Так жить...

— Что-то ты коротковат для штурмовика! Люк смерил взглядом мелкую, но очень наглую принцессу, стянул шлем и фыркнул. — Хочешь сидеть здесь дальше? — светски поинтересовался Скайуокер. — Я могу и вернуться туда, откуда пришел. В глазах Леи мелькнуло замешательство, но девушка взяла себя в руки, резво застучав каблуками в направлении двери. — Не так быстро, — придержал ее за рукав Люк. — Что?.. — Принцесса, — кисло протянул Люк, шустро прилаживая на руки пытающейся сообразить, что происходит, Лее фальшивые наручники. — Ты что, кореллианских боевиков обсмотрелась? Прорва солдат, и мы, прогулочным шагом! Рот закрыла, шагаешь молча, делаешь, что говорят. Все возмущения и возражения после того, как уберемся отсюда. Ясно? — Я… — Ясно?! — рыкнул Люк, глядя в лицо принцессы. Лея фыркнула, но, слава Силе, заткнулась. Люк закатил глаза, выдыхая, — кто б знал, как она его бесила! — напялил шлем, свистнул Хану, и импровизированный конвой зашагал с целеустремлённым видом по коридору. Взревела сирена, штурмовики организованно помчались в разные стороны на перехват возможного противника. Все попытки припахать к этому процессу и Люка с Ханом пресекались утверждением, что Таркин срочно потребовал принцессу. Куда потребовал? Куда потребовал, туда и идут. Их дело — маленькое. Беглецы спокойно, не торопясь, добрались до ангаров, потом до «Сокола», стоящего под парами, встретившего их приветственным ревом вуки и кивком Бена, погрузились и спокойно отчалили под прикрытием суматохи, никем не замеченные. *** Вейдер напряженно всматривался в Силу. Оби-Ван как сквозь перекрытия в космос провалился: тишина и пустота. Отлично помня всю степень коварства и мерзопакостности характера своего бывшего учителя, ситх покрывался холодным потом. Вот Кеноби мелькал на станции, шляясь по коридорам как у себя дома, и никто даже не почесался, клоны ему честь отдавали! А потом, до того, как Вейдер успел добежать, исчез, как его и не было. Явно маскируется, гад. А потом взвыла сирена и стало не до поисков. Когда ситх прекратил бардак, на него налетел Таркин, которому вот прямо срочно понадобилась принцесса. Видите ли, ее высочество уже должна была как следует промариноваться в карцере и стать более сговорчивой. Мофф планировал допросить явную пособницу бунтовщиков, постращать возмездием и дать залп по не успевшей увернуться планете. Руки Таркина аж чесались нажать на гашетку. Вейдер считал эти мысли, не напрягаясь. На фоне воспоминаний о Кеноби представил, что бы сказал по этому поводу его бывший мастер, потом представил Палпатина, последние двадцать лет зашивающегося с делами, спящего по часу в сутки и с хроническим нервным тиком, получающего отчет о взрыве мирной планеты и вое общественности по этому поводу… Рука сжалась в кулак сама собой. Очнулся от размышлений Вейдер, когда Таркин дрыгнул ногой в последний раз и замер, вывалив язык. Тяжело вздохнув, ситх мысленно посетовал на то, что труп моффа — не мусор, под коврик не сметешь, и пошел к себе. Каяться. Если это успеть до того, как безопасники нажужжат в уши Повелителя неправильную версию произошедшего, то мастер даже Молниями кидаться не будет. И вообще. Кеноби на борту не было. Это был глюк. Массовая галлюцинация. А то, что в процессе принцессу как банта языком слизнула… Бывает. Этого убеждения не изменила даже написанная размашистым почерком на белоснежной поверхности медитационной барокамеры надпись «Здесь был Беня». Вейдер колупнул пальцем букву «Б», вздохнул и отправил по комлинку заявку на белую краску. После чего полез в потайной ящик за заветной бутылкой. Пить ему нельзя… но про нюхать никто ничего не сказал. Порция крепчайшей