Переступая грань

Сэран пинком распахнул дверь в комнату. – Я вернулся! Правда же, ты рада меня видеть? Ответом ему была лишь глухая тишина. В комнате царил полумрак – хотя стояла середина дня, снаружи было пасмурно, шел дождь, и высокие окна заливало потоками воды. Сэран не любил дождь – в такую погоду у него всегда болела голова, а грудь сжимало от какой-то неведомой тоски. Поэтому он и пришел сюда, к своей игрушке, чтобы она развеселила его. Но та, по-видимому, снова решила сыграть в упрямство. Странно, он думал, что уже давно выбил из нее все высокомерие и желание перечить ему. – Эй, игрушка, где ты? – крикнул он, входя и прикрывая за собой дверь. – Лучше не зли меня. Ты ведь знаешь, что будет, если я разозлюсь? Ее не было ни у стола, ни у кровати. Сэран вышел на середину комнаты, оглядываясь. Не может же быть, чтобы ей удалось сбежать? Это было просто невозможно. Разве что кто-то помог ей… Но здесь не было никого, кому могло быть дело до этой тупой куклы. Даже те идиоты из RFA, похоже, совсем забыли о ней. – Где ты, бесполезная идиотка?! Если сейчас же не ответишь мне, то я… – он не договорил, потому что наконец увидел ее. Она лежала у окна, раскинув руки. Серебристые сполохи молний отражались на ее лице, делая его мертвенно бледным. Ее тонкая хрупкая фигурка, облаченная в черное платье, казалась картонной вырезной куклой на фоне светлого ковра. Сэран подошел и пнул ее ногой. – Эй ты, вставай! Что с тобой? Неужели ты так быстро сдалась? Я не кормил тебя всего лишь день! Под ногами что-то хрустнуло – Сэран посмотрел вниз и только сейчас заметил разбросанные по полу осколки. Здесь же лежали и почерневшие завядшие цветы, которые этой тупой кукле подарил идиот Рэй. Сэран специально оставил их, как напоминание о том, насколько велика разница между ними. И теперь она разбила вазу, но зачем? Сначала он увидел осколок, зажатый в ее кулаке, а затем очередная вспышка молнии озарила комнату, и тогда он наконец заметил кровавые порезы на запястьях. Кровь пропитала светлый ковер, очертив фигуру Джун, превращая ее в подобие детского рисунка на асфальте. Только вряд ли бы дети стали рисовать кровью. Сэран медленно опустился на колени, все еще не в состоянии поверить в то, что видит. Как она посмела? Кто позволил ей сделать это? Она не имела права делать что-то наперекор его воле. Неужели она думала, что сможет так легко сбежать от него? – Очнись, – он грубо потряс ее за плечо. – Эй ты, тупая игрушка, вставай, я не разрешал тебе отдыхать! Сейчас Джун действительно напоминала куклу – когда Сэран отпустил ее, она застыла в неестественной изогнутой позе. Он схватил ее за окровавленное запястье – кровь уже практически свернулась и не текла – и дернул, пытаясь с помощью боли заставить прийти в себя. Ведь невозможно же было, чтобы она действительно хотела умереть? Она сделала это лишь для того, чтобы позлить его. – Вставай! Я приказываю тебе! Ты не имеешь права! Ну, давай же, ты, бесполезная дура!.. – Он вновь принялся трясти ее, словно это действительно могло ее разбудить. Голова Джун безвольно моталась, как у марионетки. Прозрачные капли упали на ее грудь, и Сэран запрокинул голову, не понимая, откуда они взялись. И лишь спустя мгновение понял, что это слезы, текущие из его глаз. – Я не стану плакать! Я сильный, я стойкий, я не позволю никому причинить мне боль! – закричал он, отпуская Джун и с остервенением принимаясь тереть глаза. – Я не позволю ей сделать это со мной… – голос сорвался, когда голову пронзила адская вспышка боли. – Нет… только не опять… я не хочу… только не снова… – прошептал он, прикрывая глаза. Открыл их уже Рэй. Он с удивлением огляделся по сторонам, словно не понимая, где находится, а потом увидел распростертое перед ним тело. – Джун! Джун, что с тобой? – Он ласково коснулся ее щеки, поворачивая ее голову к себе. Глаза Джун были полуприкрыты и уже остекленели. – Нет-нет-нет, этого не может быть… это ведь не я… – Он посмотрел на свои окровавленные