Две змеи на запястье

      А Драко больно. Он плюется Поттером, швыряется как маленький ребёнок. Он шипит ему в лицо гадости, кричит, огрызается. Лишь бы тот ушёл. Лишь бы он не видел этого позора. А тот всё никак не уходит. Стоит. Ресницами хлопает. Драко одергивает рукав рубашки, чтобы скрыть эту треклятую метку. — Ты оглох? Проваливай, — змееныш кусает побольнее. Чтобы не смел ближе подходить. Чтобы Поттер не узнал, как ему стыдно, как ему больно. А этот идиот всё не уходит. — Драко, — вздыхает гриффиндорец.       Мерлин, да за что ему это всё? Гарри тянет его за руку к себе, обнимает, гладит по голове, сладко шепчет в ухо. — Ничего, ничего. Всё в порядке, — и сам застегивает Малфою пуговицу на левом рукаве. Скользит рукой вверх, поправляет воротник, начинает застегивать пуговицы на рубашке. Медленно — медленно.       Драко наблюдает за Поттером, наблюдает за тем, как тот даже не смотрит на свои пальцы, как взгляд парня прикован к шее с засосами. С его засосами. Мерлин, эти глаза. Большие, зелёные, сейчас даже мутноватые зелёные глаза. Такие красивые. Если бы Драко мог выбрать, как умереть, он бы определённо выбрал утонуть в них.       А руки. Эти всегда тёплые и нежные руки, которые сейчас нарочно медленно скользят по телу от пуговицы к пуговице. У Драко руки не такие — всегда холодные, прокуренные, с теперь уже постоянно сбитыми костяшками. Каждому своя разрядка, верно? А у Поттера руки как уютный плед — каждое объятие сродни минутам дома, в тепле и комфорте.       Гарри провел руками по плечам, немного их сжал. — Как только будешь готов, — Поттер оставил невесомый поцелуй на щеке Драко. Я всегда готов, всегда, Поттер! Если бы не эта блядская метка. — Просто уйди, пожалуйста, — шипел Малфой, но последнее слово прозвучало так тихо и жалобно, что выдавало его с потрохами.       Он не хотел чтобы Поттер ушёл. Конечно, нет, кто этого захочет? Кто угодно, но не Драко. Он ждал Поттера всегда и везде, хоть и старался всем своим видом показывать обратное: никогда не смотрел в сторону гриффиндорского стола за завтраком (как думал Поттер), на уроках сидел черт знает где, а все попытки Гарри его обнять на людях заканчивались шуточными тумаками и ворчанием Малфоя, мол он такое не любит.       Любит, конечно. Ужасно любит. Он бы держал его за руку всегда и везде, бесцеремонно сжимал бы бедро Поттера под партой, толкал бы своей ногой его ногу, целовал бы его по пути на завтрак, в коридорах, на уроках, после них, на квиддичном поле, в Хогсмиде. Где угодно.       Но только вот воспитание не позволяло. Нет, нет, на косые взгляды Драко наплевать. Его не волновало, что о них подумают. Видите ли, Драко воспитали таким образом, что выражение таких глубоких чувств, как любовь и нежность - не входило в арсенал его навыков.       А что уж говорить о том, чтобы показывать слабость, боль. Только наедине с собой. Время, проведённое в рядах пожирателей смерти подлило лишь масла в огонь. Потому теперь, когда Малфою было плохо, страшно, или больно он замыкался в себе и отталкивал всех. — Поттер, я прошу тебя, — цедил Малфой. — Оставь меня.       Они стояли посреди спальни Драко. Гарри все ещё сжимал его плечи и, вероятно, чувствовал, как тот дрожал. Пару минут назад дрожь проходила волнами по телу Драко от возбуждения, а сейчас его трясло от стыда.       Гарри увидит его метку. Уже увидел. Это отвратное напоминание о том, что однажды Драко свернул не туда. Вернее, у него была лишь одна дорога, и вела она отнюдь не в радужный мир бабочек и единорогов.       Поттер знал это всё. Он знал с самого начала и тогда чуть не прикончил Малфоя. Случайно, очень жалея об этом потом тысячу раз. — Пожалуйста, — Поттер заглянул своими яркими зелёными глазами в серые глаза Драко, которые он так усердно прятал. — Бля, ты что плачешь?       Драко даже не заметил, как глаза стали влажными. Он выпутался из рук Поттера и наспех вытер глаза. — Нет, — рявкнул он. — Ты думаешь мне не стыдно? — спросил вдруг Гарри. — О чем ты? — Твой шрам, — Поттер коснулся рукой уже скрытой под рубашкой груди Малфоя и провел пальцами точно по шраму, оставленому им же на шестом курсе. — Думаешь, мне не стыдно перед тобой за это? Драко фыркнул. — Откуда тебе было знать, что сектумсемпра действует именно так. К тому же, плохим парнем это тебя не сделало. — А ты у нас плохой парень? — выгнул бровь Поттер. — А хорошие парни носят на своём теле метку самого тёмного волшебника в мире? — Нет, — ответил Поттер, — но я знаю, что её носит один парень, который точно не плохой. — Познакомишь? — наигранно улыбнулся Драко. — Покажи мне её, — попросил гриффиндорец и подошёл ближе. Драко судорожно дёрнулся, прижимая руку к себе. — Нет! Я, кажется, просил тебя съебаться.       Поттер вздохнул. Сегодня у них тоже ничего не получится. Как и прошлые два раза. Как только дело доходило до того, чтобы снять с Драко рубашку, тот резко всё останавливал и грубо, без всяких разъяснений выпихивал Гарри из комнаты.       Первый раз Поттер списал это на моральную неготовность Драко. Второй раз заметил, что тот напрягается именно на моменте оголения левой руки. Но опять Поттер был бесцеремонно выкинут за дверь с расстегнутыми штанами и без футболки. Только через полминуты Драко удосужился отдать его вещи и молча хлопнул дверью.       На третий раз Гарри уходить не стал. Должны же они рано или поздно это обсудить. Он вздохнул и раздражённо глянул на партнёра. — Будто я не знаю, что она там есть, — кипел он. — Просто. Покажи.       Драко ничего не ответил. Он отошёл на пару шагов назад, упираясь в стол. Парень долго и внимательно смотрел на Гарри, а затем вздохнул и протянул руку. — Сам справишься? — спросил он, отворачиваясь.        Поттер кивнул и потянулся к пуговице. Он её расстегнул и очень осторожно завернул рукав, протянул его к локтю, обнажая метку. Было слышно, как Драко громко дышал и немного трусился. Он резко обернулся, когда метку опалило чужое горячее дыхание. Поттер поцеловал его руку, прямо в то место, где находилась метка. — Что ты делаешь? — спросил Малфой. — Ты такой идиот, Драко, — Поттер подошёл ещё ближе к парню. — Ты правда думал, что я могу тебя разлюбить, если увижу её. Думаешь, я не помню, кем ты был? — Мне стыдно за то, кем я был, — опустил взгляд Малфой. — Главное — кто ты сейчас. Каждый может сделать ошибку. И не одну. Натворить бед, понимаешь? Поттер притянул Драко за подбородок так, чтобы их взгляды встретились. — Я люблю тебя, — Драко не мог понять — его обжигает дыхание парня или эти слова. Он свёл на нет расстояние между ними, вовлекая Поттера в поцелуй, и простонал ему прямо в губы: — И я тебя люблю, Поттер. Гарри уже расстегивал обратно рубашку Драко и, утягивая его за собой на кровать, стягивал ненужную вещь. — Так на чем мы остановились? — прошептал Драко прямо в губы Гарри, когда рубашка улетела на пол. — Помолчи, — Поттер заткнул того поцелуем. Чувствовать такое желанное тело над собой наконец-то обнажённым было чем-то сродни чуду для Гарри. Он так долго этого ждал.       Протягивая дорожку из поцелуев от губ Драко через подборок до ключиц, Гарри уже привычным движением пальцев провёл по шраму, который тянулся через всю грудь, рассекал живот и заканчивался где-то около противоположного бедра. — Прости за это, — выдал Поттер куда-то в шею Драко. — Уже давно простил, — Драко потянул Гарри дальше на кровать и навис сверху. Эта ночь наконец-то принадлежала им.

