Незабудки в волосах

Ему известны только две волшебницы с именами цветков. И если первая умерла гораздо раньше, чем он смог бы позвать ее, то другая постепенно стала ему второй матерью с тех самых пор, как он понял, что за второй шанс ему подарили. Было бы чертовски глупо не воспользоваться им. — Спасибо, — поблагодарил он с легкой улыбкой, когда Нарцисса отламывает от букета веточку незабудок, вставляя кончик в темные пряди мальчишки рядом. Малфой-младший напротив едва не давится смехом, тихо булькая в свою чашечку, наблюдая, как Гарри старается сохранять невозмутимость. Однако цветок ему и вправду очень идет, подчеркивает зелень его глаз даже за стеклами круглых очков, от которых он все никак не может отказаться, сколько бы линз ему ни купила чета Малфой. Поттер пьет чай из фарфоровой чашки, элегантно придерживая ее над блюдцем и ожидая, пока он останется один на один с невозможно белобрысым мальчишкой, пригласившим его на выходные в свой дом. — Знаешь, моя мама от тебя без ума, — качает ногой Драко, когда Нарцисса уходит под предлогом принести еще немного сладостей. — Хотя ты это и сам заметил. — Еще бы мне не заметить. Да и мое имя до сих пор на первых разворотах газет, суды над Пожирателями все еще идут, — пожимает плечами Гарри. Он мог бы еще добавить, что, вероятно, Нарцисса влюблена в него по той простой причине, что именно он был тем, кто уберег эту семью от попадания в круг Пожирателей. В его памяти все еще был жив тот момент, когда он, сидя в кустах сирени у дома Дурслей в свои девять лет, осознал, что история не обязана идти по тому же кругу. Он жил у маглов, понимая, что это все он уже переживал. Это все он уже помнил, каждый день, каждый вздох; он помнил, как уже поступал в школу магии и чародейства, помнил правду о своих родителях и лицо Тома Реддла, когда тот направил на него палочку. Как сам он в свои семнадцать умер в лесу, среди других магов, возложивших на плечи подростка миссию о спасении мира. А потом проснулся ребенком на той же Тисовой улице. История не обязана была идти ровно так же, как и тогда. Все можно было бы изменить. Шажок за шажком. Пожать руку Малфою на первом курсе было нетрудно, хотя Гарри осознанно пришлось отказаться от дружбы Рона и Гермионы. Но они бы наверняка поняли его, если вдруг бы вспомнили ту, другую жизнь. Грейнджер не потребуется больше удалять воспоминания у родных, стирать себя с фотографий, а Рон теперь не потеряет родных на войне, что кровавым ливнем пролилась тогда на Великобританию. Гарри никому не говорил, что прекрасно помнил то, другое время. Та жизнь была реальной, она была настоящей в его памяти, словно его время отмотали назад на большом аппарате с кассетой. Кто подарил этот шанс — судьба или ангел-хранитель, Поттер понятия не имел. Он знал лишь то, что он уже однажды прожил эту жизнь, полную разочарования и боли, полную смертей дорогих ему людей, и он просто больше не хотел это видеть по второму разу. Теперь Гарри понимал, что далеко не все, кто хотели ему помочь, играли ему на руку. И далеко не все, кто встал на другой стороне, хотели причинить ему вред. — Ты опять об этом? Тебя излишне идеализируют, - хмыкнул Малфой. - Да и потом на третьем курсе, с поддержкой Дамблдора и аврората, любой бы вышел с победой. Ты лишь был тем, к кому тянулся Темный маг, просто точка отсчета. А Пожиратели глупцы, повелись на воскрешение из мертвых полукровки, что вопил о важности чистоты крови! Мой отец хоть и носит метку, но никогда бы не принял ее зов сейчас. Неа. Он куда умнее. Гарри едва заметно скривил губы. Ну да, умнее, конечно. Ведь именно поэтому одиннадцатилетнему мальчишке пришлось