Дазай почувствовал неладное еще до того, как звонок высокого лифта агентства издал перезвон, достигнув нужного этажа. Механические двери еще не открылись, впуская детектива на рабочее место, но леденящее напряжение уже наполнило воздух, нависнув над Осаму. Темные брови скосились к переносице. Что случилось? Нападение на агентство? Достоевский объявился? Новая разрушающая опасность, угрожающая благосостоянию и безопасности жителей Йокогамы?
Куникида впился в него взглядом в ту же секунду, как Дазай переступил порог лифта и оказался в помещении, отведенном Вооруженному Детективному Агентству. Внешне коллега выглядел как обычно: вытянутый, как смычок виолончели, серьезное выражение лица и опрятность, граничащая с безумием. Но смотрел он исключительно на Дазая, хотя тот не то чтобы что-то из ряда вон выходящее сделать — даже пожелать детективам доброго утра не успел.
Ацуши сидел за столом, его худые плечи были неестественно подняты, а на прикрытом неровной светлой челкой лбу блестел пот, хотя в здании было прохладно. Наоми вспыхнула, лишь завидев Дазая, поспешно обернулась и принялась передвигать какие-то папки в попытке сымитировать бурную деятельность. Лицо Танизаки пересекла гримаса боли, словно на нем была рана, которую Дазай не разглядел под одеждой. Ёсано сощурила взгляд внимательных глаз и чуть прикусила губу, выдавая глубокую задумчивость. Рампо шумно вздохнул.
— Что происходит? — огласил помещение своим вопросом Дазай. Произнесенные слова сотрясли воздух подобно грому, а напряжение достигло максимума. Никто ему не ответил: все продолжили стоять или сидеть подобно каменным изваяниям. Это шутка? Нет, серьезно, коллеги решили так над ним пошутить? Если это так, то это крайне раздражающая шутка.
— Зд-дравствуйте, Дазай-сан. — не выдержал взгляда вошедшего Ацуши и тут же сник под метнувшимися на него взглядами остальных. Рампо вновь вздохнул, а следом перевел взгляд на раскрытую перед ним книгу. Дазаю не нужна была Ультрадедукция, чтобы понять, что Рампо и ни слова не прочел за все то время, пока пялился в страницы.
— Дазай. — непривычно низким голосом произнес Куникида, видимо поняв, что оброненным «здравствуйте» Ацуши нарушил их план. Дазай посмотрел на напарника, приподняв левую бровь в немом вопросе. Ситуация начала его порядком бесить. Кто-нибудь уже ему скажет, что, черт возьми, здесь творится? — Директор Фукузава хочет тебя видеть.
Дазай позволил себе выдохнуть немного затаенного в легких воздуха. Так вот, в чем дело? Фукузава им недоволен, вот и решил вызвать к себе в кабинет, а все, кроме него, просто уже осведомлены о причине вызова. Впрочем, следующая мысль моментально перечеркнула предыдущую: Фукузава никогда не передает через одного (а тем более всех) детектива информацию о личном разговоре с другим. Он всегда либо выходит и приглашает в свой кабинет сам, либо отправляет Харуно.
Следующая пауза возникла уже по вине Дазая. Сотрудники агентства удивленно наблюдали за тем, как он стоит посреди помещения и моргает, обрабатывая информацию. Осаму приказал себе успокоиться. И чего он так разнервничался? Это просто разговор с Фукузавой. Ничего, за что его могли уволить, он в последнее время не делал, а, значит, это просто насчет какого-то из его дел. Вполне себе обычная ситуация. Чего они все так странно себя ведут?
— Что ж вы сразу не сказали. — Дазай спокойно улыбнулся, разметая из сознания остатки нервозности. Не наблюдая за переглядывающимися коллегами и спрятавшим в потных ладонях лицо Ацуши, Осаму прошел прямо к кабинету директора. Он коротко стукнул по двери согнутым указательным пальцем и, не выжидая ни секунды, вошел.
Дазай всегда считал себя дальновидным, не лишенным расчетливости, человеком, и мнение это было основано не только на его собственных амбициях и общем представлении о себе. Тем не менее, увиденное в кабинете директора никак не состыковывалось с составленными в его голове вероятностями того, из-за чего его мог вызвать Фукузава. Сам директор стоял у одного из окон, на его узком лице была изображена нечитаемая мина, а ладони сложены в замок перед собой — ничего, что могло пробудить беспокойство. Не считая того, что на противоположном кресле восседал Мори Огай.
— Здравствуй, Дазай-кун. — поприветствовал его босс Портовой мафии. Дазай беспардонно проигнорировал его и посмотрел на Фукузаву. Тот медленно моргнул, но его тонкие губы остались сомкнуты в строгую линию. Дазай вновь посмотрел на Мори, ожидая увидеть на его лице ухмылку или хотя бы привычный огонек в глазах, но увидел лишь маску, сотканную из беспокойства, и чуть углубившиеся круги под винными глазами.
