое главное. Но если бы тебя устраивало всё, как есть, то ты бы не страдала так сильно? Ни черта не понятно. Объяснишь мне?       Рэй не ответила. Она крепко и спокойно спала, убаюканная спокойным и глубоким голосом Рона, мужчины, искренне желающего понять её и принять такой, какая она есть.