Очень медленно, с горем пополам, сознание начинает возвращаться. Сюэ Яна выталкивает на поверхность черной бездны, которая почти полностью захватила его, а теперь наконец-то отпускает, расплетая свои дымчатые щупальца.
Голова пока едва работает, но он понимает, что где-то лежит. И ему очень тепло и мягко. Мягко, понятно — родимая кровать, а тепло, очевидно, потому, что сзади обнимает горячее тело, закинув сверху руку и ногу. Очень знакомое тело.
Что же, мать вашу, было..? Напился, что ли? Мысли никак не хотят упорядочиваться, а затем его вдруг настигает внезапным озарением.
Ох, срань господня, чертов Лань. Под веками вспыхивает и секундным видением мелькает лезвие меча, пробившее грудную клетку. С полированного металла на пыльную землю срываются яркие алые капли. Непроизвольный резкий выдох прорезает тишину.
За спиной тут же подрываются, обнимают крепче и заполошно шепчут на ухо:
— Проснулся… Наконец-то…
Сяо Синчэнь.
Его реальный и теперь такой близкий Чэнь-Чэнь. Настоящий. По которому он с ума сходит. Все еще не верится, что присутствие этого человека в жизни — не плод больного воображения. Сюэ Ян, наверное, никогда в это до конца не поверит, все будет ждать какого-то подвоха. Но тепло, окутавшее со всех сторон, слишком живое, чтобы быть галлюцинацией.
— Проснулся, — подтверждает он, голос получается какой-то драный.
— Как себя чувствуешь? — слышится сзади обеспокоенное, рука находит и сжимает его пальцы под одеялом.
— Как будто голова взорвалась, и меня переехал грузовик, — прислушиваясь к ощущениям, тянет Сюэ Ян. Ну да ладно, переживет, хотя вот в данный момент даже глаза открывать не хочется.
— Дать что-нибудь из обезболивающих? Только сильное не могу, прости, а то уже от них плохо будет… — поясняет Синчэнь и порывисто, но осторожно целует в затылок.
— Ничего не надо, меня скоро отпустит.
Мутные волны нехотя, но все же втягиваются куда-то в подкорку. Ещё минута, и совсем прояснится.
И у Сюэ Яна назрел один очень интересный вопрос, который он тут же озвучивает:
— Скажешь мне, почему я голый? Хотел воспользоваться ситуацией?
Сзади раздается фырканье.
— Разумеется, хотел, только и думал полночи, пока ты был в отключке, как бы тебя половчее оприходовать, — иронично отзывается Синчэнь, а потом серьезнее объясняет: — У тебя вся одежда потом пропиталась, потому и снял. В стирку закинул, к утру высохнет.
— У меня сушилка через раз работает, — вздыхает Сюэ Ян. — Я как-то пьяный по ней шарахнул…
— Зато моя хорошо работает, — звучит прямо на ухо. — Ты сейчас у меня.
— Что?! — он аж распахивает глаза. Синчэнь смеётся.
Комната действительно незнакомая. Глаза не сразу привыкают. Сквозь ночную полутьму плохо видно, но вроде в светлых тонах, уютная.
— Вот это ничего себе..! Как мы тут оказались? Стой, за стенкой Сун Лань, что ли?! — почти в ужасе восклицает Сюэ Ян.
— Его нет дома, угомонись. Твоему психическому здоровью ничто не угрожает, — успокаивает все еще посмеивающийся Синчэнь, а затем добавляет вмиг потяжелевшим голосом: — Хватит с тебя Ланей… А-Ин и А-Чэн помогли тебя довезти и сказали, что отмажут на работе.
— Они мне волшебную таблетку, что ли, дали? И все тебе рассказали?
Это самое очевидное развитие событий. Вопрос в том, что именно эти двое успели наговорить…
— Угу, — следует утверждение, видимо, сразу на оба вопроса, и губы мажут по шее, а руки обнимают крепче.
— Почему ты не сказал мне?
— Про что? — напрягается Сюэ Ян, ловя крайне дурное предчувствие.
— Про то, что тебе может стать плохо. Просто, и не просто так.
