♪ Sub Pub Music — Endless Night ♪
Геральд прошептал заклинание, снимающее печать сокрытия и его энергия разлилась по комнате, плотно заполнив ее до каждой стенки, силясь выйти за ее пределы и, если бы не печать изоляции, что он наложил на эти покои, то его энергия заполнила бы все ближайшие пространства, разбудив при этом всех, кто попал бы в поле ее действия. Плотный теплый воздух окутал маленькое помещение, палантины кроватей затрепетали, предметы, стоявшие неустойчиво, начали падать из-за разыгравшихся порывов ветра, своевольно летавшего по комнате и выписывающего узоры свободы. Геральд вдохнул свежий теплый воздух с нотками весенней прохлады и последнего горного мороза полной грудью. Он закрыл глаза, сделав еще один глубокий вдох. Плотные клубы ветра окутали Вики, которая продолжала трястись в руках демона. Он ощущал, как его тело неприятно кололо маленькими горячими искрами там, где она касалась его. Они разбивались о его кожу, вырываясь из тела девушки, оставляя на нем незаметные глазу ожоги. Ее энергия причиняла ему боль.***
Вики сидела под кустом сирени в одной лишь сорочке и тряслась от холода, она уже давно не ощущала свои синие губы так же, как не ощущала руки и ноги. Холод был настолько сильным, что закрой она глаза хоть на секунду и это означало бы конец для неё. Ласковая смерть во сне, — такая притягательная, такая манящая, безболезненная и коварная. Ведь закрыв глаза, ты никогда уже больше не увидишь свет и даже тьма не найдет тебя. Отступят проблемы, заботы, печали. Мороз унесет за собой даже одиночество, стоит только поддаться на его ласковые уговоры… Веки предательски тяжелели, а тело пыталось завалиться набок. Каждая ее клеточка все больше приобретала свинцовую тяжесть. Каждое моргание она вновь и вновь заставляла себя открыть глаза. Клонившиеся к запретному касанию с нижним веком ресницы, покрытые тяжелой отвердевшей испариной, вырисовывавшей свой смертельный узор, предательски смыкались. Вики старалась отвлечься. Она смотрела на промерзшую сирень, красиво застывшую в моменте точно заколдованная. Маленькие розово-фиолетовые цветочки сохранились подо льдом в самом прекрасном своем виде: юном, только распустившемся, с идеально выверенной геометрией в каждой линии и, наверняка, с ароматом, живо отдающим приятной сладостью. Девушке некуда было идти — нерушимым кубом вокруг нее возвышалась ледяная стена, что затягивала все трещины моментально. Вики понимала, что замерзнет здесь насмерть рано или поздно. Это был всего лишь вопрос времени. Она не знала сколько уже сидела здесь, в этом белом плену: может быть три часа, может быть пять, а может и вовсе не больше минуты. Сил сопротивляться уже не было. В отчаянной попытке она начала звать всех, о ком были ее мысли, воспоминания плясали перед ее лицом и оформлялись в бессвязное лепетание. Она должна была говорить, чтобы не уснуть. Ее шепот был таким тихим, что ни один лед не пропустил бы его, но губы предательски не двигались, скованные синевой.***
Геральд слышал, как Уокер шептала что-то в бреду. Обрывки слов доносились до его сознания, сосредоточившегося в ту минуту на концентрации собственной энергии.…Гидеон, мне нужна Ваша помощь… … …Прошу Вас, Гидеон… Защитите меня… … …Нечем дышать… Так больно… Только бы не уснуть… … …Этот снег… Так ранит… Прошу… Мне холодно… … …Геральд? Кровь… Столько крови… … …Что с ним?.. Так больно… … …Он жив… … …Так холодно, Геральд… Прошу Вас, не надо… Не мучайте меня… … …Дино, обними меня… Обними меня… Не оставляй меня… … …Папа… Папа, пожалуйста… Мне так холодно… … …Кто-нибудь…
