***
Город И всё такой же убогий, как и перед его уходом. На улицах нет ни души, потому что время ближе к полуночи, да и намело тут знатно. Сугробы возле похоронного дома вообще приходится миновать с помощью растопляющего снег заклятия. Дверь не скрипит — опять же из-за снега, поэтому Сюэ Ян беспрепятственно проникает внутрь и останавливается, жадно впиваясь взглядом в силуэт Сяо Синчэня, что кажется белее снега и выделяется на его фоне. Он держит ладони над огнём и вполголоса говорит что-то сидящей неподалёку А-Цин. Та напрягается и крутит головой. Сюэ Яну это не нравится — стоит потом вновь проверить, действительно ли она ничего не видит. — Даочжан, ты слышал? Как будто дверь скрипнула? Тот выпрямляется и качает головой, на всякий случай подтягивая к себе Шуан Хуа. — Ты уверена? Я ничего не слышал. И не мог слышать, потому что Сюэ Ян передвигался абсолютно бесшумно! Он снова косится на Слепышку не самым добрым взглядом. — Я хочу проверить, — она срывается с места и размахивает шестом перед собой, так, как будто пытается кого-то отыскать. — Только осторожнее, А-Цин, — Сяо Синчэнь выглядит напряжённо и явно ожидает вердикта со стороны Слепышки. Та, в свою очередь, бодро шагает по двору, неминуемо приближаясь к месту, где стоит Сюэ Ян. Он, конечно, мог бы увильнуть в сторону, но становится даже самую малость интересно. Её шест уже совсем близко, так что вскоре А-Цин должна его нащупать. Однако когда та приближается, а бамбуковый шест вот-вот должен коснуться Сюэ Яна, она замахивается и ударяет со всей силы. — Ах ты мелкая лживая стерва! — с утробным стоном он сгибается пополам, хватаясь за нижнюю часть рёбер — куда пришёлся удар. — Я тебя сейчас укорочу на пару цуней! А-Цин продолжает дубасить его шестом, только теперь искусно делает вид, что бьёт вслепую. От этого сильные удары становятся ещё и хаотичными, и один раз ему прилетает даже в лоб. — Чего припёрся, ублюдок?! — кричит она, в то время как Сюэ Ян пытается выхватить этот проклятый шест. — Оставил нас почти на всю зиму, а теперь зачем-то притащил свою задницу! Небось опять вляпался в какое-то дерьмо и сейчас будешь просить у даочжана помощи! — Сюэ Яну удаётся ухватиться за шест и потянуть его на себя. — Тебя здесь не ждали, ясно?! — А-Цин, А-Цин, успокойся, — Сяо Синчэнь подходит и обнимает её как раз в тот момент, когда дурацкий шест с треском ломается надвое. Слыша это, девчонка захлёбывается слезами, поэтому Сяо Синчэнь присаживается и обнимает её так, что та утыкается ему в грудь и продолжает распускать сопли. — Он сломал его, сломал, — слышится неразборчивое, и Сяо Синчэнь гладит её по голове. — Я и так не вижу, а теперь… Сюэ Ян фыркает с этого спектакля. — Ничего, я сделаю тебе новый, — спокойно говорит даочжан, и ждёт до тех пор, пока А-Цин не приходит в себя и не перестаёт плакать. — Выгони его отсюда, — тихо говорит она, держась за рукав Сяо Синчэня. — Пускай себе катится. — А-Цин, — тот улыбается, — если наш друг пожелал на какое-то время уйти, значит, у него были на то причины. Но не нужно было этого делать, — последняя фраза адресована уже Сюэ Яну и его недавнему поступку с шестом Слепышки. Сюэ Ян вскидывает брови и со странным выражением лица наблюдает за тем, как Сяо Синчэнь отводит А-Цин в дом, а потом вновь появляется на пороге и тащит котелок с уже остывшей едой. — Садись, — мягко говорит он. — Как давно ты ел? Сюэ Ян долго стоит на месте, как будто ноги приросли к земле, а потом всё же садится напротив. — Кажется, давно, — бросает он пресным тоном и сам не знает, почему сейчас злится. — Почему здесь так много еды? Это же явно больше, чем вы со Слепышкой можете съесть. Сяо Синчэнь смеётся, помешивая содержимое котелка. Но руки его отчего-то заметно подрагивают. — Ты очень наблюдателен, — он с улыбкой накладывает разогретую еду в тарелку. — Здесь действительно немного больше, чем нужно нам с А-Цин. Но ты ведь мог вернуться в любой день. Было бы нехорошо, если бы к твоему возвращению на тебя не хватило еды. — Да хватит уже быть таким! — срывается Сюэ Ян. Благо что всё ещё контролирует голос. — Каким — таким? — Сяо Синчэнь приподнимает голову и, кажется, слегка вздрагивает с громкости голоса Сюэ Яна. — Святым. Наивным. Слишком добрым. Я не знаю! — перечисляет он. — Ты что, совсем не злишься? — За что мне на тебя злиться? — Да хоть за всё то, что перечислила Слепышка! — Послушай, — тихо усмехается Сяо Синчэнь, — я не собираюсь на тебя за это злиться. Ты не сделал мне совершенно ничего плохого. — А если сделал? — Правда? И что же это? — эту проклятую улыбку очень хочется стереть парой метких слов, но Сюэ Ян молчит дольше положенного. — Я не знаю, по какой причине тебе так хочется, чтобы все вокруг ненавидели тебя. Это твоё право. Но я не собираюсь тебя ненавидеть. Это право уже исконно моё. Сюэ Ян вдруг подаётся вперёд, хватая Сяо Синчэня за руку. — Никогда? — спрашивает он глухо, чуть было не позабыв изменить голос. — Даочжан, обещаешь? — Конечно, — кивает тот, и тогда Сюэ Ян разжимает пальцы, принимаясь за еду.***
