Фальшивоминетчица

      Васенька, как всегда перед особым вечерним выходом, тщательно оделся, нарисовал глазки и губки, аккуратно коротко подстриг ноготки и накрасил темно-изумрудным лаком, завил белокурые локоны. Трусики кружавчатые надел особо тесные, чтобы юбка не оттопыривалась. Послал себе в зеркале воздушный поцелуй — на удачную охоту. И отправился в облюбованный магазинчик, работающий сильно допоздна.       Продавали тут всякую заманчивую ерунду для настоящих хозяйственных мужиков. И работали тут парни такие... многообещающие, статные, но без излишков и завихрений. На вид серьезные и простые, как... да вот как те же молотки на открытой витрине. Отвертки, стамески всякие... и все-то с рукоятками эргономическими, полумягкими, рельефными... Васенька, пока по углам магазина зависал, весь слюной изошелся — как не разыграться воображению, если перед глазами такое разнообразие! Которое так и хочется использовать не по назначению.       Да еще примеченный продавец-консультант от скуки подходил дважды с уточняющими-наводящими вопросами. Ну как сказать, чего изволите? Вас, товарищ, изволим! Всем телом, всей душой, в разных позах и до утра. Васенька отбрехался, мол, забыла размер гаек, а дозвониться папеньке и уточнить пока не получается, может, чуть попозже.       Через час, когда окончательно иссяк поток запоздавших покупателей, Васенька от взглядов украдкой из-под ресниц перешел к тактике «в угол — на нос — на предмет». Предмет в ответ сперва косился в недоумении и постепенно всё дольше прикипал глазами к рискованно короткой юбке-разлетайке, не скрывающей резинки чулок. Краснел, делал занятой вид за кассой — и снова против воли пялился на безуспешно терзающую мобильник сконфуженную «девицу». Не слышал, дурачок, внутреннего ликующего звона предвкушения. Васенька притворно дул накрашенные губки и радовался, что трусики, хоть и ажурные, а сидят плотно, добавляя пикантности нарастающему возбуждению. Вот только как бы на чулки не потекло.       К счастью, напарник у «дичи» оказался приметливым — ровно в нужной степени догадливости. Выглянул пару раз из подсобки, хмыкнул понятливо, ничего спрашивать не стал: одеваясь на ходу, напомнил товарищу, чтобы запер двери хорошенько — и смотался домой пораньше.       — Так это... — проблеял парнишка, тушуясь под теперь уж откровенно призывным взглядом горе-покупательницы. — Может, вам помочь? Подсказать... а если не подойдет, завтра придете, обменяете. А?       И ключами потряс, мол, закрывать лавочку пора.       Васенька сделал вид, будто опомнился, глазки потупил, закудахтал невразумительно, как бы в смущении, подразумевая: «я не такая, я жду тра...» Схватил с лотка горсть каких-то гаек, прошагал на стучащих каблучках к кассе, брякнул на столешницу, суматошно полез в сумочку, в кошелек за деньгами.       Продавец аж покраснел — то ли впрямь заставили его почувствовать себя гадом, неспособным выручить деву в беде, выгоняя ту, неудовлетворенную, в ночь темную. То ли Васенька с духами переборщил да придвинулся близко, наклоняясь над прилавком, «ненарочно» демонстрируя в низком вырезе блузки лифчик на поролоне.       — Ой, а вы не разменяете?       Парень поперхнулся — на пластиковую «тарелку» легла крупная купюра.       — А мелочи совсем не найдется? И карточки нет? Тут же на копейки, эх...       «Блондинка» состроила беспомощную рожицу. И вот что с такой сделаешь? Великодушно улыбнувшись в ответ, парень со вздохом полез было за разменом, но...       — Погодите, — не поверил он своим глазам, поднеся купюру к свету. — Это что? Отксерено и карандашами раскрашено? Девушка, у вас со зрением всё в порядке? Вы сами-то видите, что мне даете?       