***

— Доброе утро, — протянул Поттер, присаживаясь за слизеринский стол. — Ты так быстро смылся утром, — Драко даже не глянул на него. — Боишься, что кто-то тебя застукает? — Да меня уже застукали, — задорно ответил парень. Малфой наконец удостоил его своим взглядом. — Слизонорт. Но он красиво сделал вид, что ничего не понял. Драко удовлетворительно кивнул. — Слушай, — замешкался Гарри, — дай мне руку.       Драко почти машинально накрыл ладонь парня своей. Поттер схватил её, отодвинул рукав мантии, обнажая метку. — Ты что творишь? — зашипел Драко и попытался выдернуть руку, но ничего не вышло. Гриффиндорец достал из кармана штанов черную ручку. — Что это? — удивился Малфой. — Это у магглов вместо перьев, — объяснил Гарри. — Не дергайся. — У магглов даже письменные принадлежности конченые, — раздражённо фыркнул Драко. Затем он ощутил лёгкое прикосновение ручки к его коже. Гарри что-то старательно вырисовывал на руке Малфоя.       Пару минут пыток и щекотки (кто бы мог подумать, что это место такое чувствительное), и Гарри самодовольно отпустил руку Малфоя. — Всё. Смотри, — он громко щёлкнул кнопкой на ручке и отодвинулся. Драко взглянул на предплечье. — Ты идиот? — всё, что тот смог из себя выдавить. Но это было скорее не раздражение, а умиление такой детской глупости: Поттер полностью зарисовал череп, нарисовал поверх него сердечко, а змее добавил улыбку и дорисовал рядом с ней вторую змею. Тоже улыбающуюся. Под одной змеей была буква «Д», а под другой «Г». Драко смотрел на это и начал расплываться в улыбке. — Почему вторая змея, а не лев? — спросил он. — Изначально, сортировальная шляпа хотела отправить меня в Слизерин, — объяснил Поттер. — Из тебя вышел бы так себе слизеринец, — хмыкнул Драко, всё ещё рассматривая художества его парня. — Нравится? — как-то по-детски спросил Гарри. — Очень, — Малфой притянул его за воротник рубашки к себе и мягко поцеловал. В первый раз при полном зале свидетелей.