руки. – Нет, прости меня, прости… я не хотел… Это моя вина, я бесполезный идиот… – Слезы потоком заструились из его глаз, падая на ее окаменевшее лицо. – Я… я не позволю тебе умереть… я… я спасу тебя, вот увидишь… Кто-нибудь! Помогите! – закричал он, но ответом была лишь тишина – верующие боялись ходить в этот коридор. Рэй принялся стаскивать с себя одежду Сэрана – скинул пиджак и галстук, расстегнул рубашку, намереваясь оторвать от нее кусок, чтобы сделать повязку для Джун, но его руки были слишком слабыми, и ткань не поддавалась. Тогда он обвязал одно из ее запястий галстуком Сэрана и взял ее на руки, чтобы отнести к кровати. Она была такой легкой, как пушинка – за то время, что они не виделись, Джун очень сильно похудела. – Ты поправишься, ты обязательно поправишься, это ведь всего лишь небольшая царапина… – бормотал он, укладывая ее на кровать. – Ты ведь не бросишь меня, правда? Ты ведь мне обещала. – Он принялся гладить ее по волосам. – Джун, Джун, пожалуйста, очнись… Он больше никогда не причинит тебе боль… Почему ты не просыпаешься? – Рэй наклонился и коснулся губами ее холодных губ. – Видишь, я сделал это первым! Я больше не боюсь. Ты сказала мне однажды, что я могу это сделать, если захочу, и ты не будешь против. Ты ведь знаешь сказку о Белоснежке? Она крепко спала, пока принц не разбудил ее поцелуем. Я хочу быть твоим принцем. Почему же ты не просыпаешься? Или я больше не нравлюсь тебе? Джун все так же безмолвно лежала, глядя остекленевшим взглядом куда-то вбок. Кровь из ее запястий больше не текла, свернувшись темно-красными сгустками. – Джун, пожалуйста, отзовись… – умолял Рэй. – Я сделаю все, что ты захочешь, буду тем, кем ты захочешь… Ты ведь не можешь… не можешь умереть, правда? Как же я тогда буду без тебя?.. Мне страшно, мне очень страшно, я не могу… Сэран отшатнулся от мертвого тела, хватаясь за голову. – Что случилось? Как я… Это опять этот идиот Рэй, это он во всем виноват! Если бы он не привел сюда эту девчонку, тогда бы я… Как ты посмела так поступить со мной! – набросился он на Джун. – Я не позволял тебе… не позволял… – судорожное рыдание вырвалось из его горла. Сэран бросился к окну, распахивая его, впуская в комнату свежий запах озона и холодные капли дождя. Рубашка на его груди распахнулась, и капли омыли обнаженную кожу, брызнули в лицо, смешиваясь со слезами. – Бог в дожде… – прошептал Сэран, вспомнив давно услышанную фразу. Он не помнил, кто сказал ему это. Возможно, он услышал ее тогда, когда еще ходил в церковь. Но сейчас здесь больше не было никакого Бога – в этом он был абсолютно уверен. Сэран вернулся к кровати, сев в ногах у мертвого тела Джун. – Я не хотел этого… Я просто хотел, чтобы она была послушной… Чтобы подчинялась мне… – Нет, это ты убил ее! – вырвался из его рта отчаянный крик Рэя. – Ты издевался над ней, оскорблял ее, морил ее голодом! Посмотри, что ты наделал! – Это ты во всем виноват, – прошипел Сэран. – Если бы ты не заморочил ей голову своей дурацкой любовью… – Но я действительно любил ее! И она любила меня… любила нас! Она подчинилась тебе только потому, что любила нас! И ты тоже… – Нет! Любовь – это слабость! Нельзя никому давать такой власти над собой… – Посмотри, к чему привело твое стремление к силе… Сэран закрыл глаза, сползая с кровати на пол, продолжая спорить с Рэем, спорить с самим собой… Он словно вынырнул из глубокого сна, похожего на кому. Встал и огляделся, не понимая, где находится. Последнее, что он помнил – это подвал, где его держали силой и поили каким-то наркотиком, от которого у него все смешалось в голове. И еще голос, знакомый голос… Рика. Рика была там, она говорила ужасные вещи. Говорила, что Сэён предал и бросил его. На кровати лежала незнакомая девушка, ее тело выгнулось под неестественным углом, глаза были приоткрыты. Может, она тоже пленница этого странного места? – Мисс? – он осторожно коснулся ее руки и только тогда заметил кровавые следы на запястьях. Дрожащими пальцами дотронулся