Синчэнь чуть ли не укоризненно целует его в плечо, а Сюэ Яна пробирает какая-то нервная дрожь, и он едко отвечает:
— Вот я тебе припадочный сдался? Это только мои проблемы. Они тебе ни к чему.
— Ты совсем дурак?! — Синчэнь с силой прикладывает его рукой по плечу, на что слышится недовольное шипение. — Ой, прости-прости… — он тут же гладит пострадавшую часть тела и тихо говорит куда-то в шею: — Ты что, глупый? Думаешь, я решу, что ты мне не нужен, раз с тобой не все так просто?
— А зачем усложнять себе жизнь? Переживать лишний раз? Проще быть с кем-то, кто не доставляет проблем, — очень логично, как по его мнению. Быть причиной этих проблем он не желает, потому и молчал. В прошлый раз хватило. И не совсем понятно, что теперь делать…
— Если бы со мной что-то было не так, ты бы меня бросил? — провокационно спрашивает Синчэнь.
Сюэ Ян молчит, а потом произносит:
— Я тебя даже мертвого не бросил, — и сам поражается, как хрипло звучит голос.
— Знаю, — раздается тихое. — И ты мне любым нужен. Теперь все по-другому. Не хочу тебя терять.
— Но ввиду недавних событий, выяснилось, что ты можешь меня потерять. Не лучше ли сразу себя оградить от последствий? — он на мгновение замолкает от пришедшей на не очень здоровый ум внезапной мысли и продолжает ядовитым шепотом: — Хотя нет, погоди, как я мог забыть..? Ты же так любишь всех сирых и убогих. Пожалеть меня решил? — теперь у него желание как можно быстрее выбраться из этих объятий.
— Прекрати нести чушь! — не выдерживает Синчэнь и на удивление резко разворачивает его за плечо, нависая сверху. — У тебя совсем голову переклинило?! Я, может, и люблю сирых и убогих! Но тебя я просто люблю!
Он, кажется, сам не ожидает, что скажет это. Как только слова вылетают, Синчэнь испуганно округляет глаза и захлопывает себе рот ладонью. Сюэ Ян пялится на него обалдевшим взглядом.
— Ты сейчас это сказал, потому что я чуть не сдох? Так я бы не сдох, покорежило пару часов и отпустило. Можешь забрать свои слова, — задумчиво говорит он, глядя вверх.
Синчэнь смотрит на него шокировано и внезапно отвешивает хлесткую пощечину. В голове звенит, но она тут же возвращается в исходное положение. Ну надо же. Впрочем, удары этих рук уже почти как родные.
— Идиот! — Синчэнь безжалостно встряхивает его за плечи. — Думаешь, я увидел тебя в таком состоянии и решил из жалости при себе оставить?! Да ещё и признания так легко раздаю и забираю по случаю твоих припадков?! Да ты совсем больной, если так считаешь!
— Да! Я больной!!! — не сдерживаясь, орет Сюэ Ян в ответ, его уже совсем сносит. — Всегда был и буду больным! Так что давай уже прощаться! Не нужны мне твои сострадания и слова, о которых ты жалеешь! — он сам не понимает, как они дошли до этого.
— Заткнись! — Синчэнь лупит по щеке еще раз, а потом порывисто наклоняется, обнимает лицо ладонями, и надломленным голосом выдыхает в самые губы: — Я не жалею, слышишь..? Просто не готов был сказать это! И уж точно не думал, что это произойдет так! И прощаться мы будем только по случаю похорон! В какой-то момент мне показалось, что ты не проснешься… Дыхание твое всю ночь слушал… — он не выдерживает всего этого дерьма, и Сюэ Ян чувствует, как на щеку падает сорвавшаяся с ресниц капля.
Его почти моментально отрезвляет осознанием, что Синчэнь сейчас перепуган за него до смерти. Пелена гнева сходит, и почти становится страшно от того, что он сейчас был готов лишить себя… Всего по сути.
— Чэнь-Чэнь… — руки тянут стройное тело вниз, обнимают, как можно ласковей. — Прости, что напугал.