— Что происходит? — спросил Дазай сразу у обоих мужчин. Наверное, тактичнее было бы поздороваться, но необходимости в этом не было ни у одного из присутствующих. Мори многозначительно опустил взгляд, позволяя Фукузаве начать. Дазай нахмурился: ему показалось, или он разглядел во взгляде бывшего босса волнение?
— Портовая мафия решила воспользоваться нашим перемирием и пришла просить тебя о помощи, Дазай. — проговорил Фукузава. Дазай недоуменно поморгал. С каких пор сам босс Мафии приходит в штаб Агентства просить его — предателя — о помощи? — Один из их исполнителей серьезно пострадал.
— А чем я тут могу помочь? — спросил Дазай скорее у Мори, чем у своего начальника. — Если им нужно кого-то подлатать, то лучше позвать Ёсано-сенсея.
— Это Чуя. — Мори резко поднял голову, ловя взгляд Дазая. Осаму почувствовал, как в голове что-то отдалось гулким ударом. С слизняком что-то случилось? — И врач ему не поможет.
— Что случилось с Чуей? — Дазай старался не выдать ни унции волнения в голосе. Ни одному из руководителей не нужно знать, что при осознании того, что с его бывшим напарником случилось что-то настолько серьезное, что босс Мафии явился к своим врагам, сердце пропустило удар.
— Арахабаки. Он взял его под контроль. — ответил Мори. Фукузава пристально следил за реакцией своего детектива на каждое услышанное слово, но Дазай этого даже не заметил.
— В смысле? — «пожалуйста, не говори, что этот идиот активировал Порчу без меня».
— Чуя-кун был ранен, и Порча активировалась без его ведома. — терпеливо объяснил Мори. Ноги Дазая вросли в идеально вымытый пол директорского кабинета. Активировалась без его ведома? Но Чуя же овладел Смутной печалью… По крайней мере, так Дазай думал. — Мы точно не знаем, как это произошло, но Порча полностью завладела его сознанием.
Дазай нервно сглотнул. То, что Чуя до сих пор жив, хотя Порча была активирована без присутствия Дазая, уже смахивает на позитивный расклад событий, но промедления могли оказаться фатальными.
— Где он?
***
Коё-сан застыла у высокой двери, загороженной толстыми прутьями решетки. Дазай знал, что это за помещение: часть подвала, решетки которой содержали в себе особый материал, не позволяющий одаренным использовать свою способность, чтобы сбежать оттуда. Безусловно, нельзя было отрицать участие самого Осаму в создании этого материала, но сейчас не об этом.
Выглядела Коё паршиво. Лицо её было бледнее обычного, кимоно примято, а изящные пальцы правой руки крутили золотое кольцо на указательном пальце левой. Сестрица была одним из самых близких к Чуе людей в Портовой мафии. Неудивительно, что она волновалась. Услышав их с Мори шаги, девушка подняла взгляд и почти не сморщилась при виде Дазая.
— Он там? — Осаму предпочел сразу перейти к делу. Не было времени на формальности: такое происходило с Чуей впервые, поэтому было неизвестно, сколько у него времени.
— Да. — кивнул Мори, быстро переглянувшись с Коё. — Ведет себя буйно, но сбежать не пытался.
— Понял. — приняв от Мори ключ от двери, Дазай подошел ближе и повернул длинный, с ржавчиной на конце, ключ в замке решетки и приготовился к тому, чтобы зайти внутрь.
— Дазай. — вдруг окликнула его Коё. Дазай не обернулся, но чуть склонил голову, показывая, что слушает. — Спаси его.
Осаму кивнул. Решимость, и до этого горящая в нем ярким пламенем, подкрепилась новыми углями. Дазай вошел в комнату, захлопывая за собой дверь и слыша, как Мори или Коё поспешно поворачивают ключ в замке решетки. В подвале было темно, но обзор был открыт благодаря горизонтальному окну у самого потолка. Дазай окинул взглядом помещение. Оно было пустое. На секунду голову кольнула неожиданная мысль: неужели ловушка?
Удар прилетел прямо в левую сторону челюсти, настолько сильный, что Дазай был уверен, что лишится зубов. Не в силах удержать равновесия, детектив повалился на холодный пол, ударяясь коленом и мгновенно прижимая ладонь к щеке. Лицо обдало жаром, а губу засаднило: разбита. Осаму мгновенно обернулся, стараясь игнорировать боль и текущую по подбородку струйку крови.
Чуя висел в воздухе примерно на такой высоте, чтобы быть одним ростом с Дазаем. В других обстоятельствах это было бы даже смешно. Узнать в парящем
человеке существе Накахару было сложно. Огненно-рыжие волосы разметались по неестественно прямой спине, белая рубашка на боку пропиталась кровью, вся кожа была испещрена красными узорами, намного ярче и чаще, чем во время Порчи. Рот был изогнут в несвойственном Чуе оскале, синие глаза были ярко-алыми, а на голове не было шляпы. Именно эта деталь заставила сердце Дазая сжаться от страха.
— Ты пришел. — голос Чуи был сорван, словно он очень долго кричал. Безумный красный взгляд уставился на Дазая, пожирая насквозь. Он утверждал, будто ожидал появления бывшего напарника. Заставив себя оторвать руку от ноющей челюсти, Дазай поднялся.
