Мое сердце лед (или наггетсы)

— Черт, из чего вас вообще делают, из говна и палок? — ругался Гэвин, сдирая одежду окоченевшими руками. Ему было холодно, чертовски холодно, несколько часов в этом морозильнике — Коннор там что-то говорил про время, но Гэвин выкинул эту информацию из головы, — чуть его не доконали, спасибо большое, когда-нибудь это будет классной историей для хвастовства перед приятелями, но не сейчас, точно не сейчас. — Из металла и полимеров, — сказал Коннор. Чувство юмора ему явно отказало. Неудивительно: если Гэвин замерз, но хотя бы был способен ругаться, то Коннор выглядел как замороженный труп в морге. Такой же холодный и неподвижный. Снова выругавшись от души, Гэвин швырнул свои брюки в сторону и схватился за рубашку Коннора. Черт, черт, нахера там так много пуговиц — даже с учетом тех, что Коннор уже оторвал. Гэвин сейчас не мог справиться с такой задачей, а Коннор вообще не помогал. Стоял и пялился в пространство, не шевеля даже ресницами. Экономил электроэнергию, так он сказал, — чтобы иметь возможность обогревать процессор, вот только Гэвину казалось, что с тех пор что-то очень херовым образом пошло не так. Их обычное везение, чтоб его! Отчаявшись справиться с расстегиванием, Гэвин просто дернул полы рубашки в стороны, обрывая оставшиеся пуговицы, — и обычно Коннор обязательно сказал бы что-нибудь на это, но сейчас он молчал. — Ничего, мы этих ушлепков еще закроем, — пообещал Гэвин в сердцах, — как только выберемся отсюда. Я с них шкуры спущу и приготовлю наггетсы, наггетсы эти потом заморожу… Он вздрогнул, потому что идея замораживания сейчас вызывала не то чтобы приятный отклик. Лучше он эти наггетсы сразу сварит и скормит собаке Андерсона… — Собак таким лучше не кормить, — сказал Коннор, потому что Гэвин так окоченел и устал, что не сразу сообразил, что выдает все это вслух. — Это вредно. Раздетый, Коннор выглядел еще более бледным, и когда Гэвин прижал руки к его груди, то не почувствовал ни капли тепла. И светящееся кольцо регулятора помигивало очень стремно. Черт, ну что за черт! Сам Гэвин под одеждой был теплее, и прижатые к бокам руки обжигало до боли. — Я учту, электронный справочник, — пробормотал он, распахивая дверцу шкафа и вываливая на пол все, что нашел. — Если когда-нибудь заведем животных. Если, блядь, доживем до такого… Какие-то побитые молью и жизнью одеяла, несколько будто бы краденных из гостиницы халатов, один даже в пленке, простыни и подушки, плед веселой оранжевой расцветки с обгоревшим углом и платье в цветочек размера сто сорокового, не меньше. Воняло это все так себе, и от одного вида хотелось чесаться, но сейчас было не до капризов. Мысленно пообещав себе проверку на вшей и туберкулез, а Коннору самую большую бутыль стерилизатора, какие только есть в продаже, Гэвин свалил подушки на пол грудой и накинул одеяло на плечи. — Иди сюда, — позвал он, практически падая на подушки и прижимаясь спиной к стене, поднимая края одеяла, — давай, скорее, иди ко мне… Коннор качнулся вперед, отлипая от места, и опустился к Гэвину на колени. Тот зашипел — черт, это было как уронить глыбу льда на живот, но тут же вцепился Коннору в плечи, когда тот попытался отодвинуться. — Стоять! — скомандовал он, прижимая Коннора к себе и натягивая одеяло на них обоих, а потом для верности еще одно. — Не дергайся, я выживу. Нам еще наггетсы готовить. — Извини, — Коннор уперся лбом ему в плечо, и, пиздец, лицо у него тоже было холодное. Гэвин обнял его еще сильнее. — Передовая разработка, — беззлобно ругался он, — новейшее достижение техники, произведение искусства. Из говна и палок…   Когда их столкнули в этот контейнер, тогда-то Гэвин и подумал — в ту секунду жизнь как раз проносилась перед глазами, — что впору заводить календарь «Х дней без попадания в жопу». На нем, конечно, всегда будет красоваться почетный ноль, зато хоть какое-то движение в направлении цели. Намерение, так сказать. Потом он треснулся об пол и на время забыл о намерениях. Коннор приземлился рядом удачнее — ну естественно, — и тут же бросился к Гэвину, и только тут Гэвин сообразил, почему пол под его задницей и