Ее глаза огнем сверкали...

Ее глаза огнем сверкали, Румянец на щеках играл, Когда он сильными руками Ее, смеявшись, поднимал. Сначала он был просто другом: Так думал он, но не она. Ведь тихо, лишь своим подругам, Шептала, телом всем дрожа: "Люблю его, давно мечтала Быть рядом с ним, узнать его! И в глубине души я знала: Никто, никто, кроме него!" Но постепенно парень понял: Давно уже не друг ей он, Да и он сам уж в чувствах тонет... О бедный Юэ, ты влюблен! Ему ведь было жутко скучно, Тоскливо, коли рядом нет Девчонки милой, простодушной, Красивой, как весенний цвет. Ее улыбка заражала Невинной радостью души, Порой наивность поражала, Веселость же... Хоть не смеши! В ее глазах была загадка, Как, впрочем, и в его глазах. Их отношенья шли так гладко – Казалось, жизнь вся в их руках. И наконец он ей признался, Хоть оба знали наперед, Что он влюблен, судьбе отдался. Любви ж неистовый полет Соединил их души вместе, Навек обет священный дать Заставил и уже невесте Пообещал не увядать. "Они как будто друг для друга С рожденья созданы судьбой," – Твердили их друзья, подруги, Любуясь пары красотой. Крестился Юэ, обвенчались, И в паспортах муж и жена. Любовь и радость не кончались, И счастье плещет чрез края. Ребенок первый появился, Еще четыре вслед за ним. Да, тяжело, и кто не злился, Когда шалит твой первый сын? Но эти двое были рады Пяти счастливым малышам, Ведь строгости в них было мало. Ругали редко, что уж там! Ведь, хоть шальны малютки были (В родителей же все пошли), Но слишком сильно не шалили, Да и с годами подросли И баловаться перестали, Серьезней стали и умней. Родители же не отстали – Все изменяется, поверь! Я думал, сделались обычны: Сварлива, но добра жена, Поскольку стала жизнь привычной, Не так наивна, но умна... И Юэ, думал, стал обычен: Постригся коротко уже И редко бреется. Так нынче Ведут себя почти что все. Не стройный, – думал, – уж красавец: Обрюзг наверно, потолстел И перед завтраком читает Он сводки свежих новостей, Хоть раньше не любил газеты И за собой чуть-чуть следил. Теперь в толпе он незаметен И цвет волос, поди, сменил. Я думал, стали просто парой: Семья семьей, почти как все, Что ссорятся они, лукавят И врут как всем, так и себе... Но жизнь забавна, братцы, штука: Меняет время всех и вся, Но тут, видать, судьба-проруха Над ними щит свой подняла. Годов не прходило будто – Для них, как двадцать лет назад, Мир был лишен страданий жутких, И счастье было в их глазах. Они прошли и через горе, Но мир, любовь и красота Их ветром были в жизни море, Средь волн, смертельных иногда. Они веселы так же были И восхваляли песней жизнь. Они совсем не изменились, Им чужды гордость, эгоизм. Они могли б быть как другие: Ты не такой как все – гордись! Но были добрыми, простыми И не стремились к славе, ввысь. И дети их ничуть не хуже. Веселая у них семья... Ведь даже в бурю или стужу Они поют, поют всегда. Вот только, хоть не возвышались, Отдельно от других людей. Ведь все порой мы опасались Дружить с тем, кто чуть-чуть странней. Они и будто бы со всеми, Но жизнь – отдельный островок В морях всех судеб, их сплетений... У них свой маленький мирок.