Корпорация «Потерянный рай»

      Тру рокером… Даже так: «труЪ» рокером Фильку можно было называть за черную косуху, кеды, майку с Guns'n'Roses и кликуху «Слэш». Он был такой же высокий, черняво-кудрявый, а на вопрос «как дела» отвечал, что цвет настроения — синий. Хотя сам зачастую не особо это понимал.       Сентябрь давно уже отболел и отгорел, уступив календарь угрюмому ноябрю. Фил ежился от снежинок, закутываясь в свитер под косухой. Из-за шевелюры шапка не налезала. В тот вечер он вышел из дома, когда во всех окнах погасли огни. Один за одним. Сел в последний трамвай, воткнул наушники и принялся прослушивать запись, сделанную с Глухим накануне. Коля Глухих играл на ударных, а Фил был на гитаре и вокале. Андреича они не знали до этого лета, пока случайно не столкнулись в переходе. Басист из него был зачетный, но как человек он оказался говно.       В их компании Андреича хаяли за систематическое непопаданчество на репы и халатное отношение к группе. А Филька спал и видел, как подписывает контракты, купается в лужах бабского обожания и оставляет автографы на распростертых грудях. Хотя в душе понимал, что причина неуспеха заключалась в вокалисте. Вокал — оскал на лице группы. Филькино лицо было, в общем-то, рабочее: раскидистые брови, волевой подбородок, кудри Макаревича, взгляд беспечного ангела. Вот только из зеркала на него смотрел вечно голодный музыкант с пустыми карманами — на одном фейсе бабла не заработаешь. То есть не так, как мечтал Филя.       «Что за лажа… — скривился он, выключая неудавшийся трек, — душу бы продал за скрим, гроул и расщепление!»       Вдруг трамвай, дававший слово не сходить с пути прямого, сошел с рельс, выплюнул пассажиров, и Филе пришлось топать до базы своим пешком. Студия находилась в бывшем заводе, и ночью аренда была дешевле. Можно было забуриться часа на три-четыре и лабать от заката до рассвета, веселясь как упыри.       Но он опаздывал уже на полчаса. Бегом проскользил кедами по заледенелому асфальту через проходную во внутренний двор до противоположного входа, но влетев в помещение, застыл в недоумении.       Огромный зал незнакомой приемной. Красногубая мадам за стойкой жестом позвала Филю: — Добрый вечер. Вас ожидает Мастер. — Слушайте, я на репетицию. Наверное, дом перепутал. Это вообще какая улица? — Улица Роз, проклятый старый дом. — Конечно, — Филька усмехнулся. — И что тут? Больничка? Квесты? Тематические вечера? — Корпорация «Потерянный рай». Мы предоставляем услуги по раскрытию таланта. — Зашибись! — развеселился парень. — Ну ладно, и кто ваш главный потерянный?       Дамочка указала на лифт, где оказалась лишь одна кнопка — тринадцатый этаж. Фил не понял, поехал ли он наверх или вниз. Когда створки распахнулись, выпуская парня в небольшое фойе с единственной дверью посередине, он очутился в странно обставленном зале. Дубовый стол в центре напоминал о кабинете, в остальном помещение было похоже на магазинчик винтажного барахла: повсюду ютились скульптуры, предметы искусства, от мольбертов и шершавых полотен до виолончели, опиравшейся на рояль, на полках пылились фолианты вперемешку с современными изданиями. Вдоль стен стояли вешала с костюмами, пестревшими блестками, перьями и шляпами. Одна — точь-в-точь как цилиндр Слэша! — Хочешь, возьми. В качестве сувенира.       То ли шепот, то ли скрип двери. Будто чье-то дыхание прогнали через усилитель с примочкой. Повернувшись к нему, Фил наткнулся на изучавшие его холодные глаза. Как это он сразу не заметил человека в кресле? Мужчина словно сливался с окружением. На нем были только кожаные штаны и замысловатая кованая корона на голове, а тело покрывали черные разводы сажи, словно он вышел из костра. — Вы кто? — Кто-то говорит мне, что я дьявол, кто-то говорит, что я пророк. У меня много имен, — голос будто звучал не в комнате, а у Фила в голове. — Можешь называть меня просто Рок. — Пхах! Тогда я Слэш. — Знаю. Слышал, ты кое-чего желаешь. — Много чего! Но для начала попасть туда, куда шел. — Мы в корпорации «Потерянный рай» поможем тебе забраться намного дальше того, куда ты шел. У тебя неплохие тексты, и чистым вокалом ты поешь годно. Но группе не хватает брутальности. А что если я помогу тебе раскрыть это… Как помог уже миллионам. Только взамен попрошу другое. — И что, каждый правда что-то отдает? — Ну почему сразу каждый, — Рок потер подбородок. — Например, великолепные Хэндрикс, Уайнхаус, Беннингтон у нас никогда не были. Тем более Фредди… Но вспомни, какую цену за свою огранку они заплатили. — А я великолепен? — Природный дар есть у всех. Но Судьба стремится уравновесить одно другим, и не всегда рационально. А мы берем этот процесс под контроль. Все равно в итоге ты разложишься на плесень и на липовый мед. А так — по плану. Русалочка же променяла голос на красивые ножки. Это факт, какие бы сказки вашему поколению ни рассказывали. Вот и тебе я предлагаю нечто подобное, — усмехнулся он. — Значит, отдать ноги? — Ну почему обязательно их? Здесь важно сохранить равноценность обмена. Скажем так, мы можем предоставить хороший рок только вместе с плохим, как тебе такой расклад? — И что это значит? — Твоя музыкальная карьера станет весьма успешной, ты будешь мегапопулярным. Но в противовес этому в чем-то другом тебя будет преследовать злой рок. Ложка дёгтя.       