лопатками такой холодный и почему у него изо рта идет пар. — Ты в порядке? — спросил Коннор. — Гэв? Нихрена он был не в порядке. Пол и стены были покрыты льдом, а прямо перед глазами выразительно качались свиные туши, а оба они были далеко не в зимней одежде. Да, это точно было их эталонное попадание в жопу, иначе и не скажешь. — Что насчет подкрепления? — спросил Гэвин, отпихивая тушу, чтобы посмотреть, есть ли тут дверь. — Вызвал? — Связи все еще нет, — «порадовал» Коннор. Он, конечно, стопроцентно не ошибался, но Гэвин на всякий случай достал мобильник и проверил. Мда, теперь стало понятно, почему телефон у него не отобрали. — Что ж, мы официально в жопе, — резюмировал он. И Коннор сказал: — Ага.   Масштаб бедствия стал понятен через пару часов. Внутри было адски холодно, и Гэвин сперва начал приплясывать, потом засовывать руки подмышки, а лицо у него онемело практически сразу. В этом долбаном холодильнике не нашлось ничего, намекающего на выход — единственная дверь была плотно забаррикадирована снаружи, окна отсутствовали, до люка наверху допрыгнуть не мог даже Коннор, а сваленные друг на друга туши особо не помогали, да к тому же этот люк был плотно закрыт. И сверху находились вооруженные люди, которые их сюда и отправили. Спасибо, хотя бы свет от тусклой лампочки не давал потеряться в темноте, но холод пробрал Гэвина насквозь, и свет уже не особо радовал. В нем было хорошо видно туши, а туши намекали на судьбу оказавшихся тут несчастных. Они облазили каждый квадратный дюйм этого проклятого холодильника. В голову Гэвина даже начали заползать какие-то черные мыслишки, что они отсюда и не выберутся, и потом, годы спустя, тут найдут его труп и отрубившегося от разрядки Коннора в обнимку со свиной тушей… — У меня есть одна идея, — сказал Коннор, сжимая руки Гэвина в своих, и ладони у него были чуть теплыми, но Гэвина все равно обжигало, так сильно он замерз. Хотелось присесть отдохнуть… — Гэв, сосредоточься! Последнее он рявкнул так громко, что Гэвин моментально проснулся. — Какая идея? — Нашел кое-что, — сказал Коннор. Вид у него был точно такой, какой бывал, когда в голову ему приходило что-нибудь безумное. И, возможно, грозящее жертвами. И, возможно, самоубийственное. Но выбирать-то им было не из чего? — Валяй, — сказал Гэвин. Оказалось, что под покрытыми инеем панелями Коннор нашел несколько проводов со штекерами, и только когда он принялся шарить пальцами по затылку, Гэвин сообразил, что именно он собрался делать. — Ты пизданулся? — прямо спросил он. И закашлялся, потому что грудную клетку сдавило как будто обручами. — Хочешь замерзнуть насмерть? Лучше помоги. Только тут до затуманенного холодом мозга Гэвина дошло, что Коннор тоже какой-то… вялый, и его пальцы, из которых Гэвин выдернул шнур, теперь были ничуть не теплее пальцев Гэвина. И как только это все до Гэвина дошло, жопа, и так безрадостная, моментально стала в сто раз глубже. — Блядь, — сказал Гэвин. Добавить тут было нечего.   С помощью проводов Коннор не сжег себе мозги и даже смог открыть небольшой грузовой люк, до этого прячущийся подо льдом, а через люк они с Гэвином протиснулись наружу, в какие-то складские помещения, через которые смогли пробраться в другие помещения, к счастью, ни с кем не столкнувшись: оружие у них отобрали, к тому же Гэвин не чувствовал ног и рук и не был уверен, что способен хоть на какое-то сопротивление. Но пока все шло неплохо, и они переулками петляли между заброшенных фабричных зданий, где нашли убежище ублюдки, в лапы которых они неосторожно попались. В руки возвращалась чувствительность, в сердце — ярость на этих засранцев, а в душу — уверенная надежда, что сейчас они выберутся, вызовут помощь и всем тут надерут… Тогда-то Коннор и стал спотыкаться. — Эй, — Гэвин удачно схватил его под локоть и выровнял, — ты чего? Коннор никогда не спотыкался. Даже вообразить такое было невозможно. — Все нормально. Почему это всегда звучало как начало больших проблем? Гэвин надеялся уже на конец больших проблем! — Эй! — прошипел он, когда Коннор споткнулся снова и на этот раз схватился рукой за стену, потому что Гэвин его