сорвать ту тайную встречу Пожирателей, закрывая своим плащом-невидимкой отца Малфоя от поискового отряда авроров, которых он сам же и привел по следу. И вовсе не поэтому Люциус потом благодарил его, дрожа и не веря тому, что удалось избежать беды, что он почти что пошел на поводу у безумца, забывшего свои идеалы. Вряд ли Нарцисса и Драко могли бы в действительности представить все то, что произошло за кулисами, где Гарри пришлось выложиться на полную, чтобы вырвать своей же рукой все проросшие корешки сети Лорда, что он заплел в магическом мире. Да и не так уж важно, что они не знали, Гарри и не собирался им рассказывать. Кому надо было, те знали. На втором курсе Поттеру даже пришлось слечь в Святого Мунго, изображая под руководством Снейпа больного чахоткой, чтобы впоследствии потратить месяцы и выследить все хоркруксы, пользуясь опытом и знаниями прошлой жизни для их уничтожения. Поттеру сейчас четырнадцать, а он уже закончил свое предназначение, поменяв фигуры на своей шахматной доске. Он трогает веточку цветов в своих волосах. Голубенькие симпатичные незабудки, Нарцисса их обожала. На летней веранде в это время года всегда стоял букет с ними, веселенький и миленький. Гарри даже привязался к тому, как Нарцисса заботливо окружала его своим вниманием, словно тоже помнила то, другое время, где спасла ему жизнь. Поттер улыбается, решая не вынимать веточку. В конце концов, это всего лишь цветок, а они на выходном в красивом особняке, где даже чай подают в фарфоре. Гарри привык бывать здесь. Драко в последнее время особенно часто притаскивал его за собой в дом, отлучая от опекающего Сириуса, привыкающего к своей новой роли "отца", с тех пор как были подписаны документы об усыновлении. Точнее, Гарри почти был уверен, что папой он наверняка будет называть их обоих — и Сириуса, и Римуса, поскольку последний уже поселился в их квартире на Гриммо. Медленный и скромный роман крестного и бывшего профессора никак не смущал гриффиндорца, который был рад уже тому, что оба они живы и здоровы. А уж кого они там целуют в своих постелях — мог ли он их осуждать, тем более с тех самых пор, как начал замечать свои чувства к Малфою-младшему? Драко хитро щурится и пересаживается на диван к Гарри. Его рука как будто невзначай опускается на колено мальчишки, сжимая его. Это смущает и немного сбивает, тем более, что щеки сами розовеют. — Драко, — выдыхает Гарри, отставляя свой чай на столик. Он упрямо убирает чужие руки со своих бедер. — Твоя мама может увидеть… — Пусть видит, — улыбается паршивец. Он обнимает Поттера, прижимаясь к нему и потираясь о плечо щекой. Его голос мягкий, текучий, как у всех британцев, однако почему-то именно от его мурлыкающих ноток в груди Гарри все замирает. — У меня самый красивый парень на свете, как я могу не целовать его, когда он так украшен цветами? Малфой тянет его лицо на себя, касаясь губами. Гарри закрывает глаза, позволяя поцелую растечься медом под кожей. Они ласкаются на летней веранде, застекленной, но оттого заполненной утренним субботним летним солнцем. Мог ли он подумать, что когда-нибудь он сможет мечтать о ком-то так свободно, как сейчас? Раньше его жизнь походила на сумбур, на бесконечные интриги взрослых, где каким-то бесом приплели его, потерянного и запутавшегося. Сейчас же он знал, что дома его всегда ждет теплая еда, дружеская поддержка крестного и самого милого оборотня на свете, а здесь, в Малфой-Мэноре он мог рассчитывать на заботу другой семьи, о которой не смог бы даже и думать в другой жизни. — Ты меня для этого позвал на выходные? — тихо спрашивает он, выдыхая. Гарри часто дышит, восполняя