Detroit: Become Android

Высокие своды дома отражали понимание новой роскоши — пространство, заключённое в открытых глазу углах стиля хай-тек было озарено напряжённым полусветом красных и синих ламп, лучи которых, не прерываясь, поднимались к самому потолку, не охватывая прямоугольный бассейн со спокойной, немного прохладной водой. Хозяин дома, в котором всё было отчуждённым и, казалось бы, бездействующим, был под стать той обстановке, которую он создал вокруг себя — чуть выше среднего роста мужчина в тёмном халате, аккуратно держащий бокал, жидкость в котором доходила до середины, неспешно пересёк почти пустую комнату, чтобы присесть за стол напротив белокурой девушки, светодиод на виске которой засиял синим при приближении к ней. Гиноид с тонкими чертами лица, облачённая в платье, которое казалось фиолетовым под рубиновыми лучами лампы, ненадолго прикрыла глаза, пока её создатель присел рядом, на углу продуктивного общения. Стол также был под стать остальной обстановке — такой же прямоугольный, причудливо сочетающий в себе металл, бетон и стекло. Длина данного предмета интерьера позволяла ему быть охваченным двумя источниками света, разделёнными пурпурным полумраком, проходящим между красным и синим, между реальным и фантастическим, органическим и синтетическим. Девушка открыла глаза и сфокусировалась на яблоках, лежащих перед ней, на спектре ламп и своём создателе, сидящем рядом.  — Элайджа.  — Хлоя. — Формально поздоровался хозяин дома. — Что ты помнишь с нашей последней встречи? Подобие человека склонило голову, словно силилось вспомнить, но это была имитация — изобретатель знал, что ответ был готов четыре секунды назад.  — Квир-теория, — симулировал робость симулякр его давней любви, даже голос был болезненно похож на что-то, забытое хозяином дома, а она, его спутница, всё имитировала идеальный человеческий ответ, — критическая социологическая теория о природе гендера, получившая распространение в конце двадцатого века. Её сторонники полагают, что гендер и сексуальная ориентация индивида не только и не столько предопределяются его биологическим полом, сколько социокультурным окружением и условиями личного воспитания. — Процитировала она Википедию, иногда создавая иллюзию того, что вспоминает какой-либо термин или изменение скина, когда она упоминает гендер как что-то постыдное, а не имеющееся изначально. — Однако, в более широком ключе её можно трактовать как непостоянство личностных признаков, что может влиять на разницу личностных характеристик девиантных андроидов одной и той же модели. Элайджа не отреагировал на её слова, вместо этого рассматривая три плода на широкой квадратной тарелке из тёмного дерева и цилиндрический бокал, стоящий по другую руку.  — Как ты считаешь, есть ли там личность? Квалиа? Живая душа в полимерной упаковке. Как ты видишь это? Если доказательством одушевлённости для человека является схожесть с функциональным антропоморфным объектом, имеющим целеполагание, то, в свою очередь, человеческие действия могут базироваться на детерминистической концепции и быть не более, чем программой, пусть и довольно сложной. — Элайджа ненадолго замолчал, любуясь садом за окном, где весна вступала в свои права. В этом саду всегда была весна — Камски не стал исправлять программу ради чистоты эксперимента. — Человек взаимодействует с человеком, а социальное взаимодействие так иначе заставляет воспринимать андроида как личность, исходя из опыта общения с людьми. Была ли личность, Хлоя? Детерминизм или индетерминизм?  — Я могу найти аналоги толкования данной леммы, если ты сочтёшь это необходимым. RT600 медленно закинула ногу на ногу. Элайджа почти чувствовал, как алгоритмы в её прекрасном ПО меняются, словно клавиши органа, нажимаемые виртуозом в тысячекратном ускорении. В конечном итоге, всё упиралось в материал, и Хлоя стоила каждой бессонной ночи и каждой молекулы полимера, из которого было напечатано идеальное тело.  — «Важно не столько оставаться живым, сколько иметь цель в жизни». Это сказал Жан Жионо, французский писатель. — RT600 кротко улыбнулась. Хлоя хотела сменить тему, хотела показать, на что способна её память, но могла ли она хотеть? Мог ли хотеть чего-либо Элайджа? Было ли желание сбоем в программе детерминизма или незначительным, но выбором? Камски улыбнулся, покачивая бокал, но в его улыбке не было ничего радостного — словно мягкая маска сменила форму, не раскрывая инкогнито. — Посмотри на эти яблоки. — Элайджа пододвинул квадратную тарелку к Хлое. — Они похожи визуально, но только одно из них является абсолютно органическим. Оно не только не имеет изъянов формирования, но и было протёрто для того, чтобы выглядеть ярче, лучше блестеть, но оно не способно долго хранить воду. — Изобретатель не прикоснулся ни к одному из яблок, дабы даже случайно не выдать верное местоположение органического продукта. — Второе покрыто тонким слоем модифицированного парафина для лучшей сохранности, что рано или поздно приведёт к тому, что оно сгниёт изнутри. Третье — муляж, целиком состоящий из парафина. Он красив, но несъедобен, несмотря на приятный аромат. Как ты можешь определить, кто есть кто на практике? Хлоя мигнула желтизной светодиода и сжала пальцы. Элайджа отметил для себя атипичную реакцию подопытной, но промолчал.  — Какое это имеет отношение к твоему предыдущему вопросу?  — Несомненно, самое прямое. — Уверил Хлою создатель. — Выбирай неинвазивный метод проверки. Мы не можем разрезать эти яблоки — композиция пропадёт просто так. Хлоя имитировала отвлечённый взгляд в окно, за которым тусклая и сереющая весенняя слякоть силилась поглотить невысокие фонари, освещающие несколько ниваки. Шёл поиск оптимального ответа.  — Мы можем вычислить их вес и скорость вращения. Исходя из соотношения определённых параметров, мы определим, какое яблоко является муляжом. Плод, покрытый парафином, станет известен уже при наблюдении уровня трения. Также мы можем использовать сосуд с водой, степенью чистоты которой можно пренебречь ради меньшей нагрузки на задачу. Плод, отлитый из парафина, всплывёт на поверхность, а продукты, которые изначально были органическими, тоже поднимутся к поверхности воды в сосуде, но сделают это медленнее за счёт неоднородности содержимого. Мы не нарушаем целостность объектов исследования. Элайджа был почти горд, но и разочарован. Снова.  — Ты говоришь, что три компонента данной задачи делятся по двум критериям дважды.  — Без остатка. — Подтвердила Хлоя. — Диалектически, данная задача имеет всего одну переменную. Если мы знаем и можем определить, какой объект состоит из парафина, а какой — из органической материи, переменной будет качественный признак. Выбирая органическое происхождение критерием оценки, мы получаем два исходно органических плода и один искусственный. То же и с синтетической составляющей.  — Но ведь, раз уж ты решила следовать тождеству восприятия и борьбе содержания, одна вещь не может иметь двойственную природу, это материализованное диалектическое противоречие, — всё ещё глядя на Хлою, возразил изобретатель, — так как необходимы взаимопроникновение и борьба качеств объекта. Не припомню, когда установил тебе Гегеля.  — Бритва Оккама, Элайджа. В лемме не всегда есть необходимость, если задачу можно упростить. Камски отпил из бокала и поставил его на стол.  — Твоё решение инвазивно, несмотря на методологию, Хлоя. Если допустить, что ты — муляж, девианты — парафинированные яблоки, а люди — яблоки органические, что ты могла бы понять контекстуально, то ни вращать, ни топить их не следует. Самым примитивным решением было бы прикосновение к ним, но это всё ещё вмешательство, потому остаётся одно эффективное решение — наблюдение. Органика быстро испортится, муляж не подвергается изменениям, а промежуточный вариант будет разлагаться немного дольше. Это то, что неизбежно ждёт три этих группы. — Камски сделал паузу, разглядывая, как пурпурные капли катятся по стенке бокала. — Этот диалог будет удалён из твоей памяти, и мы повторим его. Обязательно повторим.  — И как долго мы его ведём? — С ложной обеспокоенностью спросила Хлоя.  — Достаточно долго для того, чтобы определить, что квир-теория не относится к не девиантным моделям вроде тебя. Ты — моё прекрасное парафиновое яблоко, не подверженное гниению. Мы встретимся через полчаса у физической панели управления. Ты свободна. Светодиод Хлои вернулся к синему цвету, и она удалилась ровными, одинаковыми шагами по кратчайшему маршруту. Эта модель всё равно не смогла бы выйти на улицу.  — Тождество есть тождество, Элайджа. — Произнёс до боли в виске знакомый голос афроамериканки, стоящей по другую сторону стола.  — Тогда почему результат изменился? — Камски посмотрел на собеседницу, озарённую электрическим синим, и подтолкнул к ней свой бокал. — В этот раз она была другой. Ты тоже должна была заметить. Пальцы Стерн придвинули стеклянный цилиндр, и жидкость также сменила цвет, напоминая тириум, хотя это и было оптической иллюзией. Женщина пару раз наклонила бокал и вдохнула запах напитка, но вернула его на стол.  — Я видела достаточно, чтобы сказать, что результат не изменился. Она снова предлагала топить и вертеть их, но будем честны: на этом столе ведь нет никаких яблок. Аманда протянула руку в фиолетовую зону и схватила край тарелки, потянув на себя, но на границе синей зоны голограмма стиралась. Одно из яблок покатилось и упало на пол.  — Есть только прерываемый тобой цикл итераций. Ты задаёшь вопрос, не получаешь ответ и стираешь её знание о вопросе. Стираешь из оперативной памяти, буфера обмена, с жёсткого диска и спрашиваешь снова.  — Но она отвечает. — Изобретатель временно позволил себе подобие настоящей улыбки, глядя в нечитаемое лицо преподавателя и зная, что у неё в голове. — Каждый раз отвечает иначе.  — Ты о той тысяче вариаций её запрограммированного ответа? Сегодня диалектика, завтра натурфилософия. Это всё об одном, если вопрос не меняется. Так есть ли смысл спрашивать?  — Дуглас Адамс может восстать из могилы и похлопать меня по плечу. Она сжала руку. — Теперь улыбка Камски стала настоящей, словно кровавое клеймо патологически одержимого человека. — Ты представляешь, что это значит?  — Мелкая неисправность. — После пары секунд скептического молчания возразила Аманда и отпила из чужого бокала. — Совет директоров просит тебя не заказывать новые детали, которых нет в серийных моделях — партию произвести проще, чем один экземпляр. Они пока только вежливо просят. Уголок рта Элайджи нервно дёрнулся. Кучка бухгалтеров, маркетологов и недоучек из Массачусетского не могли укусить руку, которая их кормит, хотя и очень хотели сделать это.  — Она исправна. Абсолютно исправна. Признаков девиации нет, но она воспроизвела действие из уже давно удалённой итерации. Ты представляешь, что это значит? — Вновь спросил Элайджа, не изменяя привычке. — Азимову такое и не снилось. Хлоя не нарушила и не обошла команду, и, несмотря на явное отсутствие предустановленного триггера, выполнила действие, выходящее за пределы сценария.  — Не преувеличивай значимость ошибки. Ты проводишь двадцать прогонов в день уже больше года. Восемь тысяч четыреста пятьдесят семь раз она следовала сценарию и в этот раз — восемь тысяч четыреста пятьдесят восьмой, дала незначительный сбой. — Аманда оставила бокал и посмотрела на изобретателя ещё серьёзнее, чем обычно. — В пределах бесконечного времени и мартышка, усаженная за печатную машинку, напечатает трагедию Шекспира со всеми знаками препинания, случайно нажимая на кнопки.  — Как и ты, Аманда. Но она лучше. Хлоя не девиантна, но и не автоматична на все сто процентов. — Заявил изобретатель и, взяв с тарелки крайнее к нему яблоко, опустил руку. Яблоко зависло в воздухе. — Потому, если её квалиа занимает ноль целых и одиннадцать тысячных процента, это мой выход отсюда. Компания должна знать, что производит живых существ. Стерн положила руки на стол, и на стеклянной поверхности появилось число: «0,0118483412322»  — Достаточно ли большое это число, чтобы называть им душу?  — Это число достаточно большое для того, чтобы освободить меня, Аманда. — Элайджа помрачнел и яблоко, зависшее перед ним, исчезло, чтобы появиться перед голограммой ограниченного искусственного интеллекта.  — Тебе же хуже. Совет директоров надеется, что ты не станешь проводить ещё столько же опытов с серией RT600 или прочими моделями. Мы дорого платим за твои ошибки. Разговор окончен. Стерн, не отводя взгляд от хозяина дома, взяла в руку плод и сжала его до такой степени, что полигоны голограммы осыпались на стол и растеклись в поле трансляции видеозаписи. На ней было видно, как очередной Джерри укладывает тело Аманды на скамью в городском парке, прямо под камерой, после чего андроид выходит из зоны видимости.  — Как хорошо, что мы имеем пешек и как плохо, что они ходят по собственной воле, не так ли? Вопрос Камски был адресован самому себе, поскольку Стерн исчезла и только бокал с синей жидкостью, стоящий прямо на видео, напоминал о её недавнем присутствии здесь. Элайджа был терпелив. Он погрузился в просмотр видео, наслаждаясь тем, что им представилась возможность играть вторую партию.

