"Полюби себя/меня"

Вечер пятницы, день, когда можно позволить себе ненадолго отвлечься от школьной рутины, забыть о груде папок на учительском столе и стопок тетрадей с непроверенными домашними заданиями. Мин Юнги каждую пятницу считал минуты до окончания рабочего дня, чтобы, наконец, расслабиться. Каждую такую пятницу у него это получалось, благодаря ему… - Хён! – от звука мужского голоса за спиной на душе мгновенно становится легче. И пусть в баре, где Юнги ждал его довольно шумно, этот голос он услышит за километр. Мин слабо улыбается и допивает виски, что плещется на дне гранённого стакана, что он почти весь успел опустошить в процессе ожидания. Он не оборачивается, знает, что уже через секунду холодные, после пребывания на улице, мужские руки обнимут его за плечи. - Ты холодный, как лёд, что лапаешь? – возмутился мужчина, но на самом деле был совсем не против. - Так закажи мне выпить, чтобы я согрелся, - отзывается пришедший и садится рядом, широко улыбаясь, - Или улыбнись мне, тогда моё сердце точно растает, как кубики льда в твоём стакане… - Я куплю для тебя перчатки, Хосок, - хмыкая и заказывая мужчине выпить, отзывается Мин. – Ты сегодня задержался. - Репетиция затянулась, - отхлебнув виски и забавно поморщившись, ответил Хосок и, улыбнувшись во все свои тридцать два, добавил, - Простите за опоздание, учитель. - Платишь сегодня ты, - говорит Юнги и демонстративно ищет, чего бы ещё заказать. - Чёрт, уже третий раз подряд, - наигранно возмущается тот. - Это научит тебя приходить вовремя. В твоей школе искусств вообще знают, что такое пунктуальность? Или все приходят и уходят когда хотят? – подперев рукой подбородок и изучая пьющего Хосока чуть сонными глазами, спросил Мин. - Что ты можешь понимать? Мы натуры творческие, - отвечает мужчина, нисколько не обидевшись, и начинает болтать без умолку о рабочем дне и о том, почему он задержался на репетиции. Юнги слушает его, кивает иногда и умиляется с того, как Хосок морщится, отпивая по грамму из своего стакана. Он пить совсем не умеет, но из-за Юнги пытается научиться. Ведь полгода назад именно алкоголь, словно сама судьба, свёл их вместе в этом баре. Мин выпивал после работы, прямо за барной стойкой проверяя тетради и проклиная ручку, что так некстати перестала писать, как появился пьянющий в доску Хосок и попросил вызвать ему такси. Он был болтлив и постоянно рассказывал о том, что вообще-то не пьёт, но у него сегодня есть повод – его танцевальная группа заняла первое место в конкурсе. Тогда-то Юнги и узнал, что перед ним коллега. Хосок был хореографом в детской школе искусств и души не чаял в своих детках. Он был профессионалом своего дела, танцор от макушки и до кончиков пальцев. При первой же встрече Мин отметил и гибкое поджарое тело, и упругие бёдра, а главное пластичность, с которой его новый знакомый падал, ковыляя до такси. Юнги и сам не понял, как пятничные встречи в этом баре стали каждонедельной традицией, но он точно ни на что бы их не променял. Ведь из холодного в Хосоке были только руки, в остальном это был самый тёплый человек на свете. Всё, что ему было нужно, чтобы настроение Мина улучшилось, это улыбнуться и рассказать о том, как прошёл его день. Юнги нуждался в этом мужчине, он заряжал его как солнце заражает солнечные батареи. Хосок, словно крепкий кофе с утра после бессонной ночи, бодрил Юнги, когда тот чувствовал, что устал и эмоционально вымотан. Они были разные по натуре, отличались характерами и своим образом жизни. Но, чёрт, ладили прекрасно, и были друг для друга как недостающий кусочек пазла, собирающий полную живописную картинку их жизни. Никто из них не говорил вслух о том, что между ними, потому что и сам не знал. Это дружба? Определённо. Что-то большее? Возможно. Они нужны друг другу? Очень. Так кто они друг другу? А, хрен его знает. Ни Хосок, ни сам Юнги не решались повешать ярлык парочки на свои длительные отношения. Весь вечер, плавно перетекающий в ночь, Мин, как всегда, наслаждался приятной компанией танцора, лицо которого забавно покраснело после выпивки, а ещё он то и дело замолкал, впадая состояния транса, но икота, как правило возвращала его в наш мир. Это выглядело смешно и мило, что вызывало у Мина тихий глухой смех. Мысли о том, что пора с ними что-то делать начали посещать Юнги только сегодня, хотя раньше его всё вполне устраивало. Причину этому он так и не нашёл. Он и сам не заметил, как стал изучать взглядом сидящего перед ним человека и прислушиваться к себе, к своим чувствам... Хосок был красив. Красивый, пьяный, с обаятельной широкой улыбкой, немного растрёпанными угольно-черными волосами и живыми глазами, которые то и дело, смотрели в его собственные, даря Юнги очередной заряд энергии. Танцор, не обращая внимания на странный взгляд друга, потянулся к очередному коктейлю, про себя решая, будет ли он на сегодня последним. Плавное и грациозное движение позволило Мину переключить