кактусовой бражки отправилась в специальный картридж, Вейдер закупорился в барокамере, отдав приказ не беспокоить. Галлюцинации. Определенно. Он сам видел. ***** Однажды Люк Скайуокер открыл глаза, посмотрел на потолок, потом на пустыню, потом на Мос Эспа… И понял что, как в том старом живодерском анекдоте, так жить нельзя. Так и заявил, глядя вдаль: — Так жить нельзя. Его можно было понять: не каждый день проваливаешься в прошлое, к тому же не своего, а чужого мира. Здешняя реальность по мелочи, но отличалась. Как теперь отличался новый Люк от старого. Впрочем, какой он там новый… В том мире он дожил не до ума, но до седых волос: идиотом родился, идиотом и помер, потому как теперь, после благотворного солнечного удара и лечения у местечкового коновала, те зачатки мозга, что имелись в ушибленной черепушке, начали эволюционировать и пошли в рост, дав возможность начать мыслить как почти разумное существо. Теперь, ковыряясь в вапораторах, чиня разный хлам, валяющийся в сарае, гоняя на спидере по пустыне и наслаждаясь жизнью подростка, живущего на фронтире, Люк наконец начал переосмысливать свое прошлое, отстраненно, как у чужого человека, и хватался за голову, поражаясь своему и чужому идиотизму. А потом, чувствуя, что не справляется, даже поговорил с мозгоправом, живущим в Мос Эспа. Хронический алкоголик, он, тем не менее, был отменным специалистом, и Люку хватило десятка сеансов, щедро оплаченных дядиной кактусовой бражкой, чтобы навести порядок в сознании: тараканы отдельно, мания величия — отдельно. Уже этого хватило, чтобы почувствовать себя гораздо более вменяемым, чем обычно, а уж когда Люк убедился, что это — не его мир, то повеселел окончательно, решив плюнуть на все и не повторять прошлых ошибок. Зато можно было наделать новых, чем он с удовольствием и занялся. — Хватит разврата! Убиваем стюардессу! **** Первым делом Люк решил обезопасить дорогих людей, он не собирался их вновь хоронить. А для этого нужны деньги, а где их взять на Татуине? Пришлось переться в город, а там уже искать того, кто сейчас, и это Люк знал точно, попал в глубокую яму, из которой, если не платить долги, путь один: изображать настенное украшение из карбонита. Хан нашелся быстро, ещё быстрее удалось договориться, поделив будущую прибыль по справедливости, тяжко оказалось выдержать первые пять рейсов: чертова таратайка ломалась в самый неподходящий момент, пока они не накопили достаточно денег на ремонт. А потом… Потом Люк взял дело в свои руки, загнав «Сокол» на одну небольшую верфь, где древний грузовоз перебрали по винтику, почистили, отладили и превратили в корабль мечты. Дорого, зато полностью анонимно и с гарантией. То что надо для будущих звезд на поприще срочных перевозок. После отдачи долга Джаббе Хан стал птицей вольного полета, и напарники, заключившие настоящее соглашение, приняли решение с контрабандой не связываться. Зачем? Есть гораздо более интересный и легальный способ заработать. «Сокол», модернизированный умельцами по самую маковку, показывал чудеса скорости и маневренности, позволяя брать за доставку просто неприличные суммы, настолько, что пришлось думать об охране. И вот тут Люк вспомнил о самом лучшем кандидате на должность тело и имуществохранителя. Оби-Ван Кеноби, выглядящий натуральным бомжом хорошего происхождения, знатно удивился, когда на его пороге возник пятнадцатилетний Люк. И возник не просто так, а с нескромным предложением. Если честно, то Оби-Ван, а теперь Бен, не сильно и сопротивлялся. Во-первых, он всегда был лёгким на подъем, а вообще-то откровенно шиложопым. Во-вторых, сейчас у него был период простоя: пытающиеся организовать Сопротивление