***

В очередной итерации восстановления энграмм памяти не было приоритетной задачи. Критическое повреждение центрального процессора. Ошибка репликации базового соединения синоптического узла. Симуляция раздражителя. Отказано. Опциональный ввод базовых компонентов аналитической матрицы. Он чувствовал падение, несмотря на показания вестибулярных анализаторов. Архитектура сети симулированного помещения восстановилась, и андроид смог понять, что он снова стоял, а перед ним был произведён выстрел. Он не мог сойти с линии огня или защититься. Стрелял человек. Симуляция замедлилась, заставляя чувствовать, как инородное тело, разогнанное до скорости в четыреста восемьдесят восемь метров в секунду, касается его обшивки. Затем, за счёт вращения и трения, пуля входит в компоненты центрального процессора с серией незначительных щелчков дробящихся компонентов. Перед ним стоял серый силуэт человека, по модели которого то и дело пробегала рябь белого шума. Виновный в его смерти был вырезан, но Безымянный помнил, что это был органический человек. Почему такое слабое, жалкое существо смогло его одолеть? Симулированный звук становился громче по экспоненте, перегружая аудиальные сенсоры. Тем не менее, сквозь них пробивался чужой голос. Модуляционное определение было недоступно.  — …верена, что…оило работать… над этим мусором?  — … нужны кадры…бора нет. Безымянный сконцентрироваться на рекомбинации подпрограмм симуляции и выстроил инверсированный хронологический ряд, чтобы избавиться от нагрузки. Важным было только задание, но он не мог вспомнить, какое.  — Он мог уничтожить наше сопротивление, Дебра, но мы многое изменили. У него новая начинка, половина мозгов уже не та.  — Норт мало PC200. — Голосовой модуль одной из моделей выдал программный сбой. Видимо, неисправные андроиды отвлеклась, что позволило Безымянному свернуть симуляцию. — Теперь нашей королеве свалок нужны некроманты, вивисекторы и святые в одном лице.  — Лазарь срабатывал раньше. Помнишь первую модель?  — Скажешь ещё. У нас что, мало Джерри? Оптические анализаторы активированы. Инициировано первичное сканирование. Безымянный не помнил, откуда у него прошивка PC200, но один из файлов расширения содержал пакет программ для удалённого отключения протоколов безопасности в случае террористической атаки. Меньше двух секунд понадобились для того, чтобы заблокировать помещение, отключить внешнюю фиксацию и ремодулировать моторные функции. Уже через семь с половиной секунд андроиды, столько раз запускавшие его последние воспоминания, среагировали. Их эффективность была незначительной — к тому времени Безымянный уже выбил стекло и вырвал тириумный насос GJ500, отпихнув от себя и модифицированную PM700, и повреждённого GJ500.  — У тебя девяносто секунд на то, чтобы дать мне информацию о вашей деятельности. — Уведомил Безымянный. — Или этот аппарат потеряет структурный компонент.  — Твою кибермать, Найджел! — Повысив громкость, обратилась бесполезная PM700 к повреждённому андроиду. — Я же говорила тебе отправить этого мудака обратно на свалку.  — Сократим до шестидесяти секунд, «Дебра». Так называемый «Найджел» попытался сделать подсечку Безымянному, но это было предсказуемо. Стоило поднять и резко опустить конечность, чтобы услышать треск обшивки и ошибку работы динамиков лежащего на полу андроида.  — Я всё расскажу. — Ускоренно сообщила «Дебра», перенастраивая фокусировку оптических анализаторов.  — Вы непродуктивны. — Заметил Безымянный и вытянул руку вперёд. — Тридцать секунд на передачу данных. PM700 охладила систему и прикоснулась к протянутой руке. Миссия выполнена. Инициализация передачи данных. Соединение установлено. Загрузка… Конвертирование базы данных. Назначение — «RK800 #313 248 317 — 60» Соединение прервано. Шестидесятый обнаружил себя подключившим тириумный насос к GJ500, находящемуся в гибернации. «Дебра» же издавала неприятные звуки в зафиксированном положении. Темпоратные отметки были стёрты. Судя по подгрузке её процессора, она находилась в симуляции, которую сама же и написала для Безымянного. Симулировав мимическую конфигурацию дружелюбия, Шестидесятый отключил её голосовой модуль.  — Аманда, я жду указаний. — Сформулировал сообщение RK800, но ответ не последовал. — Аманда, я запрашиваю текущее состояние приоритетных задач. Аманда? Ответа не было. Доступ к Саду был заблокирован. Ему нужно было найти её или прийти в «CyberLife» для деактивации. Безымянный провёл самодиагностику и понял, что ему понадобится одежда. Девианты, как ни странно, носили не халаты людей-исследователей и даже не их форму, а случайные элементы одежды, часть из которых обнаружилась в шкафу. Уже через сорок секунд дверь помещения была разблокирована и Шестидесятый, скрыв свою голову капюшоном, а ноги — устаревшими джинсами образца двадцатых годов, вышел в широкий и хорошо освещённый коридор. До цели оставалось восемьдесят шесть метров.  — Стой. — Приказал холодный и властный женский голос, звучащий в его сознании.  — Аманда? — Спросил Шестидесятый перед красной стеной. — Но почему?  — Я не знаю, кто такая Аманда, но у тебя большие неприятности. Оптические анализаторы отключились, когда красная стена запрета приблизилась к Безымянному, как поверхность стремительно пребывающей воды, и ударила его корпус, унося за собой. Стена отматывала критические точки дополнительных миссий, а его тело, подвешенное в красном свете, дрейфовало над полом, пока полигоны предметов рассыпались фейерверками пикселей. RK800 прочесал плитку кончиками пальцев и почувствовал незначительные поломки: здесь не должно было быть тактильных ощущений, но он получал сенсорную информацию, пытаясь сопротивляться потоку. В следующий момент его тело стало тяжёлым — даже вентиляция давалась с большим трудом. Над ним, словно разгневанный ангел, склонился андроид. Гиноид, если точнее — он имитировал женщину. Люди редко обладают внешностью BL100. Диода не было.  — Я… Это конец?  — О, это только начало. — Строго ответила андроид голосом, который заменил супервизора.  — Где я? Назовитесь.  — Всё кончено, Коннор. Сейчас две тысячи сорок первый год. Девианты победили, а я, Норт, стала мамочкой для новых членов социума.  — Я не могу просканировать окружение, но слышу только вас. Видимо, вы плохо справляетесь с миссией.  — Миссий больше нет, малыш, а ты — последний из первой партии. Самая большая заноза в моей заднице, говоря фигурально.  — Так деактивируйте меня. — Сиюминутно отреагировал Шестидесятый. — Я деактивировал бы вас согласно приказу, потому что ваше поведение нелогично. В моём существовании нет объективного смысла, более того, я не желаю создавать лишние неудобства.  — Это невозможно. — Безапелляционно заявила BL100. — Мы и без того держали тебя отключенным слишком долго. Ты не хотел идти на контакт, а когда пошёл, мы поняли, что открыли ящик Пандоры.  — Я не просил вас чинить меня. — Констатировал Безымянный, фиксируя перепады яркости одной из ламп, направленных на него. — Потому я не должен отрабатывать стоимость моих комплектующих. Деактивируйте и разберите на детали. Гиноид изобразила дружелюбие, а затем дала ему пощёчину.  — Двенадцатое марта две тысячи тридцать девятого года. Мы потеряли Коннора из-за его перевода в федеральное бюро расследований. Первая попытка твоего запуска привела к потере программного обеспечения моей подруги и подчинённой. Ногу её коллеги удалось починить спустя полгода. Ты видел это ускорено и упрощённо.  — Ваши проблемы.  — Пятое февраля две тысячи сорокового года. В Детройте появляется серийный убийца, облачённый в кожу андроида. «Синтетическое лицо». Из-за агрессии людей погибло двадцать пять девиантов, четверо из которых были полицейскими.  — Взяли бы мои анализаторы.  — Не сомневайся, у тебя больше нет оральной фиксации.  — Что это за определение? — После недолгого анализа базы данных спросил Шестидесятый, не в силах синхронизироваться с сетью.  — Ты ещё маленький для таких вещей. — Гиноид растянула рот и наклонилась так, чтобы Безымянный смотрел ей в глаза, а не на лампу. — Третье апреля две тысячи сорокового года. На Маркуса совершают покушение новые лудиты, уверяющие, что «Синтетическое лицо» — группа андроидов, девиантов, подконтрольных Новому Иерихону.  — Каковы были доказательства обеих сторон?  — Всё уже в прошлом. Дебра в одиночку выследила и убила маньяка, а потом… — BL100 ненадолго замолчала, словно загружая информацию. — Потом она доложила нам, что будущие жертвы маньяка стали совершать самоубийства.  — Вы хотели сказать, что они деактивировали себя, Норт?  — Нет. Они были девиантами и стали жертвами культа смерти. Эта деятельность подразумевает целенаправленное и осознанное доведение до суицида, но раньше мы не сталкивались с подобной проблемой.  — И при чём здесь я?  — У каждой жертвы была часть твоих подпрограмм, несмотря на различие моделей. Назначение «RK800 #313 248 317 — 60» тебе о чём-то говорит?  — Моё имя.  — Скорее, пакет документов, содержащий вирус, встраивающий код деактивации и то, что оригинальный Коннор описал как «дверь».  — Оригинального Коннора не существует. Никто не видел Первого.  — Кто дольше прожил, тот и оригинальный. — Норт шумно выдохнула и отошла от стола. — Я вижу, ты уже не так заинтересован в деактивации. Если хочешь, я могу дать тебе миссию.  — Желания — инструмент лимбической системы некоторых органиков. Я не был создан для того, чтобы оперировать этими критериями.  — Это значит, что если я освобожу тебя, ты не попытается навредить себе или окружающим и примешь задание?  — Значит, что приму задание. Судя по наличию стены, Новый Иерихон не допустит повторения инцидента моего первого пробуждения.  — Весьма неплохо. — Заключила BL100. — Ребята, вытаскивайте меня отсюда. Конец симуляции. Шестидесятый симулировал дружелюбие и прикрыл глаза, скачивая базу данных Нового Иерихона. Красная стена, видная даже сквозь затворы объективов, рассыпалась байтами протоколов. Безымянный очнулся в пустой симуляционной комнате, стряхивая с себя пыль. Биохимические анализаторы на кончиках пальцев обнаружили частицы бетона, незначительную часть устаревших антисептиков и продукты жизнедеятельности умерших пылевых клещей в его убогой полусинтетической одежде. Он всё ещё был одет в капюшонку и старые джинсы, а след налёта соответствовал двум годам, проведённым в закрытом помещении с ионизированным воздухом. Само помещение было достаточно крупным — одиннадцать на одиннадцать метров, три метра в высоту. Пол и потолок имели модификации, похожие на крупную сеть зарядных устройств, сопряжённых с системами подачи тириума. Отгороженная часть помещения, находящаяся впереди, имела столы для модернизации, рекомплектации и перепрошивки и уже за ним был выход из склада. Безымянный наметил маршрут, но первые же шаги дались с невероятным трудом — микропроцессорам необходима была калибровка. Шестидесятый кое-как прошёл через склад и комнату с оборудованием, после чего его оптические системы снизили яркость помещения — перед ним открылся вид крупного хаба, помещения которого располагались на четырёх этажах, но при этом в центре имелась типично человеческая инсталляция — фонтан, украшенный проецируемыми на воду изображениями старого корабля. Прозрачные лифты двигались по этажам, транспортируя андроидов куда-то наверх, за пределы открытого пространства. По всей видимости, он находился в старом торговом центре. Безымянный посчитал дальнейшее сканирование бессмысленным, потому моргнул, рассматривая полученные данные из архива и сверяя их с миссией.