Найти бамбук в этой глуши оказывается задачей примерно такой же непосильной, как найти логику в мыслях и действиях Сяо Синчэня. Но Сюэ Ян упрям в своих поисках, поэтому спустя несколько дней очередного отсутствия, — уже по достойной по мнению Слепышки причине — он возвращается в похоронный дом с новым бамбуковым шестом. Этот выглядит достойнее сломанного, так что А-Цин тут же забывает о своих недавних обидах и носится по двору, раздражающе стуча шестом по земле. Не то чтобы Сюэ Яну было дело до обид Спепышки, которую теперь он считает ещё и лгуньей, но Сяо Синчэню есть дело, поэтому пришлось повозиться. Когда А-Цин уносится гулять в город, Сяо Синчэнь поворачивается к Сюэ Яну: — Я очень рад, что вы помирились. Спасибо, что сделал это. — Да у неё рот не закрывался последние недели, — фыркает он. — Что мне ещё оставалось делать? — А-Цин просто была расстроена. Она очень скучала по тебе, — на резонные возражения он взмахивает рукой. — Да, это так. Несмотря на то, что она иногда ведёт себя грубо, она привязана к тебе не меньше, чем ко мне. — А даочжан скучал по мне? — спрашивает Сюэ Ян, пропуская мимо ушей большую часть услышанного. — Что за вопросы? — улыбается Сяо Синчэнь. — Конечно, я скучал. Губы Сюэ Яна растягиваются в улыбке, полной предвкушения: — Тогда нам стоит отметить моё возвращение! — О чём ты? — В своём недолгом странствии мне посчастливилось приобрести кувшин отличного сливового вина. Выпьешь со мной, даочжан? — спрашивает он, с интересом вглядываясь в изменения лица напротив. — Прости, но в этом я не смогу составить тебе компанию, — Сяо Синчэнь качает головой. — То есть ты так жесток, что позволишь мне напиться и умереть от тоски в одиночку? Тот искренне смеётся: — Мой путь самосовершенствования запрещает подобное. К тому же, я никогда не пробовал вина, поэтому опасаюсь того, что могу повести себя недостойно. — Мы просто не скажем ничего этому твоему пути, — откровенно хихикает Сюэ Ян и тянет Сяо Синчэня за руку, садясь вместе с ним на ступеньки у входа в похоронный дом. Он проворно — пока настрой даочжана никуда не улетучился — наполняет две чаши. Сяо Синчэнь выглядит задумчиво, и Сюэ Ян чуть хмурится. — Ладно, даочжан, я ведь не заставляю. А то потом того и гляди придут все твои наставники — где бы ты там ни обучался — и поколотят меня. — Не придут, — смеётся Сяо Синчэнь так, что его щёки заливает лёгкий румянец. — У меня была всего одна наставница, и единственное, что она говорила — это то, что во всём в жизни необходимо знать меру. — О-у, — тянет Сюэ Ян. — Ну и что с тобой не так-то? Ну в смысле — знай себе меру, кто ж тебе запрещает-то! — Это был мой выбор, — улыбается он. — Но сегодня мы и правда можем позволить себе отметить то, что ты вернулся домой. Сюэ Ян ощущает, как неприятно щемит сердце, и снова молчит. Эта жалкая развалина — его дом? Что за чушь? Только кто-то вроде Сяо Синчэня может изречь подобное с полным уверенности лицом. — Другое дело! — восклицает он весело и как можно более непринуждённо. — Ну как? — Необычно, — заключает Сяо Синчэнь спустя какое-то время. — Но вкус кажется мне приятным. — Я купил его в одном городке, когда уже шёл обратно, — начинает рассказывать Сюэ Ян. — Гуй, я даже названия того города не знаю! Его ещё такая река огромная огибает, и всё как раз к Юаньсяоцзе было украшено. Одним словом — тебе бы понравилось! Сяо Синчэнь издаёт смешок. — Ну ладно, — фыркает Сюэ Ян, не забывая наполнить чаши по второму кругу, — я рассказал бы так, что тебе бы понравилось. Он рассказывает про ещё несколько мест, где бывал: на деле обычно Сюэ Ян нигде не задерживался более одной ночи или пары дней, то проходя города, когда отправлялся на поручения Цзинь Гуанъяо, то, когда преследовал свои цели. Суть одна — он не наслаждался красотами, просто всегда имел хорошую память. — Даочжан, — спрашивает Сюэ Ян, умело подведя к этому вопросу, так что тот едва ли мог прикопаться, — а ты куда потом планируешь отправиться? Тот молчит, перебирая пальцами пустую чашу. — Я пока не думал об этом, — говорит он тихо. — Думаю, я останусь до тех пор, пока буду нужен кому-то из вас. Сюэ Ян берёт чашу из его рук и наливает им обоим, выпивая