Carrying the Moon

       Лукас и Йенс, держась за руки, шли к новому месту, которое Йенс нашел несколько недель назад благодаря своим одногруппникам.        Он был так взволнован, что рассказал об этом всем, возможно, даже своей матери.        В тот вечер ему удалось утащить с собой своего парня, который каким-то образом уговорил Сандера пойти с ними. Но с другой стороны Лукас мог бы продать даже лед эскимосам, если бы захотел.        С тех пор как Йенс вскользь упомянул, что Робби снова начал ходить на свидания, настроение Сандера стало мрачнее обычного, и это, конечно же, не принесло ему ничего хорошего. Лукас беспокоился о своем лучшем друге, и поэтому он убедил его взять вечер отдыха от воспитания, несмотря на то, что Сандер утверждал, что Хиро был единственным, кто все еще делал его счастливым. Как только появилась няня, все трое вышли из дома, прежде чем Сандер успел в сотый раз за последние пять минут передумать.        — Вы все еще можете целоваться при мне. Я не буду впадать в депрессию. Хотя, Йенс, ведь это ты должен поцеловать Лукаса…        Лукас закатил глаза, притворяясь оскорбленным этим замечанием. Он был счастлив, что, несмотря ни на что, его лучший друг все еще умудрялся быть хоть немного самим собой.        — Ха. Ха. Ха. Очень смешно.        — Я же говорил, что он заметит.        Что касается публичного проявления чувств, то Лукас и Йенс уступали только Робби и Сандеру. Не видя их целующимися больше двух минут, любой бы заподозрил неладное. В данном случае даже Сандер, у которого голова была где-то в другом месте.        Приехав в клуб, который находился недалеко от здания, где у Йенса проходила большая часть занятий, Сандер и Лукас сразу поняли, почему он был так покорен им. Клуб был полон музыкальных инструментов, некоторые из них были редкими и принадлежали известным артистам, другие просто имели необычные формы или цвета. Заведение располагалось на трех этажах, каждый из которых был разделен еще на два помещения, которые имели различный музыкальный жанр в качестве темы. Йенс изучал звукорежиссуру и был не так разборчив в музыке, как Сандер, поэтому он объяснил остальным, что в зависимости от настроения всегда выбирает разные залы и что он никогда раньше не разочаровывался.        Поскольку его можно было считать экспертом в этой области, Сандер и Лукас позволили ему выбрать комнату на вечер. Йенс задумался на несколько секунд, а затем пригласил их следовать за ним.        — Я хочу, чтобы ты носил футболку с моим лицом, когда будешь приходить сюда без меня.        Выбранный зал был посвящен сообществу ЛГБТК+, и он был красивым, красочным и веселым. Там было много гравюр, посвященных фильмам, мюзиклам или художникам, создавшим историю движения. Из динамиков доносилось "I'm coming out" Дайаны Росс, и Сандер вдруг почувствовал себя превосходно. Он взял Лукаса за руку и крутанул его в танце, заставив того рассмеяться.        — Пойду принесу пива.        Йенс быстро чмокнул Лукаса в губы и направился к бару. Место было довольно оживленным, потому что был вечер пятницы, однако, найти столик было легче, чем они думали.        — Как насчет того, чтобы... чертчертчертчертчерт.        Сандер нахмурился, глядя на своего лучшего друга, который внезапно развернулся и все еще ругался себе под нос.        — Луки, какого...        И тут он все понял.        Робби сидел рядом за одним из столиков, на которые они смотрели, и он был не один.        Сандер быстро повернулся к нему спиной, когда Лукас посмотрел в ту сторону.        — Он нас видел. Он машет рукой. Какого черта? Почему он машет рукой? Я собираюсь пойти туда и устроить сцену.        Казалось, все вокруг движется со скоростью света, а он все еще застыл посреди зала, не в силах пошевелиться. Он должен был попытаться остановить Лукаса, который принимал все это близко к сердцу. Они с Робби стали друзьями за все эти годы, но, по-видимому, разногласия никогда не были полностью забыты, по крайней мере, его лучшим другом. К счастью, появление Йенса вернуло Сандера в настоящее, и Лукас со своим гневом больше не был его проблемой.        — Смотри! Это же Робби! Я рад, что он пришел сюда, чтобы заценить это место, как я ему сказал.        — ТЫ ЧТО? Я ХОТЕЛ РАССЛАБИТЬСЯ СО СВОИМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ, А ТЫ ПРИГЛАСИЛ ЕГО БЫВШЕГО?        — Я его не приглашал.        Йенс выглядел крайне огорченным, хотя и не был в этом виноват. Когда Вселенная хотела взбеситься против кого-то, ничего нельзя было сделать, кроме как оставаться в эпицентре урагана и надеяться получить как можно меньше урона.        — Все нормально. Давай пойдем туда и просто поздороваемся.        — Я пойду туда только для того, чтобы дать ему блядскую пощечину.        — Не горячись, тигр.        — Йенс. Я клянусь. Если ты еще раз назовешь меня тигром на людях…        Сандер взял пиво из рук Йенса и одним глотком выпил половину. Он пытался подготовиться к тому моменту, которого тщательно избегал месяцами.        Он шел, высоко подняв голову, навстречу Робби и махал ему рукой, стараясь улыбаться как можно непринужденнее и искреннее.        — Привет.        Он услышал голоса Йенса и Лукаса, которые тоже приветствовали его. Рука его лучшего друга скользнула в его ладонь и сжала ее. Сандер не мог быть более благодарен ему сейчас.        — Привет, ребята!        Робби был напряжен, и Сандер понял это по тому, как он почесывал свою руку. Он всегда так делал, когда нервничал, и Сандер ненавидел себя за то, что все еще это замечал.        — Ноа, это мой лучший друг Йенс и его парень Лукас, а это Сандер, мой бывший.        Вот на что похожа смерть от тысячи порезов*.        Он поймал себя на том, что думает, слушая слова «мой бывший». И это забавно, как работает человеческий мозг, потому что, если бы вы спросили его, Сандер поклялся бы вам, что он никогда не слушал Тейлор Свифт за всю свою жизнь, и все же слова из той песни бессознательно застряли в его голове, и они были первой мыслью, которая пришла ему в голову в тот момент.        Ему было очень больно, поэтому он попытался переключить свое внимание на нового бойфренда Робби, чтобы отвлечься. Ноа был высоким, черноволосым, с темными глазами и пухлыми губами. Он выглядел как дешевая подделка Йенса, и это заставило Сандера сойти с ума, потому что он думал, что влюбленность Робби в своего лучшего друга была просто чем-то, что кануло в Лету. Напротив, его чувак больше походил на Йенса, чем на самого Сандера. Как чудесненько.        — Ой! Тот самый Сандер? Тот, что с ребенком?        — Ага.        Он почувствовал сильное желание закатить глаза, потому что теперь, когда Ноа открыл рот, одной фразы было достаточно, чтобы тот выглядел полным идиотом. Сандер проглотил остатки пива и тут же захотел еще. Он никак не смог бы пережить эту ночь, будучи абсолютно трезвым.        — Это так круто, чувак! Я люблю детей.        — Я нет. Я просто люблю Хиро, моего сына.        — Ты назвал его Хиро? Чува-а-а-ак! Ты дикий!        Это был сигнал, которого он ждал, чтобы закончить разговор. Одно дело — быть идиотом, с которым встречается Робби, и совсем другое — слышать, как он говорит о Хиро в таком тоне.        — Окей. Я ухожу. Пойду возьму еще пива.        Он был готов уйти так быстро, как только мог, когда почувствовал легкую, как перышко, руку на своем плече. Он мог узнать это прикосновение где угодно, ощущая, как его тело притягивается к нему почти как магнит и начинает жаждать большего. Гораздо большего.        — Ты же знаешь, что тебе не следует пить. Алкоголь испоганит тебе...        — Алкоголь испоганит тебе что? Ты все еще принимаешь…        Как прекрасный хрупкий пузырь, который внезапно лопается, покой, восстановленный прикосновением Робби, внезапно оборвался, заставив его почувствовать что-то новое. Гнев. Он снова повернулся к нему лицом, его взгляд был острым, челюсти сжаты. Они снова были только вдвоем, в безмолвном разговоре, но на этот раз он был совершенно другим, чем многие из них в прошлом. Не было необходимости выражать свои мысли вслух.        Нет необходимости, если в этом замешан Робби.        И все было кончено.        Ему не было дела ни до Лукаса, ни до Йенса, ни до Робби, ни до всего этого проклятого места.        Он просто хотел уйти.        