кислород, ворованный в поцелуях. Губы немного горят, но он не против. — Да. Не совсем, конечно, отец хотел отпраздновать свое повышение в Министерстве, так что он сказал, чтобы я тебя позвал. Мы будем дегустировать какое-то там старое вино, отец говорит, что даст нам попробовать, ибо такое раз в жизни бывает. Но вообще, да, я хотел побыть с тобой немного. Слова Драко простые, он не стесняется своих мыслей, глядя ему прямо в глаза. И Поттер чувствует себя практически счастливым от того, что уберег этого мальчишку от метки на руке. Да, ему пришлось попрощаться с дружбой своих прошлых друзей, ему пришлось лишиться многого, чтобы завершить начатое в другой жизни. Как например, сократить свой сон и сидеть ночами над книгами, тренируясь в невербальной магии, пытаясь стать сильнее за крайне короткое время. Ему пришлось извращаться в словах, чтобы подкупить Дамблдора на свою наивность и, наоборот, заручиться поддержкой Снейпа, которому он прямо заявил о своих планах. И не прогадал, когда доверился тому, кто раньше был влюблен в его мать. Снейп без всяких раздумий помог ему распутать клубок интриг Пожирателей, что жили в надежде помочь Лорду воскреснуть. В комбинации двух манипуляторов, с памятью несуществующих лет, Гарри заранее уже знал, кто станет опорой для него, а кто сгнил изнутри с той самой поры в ночь Хэллоуина. Он работал над своим планом все свое свободное время, убив первые три года на бесконечные попытки выжить и убить другого, кто считал его ребенком. Единственное, что Гарри не смог предугадать, что провариваясь в супе своих проблем, решая их, жертвуя сном и общением со сверстниками, он позволил внимательному Малфою увидеть себя другим — не просто «черт-тебя-дери-Поттером» или «золотым мальчиком» из газет, а гриффиндорцем с ранимым сердцем, нуждающимся в том, кто будет рядом с ним. И когда Малфой предложил свою дружбу, поначалу как будто бы невзначай, словно конфетами делясь из большой коробки, а потом уже и на самом деле, выслушивая его истерики в ванной комнате, смотря на слезы Гарри, уставшего быть на грани смерти каждый раз, когда на горизонте появлялся Темный Лорд, Малфой внезапно стал ближе. Ходил рядышком, помог ботинки новые купить… Гарри даже сам толком не заметил, как влюбился в такого Малфоя, не ждущего от него никаких геройств, в отличие от всего остального мира. — Все, убедил. Только отсядь от меня, я уже вижу Нарциссу, — шикнул Гарри, и Малфой, смеясь, отсаживается обратно на свой стул. Он жует песочное печенье, когда женщина входит на веранду, светясь от эмоций. Кажется, она уже встретилась в саду со своим мужем, судя по ее загоревшемуся взгляду. Про сладости она, конечно, уже забыла. — Вы бы лучше к озеру сходили, чем тут сидеть. Идите, проветритесь, а я как раз обедом займусь, — она поворачивается к Гарри. — Милый, ты до сих пор не ешь белую рыбу? Может хотя бы попробуешь, Драко вот она очень нравится. — Хорошо, я попробую, — смутился Поттер. — Вам не обязательно каждый раз стараться мне угодить. Все хорошо, я не такой привередливый. — Ага. Вот только ты даже в школе рыбу не ешь, каждый раз голодаешь, — фыркает Драко, поднимаясь. — Мам, ты же все равно кроме рыбы еще другие блюда выберешь. Поттер не умрет голодным, так что не волнуйся. Мы тогда и вправду прогуляемся до озера. — Следите за небом. Если почернеет, не бегите домой, а переждите в лесу. Сегодня обещали ливень, но он будет коротким, так что под деревом погуще не намокнете, — кивает миссис Малфой. Она собирает чашечки на поднос, когда руку Гарри цепляют под локоть и тащат на выход. И он не сопротивляется, позволяя увести себя дальше в высокую траву, где едва видна