своё вино ещё до того, как отдаёт вторую чашу даочжану. Обычно он не чувствовал выпитого, как минимум потому, что и пил-то не часто, считая, что эта дрянь притупляет бдительность. А сейчас голова совсем чуть-чуть идёт кругом. — Ты ничем нам не обязан. — Это не так, — Сяо Синчэнь мягко улыбается, и при взгляде на эту улыбку хочется пойти и повеситься на ближайшем пригодном для этого дереве. — Во-первых, вы с А-Цин ничем меня не отягощаете. А во-вторых, вы мне как семья, а где семья, там и обязательства. Сюэ Ян давится вином и кашляет на весь двор, так что Сяо Синчэнь обеспокоенно кладёт руку ему на спину. — Ты в порядке? — хоть его щёки слегка порозовели, в целом Сяо Синчэнь ведёт себя так же, как и обычно. — Да, ещё бы, — хрипит он, потому что горло всё ещё саднит от недавнего приступа кашля. Нужно срочно перевести эту опасную тему. — Даочжан, а я вспомнил кое о чём. Ты мне до сих пор должен одно желание за спасение твоей жизни! — Я не забыл, — кивает тот. — Могу я поинтересоваться: специально ли ты ждал вплоть до этого момента, чтобы напомнить об этом? — Может специально, может и нет, — Сюэ Ян безразлично ведёт плечами. — Но тебе теперь не отвертеться. — И не подумаю! — отвечает Сяо Синчэнь так уверенно, что теперь ещё вопрос, кто кого решил спровоцировать. Сюэ Ян широко улыбается: — Тогда прежде ещё выпьем. — Мне достаточно, — качает тот головой, — если только твоё желание заключается не в этом. — Я не стал бы тратить его так бездарно! — Нет, тогда что же? — его улыбка слишком уж вызывающая, поэтому даже если Сюэ Ян до этого и мог помыслить о чём-то безобидном в этом дурацком желании, то теперь думает, что бы такого пожелать. В голову не приходит ничего стоящего. Сяо Синчэнь всегда такой чистый и благородный, что даже каким-то дурацким поступком его едва ли можно будет сильно опозорить. — Неужели ты начал этот разговор, даже не имея конкретной цели? — Конечно нет! — уязвлённо восклицает Сюэ Ян. — Каковым будет твоё… — Поцелуй меня! — выпаливает он, и первоначальный восторг от внезапной идеи быстро сменяется ошарашенностью на собственном же лице. На кой ему понадобилось, чтобы этот святой идиот целовал его? Может… для мести? Да! Это определённо будет весело: посмотреть на выражение лица Сяо Синчэня, когда тот поймёт, что когда-то по доброй — почти — воле поцеловал Сюэ Яна! Опомнившись, он переводит взгляд на даочжана, который выглядит справедливо удивлённым. — Что за странные у тебя шутки? — спрашивает тот; в голосе по-прежнему слышится улыбка. — Может странные, может не странные, — Сюэ Ян улыбается в предвкушении, — но обещание есть обещание! — Хорошо, — кажется, что Сяо Синчэнь соглашается слишком быстро, но это не так уж и волнует. Сначала он протягивает ладонь и опускает ту на лицо Сюэ Яна, а потом придвигается ближе и действительно целует. Сюэ Ян сказал бы, что пытается поцеловать, потому что опыта у него в этом явно не то, чтобы много. Но всё это как-то теряется на фоне понимания, что Сяо Синчэнь просто взял и сделал это, даже не стал говорить ничего на тему нравственности. А ещё спутались все первоначальные мысли на эту тему, сердце сильно бьётся прямо в горле, и он злится от того, что больше не чувствует тепла на своих губах. Сюэ Ян не ждёт, пока Сяо Синчэнь что-то скажет, и уже сам обхватывает его лицо, подаётся ближе и затягивает того в долгий и глубокий поцелуй. И Сяо Синчэнь отвечает, касается пальцами его лица, пытаясь по-своему рассмотреть. И Сюэ Ян вдруг понимает, что ему это нравится. Он так увлекается, что чуть было не пропускает момент, когда их руки почти соприкасаются вместе. Сюэ Ян успевает отдёрнуть ладонь в перчатке. Это было бы самым позорным способом попасться на лжи. — Думаю, твоё изначальное предложение имело смысл, — вдруг заявляет Сяо Синчэнь и сам тянется к кувшину с вином. Вид у него странный, нельзя понять, что конкретно он думает о произошедшем. Сюэ Ян смеётся и как ни в чём не бывало продолжает болтать, замечая, что даочжан ведёт себя тоже как прежде, словно ничего особенного и не произошло. По сути, ничего особенного и правда не произошло, но… всё это как-то не укладывается в голове. Слышится скрип двери, а потом возмущённый голос А-Цин разносится чуть ли не над самым ухом. — Вам стоит напомнить, который сейчас час? — Чего разоралась, Слепышка? — тянет Сюэ Ян. — Мы с даочжаном просто заболтались и не заметили, как стемнело. Сама-то где так долго шлялась? — Заболтались, — фыркает А-Цин и как будто ненамеренно задевает пустой кувшин из-под вина, который с глухим стуком скатывается по ступенькам. — Вот я прямо слышу, как вы