— Чуя… Позволь. — пальцы Осаму потянулись к задравшемуся рукаву Чуи в порыве коснуться его кожи и остановить действие Порчи. На секунду Дазаю показалось, что Чуя увернется или вновь его ударит, но тот даже не шелохнулся. Дазай цепко ухватился за запястье Накахары, сжимая его и активируя способность. Голубой свет озарил помещение, и…ничего не произошло.
По коже Дазая пробежалась армия мурашек, а Чуя разразился безумным, клокочущим и сотрясающим худую грудную клетку смехом. Осаму, не веря в происходящее, сжал его запястье еще сильнее, оставляя на коже следы ногтей. Что за черт? Почему его способность не работает? Это точно не из-за материала, которым обработаны решетки — еще во времена своего пребывания в Мафии Дазай проверил, что на нем изобретение Мори не работает.
Продолжая неистово хохотать, Чуя резко выставил свободную руку вперед, раскрывая ладонь и вытягивая пальцы. Прежде, чем отлететь к стене и почувствовать острую боль в позвоночнике, Дазай заметил, что кожа на руках Чуи начала лопаться. Охнув, Осаму сполз по стене вниз. Чуя наконец унял свой смех и поднялся еще выше над землей. Теперь, чтобы заглянуть в его налитые кровью глаза, Дазаю пришлось задрать голову.
— Думал, все окажется так просто? — проревел Чуя, резко наклоняя голову. Горло Дазая сжалось. Не от боли и даже не от бессилия. От страха. — Думал, ты так легко избавишься от меня, грязный щенок?
— Я и не планировал избавляться от тебя, Чуя. — Осаму пытался, отчаянно пытался скрыть проклятую дрожь в голосе. Еще никогда он так не боялся провалиться. Обычно его провал сулил лишь смерть ему самому, что не являлось ничем даже близко страшным. Теперь же страх за жизнь Чуи словно сковал его. Пожалуй, Дазаю еще предстоит покопаться в истинных причинах этого страха.
— Я не Чуя. — Чуя снова засмеялся, но на этот раз приступ бешеного хохота унялся гораздо раньше. — Чуи давно нет. Теперь этим телом властвую только я. Порча. Арахабаки. Твоя смерть.
Дазай нервно сглотнул, стараясь не двигаться, чтобы своими движениями не спровоцировать Чую. Точнее, Арахабаки. Осаму пришла мысль, что парящее перед ним существо больше похоже на олицетворение самой Порчи. Олицетворение пропасти, от падения в которую Дазай всегда останавливал Чую.
— В смысле его давно нет? — Дазай пытался не обращать внимание на страх перед Порчей. Сейчас приоритетом являлось выяснение того, жив ли Чуя. Осаму смутно осознавал, что если Чуя мертв, то никакого смысла для него самого все это иметь не будет.
— О, не волнуйся, он жив. — Порча по-детски хихикнул, словно все это было безобидной шуткой. Кожа на запястьях начала расползаться, обнажая мясо и высвобождая поток крови. Дазай понял, что действовать нужно незамедлительно, иначе от тела Чуи ничего не останется. — Просто дорогой Чуя решил больше не сопротивляться мне.
«Ложь», — гневно подумал Дазай. Чуя бы никогда не сдался по своей воле. Видимо, ранение было настолько тяжелым, что организм неосознанно впустил Порчу. Осаму медленно поднялся, изо всех сил умоляя Чую продержаться еще немного.
— Ты завладел его телом. — поставил Порчу перед фактом Дазай. Порча гордо вскинул голову, обнажая прокалывающий кожу кадык. — Я понимаю, что ты сделал это, чтобы излечить его, но таким образом ты его убьешь.
— Излечить? — Порча словно пробовал слово на вкус. — Да, пожалуй, я излечил его. Но это все не имеет значения, потому что ты не сможешь ему помочь.
Дазай сжал зубы. Пока Чуя жив — он сделает все, чтобы ему помочь. Детектив шагнул вперед, вновь попытавшись схватить Порчу, но тот оказался быстрее. Мгновенно оказавшись за спиной оппонента, существо заломило ведущую руку Дазая за спину и резко придавило его к земле. Удар пришелся на ту же сторону челюсти, что и в первый раз. Осаму сморщился и попытался сплюнуть кровь, но та, вперемешку со слюнями, лишь осталась на его губах.
— Я бы не смог завладеть его сознанием, если не постоянная боль, в которой находился этот мальчишка. — прошипел Порча ему в ухо. Он сел Дазаю на спину, сжимая его легкие острой коленной чашечкой, а дыханием обжигая шею. — А знаешь, кто окунул его в эту боль?
Свободной рукой Дазай попытался нашарить отколовшийся от стены камень или хоть что-то, что можно было использовать как оружие. Легкие горели огнем, а грудная клетка была готова треснуть от давления, но ничто из этого не ранило так, как сочившиеся желчью слова Порчи. Дазай сморщился, рвано выдыхая.