Слова отпечатывались в сознании демона тяжелым грузом, словно выжженные клейма, что после еще долго будут всплывать в его разуме, превращая все в пепел, являясь в кошмарных видениях, где главную роль играл он сам и то несчастное существо, что билось в его, столь недостаточных для нее объятиях. Сконцентрировав энергию, он направил ее в Уокер. Теплые потоки обволакивали кожу, проникали внутрь, в каждую пору, каждую клеточку, каждую мышцу в попытках согреть промерзшую кровь, но его энергия проходила насквозь, не задерживаясь внутри нее. Будто в его руках была не живая девушка, а лишь ее призрачный след. Геральд дышал размеренно, сосредоточившись на энергии в новой попытке согреть ее изнутри, прижимая этого столь хрупкого мотылька к себе. Ее холодное, потянутое инеем лицо покоилось на его груди, синие губы шептали обрывки лихорадочных мыслей, выдыхая ледяной воздух в черную футболку, морозные слезы капали и замерзали в полете, слетая со щек и разбиваясь маленьким градом о горячую кожу рук демона. — Вики, слушай мой голос, — спокойно начал Геральд, склонившись к ее уху, — Я буду говорить с тобой. Ты должна вернуться, Вики. Ты слышишь меня? Она не слышала. Она никак не реагировала на его голос, продолжая лепетать лихорадочные мысли. Ее энергия всё истончалась, утекая вниз. Демон громко выругался, осознавая, что та граница, когда этих действий было бы достаточно, давно пройдена. И, судя по всему, Вики в этом состоянии уже как минимум три-четыре часа, а потому теперь контакт должен быть буквально более тесным. Не по касательной, не вскользь. Кожа к коже, что не оставляет никаких отговорок. Чувства к бесчувственности. Память к беспамятству. Нужно слить их энергии в одну и только лишь переняв часть его, она сможет вернуться. Иного пути нет. Он аккуратно положил Вики на подушку и тяжело вздохнул, смотря на ее голубоватого отлива кожу и сорочку, которую ему предстояло с нее снять. Времени на моральные изъяснения с самим собой не было. Потому, послав к черту собственную установку «никогда не касаться Вики Уокер», он начал аккуратно снимать с неё персикового цвета шёлковую ткань, стараясь не пялиться слишком сильно туда, куда обязан был не смотреть. Тонкие лямки были сброшены с синеющих рук, которыми он руководил точно умелый кукловод над своим фарфоровым шедевром. Его ладони точными аккуратными движениями поднимали ткань вверх, оголяя бедра, живот, ребра и каждое касание вновь обжигало его невидимыми саднящими искрами. Не заметить красивую аккуратную грудь, чуть покрытую несколькими маленькими светлыми веснушками было невозможно, как невозможно было забыть и чуть рыжеватую точку на бледно-розовой продрогшей ареоле, но он изо всех сил старался не замечать, как старался и не коснуться ее ненамеренно. Демон снял футболку и лег рядом, устроившись поудобнее в полу бок и аккуратно притянул к себе бессознательное тело Вики, плотно прижав ее и накрывая сверху крыльями. Теперь приходилось не только не смотреть, но и не ощущать, а это было уже в разы сложнее. Ее холодная щека покоилась на его плече, покрытая инеем кожа касалась горячей его, напряженная грудь оставляла ментальные отметины в его памяти, отпечатываясь своим касанием на его теле, а рыжие локоны раскинулись по черным перьям, служившим ей одеялом, ярко выделяясь на их фоне. Он аккуратно поправил ее волосы, откидывая чуть назад, открывая промерзшее лицо. Ветер, все это время сквозивший весенним теплом по комнате, нагревался, постепенно становясь похожим на жаркое марево в пустыне. Геральд одной рукой прижимал к себе Вики, другой гладил ее по волосам, по спине, по понурым бесцветным перьям. Ему было необходимо, чтобы она почувствовала его. Он же продолжал ощущать ток и ожоги от вспышек маленьких разрядов, что жгли его кожу в каждом сантиметре тела, где она касалась его. Он терпел. Ему нужно было говорить с ней, нужно, чтобы она услышала голос, чтобы она не уснула там, в этих льдах. Геральд сосредоточился и погрузился в ее энергию и был одновременно здесь, — на кровати, и там, — в ее сознании. Он гладил Вики по спине, по рукам, талии, касался волос, лица, очерчивал линии, вырисовывал только ему известные печати пальцами на посиневшей коже. Каждое прикосновение отзывалось больным разрядом, но он терпел, сжав челюсть. Он должен был терпеть, ощущая раскаленный жидкий огонь, что струился по его Эфиру. Ему не привыкать выносить боль. И он готов был вынести ее столько, сколько потребуется, чтобы она вернулась из ледяной ловушки, что создала сила, куда мощнее и страшнее, чем он сам. Запуская свою энергию в каждый сантиметр ее тела, что соприкасался с его, Геральд шептал ей на ухо низким успокаивающим голосом: — Вики, я здесь, я помогу тебе. Ты должна вернуться. Вики, слушай мой голос. Я защитил тебя от субантры, помнишь? И сейчас тоже не брошу, не оставлю тебя там одну. Я не желаю тебе зла. Верь мне.***