заболтались. Как бесстыдно, — восклицает она, — прямо перед юной девой! — Ты бы лучше вспомнила о том, что ты юная дева, когда в следующий раз решишь срезать чужой кошелёк! — кричит ей вслед Сюэ Ян. — Что ты сказал? Может мне спросить у тебя, каким таким чудом ты нам мяса на прошлой неделе притащил? — Прекратите, — наконец-то вмешивается Сяо Синчэнь, — об этом всём поговорим в другой раз. А-Цин, ты голодна? — Конечно, голодна, — обиженно фыркает она, — но вы развлекайтесь и дальше. Сюэ Ян смеётся ей вслед, но тащится за Сяо Синчэнем, вознамерившимся готовить ужин. — Даочжан, я, конечно, всё понимаю, но дай-ка мне нож, я не собираюсь потом собирать твои пальцы по всему дому, — говорит он с откровенным скепсисом. Сяо Синчэнь, вроде бы уже и не выглядит выпившим, но опасения на его счёт всё ещё имеются. У самого Сюэ Яна хоть пара глаз в наличии. Тот смеётся, но нож всё-таки отдаёт, а потом занимает то место, где в обычные дни сидит Сюэ Ян, когда Сяо Синчэнь готовит еду. — Насчёт того, что произошло, — говорит он вдруг, когда постукивание ножа о дерево становится совсем уж монотонным. Сюэ Ян не прерывается, но внимательно слушает. — Я просто хотел сказать, что всё в порядке. — В порядке? А, ну да… в порядке, — хмыкает Сюэ Ян. Если для Сяо Синчэня в порядке целоваться с тем, чьё имя он даже не знает, то у Сюэ Яна для него плохие новости. Нет, не то чтобы для этого обязательно нужно знать дурацкое имя, но ведь это же Сяо Синчэнь. Неужели ему и правда нет никакого дела до личности своего безымянного друга? — Я сказал это для того, если ты вдруг будешь чувствовать себя не очень хорошо после случившегося. — Я чувствую себя отлично, даочжан! — Хорошо, — Сяо Синчэнь улыбается ему и больше не говорит ни слова. — Я думал, что ты откажешься, — всё-таки бросает он и с интересом ждёт ответа. — Почему я должен был отказываться? Я ведь дал своё слово, — произносит он так спокойно, как будто это само собой разумеющееся, и с улыбкой добавляет: — К тому же я не был против. Пойдём есть, — Сяо Синчэнь поднимается и, взяв поднос с тарелками, уходит в комнату, а Сюэ Ян какое-то время так и остаётся сидеть на кухне со странным выражением лица. За всё это время Слепышка уже успела уснуть, поэтому сейчас сонно скребёт по тарелке и порой зевает. От жаровни исходит единственное в этом доме тепло, и все они сидят к ней как можно ближе. Тишина затянулась, а на улице снова метёт. Первая не выдерживает А-Цин: — Что вы такие скучные сегодня?! — она отставляет тарелку. — Давайте хоть поиграем во что-то! Всё равно истории нормальные рассказывать не умеете. — А-Цин, — Сяо Синчэнь, кажется, выныривает из какой-то полудрёмы, — уже поздно. — А сами-то развлекались весь день! — Ладно, — он идёт на попятную, — во что ты хочешь поиграть? — Даочжан, ты за сегодня ещё не наигрался? — хмыкает Сюэ Ян. — Будем рассказывать секреты по очереди, — воодушевлённо начинает А-Цин. — Кто не скажет на счёт «десять», тот… — Ночует на улице в снегу, — заканчивает Сюэ Ян. — Да! — подхватывает А-Цин. — Нет, — категорично качает головой Сяо Синчэнь, явно поражённый таким единством вечно цапающихся сожителей. — Никто не будет ночевать на улице. — Ладно, — бурчит Слепышка себе под нос, — скукота с тобой. — Вот и начинай, раз такая умная! Не скажешь на счёт десять — я тебя просто чем-то огрею. — Друг мой, А-Цин, давайте мы будем играть без того, чтобы кого-то чем-то огреть, — смеётся Сяо Синчэнь. — Тогда пропадает весь азарт, даочжан! — В кой-то веки я согласна с этим козлом, — кивает А-Цин. — Ладно, я начинаю. Однажды я слышала, что в город, где я с даочжаном встретилась, приезжал сам император. Ай! За что, придурок?! — Ага, а тем императором был я! — издевательски смеётся Сюэ Ян. — Кажется, ты сама всем сказала говорить правду, а не плести какую-то хрень. — Но я правда слышала! — возмущается Слепышка. — Ладно, может, и не император, но тот человек был очень-очень богатым. Так говорили. — Хорошо, А-Цин, — Сяо Синчэнь гладит её по волосам. — Что ж, в детстве я часто убегал из владений моей наставницы, чтобы посмотреть на город, в котором жили не-заклинатели. — Ха! — не сдерживается Сюэ Ян. — Счёт до десяти уже пошёл, умник, — вставляет А-Цин и ему приходится задуматься. В голову не приходит совершенно ничего. — Ладно, то мясо на прошлой неделе я действительно спёр из лавки старика Су Джу. А-Цин заливается ликующим смехом: — А я говорила! Слышал, даочжан? А нам-то заливал! — Слепышка, ты бы не заговаривалась, — предостерегает её Сюэ Ян, насмешливо глядя в белёсые глаза. — А этот урод сам виноват. Мы злобный призрак его жены упокоили, а