Твоё имя счастье

Спустившись со второго этажа, чтобы выпить чаю, Иван услышал в комнате своей домработницы музыку. Песни то и дело перелистывались друг за другом. Маша никак не могла выбрать песню, под которую она могла бы станцевать что-нибудь зажигательное и тем самым хоть немного утолить боль в своем сердце. Мужчина тихо подошел к двери, и заглянул в щелочку и тут же выпал в осадок. Маша крутилась вокруг зеркала, одновременно двигая бедрами, махая руками (хотя, если быть точнее, тряпкой) и собирала свои косметические средства в сумочку. Ожогин смотрел на этот танец и не мог отвести глаз, девушка была полностью погружена в музыку и не замечала, что за ней наблюдают. Как только проигрыш закончился, Маша стала петь вместе с певицей. — Она хочет называть тебя оппа — «как называть? что за слово? снова Корея?» — задался вопросом Ожогин. — Ей плевать, что ты какой-нибудь Иван — «это обо мне что ли?» — Она ждет своего принца из дорам — «а, ну ясно» — И не видит, что нормальный ты пацан. Ей без разницы, что ты в нее влюблён, Ведь ты внешне не похож на Ли Мин Хо… — продолжала петь Маша. Иван не стал прерывать танец, с улыбкой сделал шаг назад и прижался спиной к стене. Как ни крути, а именно эта грубая, и местами неуклюжая девушка заставляла его улыбаться. Каждый раз, когда ему было тяжело, почему-то лишь она умела подарить радость и помогала забыть о душевных терзаниях. Не успел Иван отойти от комнаты, как заиграла новая песня. Сразу было понятно, что она не на русском языке, (вероятно на корейском), и поэтому Ожогин ни слова не понял. — Кыдеё нарыль параба чоё Ёчонхи кыдэдо нарыль саранханаё Кыдэё нэ нуныль пугу йегихэ чоё Саранханын мамын сумкёчичжи анаё — «Я ни слова не понимаю, но поёт она красиво. Голос есть. Может, ей и правда попробовать петь в театре?» — думал Иван. Неожиданно девушка выбежала из комнаты вместе с тряпкой в руках и наткнулась на Ожогина. — Иван! — выпалила она от испуга — ты чего тут стоишь? — Я не стою — растерялся артист — я шел… на кухню — развернулся и направился в сторону ванной — Иван! — окликнула его девушка — Ай? — Кухня в другой стороне — А. Да. Я просто шел руки помыть — Так кран же сломался. Мой на кухне — Точно — актерский талант Ожогина неожиданно испарился, он был растерян, и потому лгал очень не убедительно. — Он, что, подслушивал? — прищурилась подозрительно Маша и вернулась в комнату. На следующий день Маша пришла, чтобы забрать вещи и попрощаться со своим боссом, со своей второй неудачной любовью. Девушка собрала сумку и решила подняться наверх, откуда изредка доносилась музыка. Вероятно, Иван был в своем музыкальном кабинете. — Послушай, но ты же знаешь, что с Грозовской тебе больше ничего не светит — сказал чей-то мужской голос. В ту же секунду Маша узнала в нем Геннадия Александровича — отца Ожогина. — Я все понимаю, отец, но Маша…- тут сердце девушки ёкнуло. Очевидно, ранее речь шла о ней — она прекрасный человек, замечательный друг, но… — Но она тебе не нравится — продолжил отец — Как человек нравится, но я не испытываю симпатии к ней, как к женщине. На данный момент я люблю другую, и вряд ли это когда-то изменится — дальше Маша уже не могла слушать, поэтому развернулась, положила на журнальный стол в гостиной письмо с признаниями, рядом брелок в виде маски Призрака Оперы, и ушла. Чего еще ей стоило ожидать? Иван слишком сильно был привязан к той женщине, и, по-видимому, намного сильнее, чем она к Игорю. Маша не нашла в себе сил, чтобы посмотреть Ожогину в глаза и попрощаться, ибо понимала, что не сможет сдержать слёз. Отныне, она решила для себя, что для нее в этом мире нет любви, что она больше никогда и никому не доверит свое сердце. И вот она уже в аэропорту. Через полчаса взлёт. Как же до ужаса ей хотелось, чтобы Иван проводил ее, чтобы сказал, что будет ждать её возвращения. Но, увы, сколько бы она не оборачивалась по сторонам, никого не было. «Интересно, прочитал ли он уже мое письмо? Что, если прочитал, и теперь радуется ее отъезду? Вполне вероятно, что это так» — думала Маша. Прошел лишь час после того, как она ушла из дома Ожогина, но чувствовала, как безумно скучает по нему. Словно она уезжает Корею не на две недели, а на всю жизнь. В телефоне девушка открыла видеоролик с Иваном. Мужчина исполнял песню «Подберу музыку». Его голос проникал в самое сердце Маши и заставил плакать. В глазах мужчины читалась тоска, и девушка понимала, что причиной этой тоски была, скорее всего, все та же Грозовская. Как бы она хотела сейчас стать ею! Вдруг, позади послышался знакомый голос. Но нет, это не