— Да ты издеваешься?! — Синчэнь нервно всхлипывает и смотрит измученными блестящими глазами. — Ты извиняешься за это, а не за то, что пытаешься спровадить меня нахуй?! — он, кажется, сам ошеломлен непроизвольно вырвавшимся ругательством. — Вот! Уже и до мата довел!
— Не спроважу, — Сюэ Ян фыркает, прижимая его к себе крепче, на сколько хватает сил, и размышляя, что до матерных выражений они дошли намного раньше, еще когда были волшебные пальцы. — Никуда. Я же больной, помнишь? Сам не всегда понимаю, что несу. У меня по всем жизням с этим проблемы, — он нервно хмыкает, перебирая гладкие, струящиеся пряди. — Если потеряю тебя, совсем чокнусь, — и вдыхает знакомый запах, не представляя, как можно будет окончательно не съехать с катушек, уже так привыкнув к этой близости.
— Никогда не смей пытаться бросить меня таким извращённым способом, — тихо отзывается с его груди чуть успокоившийся Синчэнь.
Сюэ Ян молчит. Единственное объяснение, которое приходит на ум — он не хочет, чтобы Синчэнь видел его настолько никчемным и слабым. Но, кажется, у него теперь нет выбора.
— Я постараюсь. И постараюсь тебя так больше не пугать. Ну, по возможности, — на всякий случай вставляет он. — Так что и ты меня не смей бросать! Будь добр оставаться рядом до конца жизни из жалости и совестливости!
— Я не… — Синчэнь запинается. — Ох, ну слава богу, ты уже шутить начал, — он удобнее устраивает голову на чужом плече. — Мы в первый раз поругались, — в голосе звучат сожаление и обида, но рука ласково ведет по груди. И правда, в первый.
— Скажи, тебе всё-таки доставляет какое-то особое удовольствие бить меня по лицу? — с явным интересом спрашивает Сюэ Ян.
— Замолчи, — недовольно отвечает Синчэнь, а потом всё же задумавшись над этим, добавляет: — Не знаю. Возможно. Ты смотришь так… Тебе все весело и несерьезно, ты будто напрашиваешься. И мне хочется ударить тебя еще раз.
— Ну, хочешь, ударь еще. Я постепенно вхожу во вкус.
— Не хочу.
Они некоторое время молчат. Сюэ Ян сжимает его в объятиях и не хочет отпускать.
Через минуту в тишине падает вопрос:
— Ты правда хранил мою конфету семь лет?
Сюэ Ян застывает, кажется, даже дышать перестает. Чертов учитель Вэй со своим длинным языком. Надо же было ляпнуть.
— Правда, — наконец-то выдыхает он и понимает, что вдаваться в подробности точно не собирается, но, видимо, Синчэню достаточно и этого.
— Вэй Ин сказал, ты не можешь это контролировать. То, что с тобой происходит.
Сюэ Яна крайне радует, что тема так быстро сменилась.
— Не могу. Будем надеяться, что обойдется, — больше ему на это сказать нечего.
— Что будет, если ты снова его встретишь?
— Мне будет не очень здорово, полагаю. Но не так сильно. Это была первая, самая яркая реакция, — разъясняет он. — Ну помнишь, примерно, как у нас с тобой в первый раз.
— Почему тогда со мной после этого ничего подобного не происходило? А-Ин объяснил про Темный путь. Неужели дело только в нем? У меня ведь тоже много плохих воспоминаний, — на самом деле, Сюэ Ян не удивлен, что Синчэнь задался этим вопросом. Но тут, как ни крути, всех под одну гребенку не подстроишь.
— Думаю, дело все-таки в нашем развлечении с тьмой. А ты был даосом и очень светлым, — он ещё раз проводит рукой по шелковистым волосам. — У тебя было много духовных сил. Мне кажется, прошлая аура работает своего рода щитом против атак негативных воспоминаний на разум.
— Я так понимаю, поделиться этим нельзя?
— Нет, конечно, — фыркает Сюэ Ян и притворно возмущается: — Вот ещё, делиться он со мной чем-то собрался! Я переживу. А ты поспи, ведь не ложился.