— Конечно, ты же знаешь. Ты же у нас детектив. — последнее слово Порча выплюнул Дазаю прямо в ухо. Тот почти почувствовал яд на виске. Слова рыжего беса были правдивы: Дазай знал. Безусловно, он знал, какую боль он причинил Чуе и по каким причинам их отношения никогда не станут прежними. И дело вовсе не в том, что они теперь по разные стороны баррикад.
Но ударяться в воспоминания и выяснения отношений, не было ни смысла, ни времени. Во-первых, на нем прямо сейчас восседает не Чуя
(а жаль), а во-вторых — Дазай осознавал, что тело Накахары долго не продержится. Нужно было что-то предпринимать, и незамедлительно. Сжав челюсть и стараясь не обращать внимание на боль и острую потребность в глубоком вдохе, Дазай вытянул левую руку назад практически наугад и не возлагая на этот жест особых надежд. Пальцы, ухватив растрепанную гриву Чуи, резко дернули вниз в попытке спихнуть Накахару с себя.
Тщетно. Порча опять засмеялся, скорее от того, насколько жалкой была попытка Осаму оказать сопротивление. Дазай услышал, как его голос сорвался еще больше. Схватив его за голову, Порча резко приложил Дазая об землю. Нос вспыхнул ярким пламенем, а рана на губе засаднила еще больше. Порча продолжал смеяться.
— Ты такой жалкий сейчас! — вскричал он, сорвавшись на хриплый кашель. — Как же я давно мечтал об этом… Нет. Как давно
он мечтал об этом.
— Чуя? — чувствуя привкус металла во рту, выдавил Дазай. Это было бессмысленно: и так очевидно, что Порча имел в виду хозяина тела, которым завладел. Осаму переспросил, потому что не верил. Не хотел верить. Не хотел слышать. Да, Чуя множество раз повторял, что мечтает его убить, но он же не рассуждал всерьез? «Если бы рассуждал, то давно бы убил».
— Чуя ненавидит тебя всем сердцем, мудак. — шипел Порча, периодически рвано вдыхая. Он перенес весь вес на руку, удерживающую щеку Дазая, еще плотнее прижав его к земле. Детективу подумалось, что сейчас его лицо просто-напросто расплющится об грязный каменный пол подвала. — Он каждую ночь засыпает с мыслью размазать тебя по полу за все, что ты сделал.
Слова Порчи резали по сердцу отточенным кинжалом. «Это неправда», — твердил Дазай. Но разве это было так? Правда была в том, что Дазай — предатель. То, что он предал организацию и Мори, не имело ровно никакого значения, но предательство Чуи он не мог простить себе с тех самых пор, как в последний раз вышел из штаба Портовой мафии. Осаму внушал себе, что это неважно. «Какая разница, прощу ли я себя, если Чуя меня простить не сможет?»
Открыв правый глаз и стараясь не думать о состоянии левого, Дазай рассмотрел средний по размеру кирпич. Спасительный предмет, отколовшийся от ближайшей стены, лежал в тени, из-за этого Порча его и не заметил. Не тратя на раздумья ни секунды и надеясь лишь на то, что он не выбьет Чуе мозги, Дазай схватил кирпич и со всей силы ударил по виску Порчи.
Удар был сильнее, чем попытка оттянуть его за волосы, поэтому бес покачнулся, а хватка ослабла. Воспользовавшись моментом, Дазай дернулся и перевернулся, сбрасывая Порчу с себя и отползая от него к стене. Порча упал на пол, держась рукой за голову. Левая сторона лица была залита липкой кровью, только бельмо горящего яростью глаза выделялось. Порча взревел и начал подниматься над землей.
Дазай уже понял, что если он подпустит оппонента к себе — шансы на выживание и спасение Чуи будут на нуле. Осаму вскочил на ноги, жадно вдыхая воздух и не обращая внимание на боль в придавленных легких. Выдернув из кармана пистолет, он взвел курок и направил его на Чую.
— Ты серьезно думаешь, я поверю, что ты выстрелишь? — сквозь смех спросил Порча. Он вскинул голову, рукой пытаясь стереть кровь со лба, но лишь размазывая её. Дазай сжал челюсть в немой решимости. Порча сообщил о своей уверенности в том, что Дазай не выстрелит, но не сдвинулся с места, продолжив висеть в двадцати сантиметрах от пола.
— Что мне мешает? — хладнокровно спросил Дазай. Он нагло и бессовестно блефовал. Осаму прекрасно понимал, что не сможет выстрелить, даже, если Порча вновь попытается его убить. Дело не в том, что он выглядел, как Чуя. Дело в том, что Чуя внутри него был жив. Порча сверкнул рубиновыми глазами и вскинул голову.
— Чуя просит передать, что ты скотина. — Дазай даже не успел задуматься, серьезно ли Порча или нет, но поймал себя на мысли, что лелеет надежду о его блефе. Эти мысли длились лишь пару мгновений, но оказались фатальной ошибкой: Порча резко вскинул ведущую руку и сжал испачканные в крови пальцы, словно держал что-то круглое. Дазай сначала не понял, зачем он это делает, а потом почувствовал, как горло стягивает невидимая веревка.