♪ Sub Pub Music — Dream Beyond Dreams ♪
Она слышала странное эхо, но не могла разобрать слова. Ледяная коробка искажала восприятие. Звук почти не проницал внутрь, а тени, мелькающие по ту сторону льда — размывались. Она попыталась подняться, но ее ноги не слушались, они словно застыли в одном положении. С трудом заставив себя встать на четвереньки, Вики, пошатываясь, медленно подползла к ледяной стене маленькими скованными сантиметрами движений. Каждое из которых отдавалось резкой болью в обмерзших уже темнеющих голых ступнях, таких же ладонях и коленях. Опершись о лед, она тихо зашептала недвижимыми губами в стену: — Кто здесь? — веки тяжелели, силы предательски утекали из нее, она опустилась по льду вниз, садясь на пушистый снег и опираясь щекой о стену, — Я не слышу…***
Геральд увидел слабую тень движения по ту сторону льда и понял, что у него начинало получаться, но этого все еще было недостаточно и она могла исчезнуть в любую минуту, покинув это тело, он почувствовал, как она из последних сил дошла до ледяной преграды и рухнула, теряя последние капли энергии. Но он не собирался допустить подобного, не собирался чувствовать вину все оставшееся бессмертие, потому что был причастен к ее нынешнему состоянию самым прямым образом. Зная, что все это — из-за него. Заставляя себя, он откинул последние свои установки относительно Вики Уокер на эту ночь и принялся воздействовать на нее дальше, сильнее. У него просто не было иного выхода. Горячий ветер создал вокруг них непроницаемую стену с высокой температурой, она давала миражи словно была дымкой жара в пустыне. — Вики, я здесь, ты слышишь меня? — глубокий голос шептал ей, касаясь горячим дыханием окоченевшего уха, — Помнишь, я приходил к тебе в лазарет? Влез через окно, как вор. Не хотел привлекать внимание, понимаешь? — горячие губы легко коснулись холодного лба, пока ладонь согревала лопатки.***
Затуманенный взгляд Вики пытался различить образ, пробивающийся через пелену льда. Она подметила лишь черноту силуэта, а после увидела ладонь, что касалась ледяной корки по другую сторону и коснулась своей в ответ. Слова, доносившиеся с той стороны все еще были размытыми. До нее долетали лишь отдельные обрывки фраз.…Лазарет… …Окно… …Не хотел…
***
— Я почувствовал твое беспокойство, когда лежал в соседней комнате, не мог из-за этого расслабиться, — горячие губы легко прикоснулись к холодному виску, пальцы смахнули иней с ее ресниц, чуть поглаживая веки. Горячий ветер заботливо согревал ее руки. — Решил убедиться, что ты в порядке, — горячие губы мягко дотронулись до холодного века, обжигаясь пламенными искрами, исходящими от ее кожи, — Я должен был убедиться. — Не хотел будить тебя, лишь удостовериться и сразу уйти, но ты проснулась и позвала меня, — невесомый теплый поцелуй остался на холодной переносице. Горячий ветер наполнял ее легкие, его рука скользила по серым перьям, — И я не смог уйти.***
Вики почувствовала, как пальцы теплели, она аккуратно пошевелила ими, проверяя подвижность. Ощутила, что стало проще дышать. Ледяной воздух не сковывал легкие так сильно, позволяя сокращаться в спасительном дыхании. Безвольно повисшие, обледенелые крылья чуть встрепенулись. Она видела, как силуэт с другой стороны сидел на коленях напротив нее. Он бил в ледяную коробку и продолжал говорить что-то. Фразы доносились, как из-под толщи воды, оседая отдельными словами, пока она чувствовала горячее покалывание на веках.***