— Нет, не хочу спать, раз ты проснулся, — Синчэнь вскидывает голову и интересуется: — Хочешь чего-нибудь? Может, поесть?
— В душ хочу, умираю. И у меня желание съесть тюбик зубной пасты. Найдешь мне щетку?
— Найду, пойдем, — он встаёт и аккуратно тянет Сюэ Яна за руку.
— Вместе пойдем? — хитро спрашивает тот, приподнимаясь. В висках на секунду колет, но вроде тут же отпускает.
— Конечно, вдруг ты там где-нибудь свалишься. За тобой надо присмотреть, — слышится в ответ, как само собой разумеющееся.
***
Тугие теплые струи ластятся к телу и будто смывают все напряжение и усталость. Сюэ Ян с облегчением выдыхает и подставляет лицо под горячую воду.
Чужие руки тут же обвивают шею, а потом неспешно скользят по бокам и груди, размазывая гель для душа. От этих размеренных движений мышцы совсем расслабляет, и наружу начинает выбираться давно сдерживаемое желание.
— Иди сюда, я чертовски соскучился, — он притягивает Синчэня за талию.
— И я… — выдыхает тот в самые губы.
Сюэ Ян, не задумываясь, опускает руку и обхватывает уже вставший член, упирающийся ему в бедро. Синчэнь вздрагивает и тянется за скользкими от мыла пальцами.
— А как же поцеловать? — спрашивает он, подаваясь навстречу.
— Тебя или его?
— Сначала меня.
И Сюэ Ян наконец-то целует. Такое впечатление, будто он не касался этих губ вечность. Как же сладко каждый раз, так остро-вкусно. Синчэнь сразу же отзывается, притирается всем влажным телом и с оттяжкой толкается в ладонь.
Блять, просто невероятные ощущения, словно Сюэ Ян его каждым нервом чувствует. Он так соскучился по этой всепоглощающей отдаче. Вдобавок еще сильнее подстегивает то, что они сейчас в квартире Синчэня, в его душе, и Сюэ Яну недавно надавали хлестких пощечин за плохое поведение.
Он сжимает пальцы и несколько раз сильно проводит по стволу, получая долгожданный судорожный полустон прямо в рот. Ещё немного, и, кажется, на спине останутся царапины.
— Меня надолго не хватит… — шепчет Синчэнь.
— Кажется, я обещал поцеловать, — Сюэ Ян толкает его, впечатывая в стенку душевой кабины.
Вода теперь почти не мешает, и он вновь впивается в раскрасневшиеся губы. Жарко, как же жарко от всего этого. Собственное возбуждение горит внизу огнем.
Насытиться и перестать кусаться практически невозможно, но Сюэ Ян всё-таки отпускает изведенного Синчэня и одним слитным движением опускается перед ним на колени. Тот смотрит шальными потемневшими глазами, и, не разрывая взгляда, притягивает его голову ближе к своему паху.
Сюэ Ян тут же ловит член ртом и слышит длинный удовлетворенный стон, уже настоящий.
Рвотного рефлекса почти нет, за столько лет разгульной жизни он вполне наловчился, но все, что было, теперь не важно. Важно, что сейчас его Сяо Синчэнь просто крышей готов поехать от влажности и жара этого умелого блядского рта.
Сюэ Ян поднимает взгляд: длинные волосы черной жидкой паутиной разметались по полупрозрачной стенке, изящное тело напряжено, дыхание сбивается. Такой красивый. Такой его. Только его и ничей больше.
К себе хочется прикоснуться так сильно, что терпение почти на исходе. Но пока не время, раз уж они перешли на более высокий уровень, незачем лишать кого-то дополнительного удовольствия. Он без промедления закидывает ногу Синчэня себе на плечо, тот от неожиданности чуть не теряет равновесие, но удерживается. А Сюэ Ян уже тянется к невысокой полке и хватает первый попавшийся тюбик. Гипоаллергенный крем. То, что надо. Точно, он же врач, у него, наверное, все гипоаллергенное. Очень удобно.
