И Эд видит такое постоянно?! Я бы точно снова свихнулся.
Но ведь это никогда не было важным, правда? Голос девушки вдруг стал более вкрадчивым. Он весь был как загадка. Его мозг — впечатляющая машина. То, как он по единственному знаку может выстроить причинно-следственную связь «от и до», как из-за одной, казалось бы, незначительной детали он получает все кукловодные нити или то, как он «угадывает» желания ещё до их появления, просто потрясает. Галлюцинация снова села на краешек стола. О, а этот бесконечный запас фактов обо всём на свете! Но он не просто склад с информацией, нет — он умеет ей пользоваться. И то, что этот удивительный разум идёт в комплекте с больной душой не так страшно. Его логика и ход мыслей не могут не вызывать уважения. Когда он чётко формулирует свои мысли, никто уже не может прервать его. Даже ты, а он ещё и возвышается над тобой. Такой высокий. Такой… Освальд даже затаил дыхание во время этой театральной паузы. Худые ноги вечно в синяках. Шрамы от электрошоковой терапии. Некрасиво затянувшиеся раны на жилистой спине. Химические ожоги на кончиках пальцев. Ну давай, скажи, что тебя не привлекали все эти его «изъяны». Признай прямо сейчас, что всегда считал шрамы более интимной вещью, чем все эти гениталии. Пингвин дёрнулся будто от брошенного ругательства, но Айви продолжила. И Эд идеален для того, чтобы смотреть на его бумажную кожу в мягком лунном свете с примесью неона. Только не ври, что не касался «случайно» обнажившихся ран. Он слишком интересная головоломка, не правда ли? Тебя ведь не отпугнула даже его болезнь. Её наличие у него было очевидным. Девушка принялась загибать пальцы. Таблетки, рассованные по всем карманам; кошмары, которые не дают спать и будят Загадочника (этого типа в зелёном слишком легко отличить от Эдварда), тем самым изматывая Эда. А эта нервозность и дёрганность?! Вечное желание держать всё под контролем и в идеальном порядке? Это не могло не быть симптомом чего-нибудь. Но тебе же плевать, да? Он всё равно остаётся милым Эдом, который в забытьи начинает ходить так быстро, используя свои неприлично длинные ноги, а потом извиняется и возвращается. Тем Эдом, что после тяжёлых ночей всё равно улыбается тебе. Вымученно и устало, но так искренне. Ты не сможешь это отрицать! Пеппер почти вскрикнула, вытянув палец в сторону Кобблпота. Кстати, о его улыбке. Айви продолжила так, словно не прерывалась. О той, что бывает то милой, то хищной, обнажающей его острые клыки. Она — неповторима. А его манеры? Изящные манеры. Где он приобрёл такие в Готэме, не будучи отпрыском высшего слоя? Сколько же ещё деталей в этом пазле? Очень много, наверное. Откуда у него такое количество разнообразных навыков, доведённые до довольно-таки высокого уровня: стрельба, метание ножей (совсем для этого неприспособленных), ладно, это можно списать на детство в Готэме, но, а любовь к готовке? Спустившись со стола, Айви заняла место в рабочем кресле, стоящем за ним. Оззи, нет ни одной причины, чтобы не любить его, зато найдётся миллионы отговорок. Нет ни одного достойного повода, чтобы отказать ему во внимании, но могут быть выдуманы тысячи оправданий: слишком страшно / он не ответит взаимностью / он предал меня когда-то/ я предал его когда-то / я слишком стар для этого и т.д. и т.д. и ещё т.д.Ты исчадие ада!
Эдди (или тот, другой) всегда сам интересовался другими людьми, даже когда те об этом не знали. Ты уже был ему интересен, а ты даже не запомнил его имя. Какая оплошность! Эд присматривался к понравившейся личности, словно охотник, выслеживающий жертву. Неловкий охотник. Эд не мог довериться человеку с мозгами дождевого червя (или Харви Буллока). И уже неважно, как тот человек сам относиться к Эдди. Все эти загадки лишь прикрытие, лишь ловушки, а Эд — наблюдатель, что смотрит выберется ли кто из них.Что за странная лекция по Эдвардоведению здесь началась?