до ее шеи, намереваясь нащупать пульс – без результата. «Кто она? Как она здесь оказалась?» «Разве ты не помнишь? Это Джун, ты привел ее сюда, чтобы она тестировала твою игру. Но на самом деле никакой игры не было, была лишь ложь, замаскированная под красивую сказку. Джун должна была втереться в доверие к членам RFA, чтобы ты мог добраться до нужной Рике информации». «Кто такие эти RFA? Я их не знаю». «Это благотворительная организация, которую создала Рика, пока еще окончательно не сошла с ума. Организация, в которой состоит Сэён». И тут он наконец все вспомнил – от начала и до конца. Все, что он делал – и как Рэй, и как Сэран. Все, что Рика заставляла его делать. Он опустился на колени, сжимая тонкую руку Джун, легко касаясь губами ее ладони. – Прости, прости меня… Мне так жаль… Если бы я мог хоть что-то изменить… – Из его глаз текли слезы – впервые за долгое время он плакал по-настоящему: не как Рэй, плакавший от страха, и не как Сэран, плакавший от бессильной ярости. Он снова был собой, был настоящим. Но цена за это воссоединение оказалась слишком высока. Он мог бы выйти отсюда, найти Рику и заставить ответить за всю ту боль, что она причинила ему и другим. Мог бы обнародовать правду о «Mint Eye». Мог бы найти Сэёна… Но ничего из этого не способно было вернуть к жизни Джун, а значит, оставалось бесполезным. Все в его жизни было таким, он закончил там, где начал. Цельный Сэран выпустил ее руку, встал и снова подошел к окну, присаживаясь на корточки у осколков разбитой вазы и почерневших цветов. Он помнил их все наперечет: розы – любовь, лилии – невинность, ландыши – обещание счастья… Здесь не было только анемонов, потому что те означали «предательство». Вот кем он чувствовал себя сейчас – предателем, предавшим человека, который доверил ему свою жизнь. Она обещала, что никогда не покинет его. Значит, и он не должен оставлять ее там, где бы она ни была. Сэран взял один из осколков, сжал его в кулаке, глядя, как сквозь пальцы течет яркая алая кровь – совсем не такая, как та, что темным пятном впитывалась в ковер на том месте, где лежало тело Джун. Живая… Он посмотрел на свое отражение в оконном стекле – по нему все еще струились капли дождя, и он видел свое бледное лицо плачущим. Бог в дожде… Сэран поднес осколок к своему горлу. Он не знал, будет ли это быстро или безболезненно, но это не имело значения. Он хотел… Настойчивое жужжание прервало поток его мыслей. Оно то нарастало, то стихало, назойливо впиваясь в мозг. Сэран хотел отмахнуться от него, но оно словно пробралось под кожу, вызывая неуемный зуд. Телефон. Не его, а Джун. Он лежал на столике и назойливо жужжал. Кто-то пытался дозвониться до нее, не зная, что это уже бесполезно. Сэран подошел к столу и посмотрел на экран – там светилась забавная картинка и три цифры. Семь ноль семь. Интересно, существовала ли какая-то предопределенность в том, что позвонил именно он, или это было всего лишь совпадением? Сам не зная зачем, Сэран взял телефон и ответил на вызов. – Алло, Джун? Слава Богу, наконец-то я дозвонился! Ты в порядке? Мы здесь места себе не находим с тех пор, как ты перестала появляться в чате. Я долго не мог пробиться – хакер блокировал мои сигналы… Джун, ты слышишь? Алло? – Джун… – хрипло начал Сэран, но понял, что его голос звучит слишком тихо, и откашлялся. – Джун больше нет. Это я убил ее. – Что?! Ты… ты кто? Хакер? И что значит – «убил»? Ты ведь несерьезно, правда? – Это правда, – тихо ответил Сэран. – Я… я убил ее… Сэён. И я не знаю, что теперь делать. – Откуда ты… Черт, этого не может быть!.. Сэ-Сэран? Э-это ты? – Да. Это я. – Сэран вернулся к окну, продолжая смотреть на свое истекающее потоками воды отражение. Провел пальцами по стеклу, оставив на нем кровавые следы напротив своих глаз. Сэён продолжал что-то говорить, что-то спрашивать, смеялся и, кажется, плакал, а Сэран стоял с телефоном у уха, глядя на струящиеся капли дождя и мечтая, чтобы его так же смыло во тьму вместе с ними.