Порча решил задушить его? Трахею жгло, а сделать вдох представлялось недоступным удовольствием. Рука с пистолетом дрогнула, но Дазай вцепился в оружие еще сильнее, прекрасно понимая, что если сейчас его уронит, то потеряет всякое преимущество. Порча сжал пальцы еще сильнее, а детектив почувствовал, как в глазах темнеет. Он сейчас хлопнется в обморок к чертям собачьим. «Сделай что-то, иначе Чуе конец».
Дазай выстрелил. Прицелиться из-за черноты в глазах и горящего горла было сложно, но он и не целился в голову: пуля прошлась по левому плечу Порчи, разрывая рубашку и светлую кожу. Кровь хлынула из раны, и Порча ухватился за плечо, роняя ругательства и еще больше пачкая ладонь в крови. Невидимая веревка упала, но Дазай не позволил себе коснуться саднящего горла.
— Ну давай же! — заорал Порча. Внезапно Дазай заметил, что из широко раскрытых глаз Чуи течет липкая кровь, заливая лицо еще больше. В груди защемило. Тело Накахары точно долго не выдержит. Лучший исполнитель Портовой мафии был крепким, но разрушительная сила Порчи съедала каждую клетку его организма. Осаму резко почувствовал себя убийственно бессильным. А может ли он вообще что-то сделать?
— Убей меня! Убей
его! — ревел Порча. Сосуды в его глазах лопнули, а волосы поднялись вокруг головы огненно-рыжим ореолом. Казалось, Чуя превратился в кровавого ангела. Дазай словно в оцепенении направил дуло пистолета на точку во лбу Чуи. Это не выход. Он знал, что это не выход. Чуя все еще жив, он где-то внутри чудовищной Порчи. Что, если Чую можно пробудить?
— Ты медленно убивал его день за днем, а сейчас закончить его страдания не можешь? Тряпка! — выплевывал слово за словом Порча, смотря Дазаю прямо в глаза своим безумным взглядом. Осаму пытался его не слушать, сосредоточившись на крохотных лоскутах надежды. Чуя сильный, он сможет пробудиться, ему нужно лишь помочь.
Не до конца продумав план и не рассчитав последствия, Дазай поднял руку и приставил дуло к своему виску. Он делал так бессчетное количество раз, поэтому соприкосновение с оружием не показалось чем-то чужеродным. Внимательно пронаблюдав за реакцией оппонента, Осаму разглядел удивление на его покрытом кровью лице.
— Ты чего, решил просто прострелить себе башку? — разочарованно протянул Порча, хрипя от боли и не отрывая руку от раны. Кровь не останавливалась, заливая всю рубашку и пропитывая её настолько, что ткань прилипла к телу. — К чему весь этот цирк? Я уже давно тебя просчитал. Твои попытки суицида — просто детский способ привлечь внимание. Ты до сих пор живой, а знаешь, почему?
Дазай молчал. Его рука почти не дрожала, а палец все еще покоился на курке. Он сверлил Чую взглядом, пытаясь запомнить его черты на тот случай, если он действительно сейчас погибнет. Не те черты, объятые пламенем Порчи, а те, что принадлежали исключительно Чуе. Длинные рыжие локоны, чудом не залитая кровью россыпь веснушек у крыла носа, выступающие из-под разорванного воротника рубашки ключицы. Дазай перевел взгляд на его налитые алым глаза.
— Знаешь, почему? — бесновался Порча, сотрясаясь всем телом. Полосы растянувшейся кожи на руках становились все шире. — Потому, что ты боишься смерти, как последний трус!
— Не боюсь. — мгновенно ответил Дазай, почти удивляясь тому, как спокойно и умиротворённо звучит его голос. —
Своей смерти я не боюсь, Чуя.
Дазай выстрелил.
***
Свет жег глаза белым огнем, не давая разлепить ресницы. Дазай сглотнул и позволил себе расслабиться. Он наконец-то умер. Губы растянулись на лице удовлетворенной улыбкой. У него получилось. Теперь можно отпустить все и в конце концов отдохнуть. «Нет», — пронесся по сознанию резкий голос. Дазай поморщился: и почему, черт возьми, нет? «Чуя».
Осаму резко открыл глаза, мгновенно хватаясь пальцами за виски и запоздало понимая, что жест этот был лишним — голова у него не болит. Признаться честно, у него вообще ничего не болело. Возможно, после смерти ничего и не должно болеть? Взгляд уловил абсолютно белое, ярко светящееся помещение. Это рай? Дазай даже усмехнулся. Он бы точно не попал в рай.
Детектив сидел на белом, кристально чистом полу в той же одежде, в которой видел себя последний раз. Воспоминания фрагментами возвращались. Дазай провел пальцами правой руки по виску, в который он пустил пулю. Кожа была гладкая, нетронутая. Он осмотрел свое тело: признаков побоев, которыми его наградил Порча, тоже не наблюдалось. Значит, он все же умер. Неужели смерть представляет собой в буквальном смысле слова белый свет?