— Ты переживала за меня, помнишь? Думала, что я могу умереть от этих мелких царапин, — горячие губы сложились в улыбку и обожгли ее щеку, растапливая иней в местах невесомых поцелуев, руки прижимали сильнее к себе. — Смерть не страшна мне, — демон усмехнулся своим мыслям, — Настолько, что я уже и забыл каково это, когда кто-то волнуется о тебе. Нет, я не забыл. Я этого никогда не знал. Я был удивлен. Ты удивила меня, — горячая ладонь перебирала перья на крыльях, губы очерчивали невесомую дугу от одного кончика брови к другому, смахивая иней. — Я прочитал твои мысли тогда. Ты была рада, что я жив, помнишь? — горячая ладонь скользила по обнаженной спине и крепко сжимала талию. Губы продолжали касаться холодных щек, с которых водой стекали кристаллики льда. Ее все еще слабо поднимающаяся грудь очерчивала короткий путь на его теле, отчего дыхание демона постепенно углублялось. — Я смотрел на тебя. Твой образ и твое беспокойство стоят перед моими глазами, когда я засыпаю и я никак не могу их отогнать, — горячая рука мягко поглаживала шею, чуть запрокидывая голову, открывая взору ключицы, ладонь своим прикосновением опаляла их и плечо, скользя по руке. Его ладони саднило уже не так сильно, весь концентрированный расплавленный огонь был сосредоточен в касании тел, силясь разъединить их, но демон терпел, он был так же неумолим как и этот пожар. Он знал, что не отступит. Не оставит её одну. — Тогда я злился. Я был очень зол на тебя за твою опрометчивость и на чертову субантру за то, что из всех она не выбрала кого-то другого, — взгляд сам опустился ниже к таинственным родинкам, но тут же вернулся к ее лицу, не задев даже секундой запретного, вороное крыло чуть сильнее прикрыло нетронутое. Горячая ладонь аккуратно легла чуть ниже ключиц, улавливая еле заметное сердцебиение и не опускаясь ниже, но не оскверняя своим касанием. Дыхание вероломно остановилось и не хотело пускать воздух в легкие демона. — Я злился на то, кто ты есть, хотя ты не виновата в этом, ты ведь даже не знаешь… Ничего не знаешь. Я ждал тебя долго и, узнав тебя, разозлился и опечалился, что ты все же явилась, я хотел, чтобы этот момент никогда не наступал, — горячие губы шептали слова на ухо, касаясь, оставляли путь невесомых поцелуев вдоль границы волос. Демон чувствовал, что ее искры уже не причиняли боль его губам и улыбнулся от этого. Пальцы медленно выписывали на ключицах известную лишь ему печать. — Я так злился на это, что разнес весь кабинет. Два дня потом с Фенцио убирались, он все брюзжал, какой я идиот. И я с ним согласен, — горячие губы легли на краешек синих губ, ладонь горячила основание крыльев. Эфир колотился и переворачивался в его теле, пытаясь напомнить хозяину, что он все еще жив, несмотря на вечную тишину в его груди.***
Вики слышала фразы с другой стороны более отчетливо. Догадка смутно поселилась в ее сознании на обрывке — «рада, что я жив», но она посчитала, что это лишь игры ее разума, ассоциации, что связывали конкретного вполне демона и неумолимую стихию, девушка отбросила эти глупые мысли, невзирая даже на то, что хотела бы, чтобы это и правда был он. Но…почему? Она ощутила жар, что разливался по шее, ключицам, груди, талии и плечам, ощутила волну тепла на крыльях и у краешка губ, горячие мурашки прошлись по телу. Вики вновь положила ладонь на ледяную преграду, силясь рассмотреть силуэт. И даже лелея надежду.***
— Я забрал твой рисунок, потому что он весь пропах кровью, ему было не место в твоих руках, — горячая ладонь опустилась по ноге, сгибая ее в колене и поднимая повыше к себе, нежно проводя к бедру, упираясь в единственное нетронутое кружево, по ладони растекался ток, отчего пальцы чуть сжимали нежную кожу. Горячие губы касались рыжих волос. — Я явно увидел, что ты больше никогда не прикоснешься к бумаге, стоит тебе заметить эти алые капли, и злость пробрала меня, я не мог позволить такому случиться, — горячие пальцы заботливо поглаживали прохладную кожу лица. — Я не мог допустить этого, понимаешь? Такие души, как твоя не должны познать на себе все ужасы крови и потому я сделал, что должен был, — горячая рука взяла прохладные пальцы и губы коснулись их, оставляя короткий поцелуй на каждом суставе, переходя на раскрытую ладонь, щекоча проложенные судьбой линии. — А потом я сжег его. Сжег твой рисунок, чтобы не думать больше о том, что я чуть было не опоздал, чтобы забыть, как по твоему платью расползалась багровая лужа, очерняя тебя, заставляя меня сравнивать эту лужу с собой, с моим на тебя влиянием, — горячие губы прошлись по венам на тыльной стороне ладони, касаясь прохладного запястья и поднимаясь