его жаба давила скидку сделать. — Врежь ему, даочжан! — веселится Слепышка, вручая Сяо Синчэню свой бамбуковый шест. — Нет, А-Цин, — качает головой тот, — ты же сама сказала, что в этой игре мы должны в чём-то признаваться. Наш друг не нарушил правил игры. А об остальном, — он поворачивается туда, где сидит Сюэ Ян, — я поговорю с ним позже. Сюэ Ян закатывает глаза, зная, что «разговоры» Сяо Синчэня затягиваются на многочасовые нудные лекции. Так проходит несколько кругов, в основном ничего интересного: Слепышка раз за разом выдумывает ерунду пуще прежней, Сяо Синчэнь говорит что-то настолько очевидное, что не вызывает ни малейшего удивления, а Сюэ Ян, в свою очередь, старается говорить только то, что не сможет вызвать подозрений относительно его прошлого. Однако в один момент он так сильно задумывается, что пропускает свою очередь говорить. От удара бамбуковым шестом его спасает только отточенный инстинкт самосохранения, поэтому шест Сюэ Ян тут же перехватывает, даже не глядя в сторону А-Цин. — Пусти! — возмущается Слепышка. — А ты не маши им почём зря, если не хочешь, чтобы и этот сломал, — бросает он раздражённо, потому что только что охватившие его мысли не приносят ничего, кроме раздражения и злости на девчонку, что начала эту дурацкую игру. Может, она знала, что Сюэ Яну есть что скрывать? Или, может, взять и выложить даочжану её секрет? Вот тогда он бы с удовольствием посмотрел, как округляются её белёсые глаза. — Успокойтесь, — просит Сяо Синчэнь, слыша их перепалку. — Но он ничего не сказал! Я должна ему за это врезать! — Сейчас скажу, Слепышка, — улыбается той Сюэ Ян, незаметно подтягивая к себе Цзян Цзай. — Ну и? — она вскидывает брови в ожидании чего-нибудь эдакого. — Я — Сюэ Ян. Воцаряется гробовая тишина, и только углям в жаровне, кажется, совершенно наплевать на недавнее заявление. Они продолжают себе потрескивать. — И что ты хотел этим сказать? — фыркает А-Цин. — Тоже мне откровение. Ещё мне говорил, что я несу чушь. — А-Цин, иди, пожалуйста, в комнату, — голос даочжана звучит так глухо, как будто он еле сдерживает тошноту. И это, скорее всего, правда. А ещё с его губ полностью исчезла недавняя мягкая улыбка. — Мы уже в комнате, — А-Цин хмурится, видимо, пытаясь понять, что не так с Сяо Синчэнем. — Тогда на кухню. — Даочжан, да что случилось то?! Тебе имя его знакомо что ли? — А-Цин. Выйди. — его голос впервые за всё время не терпит пререкательств, поэтому ей не остаётся ничего, кроме как подняться и, постукивая шестом, скрыться из виду, что-то бурча себе под нос. Сюэ Ян теперь молчит, по сути, он знает, что ждёт его дальше, поэтому не видит смысла лишний раз трепаться. Сяо Синчэнь попытается его или убить, или связать и потащить на суд. Пройдённый этап. Одно не понятно — какого гуя он сказал это? Почему опять повёлся на поводу у этого странного чувства? Собственная глупость сейчас кажется ему достойной более клятой ненависти, чем персона Сяо Синчэня. — Так и будешь сидеть истуканом? — спрашивает он, когда время начинает тянуться раздражающе медленно. — Или тебе меч в руки вложить надо? Сяо Синчэнь вздрагивает и пытается нащупать Шуан Хуа; каждое его движение выглядит хаотичней предыдущего. Губы плотно сомкнуты, а на бинтах, покрывающих глаза, начинает расплываться кровь. — Почему? Вопрос глупый, впрочем, чего ещё ожидать? — Я желал отомстить тебе. Неужели непонятно? — Почему ты сказал? Непохоже на то, что ты был готов признаться мне сейчас. — Сказал, когда захотел. Вот уж не тебе было решать, — бросает зло Сюэ Ян. Назойливое ощущение, что всё идёт не по плану, начинает грызть с новой силой. — О, что ж… понятно, — губы Сяо Синчэня кривятся, а сам он, надо сказать, знатно похож на покойника. И как будто считав мысли Сюэ Яна, он тянется ладонью к губам, касается их и тут же отдёргивает руку, словно сильно обжёгся. — О чём думаешь, даочжан? — ехидно спрашивает Сюэ Ян. — Ты… — Сяо Синчэнь вскидывает Шуан Хуа; несмотря на его слепоту, остриё на удивление нацеливается прямо на Сюэ Яна. Но тот даже не удосуживается отодвинуться. — Наигрался? — Если уж честно, то не очень, — говорит он чуть жалобным голосом. — О, так может продолжишь? — удивительно, но Сяо Синчэнь, оказывается, знает, что такое сарказм. Однако его губы больше дрожат, чем кривятся в издёвке. — Ну а ты разве не собираешься заковать меня, потащить на суд или зарезать? Помнится, раньше ты был не прочь помахать мечом. Что же изменилось, даочжан? — Я спас тебя и не стану наносить удара. По крайней мере до тех пор, пока ты сам на меня не нападёшь. Сяо Синчэнь убирает Шуан Хуа обратно в ножны и тяжело сглатывает. — Ну и идиот. — Что, прости? — Идиот говорю, — по слогам повторяет Сюэ Ян. — Если бы раньше поинтересовался о том, кто я такой, то и проблем бы не возникло. — Я… — Сяо Синчэнь выглядит ещё более бледным, — должен подумать. Сюэ Ян только разводит руками, когда тот просто уходит прочь, даже не взяв с собой Шуан Хуа.***