— Здравствуй, Дазай. — сердце зашлось в испуганном ритме, а веки сами собой захлопнулись. Осаму узнал голос, конечно же, он его узнал. Улыбка дрогнула — тот факт, что он только что услышал его голос, подтверждает то, что самоубийство наконец удалось.
— Привет вновь, Одасаку. — произнес Осаму перед тем, как открыл глаза и приподнял голову. Ода Сакуноске стоял перед ним с невозмутимым выражением лица и мудрым блеском в глазах. Он совсем не изменился с того момента, когда его глаза закрылись в последний раз. Чтобы шея не затекла в неудобном положении, Дазай поднялся.
— Я умер? — вопрос риторический. Конечно, лишь благодаря смерти он беседует с покойником. Дазай ожидал от Оды медленный кивок, но тот снисходительно улыбнулся. Дазай нахмурился: это было совсем не похоже на его друга.
— Ты вновь совершил попытку суицида, Дазай. — констатировал факт Ода. — Но на этот раз не ради себя. Растешь на глазах.
Осаму нахмурился. Что он несет? Прокрутив услышанные слова в голове, Дазай вдруг резко охнул, потому что осознал одну важную вещь. Ода только что сказал
«попытка суицида»?
— Да, Дазай. — друг угадал его мысли, утвердительно кивнув. — Ты не мертв.
— Как это возможно?! — почти в ярости выкрикнул Дазай. Его голос огласил наполненное светом помещение, отозвавшись эхом. — Я пустил себе пулю в висок! Кто может выжить после такого и как?
Ода вновь улыбнулся. Дазай все еще ничего не понимал. Во-первых, как он мог выжить? Осаму был уверен, что даже почувствовал разрывающую мозги боль в правом виске. Или все-таки показалось? Во-вторых, каким образом он тогда встретился с Одой? Вопросов было несчетное количество, а ответы, посмеиваясь, убегали.
— Разве это сейчас важно? — со вздохом уточнил Сакуноске. — Главное, что твой план сработал.
— Как? — раздраженно переспросил Дазай. Вообще-то, у него даже не было плана. Мимолетная идея, подкормленная надеждами на лучший исход, толкнула его на выстрел в собственную голову. Осаму подумал, что такой резкий поступок может помочь Чуе пробудиться в глубине захваченного Порчей тела. Правда, если план бы провалился и привел бы лишь к смерти Дазая, то тогда единственный человек, который мог помочь Чуе контролировать Порчу, выбыл бы из игры.
— Чуя. — терпеливо объяснял Ода. — Ты был прав. Он жив и пытается сопротивляться.
Дазай улыбнулся. Конечно, конечно же этого рыжего сученыша так просто не убить. Детектива кольнула гордость за самого себя: все-таки, его несформированный до конца план сработал так, как надо было. Осаму даже забыл о том, что нужно было выяснить, какого черта он вообще беседует с убитым четыре года назад Одой Сакуноске.
— Как ты думаешь, почему? — вдруг спросил Ода. Дазай непонимающе моргнул, не найдя, что ответить.
— Вообще-то я подумал, что моя простреленная башка подтолкнет Слизняка на поверхность. — выдавил из себя объяснение Дазай, запоздало понимая, как тупо и самонадеянно оно звучит.
— Правильно думал. — как учитель, наводящий ученика на верный ответ, кивнул мертвец. — Но почему именно твоя?
— Там больше никого не было. — ляпнул Дазай. В подвале ведь они и вправду были вдвоем: Мори и Коё либо остались за дверью, либо вовсе вернулись в основное здание Мафии.
— Думаешь, прострели ты голову любому другому человеку, эффект остался бы тем же? — если бы Ода был учителем, он бы точно назвал Дазая самым непутевым учеником. Осаму нахмурился еще сильнее, углубив складку между темными бровями.
— Нет. — приглушенно ответил Дазай. Он не знал это наверняка, когда спускал курок, он надеялся.
— Знаешь, почему? — повторил свой вопрос Ода. Дазая это уже порядком выбесило. Он метнул на собеседника острый взгляд.
— К чему ты клонишь, Ода?
— Ты никогда не понимал этого. — усмехнулся Ода. В его глазах промелькнула ностальгия по прежним временам. Временам, когда он еще был жив. Дазай внезапно задумался, скучают ли мертвые по жизни. — Даже, когда вам было по пятнадцать, и это было очевидно.
— Я…- голос Дазая, приготовившегося накричать на Оду, резко сорвался. Детектив отступил от мертвеца, опуская голову и позволяя передним прядям упасть на лоб. Грудная клетка опустилась, выпуская задержанный вдох.
Осаму не знал, что это было заметно. Он узнал о чувствах Чуи еще в первый год его пребывания в Мафии. Это не было заметно, если бы Дазай отчаянно не пытался выведать правду. В попытках понять, взаимны ли его собственные чувства, Дазай наблюдал, впитывал и расследовал это дело тщательнее, чем любую работу, загруженную на их дуэт боссом Мори. Пятнадцатилетний Осаму гадал и мечтал о том, что будет, если его подростковая влюбленность и впрямь окажется не односторонней.