Губы все ещё неспешно двигаются вдоль истекающего смазкой ствола, а пальцы, обмазанные кремом, уже пробираются между разведенных бедер. Он с пошлым чмокающим звуком, заглушенным шумом воды, на мгновение освобождает член из плена своего рта и спрашивает:
— Можно?
— Да-да-да… — раздается неровный шёпот, и руки вплетаются в его мокрые волосы.
Сюэ Яна два раза просить не надо, он слегка дует на твердую плоть и возвращается к прерванному занятию, прижимая головку к нёбу, надавливая и проводя снизу языком, по самому чувствительному краю. На что Синчэнь вздрагивает от остроты ощущений, вызванных короткой передышкой. И почти сразу в него проникает палец. Разогретое тело настолько расслабленно, что принимает почти без сопротивления, но мышцы еще не совсем привыкли. Это нужно исправить. Рука тут же начинает двигаться в такт движениям головы. И когда Сюэ Ян попадает, куда нужно, Синчэнь вскрикивает, а его член дергается.
На этом выдержка заканчивается, и приходится обхватить себя свободной ладонью, резко вдыхая через нос.
Синчэнь стонет почти не переставая, одна рука судорожно скребёт по стенке, а пальцы другой вцепились в чужие волосы. Сюэ Ян чувствует, что он уже буквально на грани. И останавливается. Замедляет движения до совсем плавных и тягучих. При этом не забывая о себе.
— Боже, что же ты делаешь… — жалобно выдыхает Синчэнь. — Пожалуйста… — но его продолжают все так же медленно мучать, прикрыв глаза, и кажется, ещё больше кайфуя от этой неспешности. — Прошу… Дай мне…
Сюэ Ян приоткрывает один глаз, длинно проводит языком по стволу, и с ухмылкой просит:
— Скажи это.
Синчэнь смотрит на него одуревшими глазами и после паузы, в которой слышится только их тяжелое дыхание, выдавливает из себя, сдаваясь:
— Я хочу кончить… Дай мне кончить тебе в рот.
Пальцы надавливают внутри сильнее, гладят, он опять срывается на стон, а Сюэ Ян с нескрываемым наслаждением наблюдает за эмоциями на чужом лице. А потом, опустив ресницы, всё-таки снисходит до того, чтобы вновь насадиться ртом на член. Сразу же до глотки, резко вбивая его в себя. Дышать становится тяжелее, но ему всё равно, слишком сейчас хорошо, слишком сильно хочется почувствовать на языке терпкий вкус.
Сюэ Яна самого почти отключает, голова и руки двигаются на каком-то автопилоте, поймав единый ритм. На него волнами начинает накатывать удовольствие, усиливающееся от громких стонов Синчэня, которого уже выгибает от подступающего оргазма. Спустя пару резких движений, его бедра рвано дрожат, а в рот Сюэ Яна толчками выплескивается сперма, вязкая и густая. Он окончательно закрывает глаза от какого-то извращенного блаженства, часть глотает, а затем размыкает губы, позволяя семени вытекать и капать с подбородка. А сам отпускает себя, сжимая пальцы на собственной плоти. И его почти тут же затягивает ярким скручивающим водоворотом. Сюэ Ян как будто по инерции скользит языком по ещё напряженной головке, и, дергаясь всем телом, кончает, стараясь не сжать зубы. Мысли на какое-то время выбивает, челюсти расслабляются, выпуская член, и почти сразу начинают ныть от редкой практики. Ничего, они ещё наверстают.
Он разомлело оседает на пол и открывает глаза. Синчэнь сползает по стенке, опускаясь рядом. Смотрит каким-то совершенно диким взглядом, берет в руки лицо Сюэ Яна и начинает слизывать свою сперму с его подбородка. Такой порыв даже немного удивляет.
— Чэнь-Чэнь, что с тобой? — тихо спрашивает он, ещё как следует не продышавшись и не отойдя от оргазма.
— Ничего… Просто, ты бы себя со стороны видел… Если бы ты из меня все до капли не выжал, я бы, может, и второй раз кончил, — язык проводит по линии челюсти, а потом скользит вниз, собирая с шеи белые потёки.