При более «тесном» общении Эдди раскрывается с лучшей своей стороны. И ты, не замечавший его до этой самой минуты, не придававший ему никакого значения, вдруг не ощущаешь к нему пренебрежения, здорово, правда? Ты отмечаешь его профессионализм, обаяние, уступчивость и, конечно же, его мозг — всё это вместе, как потрясающий слоёный торт, заставляет пересмотреть своё отношение к Эдди, или я не права? Освальд был вынужден согласно кивнуть. Его мягкость, внимательность и забота, так удобно открывшиеся тебе, привязывают тебя к нему словно его тонкий галстук, если ты понимаешь о чём я? Поиграв бровями, Айви снова подмигнула Освальду. Правда, потом появляется тот-кого-я-не-хочу-называть и всё коту под хвост. Наигранно вздохнув, девушка положила голову на кулачки и продолжила. Не бойся, он всех раздражает. Он выходит и рушит все неловкие попытки Эдди на социальные взаимодействия. Этот Гринч такой — яркий, как рождественская ёлка. Он не будет скрываться или скрывать что-либо. И ваши отношения проехались по таким русским горкам, ух! Пеппер покрутилась на кресле, будто давая Освальду обдумать сказанное. Но признайся хотя бы сам себе, что скучал по всему этому, что скучал по нему. Вы же больше, чем друзья. Больше, чем враги. Что это? Вы можете быть не похожи, но вы… А… Именно это тебе и не нравится, да? Тебе не нравится, что ты зависим от него? Это делает тебя уязвимым. Всесильный Освальд Кобблпот, настоящий феникс, а не пингвин, боится застенчивого психически больного бывшего судмедэксперта. Просто потрясающе! Прекрати жалеть себя! Её голос звучал слишком громко, слишком грозно для настоящей Айви, но для проекции сознания Кобблпота — самое оно. Давай наконец ты скажешь это вслух — ты скучаешь по доверию, по близости, и Эд — единственный, кто может тебе это дать. Это уже часть твоей жизни, ты что зря ей рисковал?! Глаз тебе уже никто не вернёт. Даже если это ошибка, пожалеешь об этом на том свете. Встреться с ним. Там адрес на обратной стороне.***
— Освальд, ты всё-таки пришёл?! — Эдвард не выглядел удивлённым, но голос выдавал больше, чем его хозяин хотел. — Меня… убедили. — В отличие от своего заклятого друга Освальд умел контролировать голос, когда это было нужно. — Надеюсь, что мои прекрасные образы, — самодовольно усмехнулся Эд. — Наши общие прошлые годы, — с ноткой сарказма ответил Пингвин, чтобы это не звучало слишком сентиментально. — Чего ты хочешь на самом деле? Ни ты, ни я пока не собираемся умирать. — Ты слишком хорошо меня знаешь, — Эд пожал плечами и вскинул руки. — Ты меня тоже. Тут повсюду мои люди. Без глупостей. — Я не собираюсь причинять тебе вред, Освальд, — Пингвин отметил, что скучал по собственному имени, произнесённому этим ртом и этим голосом. — Так зачем я здесь? — А что, я просто не могу соскучиться? — Недоумение на лице Кобблпота заставило Эдварда почти сразу после произнесения этой фразы засмеяться. Недоумение переросло в изумление — почему Эд такой счастливый? Он хоть когда-нибудь был таким раньше? — Я не понимаю… — Я тоже не понимал, Освальд, но мир перевернулся. Будто нуарная драма стала детским мультфильмом, а я не хочу в нём быть пустым комедийным персонажем, строящим планы против бравого Джимбо. И я не хочу в Аркхэм. Снова. Загадочник в этом со мной солидарен. Я уезжаю, мистер Пингвин. Решил попрощаться. — Так ты бежишь из Готэма? — С собой не зову, знаю, что откажешься. Нигма повернулся на старого друга и пристально посмотрел на него, будто сомневаясь в сказанном. — Конечно, откажусь. Я что, зря рисковал жизнью? — В его голове снова прозвучал голос Айви, отчего Освальд дёрнулся. — А ты? Ты же остался, рисковал жизнью. И ты хочешь оставить этот город? — Я думал ты первым сдашься — у тебя очаровательный пёс с ужасным именем, мальчик, который тебе дорог как сын и скоро вернётся в город. Неужели не хочется остановиться? — Нигма говорил в своей привычной манере — не слыша вопроса. — Загадочник тоже хочет остановится? Эдвард неуверенно кивнул. — Тогда чего же ты не уплыл на своей субмарине? — Скажи мне, Освальд, ты действительно не понимаешь? — Просвяти. — Потому что, ты остался. — Тогда почему ты уходишь сейчас? — Я всё равно тебя потерял. Пауза становилась всё более долгой, а тишина — неловкой. — Прощай, Освальд. Живи долго. Высокая и худая фигура в зелёном растворялась в воздухе, как свежий цитрусово-мятный аромат. Кобблпот с сожалением старался до последнего удержать удаляющегося Эдварда в поле зрения, словно так он не исчезнет. — Почему ты ничего не сказал ему, Оззи?! Снова надоедливая рыжая девчонка, появившаяся то ли от принятого препарата, то ли от одиночества. — Отстань! — слишком громко, слишком грубо для галлюцинации. — Нет, ты обязан мне ответить! Почему ты промолчал?! Он же признался в своей привязанности к тебе! — Воображаемая Айви попыталась перехватить взгляд Пингвина. — Я не знаю. Но может быть он прав — пора завязывать? Мартин возвращается через две недели. — Ты меня поражаешь, Освальд! — уже настоящий голос громом раздался в комнате. — Эд? Освальд сразу его узнал, но всё же развернулся к источнику звука, чтобы удостовериться в его реальности. – Они бывают такими надоедливыми, правда? — Ужасно. Как ты с этим справляешься? — А что похоже, что я справляюсь? – хмыкает Эд. — Но опыта у тебя явно больше. — Это правда. Мы давно в одной лодке. — Эдвард, я не сказал тогда… Я хотел остановить тебя… Ты… — Освальд пытался выстроить стройную линию мысли, но как-то не очень получалось. — Я знаю, Освальд. Не смог уехать так. Словно между нами есть что-то ещё. Что-то недосказанное. Пингвин внутренне обрадовался, что Нигма понял его замысел, никак не отреагировав на излишнюю эмоциональность. — Мне тоже так кажется. — Я, пожалуй, начну. По праву гостя. Ты всегда мне дорог больше, чем друг и ближе, чем брат, но мы никогда не сможем по-настоящему сойтись. — О чём ты? — Мысль мелькнула в сознании Кобблпота, но он её тут же отогнал. — Ты же чертовски избалованный, ревнивый ребёнок, Освальд, а я скучный взрослый, живой демонстрационный материал для психиатров. И мы никогда не изменимся, — Нигма проговорил это печально, слегка отходя назад, к двери. — Эд… — примиряюще-снисходительно протянул Пингвин. — Ты понимаешь о чём я. Ты живёшь сердцем, а я — мозгом. Тебе будет мало меня, а мне тебя — много. — Ты снова всё продумал, решил за всех, — капризно сказал Пингвин. — Я хотел бы, чтобы всё было иначе. Я люблю тебя, Освальд Кобблпот. — Я тебя тоже, Эд. — Но ты мне не нравишься. — Ты хотя бы мог попробовать. Воцарилась тишина. — Не волнуйся, — Нигма снова сделал вид, что пропустил что-то мимо ушей. — Не обещаю, — Освальд надеялся, что Эд задержаться ещё ненадолго. — Я буду скучать, — Эдвард делает ещё один шаг к двери. — Я тоже, — признаёт Освальд, вкладывая все свои чувства в эти два слова. — Не распоясывай галлюцинации. Освальд подумал, что было бы неплохо познакомить Загадочника с Айви. Они же идеальная пара: странные, любят зелёное, подслушивать и не затыкаться. — Ты тоже. Береги себя. После неловкой попытки снять напряжение шуткой, Эдвард снова наткнулся на заботливые и нежные фразы Освальда. — Спасибо за всё. — И тебе. Может останешься до завтра? — Хорошо, но только до утра. Оба понимали, что Эд не умеет лгать, и это ложь, но сделали вид, что не заметили. — Ладно, мне ещё много надо тебе сказать, — заговорщицки улыбнулся Пингвин. — Взаимно.***
Одним осенним поздним днём, Усталый город вспомнит лучшее. Отпетый серым проливным дождём, Вспомнит он всё до последнего случая. Он вспомнит и нас, в земле лежащих. Как разошлись наши пути однажды, И вновь сплелись после дней, историей ставших, Когда всё, что суетно было стало неважно. Мы пылью дышали, в пыли жили, Растворились смытые дождём, Сами ставшие пылью, Но вместе чем-то живым мы затем прорастём.