Фил расхохотался — не мог воспринимать этого психа серьезно. Смешило его загадочное лицо. Но сама атмосфера старинного кабинета будоражила до мурашек. — Ха, любопытно! А в чем именно? — В контракте все написано, прочитай и поставь подпись, если согласен.       Там было пять страниц мелким шрифтом. Филу лень было читать все, он пробежал глазами наискосок и не увидел ничего пугающего. Обычный договор. «Стороны совершают мену принадлежащих им на праве собственности долей судьбы, признаваемых равноценными». Подписал не глядя, потому что ни паспорта, ни других документов у него не спрашивали, и в графе «имя» по приколу он указал «Фил Слэш». А этот Рок так развеселил, что парень решил — будь что будет! Какую историю потом друзьям задвинет! Это стал первый в жизни Фильки музыкальный автограф, жаль, не на женских прелестях. — Очень хорошо! Кровью скреплять не будем — чернила надежнее. Но для завершения данной сделки требуется поцелуй. Знак нашей особой связи. — Да легко! — рассмеялся Фил. — Давай еще с родителями познакомь! Мама — анархия, папа — стакан портвейна? — Возможно… — загадочно улыбнулся Рок, встал из-за стола и подошел вплотную. Оказавшись в такой близости, Фил растерялся. Смешинки улетучились, а в воздухе повеяло чем-то первобытным. Черная ладонь Рока легла на щеку парня, рисуя сажей замысловатый узор. Большим пальцем он прошелся по нижней губе, и Фил шумно выдохнул, мысленно борясь сам с собой за право распоряжаться своим телом. Зажмурился, будто собираясь хлебнуть водки из граненого стакана, и сам впился в загадочного мужика губами. На спор целоваться ему было не привыкать, когда по пьяни, и перед странным мужиком он решил не давать петуха и взять все в свои руки. Только сейчас его будто затянуло в пучину нового, неизведанного, странного и пугающего. Поцелуй Рока был уверенным, жадным, словно забирался в Филькину душу тремором невидимых пальцев, оставляя там черные следы. Еле вырвавшись, напуганный Филька без оглядки бросился к выходу, чувствуя, как отбивает в терцию ритм его сердце.       Уже у лифта он услышал насмешливый голос: — И если тебе вдруг вздумается откусить голову летучей мыши на сцене, никаких упоминаний Сатаны в интервью. Они этого не любят.       В лифте Филу вдруг стало дурно. В глазах стало темнеть. Он задубел, и странный озноб прошиб до мурашек. А потом свет внезапно погас, и по затылку разлилась тупая боль, будто стукнули камнем по голове. — Ты в порядке?       Фил моргнул, поднял руку и потрогал свое лицо. Кончики пальцев были ледяные. Шевельнулся и пришел в ужас, увидев, как с макушки на асфальт покатилась… черная шляпа. Та самая. Голова звенела, перед глазами плясали мушки. Выдохнув облако пара, Фил ошарашенно посмотрел на парня, которому принадлежал голос. Ангел. Ангел с голубыми глазами, светлыми прядями как у Кобейна, обрамлявшими почти невинное лицо. Тонкий, с нежной бледной кожей и грустью в уголках губ. Позади него стояла худая девушка со схожими чертами. Близнецы, походу. — В черном цилиндре, в наряде старинном парень на репу, видно, очень спешил? — улыбнулся незнакомец, возвращая ему чертов головной убор, и тут Фил пропал.       Утонул, растворился в его глазах и мягкой улыбке. По странному совпадению репетицию этих ребят ошибочно записали на то же время. Вот только Андреич снова не явился. Но отряд не заметил потери бойца, ведь Алик — так звали нового знакомого — оказался очень крутым гитаристом с шикарным экстрим-вокалом, чего никак не ожидалось от столь нежного существа. Его сестра Алина неплохо играла на басухе. Глухой был недоволен опозданием Фильки, но, увидев басистку, закатал язык в трубочку и сел за бочку, готовясь показать ей все свои умения. На волне любви к року и не только эта компания теперь собиралась постоянно и играла Филькины тексты на мелодии Алика. У Фила же все его природные дарования при виде Алика позорно выпирали из штанов, а когда тот невзначай касался его кудрей тонкими пальцами или пробовал натянутость его струн, Фил чувствовал, как в нем просыпается необузданный Слэш, и боролся с желанием завалить паренька прямо на старом советском ковре студии.       Это уже позже, через год, когда они группой будут зашибать тонны бабла на гастролях, а все фанатки — шипперить необычную парочку вокалистов, где большой волосатый демон берет чистым тенором, а мелкий худенький ангелок — экстремально гроулит и носится по сцене в припадке, Фил будет с особой печалью глядеть на толпы кидающих бюстгалтеры дам и наконец-то поймет, как именно пошутила судьба-злодейка. Ведь у него теперь на девок села батарейка. И никогда не узнает никто, как после концертов они с Аликом, дымя папиросы любви, уединятся в номере ласкать друг друга и срывать голос на жаркие стоны до хрипоты.       И всякий раз, заботливо целуя убитые струнами пальцы и запястья Алика, Филька вспомнит тот странный день и подумает: собственно, его персональный рок оказался не так уж и плох.