Снега намело так много, что весь город похож на огромный сугроб без конца и края. Проклиная всё на чём свет стоит, Сюэ Ян пробирается сквозь заносы, порой замечая, что особо докучливые до чужих дел жители города И высовываются в окна, чтобы посмотреть, кого это несёт по улице в такую погоду. Он обходит всё от и до, выходит за пределы города и начинает спускаться по горному тракту, который теперь совершенно неотличим от остальной местности. Сорваться в какой-то овраг отсюда можно за нечего делать. Сяо Синчэня он находит, когда желание повернуть обратно и наплевать на всё становится непреодолимо сильным. — У тебя совсем что ли с башкой не лады? Ты тут смерти от обморожения решил дождаться? Сяо Синчэнь, слыша его голос, тут же подскакивает и хватает Сюэ Яна за рукав. — Где А-Цин? — спрашивает он с беспокойством. — Ты ей ничего не сделал? Отсмеявшись, Сюэ Ян вскидывает бровь: — Если так боишься, то зачем нужно было уходить гуй знает куда? — Я… не подумал, а потом, — Сяо Синчэнь опускает голову, как будто его только что уличили в чем-то постыдном, — не смог найти дорогу назад. Из-за снега я совершенно не мог узнать эту местность. — Из-за снега и я её едва ли узнаю, — язвительно отзывается Сюэ Ян, протягивая даочжану Шуан Хуа. — И где это видано, чтобы убийца бегал за своим палачом, чтобы отдать тому его оружие? Маленькая пещера, едва ли способная уместить двоих, кажется самым настоящим оазисом в пустыне. Сюэ Ян, несмотря на сопротивление, тянет Сяо Синчэня в её сторону. Тот пытается то ли просто вырвать руку из чужой хватки, то ли ещё и заодно врезать своему бывшему безымянному другу. — Даочжан, ну хватит, — он закатывает глаза. — Дойдём туда, где хотя бы снег не будет так валить, и уже можешь меня побить за сегодняшний день. — Я не собираюсь тебя бить, — отвечает Сяо Синчэнь и наконец-то позволяет довести себя до злополучной пещеры. Чуть больше часа они сидят в абсолютной тишине, только снег шуршит за пределами, всё больше и больше заметая вход, который как не расчищай — всё равно наутро будет полностью похоронен под снежным завалом. Сяо Синчэнь сидит в позе, напоминающей позу для медитации, он размеренно дышит, и спустя какое-то время его чуть посиневшие на кончиках пальцы вновь приобретают нормальный оттенок, а щёки немного розовеют. Не успевает Сюэ Ян подумать о том, что это неплохая идея, как его руки вдруг обхватывают и без предупреждения тянут вперёд. — Эй, отстань! Ты что задумал? — от неожиданности он вырывает ладони, отшатывается к стене и даже на всякий случай нащупывает Цзян Цзай. — Я просто… — Сяо Синчэнь прерывается, как будто чувствует себя неловко. — Я думал помочь тебе согреться с помощью своей ци. — Я вообще-то тоже заклинатель, или ты забыл? — огрызается Сюэ Ян. — А, наверное, у вас, святых идиотов, те, кто идёт по Тёмному Пути, и заклинателями-то не считаются. — Что? Нет, я не имел этого в виду! — возмущённо восклицает тот. — И… хватит уже называть меня идиотом. — Ну если ты просишь, — вздыхает Сюэ Ян. — Хотя может ты и прав. Я действительно идиот. С кем ещё могло произойти такое? — он осторожно кладёт на землю Шуан Хуа, как будто уже не ждёт нападения со стороны Сюэ Яна. — Неудачи преследуют меня шаг за шагом. Сюэ Ян вскидывает бровь, желая подлить масла в огонь путём пары-тройки язвительных фраз, но только открывает и закрывает рот. По щекам Сяо Синчэня вновь ползут кровавые дорожки слёз. — Кто бы говорил, — хмыкнул он. — Это ведь не ты, а я в канаве весь в крови валялся. Сяо Синчэнь только опускает голову ниже, никак не реагируя на услышанное. — Даочжан, — Сюэ Ян трясёт того за плечо. — Да что с тобой? — Что со мной? — медленно, как будто перед ним несмышлёный ребёнок, спрашивает Сяо Синчэнь. — Это с тобой что? Почему нельзя было убить меня сразу, отомстить, забыть и жить дальше? Прошло уже больше двух лет. Что с тобой не так? — Не знаю, — говорит Сюэ Ян, как будто это что-то само собой разумеющееся. Он не хочет почему-то говорить о своих грандиозных планах мести. Обо всём, о чём когда-то так сильно мечтал. Он действительно не знает, как облачить в слова всё то, что происходит последнее время. И совершенно не хочет знать. Сяо Синчэнь всё молчит, упорно ожидая развёрнутого ответа, и Сюэ Ян вздыхает, понимая, что иначе