Но, убедившись в верности своих догадок, Дазай просто…остановился. Он не сделал первый шаг и не дал понять, что чувствует то же самое, что и Чуя. Ему было тошно в этом признаваться кому-либо, но он испугался. Испугался, что у них ничего не получится. «Это не сработает. Это не для нас», — мысли подобного характера атаковали его голову каждую ночь, вызывая бессонницу и последующие головные боли. Повинуясь страху и защитному рефлексу, Дазай сделал все возможное, чтобы убедить Чую в том, что Дазай ничего не чувствует. После — спустя годы — он ушел из Мафии, стараясь ежедневно убеждать себя в том, что так будет лучше. Для них обоих.
— Ты знал. — удивление на лице Оды вызвало некое торжество: выходит, Сакуноске все же не всезнающий. — Более того, ты рассчитывал на это.
Он усмехнулся, а Дазай посмотрел на друга с некоторой враждебностью. С какой целью он вообще завел разговор обо всем этом? Какой смысл, если это не помогает в нынешней ситуации. Осаму начал задумываться о том, что если он вправду не умер, а просто потерял сознание, то ему нужно как можно скорее возвращаться обратно. — Почему ты не сказал ему? — Ода посмотрел Дазаю прямо в глаза. Его спокойный и безмятежный, но в то же время требующий взгляд пробирал до костей и заставлял вздрогнуть каждой мышцей. — Все знали о ваших чувствах друг к другу. Все ждали, когда вы признаетесь. Почему ты этого не сделал?
— Я не мог. — Дазай нервно сглотнул. Он вдруг осознал, что в помещении очень холодно, хотя раньше этого не заметил. — Ты же знаешь его и знаешь меня. У нас бы ничего не вышло.
— Ты не можешь принимать это решение за него, Дазай. — мягко сказал Ода. Дазай опустил взгляд. Он уже знал, что не прав. Но какая разница сейчас? Это не имеет значения.
— Мне нужно вернуться. — детектив резко сменил тему. — Или проснуться, не знаю, что вообще происходит.
— Ты сможешь проснуться, как только захочешь. — сообщил Ода. Он шагнул вперед, сокращая расстояние между ним и отступившим ранее Дазаем, и опустил широкую ладонь на левое плечо Дазая. Осаму почувствовал его теплое прикосновение и не смог сдержать улыбку. — Подумай над тем, что я сказал, ладно?
— Спасибо, Одасаку. — поблагодарил Дазай. Он поднял правую руку, чтобы коснуться ладони Оды в последний раз, но не успел: стоило ему моргнуть, и белый свет пропал, а за ним и умиротворенное лицо мертвого товарища.
***
Облегченный вздох сорвался с пересохших губ Дазая в ту же секунду, когда он разглядел цвет радужной оболочки воспаленных глаз Чуи. Синий. Глазные яблоки дрожат, как наэлектризованные, на скулах застыла липкая пелена крови, но глаза синие и такие родные.
Дазай лежал на полу и, судя по тупой боли в затылке, неплохо так приложился головой. Заломленная ранее Порчей рука тоже болела, но уже не так ощутимо. Чуя сидел на коленях у только что пришедшего в сознание Дазая, его костлявые и испачканные в крови ладони дрожали, а в горящих синим глазах застыли слезы. Дазай сначала улыбнулся, а сердце забилось быстрее при осознании того, что Чуя вырвался из плена отравляющей Порчи, но улыбка померкла в ту же секунду, когда Осаму осознал, почему рыжий так дрожит.
Пуля. Пуля, которую Дазай без колебаний пустил себе в висок, застыла на расстоянии миллиметра от бледной кожи, объятая способностью Чуи. Заменив Порчу у руля собственного тела, Накахара остановил пулю и не дал Дазаю украсить своими мозгами и без того грязные стены. От чего, в таком случае, Дазай потерял сознание, оставалось вопросом, но размышлять на эту тему драгоценного времени не хватало. Было непонятно, сколько Чуя продержится в таком состоянии.
— Чуя. — хрипло позвал его Дазай, хватая пальцами злополучную пулю и откидывая её куда подальше. Чуя не сразу понял, что можно расслабиться, но в конце концов выдохнул. Их взгляды встретились, и Дазай почти ощутил мольбу в глазах Накахары. — Чуя, все хорошо.
Он был почти удивлен, что его голос не дрожал — казалось, стук сердца заглушает все звуки, а воздуха катастрофически не хватает. Одной рукой Дазай медленно потянулся к шее Чуи. Чокер, который все привыкли видеть на его бледной шее, пропитался кровью и съехал, оставляя розоватый след. Дазай нервно сглотнул, мысленно умоляя Чую не двигаться. Нужно аннулировать его способность до того, как Порча вновь окажется у руля.