тропинка до озера. — Я же говорил, она от тебя без ума. Не удивлюсь, если однажды найду журнал со всеми вырезками с твоим именем из газет, — засмеялся Драко, все еще держа его за руку. Он задирает лицо к небу, позволяя светлым прядям упасть назад. Гарри считает, что выглядит Драко в такие моменты чертовски мило, но молчит. Просто смотрит на него влюбленным взглядом, пока Малфой болтает с ним, уводя все дальше и дальше от дома. — Она считает, что ты спас нас от войны. Но давай серьезно, войны никакой бы не было. Министерство бы выступило сразу же после угрозы появления Лорда, как оно сделало на третьем курсе. Ты сам видел авроров. Их тренируют, чтобы они смогли справиться с такими вот. — Тебя ущемляет, что твоя мама считает меня героем? — хитро переспрашивает Гарри, пропуская мимо ушей речь Малфоя. В прошлой жизни он уже один раз положился на Министерство, объявившего его лжецом, стоило ему заикнуться на тему Волан-де-Морта. В новой же жизни у него были союзники, кто довел информацию до нужных ушей, а потому отряд авроров был в нужном месте ровно там, где решил встретить последний бой сам Поттер. — Что плохого в том, что она от меня в восторге? — Я бы сказал, что фанатеет, но вообще… я не против, — Драко толкнул его в густую траву, падая рядом. — Знаешь, я даже рад, что я успел побыть твоим другом до того, как стал твоим парнем. — А ты теперь мой парень? — хлопнул темными ресницами Гарри. — В смысле?! — возмутился Малфой, перекатываясь и нависая над ним резко. Светлые пряди волос коснулись щеки Поттера, когда тот наклонился к самым губам. — Мы с тобой разве не встречаемся? Я же целую тебя, за руки держу и все такое. Я хочу быть твоим парнем. — Но ты же помолвлен с Панси, — упрямо повторяет Гарри. — Ой, да брось. Это помолвка с колыбели, никто ее всерьез не воспринимает. А хочу я быть с тобой, — выдохнул Драко в губы, жарко доказывая свою любовь, целуя его вновь. — Мои родители не будут против, если я в свои невесты возьму местного золотого мальчика. Гарри смеется, но его руки сами обнимают Малфоя. Невозможно его не обнимать, когда он так откровенно говорит о своих чувствах и намерениях. Тем более, что в этой жизни Гарри сам себе поклялся не бояться поступать так, как хочется ему самому, а не кому-то другому. Так что посмотрят ли на него косо, осудят ли его — плевать. В прошлый раз он жил так, как того хотели другие — и не дожил до восемнадцатилетия. В этот раз он никому не позволит ему указывать. — Ты мне тоже нравишься, Драко. Но я все равно хотел бы дойти до озера. — Сдалась тебе эта лужа, — надулся слизеринец. — Я может хочу еще немного позажимать тебя в этом поле, пока ты не сильно сопротивляешься. — Только если совсем немного. А потом озеро, — сдается Гарри. И сам целует блондина, увлекая его. Может и неплохо, что в свои четырнадцать он может обнимать того, в кого влюблен по уши. Сейчас еще действительно рано говорить о свадьбе или еще о чем, но Поттер хочет верить, что впереди у него еще много обычных лет, где он закончит школу со всеми, где будет выпускной вечер, а потом и семейные ужины. Если ему повезет, то он и вправду выйдет за Драко, в которого был сейчас влюблен. И тогда женщина с именем цветка станет его матерью. У него будет целых две семьи, где он будет чувствовать себя комфортно. Сириус с Ремусом никогда не отвернутся от него, как и Нарцисса со своим мужем, что смогут постоять за него, когда, а точнее, если ему потребуется поддержка. Гарри целовал мягкие губы Драко и чувствовал себя счастливым. Потому как именно сейчас он мог себе позволить быть подростком и просто наслаждаться жизнью и каждым днем, что был ему отмерен.