ему не выкрутиться. — Мне было неплохо жить такой жизнью, и я не хотел, чтобы всё это закончилось так быстро. Узнай ты, кто я такой, и мы вернулись бы к прошлому. — Почему тогда ты признался во время игры? — Подумал, будет эффектно. Сяо Синчэнь криво усмехается: — Да уж. В эффектности тебе отказать нельзя. — Ты прав, тут холодно, — неожиданно меняет тему Сюэ Ян. — Ну так, согреешь меня, даочжан, как собирался? Он даже протягивает тому руки и ждёт, не скрывая заговорщицкой улыбки — всё равно Сяо Синчэнь не видит выражения его лица. Тот же, в свою очередь, секундно вспыхивает и отодвигается, — но на радость Сюэ Яну, отодвигаться тут в принципе и некуда. — Так да или нет? — Нет, — поспешно бросает Сяо Синчэнь. — Нет? А я-то думал, что благородные даочжаны не нарушают своих обещаний, — Сюэ Ян демонстративно прищёлкивает языком. Эта ситуация медленно начинает ему нравиться. — Я ничего тебе не обещал. Ты сам сказал, что ты заклинатель и тебе это ни к чему, — с этими словами он поднимает с земли Шуан Хуа в ножнах и зачем-то тычет им Сюэ Яну в грудь. — И хватит уже приближаться ко мне. Я, может, и слепой, но всё прекрасно чувствую. Сюэ Ян отмахивается от меча так, словно то назойливая муха, а не одно из опаснейших в Поднебесной оружий. — Кое в чём ты ошибаешься. Одно обещание ты мне всё же давал. Припоминаешь? Лицо Сяо Синчэня отражает бурную работу мысли, после он только вскидывает брови, продолжая хранить молчание. — Значит, вспомнил, — удовлетворённо кивает Сюэ Ян. — Зачем тебе это? — Не можешь выполнить, да? Ничего, так бывает, — он заливисто смеётся, забавляясь чужой реакцией. — Сказал, что никогда не возненавидишь своего дорогого друга. Вот так вот, даочжан. Ну, на первый раз прощаю, но ты впредь думай, прежде чем давать кому-то невыполнимые обещания. — Кто сказал, что я не могу его выполнить? — чтобы заставить Сяо Синчэня вступить в диалог, всего-то и требовалось, что задеть его за живое. Теперь он, очевидно, преисполнился праведным гневом, что кто-то посмел усомниться в его добродетели. — Так выполнишь? — не успокаивается Сюэ Ян. — Вернёмся и будем жить, как будто ничего и не было? — Я обещал только то, что никогда не возненавижу тебя. И это правда. Я и так не ненавидел тебя, Сюэ Ян, — спокойно отвечает тот. — И в дальнейшем не собираюсь. Но дальше нам не по пути. Я не могу тебе доверять, поэтому, если ты не намерен со мной сражаться, разойдёмся сразу, как закончится буря. — А если никогда не закончится? Сяо Синчэнь только усмехается и, вздохнув, прислоняется спиной к каменной стене. Во время этого разговора его движения и жесты становятся всё более расслабленными, как будто он больше не ждёт подвоха. А стоит ли его ждать? Сюэ Ян думает об этом, напряжённо хмурясь. Нужно было убить его тогда, когда он держал в руках Цзян Цзай и был к этому готов. А сейчас, в непосредственной, обманчивой близости это кажется почти невозможным. — О чём ты думаешь? — Что? — Сюэ Ян почти вздрагивает, выныривая из размышлений. — Ты подозрительно затих, — улыбается Сяо Синчэнь, и его улыбку очень хочется запечатлеть в памяти, поэтому Сюэ Ян засматривается, продолжая молчать. — Думаю о том, как хочу убить тебя. Но сколько не пытайся — всё одно. Даже сейчас, — он специально берёт в руки Цзян Цзай и направляет его на Сяо Синчэня, который всё чувствует, но почему-то не спешит хвататься за свой меч, — казалось бы — один удар и всё. Но это не так. Может, ты скажешь, почему всё так непросто, даочжан? Сяо Синчэнь протягивает ладонь и касается Цзян Цзая, невесомо проводя пальцами по лезвию. Его бледная кожа красиво контрастирует с чёрной сталью, но Сюэ Ян всё равно плавным движением убирает меч. — Я уже говорил это. Тебе почему-то нравится, когда тебя ненавидят. Может, поэтому всё так непросто? — Чушь, — недовольно фыркает Сюэ Ян. — К тому же всё, что ты говорил до этого, адресовалось не мне. — Правда? — издевательские нотки в его голосе сильно раздражают. — Достал ты меня, — он закатывает глаза. — Я не держу тебя здесь, — тихо посмеивается Сяо Синчэнь. — Так значит я уйду и по твоей вине умру страшной смертью под снежными завалами! — Моей вине? — всё с той же улыбкой переспрашивает даочжан. — Ты страшный человек, — наигранно фыркает Сюэ Ян. Он вопросительно вскидывает брови, когда Сяо Синчэнь безошибочно обхватывает его ладонь своими двумя. — Ты что это делаешь? — Хочу задать вопрос. — Вопрос? Ну задавай, — он пытается безуспешно вырвать руку из чужой хватки. — Хватать-то меня необязательно! Эх, все вы, благовоспитанные господа, одинаковые. Только волю дай, норовят облапать. Сяо Синчэнь смеётся, однако