внимание на чужие руки, которые в его памяти всегда оставались холодными, но изящными, с длинными пальцами, которые в данный момент играли с тонкой трубочкой коктейля. Он попытался представить, как эти пальцы касаются его обнажённой кожи и тут же почувствовал, как мурашки покрывают его спину… Чего ждёт? Чего он ждёт уже полгода? - Хосок, проводишь меня до дома? Я чувствую, что достаточно пьян, – неожиданно говорит он. - Как скажешь, хён, - спустя какое-то мгновение отвечает тот, задумчиво отпивая из своего стакана. Хосок смотрит на него растеряно и Юнги понимает почему. Как минимум, потому что самым пьяным из них двоих был точно не Мин. И как максимум, потому что за всё время их знакомства никто никого до дома никогда не провожал. И вот, когда последний заказанный Хосоком коктейль был допит, они неспеша направились на выход. За пределами душного бара, на улице, двух выпивших мужчин встретил осенний дождь. Ни у одного не оказалось зонта и идти под холодными струями воды было довольно отрезвляюще. Крупные капли влаги моментально пропитали пальто Юнги, осели на его очках, не позволяя мужчине отчётливо видеть дорогу и вызывая очередную порцию мата. Хосок лишь смелся, напоминая Мину о том, что он учитель и ему не следует выражаться, а затем всё тем же грациозным движением руки убирал со лба мокрые пряди волос, заставляя Юнги нервно сглатывать. - Я не знал, что ты живёшь так близко, - оказавшись в подъезде типичной новостройки, отозвался Хосок, удивленно хлопая глазами. «Забавно, но мы никогда не были друг у друга дома», - думает Мин и в ответ пожимает плечами. Юнги протирает мокрые линзы очков салфеткой и начинает ощущать лёгкий страх. Он прямо сейчас готов поставить точку в их с Хосоком отношениях. Мин чувствует, что должен сделать это первым, он и сам обязан разобраться в своих чувствах. В конце концов, он взрослый человек, он должен перестать играть в жмурки с самим собой и понять, чего он вообще хочет! - Хосок, - он решительно поднимает глаза и делает шаг, сокращая между ним и другом расстояние. Танцор не двигается, смотрит так, словно лишь ждал этого. Он послушно встречает губы Юнги, позволяет им мягко прижаться, неторопливо попробовать свои собственные, которые после выпитого, были на вкус как коктейль из коктейлей. Мин смакует, нежно облизывает, языком касается податливых губ, которые раскрываются, позволяя углубить поцелуй. Хосок обнимает, прижимает его чуть крепче, скользит ладонью по его груди и касается шеи, незащищенной воротом пальто… «Холодно», - моментально просится в голове Юнги, когда холодные пальцы загребают его мокрые волосы на затылке. Мужчина медленно отрывается от губ напротив, смотрит в чёрные из-за освещения подъезда глаза, а затем видит его любимую широкую улыбку. - Ты тоже не почувствовал? – говорит Хосок, всё еще крепко обнимая его и неровно дыша после поцелуя. Мин качает головой и выдыхает. - Ты классно целуешься, хён, кому-то очень повезёт, - мужчина подмигивает и игриво хлопает по плечу, что против воли вызывает у Юнги улыбку. - Хосок… - Мин хочет объясниться, но его останавливает палец, прижатый к его губам. - Хён, я знаю. Я и сам давно хотел, - говорит Хосок, на мгновение став серьёзным, — Я очень люблю тебя и за то время, что мы знакомы ты стал мне до безумия дорог. Я уже не представляю себя без тебя, хён. Когда я с тобой, мне легко, словно мы познакомились ещё в прошлой жизни, а не в баре полгода назад. Я чувствую, что забота о тебе приносит в мою жизнь смысл, и то, как ты заботишься обо мне, пусть и делаешь это в своей особенной манере, делает меня счастливым. Я всегда жду наших встреч, пусть и опаздываю на них. На самом деле мне нравится, как ты каждый раз мило ругаешь меня за это. Пытаешься быть со мной строгим, а потом улыбаешься. Иногда мне кажется, что я очень хочу влюбиться в тебя… Юнги убирает палец от своих губ и сглатывает подступивший к горлу ком. Ему совсем нечего добавить. Когда говорит Хосок, ему всегда нечего добавить, потому что они всегда понимали друг друга с полуслова, а иногда и слов не нужно было. - Сегодня мы оба доказали себе то, насколько крепка наша дружба…и то, как охрененно мы целуемся, - Хосок в одну секунду становится собой и смеётся. - Блять, я обожаю тебя, - выдыхает Мин и прижимает смеющегося друга к себе. - Ого, хён, никогда не слышал от тебя такого прямого проявления чувств, - удивляется танцор, но в ответ лишь сильнее сжимает мужские плечи, - Мне это очень приятно… В эту ночь Хосок заночевал у Юнги. После произошедшего мужчина понял, какое он сокровище пробрёл в лице друга, который после тёплого душа и ароматного чая, крепко спал на его кровати, смешно раскинув руки в стороны. Мин ни разу не пожалел о поцелуе, ведь он, на удивление, лишь усилил их связь, сделал их отношения крепче, значимее. «Иногда мне тоже кажется, что я очень хочу влюбиться в тебя…», - думает Юнги, ложась рядом и укрывая спящего Хосока пушистым пледом.