— Какой ты у меня впечатлительный, — довольно хмыкает Сюэ Ян, млея под его прикосновениями.
Через некоторое время они всё-таки выбираются из душа и даже устраивают шуточную драку за фен. А потом Сюэ Яну резко становится плохо, голову простреливает болью, желудок скручивает, и он с матами несется в туалет. Синчэнь, чуть ли не хватаясь за голову, стоит рядом, гладит его по спине и стенает, что они идиоты. И что в его состоянии, такая нагрузка на организм и сперма на голодный желудок, даже в малых дозах, были не лучшей идеей. Когда, наобнимавшись с унитазом, Сюэ Ян относительно приходит в себя, Синчэнь пихает ему обезбол и противорвотное, почти насильно заматывает в плед и тащит на кухню что-нибудь съесть.
Они сидят за небольшим столом, и Сюэ Яну почему-то очень хорошо. Вот так просто сидеть в полутьме, хлебать теплый сырный суп и чувствовать, как к боку прижимается Синчэнь.
Когда они забираются в кровать, уже начинает светать.
— Хочешь спать?
— Нет, но ты поспи. Ты и так из-за меня вымотался.
— Лучше расскажи мне про вашего друга, у которого та же история с головой, что и у тебя, который дал вам таблетки.
— Он по совместительству еще и мой начальник.
— О… — звучит немного озадаченное. — Ну, если можешь, конечно. Или про то, что связывает Вэй Ина и Лань Ванцзи.
— Могу, наверное… Значит, хочешь сказку на ночь?
— Хочу.
— Только ни у одной из этих сказок нет счастливого конца.
— А что, разве тогда хоть у кого-то был счастливый конец?
***
В сознании все на секунду меркнет, а потом вспыхивает яркими, словно пульсары, вспышками. Его личный бездонный космос. Тело под ним выгибается.
— Ох, блять! — Вэй Ин откидывается на постель, пытаясь выровнять дыхание. Через какое-то время, когда им обоим это удается, он тянет все конечности к нависшей сверху фигуре, оплетая словно капканом, и выдыхает: — Это было… Круто.
— А-Ин, ответишь на вопрос? — спрашивает Цзян Чэн, обнимая его жаркое, но уже успокаивающееся тело, и проводя губами по точеной скуле. На душе слишком неспокойно.
— После такого классного оргазма ты хочешь меня помучать? Жестокий, — слышится горестное.
— Не хочу. Но не спросить не могу.
— Чэн-Чэн, — Вэй Ин жмется к нему, как сиротливый котенок. — Ну, не надо… У нас же все хорошо.
— Нет, А-Ин, не хорошо. Я же вижу, как тебя до сих пор перекрывает. Ты поэтому меня так резво в постель потащил? — он на секунду замолкает, вглядываясь в лицо напротив. — Что ты почувствовал, когда его увидел?
— А-Чэн…
— Ответь мне. Ты захотел к нему?
— А-Чэн, прекрати. Мне и так дерьмово. Не захотел… Я стараюсь забыть, а ты совсем не помогаешь, — несмотря на то, что разговор принимает не самый радужный оборот, он ластится ещё ближе, будто ища поддержки и тепла.
— Я для тебя все время буду на втором месте? Как запасной вариант? — сумрачно, с нотками сдерживаемого гнева, спрашивает Цзян Чэн.
Вэй Ин обхватывает его голову руками, смотрит в темные глаза, и твердо отвечает:
— Я только и пытаюсь сделать так, чтобы на первом месте всегда был ты, — он хмурится и почти требовательно выдает: — И, если ты меня сейчас же не поцелуешь, я тебя убью.
И Цзян Чэн целует, глубоко и пылко, не может по-другому, разводит коленом стройные ноги шире. Он и сам не понимает, что чувствует и какие слова хочет услышать. Только знает, что ненавидит Лань Ванцзи, который отбирает у него Вэй Ина, одним лишь своим незримым присутствием в их жизни. А терять его, недавно обретя, кажется почти невыносимым. И единственное, что сейчас можно сделать — это заставить их обоих забыть обо всем.