бывшие сенаторы активно делили шкуру неубитой банты, и Бен, с лёгкостью просчитывающий эти потуги, решил не мозолить глаза борцам за высокие идеалы, устроив себе отпуск. Ну и за Люком присмотреть. В-третьих, после обстоятельного разговора с Люком бывший джедай в состоянии глубокого алкогольного отравления неосмотрительно дал слово, а протрезвев, пошел его выполнять. Мозгоправ обогатился коллекцией элитного бухла, а Оби-Ван впервые за годы смог внятно разобраться с личными проблемами. Естественно, в долгу он не остался, подогнал Люку сейбер и с десяток камней, из которых удалось выбрать два идеально подходящих, и насел с тренировками. После чего через свои контакты официально зарегистрировал их как перевозчика экстра-класса, а также наемников, и «Сокол» пополнился ещё одним членом команды. А ферма Ларсов обзавелась отрядом боевых дроидов и защитными системами, а также новыми вапораторами. Они брались за все, что приносило хорошие деньги: доставляли богачам редкие деликатесы и срочную почту, перевозили госслужащих и редких животных, охотились на беглецов от закона и увозили их от преследования. А потом в один прекрасный день по комлинку раздались истеричные крики Бейла Органы, и Люк понял, что пора закапывать стюардессу. ***** Лея Органа оказалась ещё дурнее, чем та, которая была его сестрой. Она была наглой, чудовищно самоуверенной и совершенно оторванной от жизни представительницей золотой молодежи. А ещё, к огромному изумлению и облегчению Люка, она оказалась ни разу ему не родней. Люк смахнул пот с лица, выкинул из головы воспоминания о племяннике и прочих ужасах, впихнул принцессу в объятия любящего родителя и пошел советоваться с Оби-Ваном. Частная лавочка — это хорошо, а госмандат — ещё лучше. По его мнению, пришло время откапывать стюардессу. ***** Перенервничавший, а потом отменно полечивший нервишки Вейдер развил бурную деятельность, пытаясь найти своего бывшего мастера. Каково же было его удивление, когда на его личную почту упало письмо с приглашением. Оби-Ван Кеноби предлагал встретиться и обсудить возникшие между ними недоразумения, а гарантом встречи служил некий Люк Скайуокер. Вейдер протер линзы шлема, ещё раз перечитал письмо… И отправил ответное с согласием. После чего отдал приказ на мостик «Палача», а сам полез в аптечку за успокоительным. Не помешает, однозначно. Встреча на заштатной пустынной планетке прошла весело. Вейдер с Кеноби поругались, погонялись друг за другом с сейберами наголо, попили чаю, снова поругались… Люк смотрел и смахивал слезы умиления, так это напоминало милую семейную атмосферу. В конце концов ситх с джедаем выдохлись и сели за стол переговоров, подключив к процессу Палпатина, у которого на голограмме дергались уже оба глаза. Результатом стало соглашение, подкреплённое официальными документами. Оби-Ван Кеноби пошел на повышение, став из бывшего советника и Высшего генерала заместителем Великого визиря, Хана с Чубаккой и «Соколом» приписали к Черной Эскадрилье, а Люк надел форму адъютанта, став личным помощником Вейдера. Палпатин накапал в рюмку сердечных капель, тяпнул и отключился, довольно утирая пот здоровенным черным платком. А Люк понял, что пришло время закопать стюардессу окончательно, и перестать тревожить труп: он не некромант, в конце-то концов! И так жить нельзя. А как можно, он теперь разберётся. И сделает это с удовольствием и в отменной компании. Анекдот. Самолёт разбился на необитаемом острове, выжили два пилота и стюардесса. Через неделю решили: так жить нельзя! И убили стюардессу. Через неделю поняли: так жить нельзя! И закопали стюардессу. Через неделю решили: так жить нельзя! И откопали стюардессу.