Но возмутиться толком на наглую фальшивку не успел — мордочка «блондинки» скуксилась, и девица захныкала, по ходу набирая громкость до внезапно оглушительной:       — Только не вызывайте полицию! Пожалуйста! Умоляю, не надо!       — Да погодите... — опешил парень от натиска.       А «ненормальная блондинка» в него уже вцепилась: с неожиданной силой выволокла из-за стойки прилавка, впечатала спиной в стеллаж. Ухватила за футболку, сползла по нему, елозя бюстом по торсу, до штанов, зависла на уровне ширинки — не прекращая при этом жалобно верещать, правда, предусмотрительно без слез, чтобы макияж не поплыл:       — Давайте без лишнего шума! Решим всё полюбовно! Ведь вы не откажете мне, да? Забудьте об этом недоразумении, прошу вас! Я сделаю всё, что хотите, только не надо лишних свидетелей!..       — Да что вы?.. Прекра... Куда?!.. Блин, вы в своем уме?.. — бормотал пойманный «трофей» коварной охоты.       Правда, отпихивал от себя «сумасшедшую» вяло. Вася уже успел похозяйничать: ловко расстегнул и приспустил штаны вместе с бельем, нагладил нежными пальчиками член, намял мошонку. Мимоходом навел чистоту, достав из лифчика парочку заранее припасенных влажных салфеток. И припал к «дудочке» жадным ртом, заиграл на нервных окончаниях сигнал к штурму — «дичь» встрепенулась, замычала нечленораздельно, сдаваясь на ласку пухлых губ, проворного языка и скользкой жаркой глубины.       Васенька старался и причмокивал — не ошибся с выбором! Ширинка заметно топорщилась еще за кассой, от одних взмахов ресницами. Попав в рот, в живительную влажность, заинтересованно ожившая «флейта» раздалась до «саксофона». Есть за что подержаться! Есть с чем поиграть всласть!       В упоении властью, Вася свободной рукой залез себе под юбчонку. Не боялся спалиться — «жертва» запрокинул голову, стучась затылком о развешанные на стене упаковки со сверлами, и прикрыл глаза, остро переживая умелый минет. Может, в первый раз? Ну, даже если и было у него что-то, наверняка с Васенькиным мастерством в сравнение не шло. Вася самодовольно заурчал, вибрируя горлом, «наигрывая на флейте» охи и стоны. Свой инструмент, звенящий от желания, он высунул из кружавчиков, оставив прижатыми резинкой гладко бритые яйца, поглаживал ствол медленно, больше укрощая, чем поощряя. Но тот всё равно выпрямился, будто стрелкой в сторону партнера — благо юбка не в обтяжку, под складками пускай мотается флюгером.       — Давай не здесь… — прохрипел «трофей». — Дай хоть зал запру… В подсобке диван есть…       — Тебя как звать? — смачно чмокнув головку, уточнил Васенька.       — Тим…       — Давай, Тим, раз ты такой стесняшка, боишься спалиться, запирай, только быстро.       — А тебе нормально как будто, если кто зайдет, а ты с голой жопой? — хрюкнул Тим недоверчиво.       В ответ Васенька провокационно облизал губы и потянул с себя блузку через голову — медленно, чтобы красиво и чтобы завивка на локонах раньше времени не растрепалась.       Тим, с трудом натянув штаны на стояк, метнулся к кассе, где оставил ключи, оттуда — к двери, спотыкаясь на ровном месте и чертыхаясь. Васенька, поправив член под юбчонкой, смотрел на суету с безмятежной улыбкой. Выжидал момент.       — Ну, идем на диванчик? — сверкнул предвкушающим оскалом Тим, вернувшись.       — А давай тут еще поиграем? — застенчиво похлопал ресницами Васенька.       — Ну давай… — хохотнул тот наивно.       И охнул, оказавшись лежащим грудью на прилавке с нежно, но крепко заломленными назад руками.       — Ты чо?.. — возмутился было, но мужская гордость и стоящий член заставили сбавить тон до натужно шутливого: — …дзюдоистка, что ли?       — Расслабься, — промурлыкал Васенька, весь из себя внезапно-порывистый, но такой слабый и беззащитный. — Ты же хочешь со мной поиграть? И я — о-очень хочу! Тебе будет хорошо, обещаю.       — Ну ладно, — храбрясь, разрешил Тим. — Только без всяких извращений, ага?       — Ага! — легко соврал Васенька.       И сцепил запястья «трофея» узкими полосками пластиковых стяжек.       — Не туго? — поинтересовался заботливо.       — Нормально, — севшим голосом ответил Тим, лихорадочно поглядывая, чем можно «кандалы» разрезать, если припечёт. Выбор был большой, вон хоть пилы висят на стене, подойди да чиркни.       Между тем Васенька, то оглаживая его по спине трепетными пальчиками, то нацеловывая поясницу, не разрешал ему сменить позу. Более того — спустил штаны с трусами до полу, освободил одну ногу из штанины, после чего заставил расставить ноги пошире. Сам спрятался под прилавок и там продолжил прерванный минет. Но уже не просто так, а сопровождая процесс мацаньем поджарых булок, незаметненько запуская пальчики в ложбинку между ягодицами.       Тим, похоже, был не против. И даже прилавок принял, как родной, если бы мог, обнял бы обеими руками — растаял и разлегся, пуская слюнки, ибо ноги разъезжались, колени подгибались. Коварная «блондинка» растягивала удовольствие, не позволяя кончить — бдительно оттягивала кульминацию вместе с яйцами, ловко пережимала основание члена.       С такими манипуляциями Тим сам не замечал, как начал тихонько поскуливать и подмахивать. И подставляться пальчикам-шпионам, проникшим в тыл, в самую глубину, в поисках точки наивысшего удовольствия.       И ведь нашли, нащупали! Толкнулись так удачно, что в глазах под веками вспыхнули фейерверки — и член дернулся сам собою в сладком плене тесного рта.       — А-а!.. Еще! Еще раз так сделай!       — Понравилось? Я ж говорю, со мной можешь просто расслабиться.       Однако пальчики выскользнули наружу, как попа ни оттопыривалась призывно, ни сжималась, пытаясь удержать внутри. Да и тепло рта не вернулось к осиротевшей головке, пульсирующей от контраста внутреннего жара и шутливого сквознячка по раскаленным нервам — Васенька, прежде чем вылезти из-под прилавка, подул на обмусоленный орган.       Тим с трудом собрался, отлип от столешницы, потому как иначе было не видно, чем занята «блондиночка». Заодно обнаружил на члене и яйцах бантик — из резинового жгута, мягкого, оплетенного желтым шелком, но, мать его, крепкого, отлично стягивающего до зубовного скрежета.       — И… что дальше? У меня из-за твоих игр яйца не отсохнут?       — А дальше будет еще интереснее! — объявил Васенька.       И снял со стенда отвертку с очень завлекательной рукояткой с крупными пупырышками. Перехватил за длинный стальной стержень, выразительно поиграл на нем пальцами — и демонстративно завел руку за спину, чтобы потереть этой самой рукояткой у себя под юбочкой, ощутить пупырышки на себе. Ощущалось приятно, до трепета ресниц и закушенной нижней губы, и плевать на стершуюся помаду. Судя по тому, как голодно сглотнул Тим, губы у Васеньки и без помады были алые, блестящие, припухшие, развратные.       На глаза попалась стопка резиновых ковриков. И Васенька сбросил ее на пол, ножкой расшвырял пошире:       — Ложись. На спину.       — Неудобно, руки же… это… ну… — пробормотал Тим.       — А руки под поясницу, — улыбнулся Васенька-тиран. — Пока так, потом посмотрим по обстоятельствам. Ну? Или мне уйти?       Тим неуклюже плюхнулся на колени, кое-как улегся, кое-как уместил связанные запястья.       — Хорошо, чудесно… — мурлыкал Васенька, любуясь поджарым животом. Задрал оставшуюся одёжку до подмышек, огладил ладошками грудь и бока. — Так бы и съел, солёненький мой миндальчик…       — Может, хоть член развяжешь? Отвалится же!       — Потерпи, скоро…       Поднялся с тяжко пыхтящего «трофея» и в награду устроил ему стриптиз, предусмотрительно повернувшись спиной. Покачивая бедрами, спустил юбочку и перешагнул через нее. Расстегнул и отбросил на прилавок лифчик. Трусики снял, продемонстрировав гибкость — вдвое сложился, не согнув коленок, дотянувшись пальцами до туфель, явив попу и стройные ножки в лучшем ракурсе. Остался в чулках, на каблуках — и при локонах, пружинисто падающих на плечи и лопатки.       — О-о… О-о!.. — только и выстанывал на такую красоту Тим, извиваясь на ковриках. И в упор не заметил, что второго-то отверстия под анусом нет в помине. — Иди уже ко мне! У меня щас хрен лопнет!       Васенька оглянулся через плечико, кокетливо усмехнулся:       — Нихрена с тобой не сделается.       Дотянулся до сумочки, нашел там тюбик смазки, быстро выдавил себе на ладошку. И дал задний ход, прошелся каблучками по коврикам, встал аккурат над Тимкиным достоинством, расставив ноги, примериваясь сесть и оседлать. Были бы у Тимки руки развязаны — обласкал бы чулочки, икры, коленочки, ляжечки, жопочку… Но пока приходилось лишь облизывать глазами.       А Васенька впрямь присел на корточки, растопырив коленки. Потерся ягодицами о стоящий член с бантиком, Тим аж завыл в голосину. Изогнувшись вполоборота, одной рукой целомудренно прикрывая отсутствующий бюст, вторую Васенька завел за спину и, покусывая губы, взялся себя смазывать и легонько растягивать. Дома-то он подготовился, но обновить не мешало.       — Мать твою! — восхитился подарком судьбы Тим. Прикипел глазами к разрешенной для пускания слюней картине. — Я-то думал, чего ты интересничаешь, а ты впрямь извращенка! Все нормальные девки сперва по старинке трахаются, а в жопу только после свадьбы дают, и то некоторые и после долгих уговоров. А ты прям сходу запрыгнуть готова! Ну сильна!       Васенька скромно улыбнулся, ухватил нетерпеливый торчок, приставил головкой к припухшему от предвкушения и торопливой разработки, розовому, глянцево блестящему от смазки входу. И потихоньку опустился, вбирая в себя ствол до самого бантика.       — Горячо! Боже, горячо и узко! Спасибо, боженька! — самозабвенно восторгался Тим ощущением.       Васенька немного покачался на члене для пробы. Сменил позу с неудобных корточек — встал на коленки, уже не стесняясь елозить на Тиме, время от времени садясь всем весом, вызывая благодарный скулеж. Заодно заставил и его поднять колени и развести пошире в стороны. Из-за связанных рук под поясницей зад оказался достаточно приподнятым. Чем Васенька и воспользовался: намазал смазкой рукоять отвертки — той самой, приглянувшейся, с пупырышками — и ввинтил оную партнеру в анус. Тот как будто и не заметил диверсию — как выл в восторге от каждого движения Васеньки, так и продолжил.       Васенька облизнул губы, ухмыльнулся — и приступил. Медленно насаживаясь и медленно же приподнимаясь на члене, он в унисон орудовал отверткой, не стремясь запихнуть ее слишком глубоко, но норовя проехаться точно по бугорку простаты. Вкупе с резиновым жгутом на яйцах это всё давало оглушающий эффект — Тим уже не выл, а хныкал и поскуливал, дергая ногами.       