к сгибу локтя. — И сейчас я поступил бы так же, я бы уничтожил каждую страницу, каждый предмет и каждое существо, что попытается очернить твою душу, — горячие ладони уложили девушку на спину и демон навис над ней сверху, рассматривая уже не такое бледное лицо. Получается. О последствиях он подумает завтра, сейчас в его разуме было место только для ее жизни и ее нуждающегося в нем теле. Он прикрыл ее своим крылом от себя самого, чтобы не смотреть, не запоминать. — Я сильно напугал тебя в лазарете. Мне нужно было отпугнуть тебя, но в итоге все вышло вот так, — его ладонь поглаживала промерзший живот, пробираясь вверх по ребрам, а горячий ветер, что все это время вихрем кружил вокруг них, снося в комнате все, что пожелает, обволакивая ее окоченевшие ступни. Жар заполнял всю комнату, ему было тесно в этих стенах, демон старался выровнять собственное тяжелое дыхание, но этот вихрь было уже не успокоить, слишком многое он пробудил. Ладони уже совсем не саднило.***
Вики почувствовала, что могла пошевелить ступнями. Она прислушалась к голосу с другой стороны и услышала что-то о своем рисунке. Она вспомнила, как Геральд яростно вырвал ее рисунок и ассоциация вновь заиграла своими красками. Ощутила, как по животу и ребрам разливалось тягучее тепло. Она начала бить по льду, пытаясь сделать хоть одну трещину в том же месте, куда кулаком бил темный силуэт, оставляя на морозном стекле следы цвета порфира. Но ее сил было недостаточно, ее попытки были тщетны. Потому она просто смотрела, упираясь ладонями в поверхность ледяного стекла, ища в силуэте знакомые черты, сопоставляя мысли и оборванные фразы, долетавшие с другой стороны, следила за красными струйками под местом удара, создающими на льду протопленные бороздки. Она ждала его, даже если это была лишь игра ее замерзшего разума.***
— Ты смешно ходила по этим темным квадратам на полу сегодня утром, как маленькая танцовщица, а я засмотрелся и чуть не сбил тебя с ног, — горячая рука поглаживала бедра, задевая кружевную ткань, отчего по ладони проходились мириады уже почти совсем безболезненных искр, губы мягко касались её скул. — И ты права, мне понравилось стихотворение. Оно засело прочной ассоциацией с тобой, «кусочек солнышка самого» — это ты и есть и будь сейчас всё иначе, я бы не смел прикоснуться к тебе, только не так, — горячая ладонь неторопливо поднялась по плечу. — Я захотел поделиться им с тобой и был удивлен, когда ты сама нашла его так быстро, удивлен, что ты поняла такую маленькую несущественную деталь, — горячие губы легли на краешек уже не таких синих губ. — Шепфа, верно, тот еще злой шутник, — горячая ладонь вернулась к теплеющему животу и начала рисовать на коже известную ему лишь печать, губы мягко, немного жадно покрывали щеки поцелуями. Жар переполнял его. Выравнивать дыхание было уже бесполезно. Вихрь горячего потока ронял мебель в комнате, оставляя нетронутым лишь это скромное ложе. — Он заставил меня делать то, что я делаю сейчас, против твоей и моей воли, но ты не вспомнишь и я этому рад, но как мне забыть об этом? — горячие губы усыпали поцелуями шею, постепенно опускаясь к ключицам, ладонь сжимала талию, крыло прикрывало сокровенное. Демон почувствовал, как возвышалась ее грудь под более глубоким дыханием, как девичьи руки обняли его, медленно скользя пальцами по коже и как под ее ладонями на нем плясали горячие, согревающие искорки. — Я не приму его условия, прости меня за это, — горячие губы целовали теплеющий лоб, ладонь проскользнула под нее, прижимая к себе, ее нога согнулась в колене над кроватью и прижалась к нему, демон почувствовал, как ее кожа покрылась мурашками, в то время как его была нагрета уже до предела ее же искрами и расплавленным огнём между ними. Он уже давно не ощущал ментальных ожогов от этого, только всепоглощающий жар, будто он сам находился посреди этого пламени. — Ты не должна пострадать, помни об этом, — демон мягко коснулся своими губами ее губ и она ответила ему тем же. Ее пальцы провели по его спине, поднимаясь выше, вызывая за собой самые приятные ощущения. Палящий ветер обволакивал их обоих, заставляя кожу гореть на