Иван. Женька. — Фух, думала, что опоздаю — жадно дыша, сказала девушка — бежала, как на пожар — Привет, Жень — с трудом натягивая улыбку, поздоровалась Маша — Ты чего-то не веселая — Я уезжаю, так и не попрощавшись с Иваном — Исаева опустила голову и тяжело вздохнула. — Но почему? И письмо, что написала, не оставила? — Письмо оставила. Только он, скорее всего, выбросил его уже, и скоро забудет меня — Почему ты так решила? — Я не нравлюсь ему. Я для него лишь хороший друг — Эй, подруга, хватит ныть — воскликнула Женя — сегодня ты друг, а завтра он влюбится в тебя так, что хрен отдерешь потом — Нет, Жень. Я видела, каким взглядом он смотрит на Юлю, и каким на меня. Ни страсти, ни желания прикоснуться ко мне у него нет — Ты, что, думаешь любовь заключается только в поцелуях и обнимашках? Любовь это поступки! Любовь — это когда ты жертвуешь чем-то ради другого — размышляла Женя — Значит так, давай ты не будешь раньше времени сопли мотать на кулак, ладно? Езжай, отдохни, развейся. Вернешься, там видно будет. Встретишься с ним, поговоришь — Нет, Жень. Я больше не встречусь с ним. Не хочу мотать нервы ни себе, ни ему. — Тебе виднее. Маша села в самолет, так и не дождавшись звонка или смс от Ивана. Она не жаловалась на то, что не попрощалась с ним, ведь сама ушла, ни сказав ни слова. Волнения доставляло лишь то, как отреагирует мужчина на ее письмо. Иван вошел в гостиную только к вечеру. Он был взволнован тем, что Маша так и не пришла. Сколько не набирал он ее номер, все было вне зоны доступа. Наконец, ему пришло в голову заглянуть в ее комнату. Пусто. — Не понял…- удивился актер — она, что, заходила? Ведь еще утром ее вещи были на месте. Что же случилось? — в этот миг Ожогин поймал себя на мысли, что ему больше некому звонить. К большому стыду он даже не знает друзей Маши. Тут он вспомнил, что при заключении договора она указывала место жительства. Единственная зацепка. Забежав в гостиную, чтобы кинуть в рот леденец от горла, мужчина наткнулся на маленький конверт. Это не предвещало ничего хорошего. «Дорогой Иван, я очень рада, что судьба меня свела с таким человеком, как ты. Раньше я думала, что ты самовлюбленный и заносчивый, что ценишь только равных тебе по статусу людей и совершенно не обращаешь внимания на простых. Сейчас я понимаю, что глубоко ошибалась. Мы с тобой оба столкнулись в жизни с бедой под названием «несчастная любовь». Я не знаю, как ты, но я, находясь рядом с тобой, всегда чувствовала облегчение. Ты располагал к себе, был заботлив и даже помог исполнить несколько заветных желаний. Я очень благодарна тебе за это. Но случилось то, чего я никак не могла предвидеть. Ты стал мне нравиться. Очень сильно. Но я видела, как глубоко в твоем сердце сидит та женщина, и потому не стала вмешиваться. Ты знаешь, я не хочу привыкнуть к тебе еще больше, поэтому разрываю с тобой все связи. Пожалуйста, не пытайся искать меня, если в своем сердце не отыщешь ответного чувства. Я тебя ни за что не виню. Ни за тот поцелуй, ни за то, что я не смогла выступать на сцене. Прошу тебя об одном — будь счастлив. Береги свое сердце. Прощай. Маша.» Руки медленно опустились на колени. Ожогин тяжело вздохнул. Он никак не думал, что попрощается со своей чуть сумасшедшей домработницей вот так. Он догадывался, что девушка была к нему неравнодушна, но все же больше склонял себя к тому, что она проявляла заботу из жалости, или, если выразиться правильнее, человечности. Сеул. 8 утра. Маша вышла из самолета вместе другими туристами. Город еще только просыпался. Всё вокруг казалось таким необычным. И корейцы. Как же Маша мечтала увидеть вживую настоящих корейцев! Погода в Сеуле приветствовала путешествующих лучиками солнца, что было большой редкостью в этой стране. Чаще всего здесь шли дожди. Осень, конечно, не самое лучшее время года, чтобы путешествовать, но Машу это не пугало. Она любила эту страну во все времена года, любила их язык и культуру. Всюду мелькали вывески на корейском. Для других это совершенно чужой язык, который по своему виду больше напоминал китайский, но только не для Маши. Она и читать умела, и писать и немного говорить на этом необычном для западного человека языке. Девушка широко улыбнулась, сделала глубокий вдох и произнесла для себя самой очень известное в данной стране сленговое слово: — Файтинг! Очень скоро вместе со своей группой они заселились в отель. Номер ей достался на двоих с молодой девушкой. Через час была назначена экскурсия, поэтому, пока было свободное время, Маша завалилась спать. Ей просто хотелось заснуть, и проснуться без единой мысли об Ожогине.