Васенька долго издеваться не стал. Оставил отвертку на нужной глубине. Сам, ненадолго привстав с члена и достав с полки кусачки-бокорезы, развернулся к замученной «жертве» лицом. Вид радовал — ни черта не соображающий, растрепанный, расхристанный, в слезах и соплях, раскрасневшийся, с совершенно пьяными глазами. Потянув за сбившуюся у горла одежду, Васенька заставил его немного приподняться, чтобы можно было перекусить стяжки на запястьях. От этого движения отвертка, упершаяся стержнем в коврик, вошла немного глубже и изнутри эдак особенно надавила, что Тим всхлипнул, теряясь в предоргазменном цунами. Васенька понимал, что рискует остаться ни с чем, но сжалился: вобрав в себя головку члена, нащупал ниже рукой жгут и распустил бантик.       Тим восторженно зарычал, почуяв свободу. Схватил Васеньку в охапку, стиснул крепко, прижав к себе, потному и горячему. Влепился в рот жадным слюнявым поцелуем, норовя засунуть язык до горла. Вместе перекатился по коврикам, так что Васенька оказался внизу, прижат, распят и разложен. Чем Тим без промедления воспользовался — начал трахать, будто с цепи сорвался. А нацеловавшись вдоволь, чуть привстал над тихонько постанывающим от глубоких частых толчков Васенькой — и, нащупав его зажатый между животов член, взялся надрачивать, как самому себе в самую голодную ночь.       Васенька обхватил его руками и ногами, прижался изо всех сил — и от избытка чувств укусил за мочку уха.       Заорав, Тим выпустил в жаркую глубину долгую струю семени.       И еще минут пять продолжал долбиться, плавно сбавляя темп до ленивого — выплескивался горячими каплями вдогонку, кайфуя от сжимающих член тисков шелковых стенок. Ласково мусолил и дотрахивал поскуливающего Васеньку, пока тот наконец не брызнул ему в кулак.       Клубок конечностей ослаб и распался, оба, тяжела дыша, развалились на ковриках.       Тим, поморщаясь, вынул из-под себя отвертку — вылетела пулей еще в процессе.       — Бить будешь? — просипел Васенька.       — Неа, — прохрипел Тим. — Драть — буду. Может, даже еще сегодня. Пару разиков.       Васенька хрюкнул недоверчиво.       Поднял одну ногу к потолку, оглядел чулок — туфли слетели неизвестно когда. Поднял другую, пересчитал поползшие стрелки. Немного огорчился.       — Я тебе новые куплю, не куксись, — щедро пообещал Тим, не подозревая пока о стоимости женского белья. — Ну так что?       — Что? — спросил Васенька, приподнявшись на локтях, тряхнув растрепанными локонами.       — Пошли на диван? — состроил морду кирпичом его мачо. — Хочешь, я тебе еще отвертки покажу. А лучше напильники — знаешь, какие у них здоровенные рукояти, у-у! Лакированные, без заноз — правда, презик наверное будет сосклизывать. А еще недавно завезли коврики с резиновыми шипами. Не желаешь попробовать под своей задницей для остроты ощущений?       — А ты свою задницу мне подставишь? — уточнил заранее Васенька. — Ты не смотри, что я мелкий…       — Какой же ты мелкий, — хмыкнул Тим.       Протянул руку, потискал коленки, провел пальцами над подвязками чулок. Положил ладонь на оживившийся член, потер, полапал гладенькую мошонку, вызвав сладкое поскуливание.       — Не мелкий, мне в самый раз, — пробормотал Тим, поймав вспыхнувший взгляд, не отвел глаза. Облизнулся. Коротко велел: — Уже готов? Тогда залезай! — и развернулся на четвереньках задом.       Васеньку лишний раз просить не надо — пока предлагают, надо брать. Пристроился сзади, плавно вошел без лишней смазки, будто только его и ждали.       — А что, гораздо приятнее этих твоих отверток! — хохотнул Тим. — Держишься? Цепляйся крепче! Только не придуши ненароком.       И поднялся, встал на ноги в полный рост — с восторженно пискнувшим Васенькой за плечами и внутри.       — Ну, ты там начинай, а я пойду покурить, — заявил Тим.       — Еще чего! — возмутился со смехом Васенька. — Ай, я сползаю!..       Упасть ему Тим, конечно, не позволил, довез до обещанного дивана. И на этот раз обошлись без игрушек, увлекшись изучением друг друга.