самых высоких температурах. Его тяжелое пламенное дыхание опаляло ее губы, застыв в несчастных миллиметрах, она требовала еще и он поддался ее желанию, вдыхая тепло жизни в согревающееся тело. Поцелуй, полный поглощающего жара, разнес огонь по ним обоим, наконец, заставляя лед превращаться в воду. Раскаленный ветер новым вихрем пронесся по комнате, обжигая все, до чего смог дотронуться. Запах гари распространился по помещению: балдахин кровати, шторы, мебель, вещи, предметы — все было тронуто следами пожара, что даже не материализовался в огонь. Обожженные следы маленькими пятнами коснулись каждого предмета в этой комнате, кроме одного — ее кровати и тех, кто лежал на ней.***
Вики почувствовала, как согревалось все ее тело, увидела, как ледяная стена дала крупную трещину. Она отошла ото льда и спряталась под свое маленькое дерево, прикрываясь вновь подвижными крыльями, растапливая снег до травы под своим горячим телом. Она увидела, как трещина на стене расползалась все сильнее и сильнее и следующий удар, наконец, сломал ее и она осыпалась мелкими осколками льда. Вики увидела облик знакомого ей демона, что заставлял ее душу трепетать и благоговеть. Он шел к ней навстречу и под его голыми ступнями снег боязливо исчезал, превращаясь в воду, что насыщала землю. Стекающая по пальцам струйка алой жидкости горела голубоватым огнем, стягивая раны, и оставляла после себя на земле выжженные следы, — его кровь прожигала снег и траву, окропляя почву. Он аккуратно поднял ее с колен лишь одной рукой, не касаясь ее тягучей багряной жидкостью и притянул к себе, крепко обняв и, накрыв крыльями, произнес: — Ты не должна пострадать, помни об этом. Он приблизился, будто спрашивая позволения и, не думая ни секунды, она подалась к нему навстречу, окунаясь в их поцелуй, что жаром разнесся по ним одновременно, заставляя растаять остатки ледяных стен. Фиолетовый куст позади стряхнул лед со своих цветков, словно был живым. По поляне моментально раздался сильный запах цветущей сирени, окутывая обоих фиолетовым туманом.***
Горячий ветер распространил яркий запах сирени по комнате, наполняя поцелуй сладким привкусом. Разум демона заполнился им, окончательно теряясь в своих и ее ощущениях, она крепко сжимала его плечи, делая поцелуй более настойчивым, желанным. Он нежно запустил пальцы в ее рыжие волосы. Вики прижимала его к себе точно спасительный плот посреди океана, подаваясь к нему всем телом. Геральд не сдерживался, сжимая ее до того никем не тронутую кожу на талии и тонких ребрах, но совсем не касаясь того, что должно было остаться нетронутым. Он дал себе слабину под воздействием ее аромата. Он не хотел заканчивать этот поцелуй. Он даже не знал сколько все это длилось. Он хотел быть здесь. Сейчас. Касаться ее кожи. Касаться ее губ. Хотел просто быть. Геральд заставил себя остановиться, прервать этот поцелуй, тяжело дыша горячим воздухом, не давая всему зайти слишком далеко, когда обратной дороги не будет. Не так. Не здесь. Не в таком состоянии. Он заметил как порозовели ее щеки, как, наконец, стала горяча ее кожа и как безмятежно было красивое лицо, затронутое нежной улыбкой и как теплы теперь были тонкие руки, что обхватывали его спину. Он заметил как она медленно моргала, но ее разум сейчас был в плену его энергии, и по его велению она тотчас мирно уснет и забудет все, что видела и все, что чувствовала. Она на секунду приоткрыла глаза, фокусируясь на ярко сияющем мягком голубом взоре и, засыпая, напоследок тихо произнесла: — Какой странный, приятный сон… Как жаль, что бессмертные снов не видят. Она спала. Безмятежным, крепким сном. Назавтра все это будет лишь частью этого сна, частью фантазии. Все останется в этой комнате и единственный, кто не забудет, сейчас внимательно рассматривал ее спокойное лицо, пытаясь понять, что ему теперь с этим делать и как обыграть судьбу. Геральд лежал рядом, все еще обнимая ее, выравнивая свое дыхание, поглаживая ее волосы и розовую горячую кожу щек, очищая разум от нахлынувшего пожара, а затем аккуратно отпустил ее из своих рук, накрыл одеялом. Наложил на свою энергию печать сокрытия. Оделся. Ушел.