Исчезнуть.        — Сандер, подожди! Прости меня!        Сандер почувствовал, что задыхается. Никогда еще он не был так зол. Робби только что рассказал всем, что Сандер все еще принимает свое лекарство от тревожности. Об этом знали только его родители и Робби. Он не думал, что глубокое доверие, которое он питал к Робби, должно было исчезнуть в тот момент, когда они расстались. Сандер думал, что тот всегда останется прежним, но, возможно, он идеализировал его с самого начала. Робби рассказал о Хиро Ноа, первому же мудаку, с которым замутил, и кто знает, сколько еще тайн он ему поведал. Сандер доверил ему свои самые большие страхи и желания, слепо доверяя ему. Он чувствовал тошноту, злость и печаль. Этот вечер был огромной ошибкой с самого начала, и теперь он просто хотел напиться, пока не потеряет сознание. Он хотел забыть обо всем, о своих проблемах и о себе самом.        Затем что-то заставило его сосредоточиться на Хиро, как раз когда бармен спросил, что он хочет выпить.        — Воды, пожалуйста.        Мысль о Хиро вернула его на землю. Он не мог позволить себе забыться. Он не мог вернуться домой совершенно никаким и не иметь возможности позаботиться о себе и своем ребенке. Он должен был оставаться стабильным, твердым, здоровым для него. В этот момент Сандер понял, что, несмотря ни на что, присутствие Хиро каким-то образом бережет его. Это не давало ему утонуть в печали и отчаянии от того, что он потерял любовь всей своей жизни. Он продолжал принимать лекарства, питаться здоровой пищей, учиться и посещать занятия, только благодаря этому крошечному ангелу, который спасал его каждый день.        Он закрыл глаза и вдохнул холодный воздух снаружи клуба.        Он отпил из бутылки, которую только что купил, и пошел домой, надеясь очистить свой разум.        Добравшись до своего дома и отпустив няню, он сразу же направился в старую комнату Шарлотты, которую превратил в спальню Хиро. Сандер изменил цвет стен и повсюду нарисовал животных. Единственным следом сестры, который он не смог стереть, было стихотворение Рупи Каур, написанное на стене черным маркером.        Вид Хиро, спящего в своей кроватке, вызвал у него обычное умиротворяющее чувство. Он погладил его по волосам, коснулся пальцами щеки.        Всего год назад он видел, как растет живот Шарлотты, и гадал, как его сестра будет растить этого ребенка, и все же в этот момент Хиро был для него всем. Он цеплялся за него и его присутствие, как за единственное, что удерживало его в здравом уме. Большую часть времени это было легко, но сегодня, увидев Робби в чьих-то объятиях, все стало еще сложнее. Он даже не понимал, как это он не начал кричать посреди клуба. Он чувствовал, что умирает внутри, когда Робби представил его как «мой бывший», потому что Сандер не мог даже подумать представить Робби кому-то как-то иначе, кроме как: «любовь моей жизни», «моя родственная душа», «мой парень», «мой жених», «мой муж». Именно так он всегда себе это представлял, и он знал, что никто никогда не заставит его почувствовать то, что он чувствовал все эти годы с ним, так что не было смысла пытаться.        То, что для Робби все было по-другому, удивило его. Он всегда думал, что их чувства равны, без всяких различий, но, может быть, Сандер любил Робби по-другому, может быть, он всегда был один в этом путешествии, и Робби был просто попутчиком.        Его мысли направлялись в опасное место, и он должен был остановить их. Он должен был сосредоточиться на настоящем.        К счастью, его маленький ангел сжал кулачки во сне, и Сандер улыбнулся, потому что малыш был самым очаровательным существом в мире. Ему хотелось разбудить его и взять на руки. Смотреть, как он спит всю ночь.        И вдруг кто-то позвонил в дверь.        Было уже поздно.        Его матери в городе не было.        Может быть, няня что-то забыла.        Он встал, взял радионяню и закрыл за собой дверь в комнату Хиро.        Раздался второй звонок.        Кто бы это ни был, он явно торопился.        — Иду, одну секунду.        Он повернул ключ в замке, наконец открыв дверь, и оказался лицом к лицу с человеком, которого слишком хорошо знал.