это совсем не вводит его в ступор. Он переворачивает руку и опускает большой палец на внутреннюю сторону запястья. — Так я наверняка узнаю, если ты решишь солгать. — Я хороший лжец, — Сюэ Ян чуть подаётся вперёд, но намеренно принимает правила этой игры. — Желание, что ты выбрал сегодня. Почему? Сюэ Ян закатывает глаза — он ожидал этого вопроса, но всё равно не шибко хотел его слышать. — Что из «желание отомстить» тебе не понятно? — зло шипит он, придвигаясь ближе. Между ними только рука Сяо Синчэня, всё ещё сжимающая его запястье. — Хотел выставить тебя дураком. Это ты так жаждал услышать? — И как далеко ты мог бы зайти в своём желании «выставить меня дураком»? — спокойно спрашивает тот с проклятой, чуть насмешливой улыбкой. — Как далеко? — тянет он задумчиво. — Ну, настолько, чтобы ты уж точно потом сгорел со стыда и превратился в полную раскаяния горстку пепла. — Твоя логика невероятна, — качает головой Сяо Синчэнь. — Допустим, чего мне стыдиться, если бы я добровольно решил поцеловать человека, что мне нравится? — А? — Сюэ Ян хлопает глазами, застигнутый врасплох. — Ничего не скажешь? — Допустим, что человек, который тебе нравится, оказывается вдруг мной. И даже тогда? — спрашивает он, всё ещё сбитый с толку. Вместо ответа Сяо Синчэнь обхватывает лицо Сюэ Яна ладонями. — Тебе не кажется, что «сгораю со стыда» тут вовсе не я? — спрашивает он, не отнимая рук. Сюэ Ян вспыхивает с новой силой, начиная злиться. Возможно, его щёки и правда слегка горят, но он и не думал, что Сяо Синчэнь решит воспользоваться этим столь бессовестным образом. — А тебе не кажется, что заигрывать со мной в таком положении — не лучшая идея? — В каком — таком? — даже не отрицает услышанного даочжан. — Мы с тобой здесь одни, отгорожены от всего мира. Не боишься? Тот качает головой с таким выражением лица, как будто Сюэ Ян не убийца, а несмышлёный ребёнок. — У тебя было два года, чтобы убить меня, — говорит Сяо Синчэнь, проводя ладонью по его щеке. — Я знаю, что ты не сделаешь этого. — Вот как, — смеётся Сюэ Ян с чужой уверенности. — Значит ли это, что ты передумал? — Нет, но пока ведь не закончилась снежная буря. — А-а. Ну раз она не закончилась… Сюэ Ян продолжает смеяться, чувствуя себя при этом довольно странно, подаётся ближе, щекоча бледную шею Сяо Синчэня своим дыханием. Он сцеловывает засыхающую кровь с его щек, очерчивает пальцами линию от подбородка и выше, вплетается ими в волосы. Сяо Синчэнь позволяет эти прикосновения и поцелуи, но в один момент вновь обхватывает лицо Сюэ Яна прохладными пальцами и водит ими по его лицу, рассматривает. Он касается осторожно, каждое его движение преисполнено нежностью. Сюэ Яну это нравится и не нравится одновременно, как будто что-то внутри не позволяет ситуации просто плыть по течению; вечно настороженное, вечно готовое вгрызаться в чужие глотки, вечно полное подозрительной ненависти. — Ты красивый, — Сяо Синчэнь отнял ладони и теперь улыбается. Сюэ Ян криво усмехается и смотрит туда, где всё ещё виднеется небольшой просвет в снежном завале. Природа сегодня на редкость сговорчива — снег всё падает и падает, белый, блестящий и невероятно холодный. Сяо Синчэнь не холодный, его кожа под пальцами Сюэ Яна отдает теплом, он не растает от одного лишь прикосновения. Не растает, просто уйдёт. Сразу, как закончится снег. И, как бы сложно не было признавать, Сюэ Ян не хочет ни уходить, ни позволять уйти Сяо Синчэню. Это почему-то кажется важным. Он ловит себя на мысли, что ничего, кроме желания мести не ощущал так ярко и остро. Но несмотря на это он позволяет этой ночи стремительно утекать сквозь пальцы, позволяет целовать себя и целует в ответ, позволяет себе засыпать, слыша размеренное биение чужого сердца.***
Просыпается Сюэ Ян от того, что кто-то несильно касается его плеча. Он подскакивает, тут же хватаясь за лежащий под рукой Цзян Цзай и натыкается взглядом на сидящего перед ним Сяо Синчэня. Они всё ещё находятся в той самой пещере, только на улице светит солнце, проникая сюда редкими лучами. Снег у входа переливается, слегка ослепляя не привыкшие к свету глаза. — Но… — до этого он был уверен, что тот просто уйдёт за это время, поэтому намеренно позволил себе спать не так чутко, как обычно. Однако сейчас понял — Сяо Синчэнь был слишком возвышен для того, чтобы уйти, не попрощавшись. И именно за этим он ждал всё это время. Тошнотворное благородство. Сюэ Ян усмехается себе под нос, приподнимаясь и уже зная, что вот-вот услышит. — Снежная буря уже закончилась, — предсказуемо говорит даочжан и идёт к выходу, не оборачиваясь. — Давай вернёмся домой.