не держал. — Что за?.. — Все нормально! Сначала нам надо выбраться! А потом он согнулся пополам и схватился за грудь, пуговицы полетели на растрескавшуюся мостовую быстрее, чем Гэвин успел моргнуть глазом, а Коннор уже расцарапывал пластину на груди. Кольцо регулятора мигало красным, и это было пиздец как жутко. — Эй, эй! Что такое? Что блядь происходит?! Конор с заметным трудом выпрямился. — Достань его, — прошипел он, — достань, скорее… — Ты с ума сошел? — отшатнулся Гэвин. — От холода двинулся своим умным процессором?.. — Его надо переустановить! — Коннор пытался сам его достать, но руки, похоже, слушались его еще хуже, чем у Гэвина, и эта хрень все еще горела красным и теперь мигала… Гэвин неуверенно протянул руку… — Скорее!.. И так Гэвин оказался с ебучим регулятором в руках в ебучем переулке, куда в любой момент мог завалиться отряд вооруженных отморозков, пока Коннор корчился, кусая пальцы, и уж если это была не полная абсолютная задница, то что тогда было бы полной? Даже думать об этом не хотелось. — Ставь, — выдавил Коннор, дергая его за руку. Гэвин толкнул регулятор на место, с облегчением глядя, как тот загорается голубым. Интересно, у него остались не седые волосы? — Потратил энергию, разрядился. Не смог держать подогрев. И тириум… стал вязким… Можно подумать, эти объяснения о чем-то говорили Гэвину. Что ему говорило — так это то, что пальцы у Коннора были такими же холодными, как прежде. Да и деталь была не то чтобы теплой. — Что нам делать? — перебил он. — Нужно согреться. Нужно найти укрытие.   Это дерьмо с регулятором происходило еще трижды, пока они искали укрытие среди этих одинаковых зданий. Повезло, что некоторые заброшки какие-то бездомные в свое время явно пытались использовать под жилье, а может, эти бандиты тут отдыхали в свободное от злодеяний и замораживания полицейских время, — но когда удалось найти несколько закрытых помещений и их до сих пор никто не поймал и не пристрелил, Гэвин трясся весь уже не столько от холода. — Охуенный просто прототип, — цедил он, грея эту ебучую деталь под рубашкой, пока Коннор до боли сжимал его запястье, — охуенно надежная конструкция, — шипел он, засовывая эту штуку на место. Ему хотелось безобразно реветь, но он держался. В конце концов, не из него тут органы вынимали. — Как вообще можно тебя согреть? Горячей воды в этих прибежищах бомжей и отморозков не водилось, как и электрообогревателей и прочих роскошеств, костер разводить было идеей так себе — вполне может быть, что отсутствие их замороженных трупов уже обнаружили и ищут их по следам. В голову приходило только одно. — По старинке, — бормотал Гэвин, сцепляя руки на спине Коннора и закрывая глаза. Он не то чтобы часто ходил в походы в холодном климате или отдыхал в горах, но все равно ничего больше в голову не приходило. — Прикинь, если нас возьмут голыми, вот будет потеха… — Голыми мы там долго не протянем, — сказал Коннор ему в шею. Он вроде как становился теплее. Вроде как. По крайней мере, эта свистопляска с регулятором на время прекратилась. Гэвин, конечно, все равно уже был весь седой, но все же… — Голыми будем жарко трахаться — так, что свиньи оттают. Шутка была так себе, обычно у Гэвина бывали получше, но Коннор все равно засмеялся, щекоча его подбородок волосами и тоже сцепляя руки на его спине. Гэвин грудной клеткой чувствовал биение его насоса, вроде бы во вполне нормальном ритме. — А что, я так горяч, что у тебя внутри все уже оттаяло, — заявил Гэвин довольно. — Обращайся! — Обязательно. В следующий раз сразу же начну скидывать одежду, — Коннор хмыкнул и поцеловал его в шею — без страсти, мимоходом, но у Гэвина у самого от этого все внутри оттаяло, а дерьмовый день сразу стал казаться если и не хорошим, то уже все-таки не полным отстоем. — Связь появилась. Я вызвал помощь. Ого, а жизнь-то налаживалась. Их пока не расстреливали, не засовывали в холодильник, и подмога была на подходе! И Коннор совершенно точно был теплее, чем прежде. — Попробуем найти тут электричество, подзарядим тебя? — радостно предложил Гэвин, скидывая одеяло. — А то как же там будут делать наши наггетсы без нас?