Острая боль пронзила фаланги пальцев. Из Дазая вырвался хриплый крик. Глаза были главным отличием Порчи от Чуи, а Дазай, сосредоточившись на аннулировании, забыл на них смотреть. Это была фатальная ошибка. Резко овладев Чуей, Порча сломал все пальцы на протянутой руке Дазая. Осаму сморщился от боли, отводя искалеченную ладонь. Порча расхохотался. Смех его был истерический, а голосовые связки давно сорваны.
Изо всех сил стараясь игнорировать боль в переломанных пальцах, Дазай открыл глаза и впился взглядом в лицо Чуи. Только один глаз Чуи был красным. Отголоски надежды вновь проснулись внутри Дазая. Он сможет. Они смогут. Порча, поймав на себе взгляд Дазая, расхохотался еще громче, а потом вдруг схватил пистолет, все это время валявшийся рядом с его бедром. Вторая ошибка Дазая.
— Как ты же меня бесишь. — прорычал Порча, и в голосе его не осталось ни одной нотки, напоминающей такой родной и приятный слуху голос Чуи. — Я отпраздную твою смерть таким пиром, который еще не видела Портовая Мафия.
Порча обхватил оружие окровавленными ладонями и, наведя курок на невидимую точку во лбу Дазая, приготовился спустить курок. Зубы Дазая клацнули при агрессивном сжатии, и детектив резко поднялся, протягивая здоровую ладонь к шее Чуи. В прошлый раз, когда Порча упивался властью над телом рыжего, способность Дазая не сработала, но в этот раз все могло быть по-другому. Дазай не знал этого и не просчитывал ситуацию, выявляя всевозможные вероятности. Он просто понадеялся на Чую, как тот надеется на Дазая всякий раз, когда использует свою разрушающую способность.
— Чуя, прошу. — прошептал Осаму, будучи уверенным, что Чуя его даже не расслышит. Отчего-то похолодевшие пальцы сжали шею Накахары словно в попытке задушить. В первую секунду ничего не произошло, и Дазай почти наяву услышал смех Порчи, выстрел и почувствовал пулю в своем черепе, но вдруг увидел озаривший помещение голубой свет. Исповедь неполноценного человека. Впервые в жизни Дазай посчитал свою способность даром.
Зрачки Накахары сузились до неестественно маленького размера, а подернутые кровавой пленкой веки упали. Чуя потерял сознание почти сразу, но Дазай знал, что теперь это точно Накахара Чуя. Его Накахара Чуя. Дазай приземлился на спину под весом упавшего на него Чуи и полностью выдохнул, почувствовал мягкие локоны Накахары на своем лице. Последнее, что он услышал перед тем, как закрыть воспаленные глаза, был выстрел небезызвестного пистолета.
***
— Я захожу. — резко выпалила Коё, подбирая полы любимого кимоно и решительно шагая к двери подвального помещения. У Мори подобная мысль появлялась уже раз шесть за то время, пока Дазай пытался вернуть Чую в обычное состояние, а они с Коё бессильно мялись у двери, но он все равно цокнул языком, останавливая подчиненную.
— Это слишком опасно.
— Это уже второй выстрел! — ледяным тоном отрезала девушка, бросая на Огая острый взгляд. Мори даже не стал спорить с аргументами Коё: они оба знали, что босс Портовой мафии с каждым из них согласен. — Они сейчас там поубивают друг друга.
Не услышав от него ответа, Коё выхватила длинный ключ и решительно вставила его в замочную скважину. Мори не позволил себе медлить дольше, чем несколько мгновений. Он шагнул вперед и сам толкнул дверь, открытую Коё. Что бы там ни происходило, два трупа здесь никому нужны не были.
Они ворвались в помещение ожидая абсолютно все. Перестрелку, кровавую баню, два безжизненных тела. Мори и Коё, едва переступив порог подвала, начали судорожно искать взглядом пистолет, выстреливший около минуты назад. Увидев, что Мори остановился, а на его лице дрогнула облегченная ухмылка, Коё сдвинула тонкие брови к переносице, не понимая его спокойствия, но, взглянув на Двойной черный, поняла.
Дазай лежал на спине, пальцы на одной его ладони были искалечены явно сверхъестественным способом, но на лице застыла спокойная улыбка, поражающе напоминающая облегчение на лице Мори. Чуя выглядел отвратительно — весь в крови, волосы растрепались и спутались между собой, одежда порвана, шляпа отсутствует. Лежал он на Дазае, приземлив лицо на бинтованную грудь бывшего напарника. В одной из его ладоней был зажат пистолет, дуло которого смотрело под ноги вошедшим мафиози. Коё чуть скосила взгляд, обнаруживая одиноко валяющуюся на полу пулю.
— Дышат. — вынес вердикт Мори-сэнсэй, кинув внимательный взгляд на обоих эсперов. Коё кивнула, заметив в себе самой облегчение. Она давно зареклась ни к кому не привязываться, но была слишком мудра, чтобы отрицать то, что она бы чрезвычайно тяжело перенесла смерть Чуи.
— Думаешь, между ними что-то изменится? — спустя почти минутную паузу, спросила девушка, взглянув на босса. Они оба не знали, что происходило в этом помещении, но явно что-то, что в корне изменило отношения между двумя людьми.
— Определенно.