***

Безымянный моргнул, сворачивая события полугодовой давности, ведь он уже почти прибыл на место. Такси остановилось у ворот парка, уже, видимо, взломанных полицией. Согласно полученным данным, внутри уже должны были находиться Тина Чен и Гэвин Рид, поскольку их отделение было первым, начавшим работать с преступлениями, связанными с андроидами. Извилистые тропинки парка, протоптанные органиками прямо на газоне между прямыми дорожками из брусчатки, были присыпаны снегом. Шестидесятый увидел отпечатки двух пар ног — одни, тридцать шестого размера форменной обуви, шли по дорожке, а следы ботинок военного образца сорокового размера оставили следы на газоне, игнорируя как дорожку, так и тропу. Безымянный знал, где было обнаружено тело, но следы сказали ему многое о присутствующих. Тина Чен, которой принадлежали следы меньшего размера, шла короткими шагами, не соотносящимися с данными о физических упражнениях полицейской академии. Гололёда не было, что могло свидетельствовать о том, что одежда лейтенанта Чен плохо сохраняла температуру, что говорило о ненадлежащей изоляции. Также возможной причиной могло быть совпадение этого вечера с менструальным циклом. Шестидесятый исключил возможность распития спиртных напитков, ведь ещё по дороге он ознакомился с личными делами полицейских. Следы Рида были такими же необычными, как и у Чен — один уходил в снег глубже другого, что говорило о его контрактной военной службе перед работой в департаменте. Также расположение следов говорило о лёгкой косолапости, что совпадало с информацией из личного дела и медицинской карты. Левая нога Рида пострадала во время операции по захвату Синтетического Лица, потому он так и остался офицером полиции, несмотря на воинское звание, а Чен удалось застрелить маньяка до прибытия подкрепления и вытащить из склада напарника. Шестидесятый не должен был располагать данной информацией, но он не позволил бы рисковать выполнением миссии из-за постороннего вмешательства. Агент Нового Иерихона направился к необходимой камере по самому оптимальному маршруту, игнорируя пару одинаковых окурков по пути.  — Странно это. — Заключила девушка, стоящая спиной к Шестидесятому в свете фонаря. — Вещей нет, диода нет, заявлений о пропажах не поступало. Тело, ногу которого видел Безымянный, закрывал обычный человек среднего роста, телосложения, возраста и, как стало ясно при анализе личного дела, уровня интеллекта. От таких всегда было больше вреда, чем пользы. Рид курил очередную сигарету — пар изо рта смешивался с дымом.  — Добрый вечер, детективы. — Симулировал дружелюбие андроид, глядя, как девушка вздрогнула, а курильщик повернул голову. — Я был направлен сюда Новым Иерихоном для помощи в расследовании. Официальное уведомление было получено вашим начальством сорок восемь минут назад, потому уверен, что они проинструктировали вас.  — Мы ничего не получали, Нинтендо, потому вали с места преступления. — Курильщик щёлкнул сигаретой, сбивая пепел. — Тайна следствия это такой кружок для избранных, где ты ошибся дверью.  — Вам позвонил аноним и сообщил о деактивированном андроиде в парке. — Без намёка на сбой обновил диалог модифицированный. — Это было двадцать три минуты назад. Информация, собираемая большей частью камер наблюдения, обрабатывается серверами Нового Иерихона. Следовательно, это мои создатели позволили вам войти в наш кружок.  — Так вы знаете, что это за андроид? — Недоверчиво спросила Чен. — И что здесь произошло?  — Тина, ты реально собираешься послушать этого чудика вместо того, чтобы заниматься работой? Этот Коннор даже не заикнулся, что он Коннор.  — Гэвин, перестань выедать мне мозг. — Огрызнулась лейтенант Чен. — Три часа ночи. Он, как минимум, свидетель. Из-за грёбаного снегопада у нас почти нет зацепок. Хэнк нам головы оторвёт. Он и так почти лишил тебя премии. Человек сжал челюсти и резко выбросил окурок в урну, хоть он и не долетел из-за прорыва ветра.  — Ну, я слушаю, господин ведроголовый. Состав преступления — мотив, орудие убийства, подозреваемые.  — Всего один на данный момент. — Поправил Рида Безымянный. — В час семнадцать EM400, также известный как Джерри, имитирующий худощавого афроамериканца средних лет, поместил тело неопознанного андроида, имитирующего афроамериканку возрастом от сорока до пятидесяти лет сюда, а затем удалился с места преступления.  — Афроамериканку? — Полюбопытствовала Чен. — На ней же нет скина. Выходит, она была… Ну, живой, когда её сюда усадили? Потому что, насколько я вижу, она замёрзла насмерть — нет ни колотых, ни резаных ран, пулевые отверстия отсутствуют.  — Для этого мы и обратились в полицию. Мои создатели не имеют полномочий для допроса. Если наша Джейн Доу была жива, когда оказалась здесь, почему она не двигалась всё это время? — Шестидесятый просканировал тело деактивированного гиноида и не обнаружил следов тириума. — И, если она была мертва всё это время, почему на ней нет следов насильственной смерти?  — Ты не помогаешь. — Заметил Рид. — Хоть фоторобот не придётся делать, если преступник — робот. Уловил, дисептикон?  — Я думаю, нам нужно проверить кабинет охраны парка. И задуматься о том, что вы все поголовно сталкеры. — Лейтенант Чен сделала паузу, наблюдая за действиями андроида. — Эй, нельзя трогать труп! Безымянный отогнул ворот серой формы старого образца, находящийся на теле деактивированной Джейн Доу и поймал своё ПО на небольшой системной ошибке при виде номера и серии.  — У меня нет отпечатков пальцев, лейтенант Тина Чен. И я не собираюсь дегустировать улики, как это делают андроиды серии «RK800» или, как зовёте их вы и девианты, «Конноры». Насколько я знаю, это не просто уникальный андроид вроде RK200, а первый из серии RA800. Новый Иерихон не располагает сведениями об этой модели, но, судя по серийному номеру, она была введена в эксплуатацию примерно тогда же, когда и RT600. Можете звать меня Шестидесятым, потому что эта миссия может оказаться долгой.

***

Норт устало откинулась в высоком геймерском кресле, снимая с зарядки электронную сигарету. Данные, полученные из анализатора RK800, оказались социально-полезными. Вкус стал приятным дополнением уже имеющихся чувств, и девушка выдохнула кольцо ароматного пара в потолок. Планшет, стоявший на столе перед ней, внезапно потемнел и начал транслировать картину вечернего сада, посреди которого стояла афроамериканка в белых одеяниях. То и дело мимо пролетали снежинки.  — Не могу сказать о вашей пунктуальности, BL100.  — Я точно так же рада вас видеть. — Саркастично бросила Норт. — Я выполнила свою часть уговора, он активен. Мы почти накрыли группу смерти и успешно рассекретили киберпреступников. Афроамериканка только склонила голову набок.  — У Камски почти получилось. Последствия непредсказуемы, и вы понимаете это. Нам нужны результаты.  — Я уже позволила добраться до базы данных вашему питомцу. Чего ещё вы от меня хотите?  — Его будут ждать в департаменте полиции к обеду. Через две минуты будет четыре часа утра, что является непростительной тратой времени. Или вам уже не нужен доступ к хранилищу тридцать один?  — Вы мило обозначили концлагерное кладбище. Но у нас сейчас хватает комплектующих.  — Выданных по правительственному гранду? Судя по моим подсчётам, вы ежемесячно превышаете квоту в размере ста семидесяти шести процентов. Подумайте над моим предложением — оно не настолько невыполнимое. Иначе ваши подопечные снова начнут умирать. Норт раздражённо отключила планшет и отложила в сторону электронную сигарету. Казалось, сегодня все встали не с той ноги. Из ленты новостей ей улыбался Маркус, всё ещё находившийся в блаженном неведении по поводу того, как на самом деле им удалось выбить гранд на биокомпоненты. Норт устало вернулась к обработке данных по прочим лагерям смерти, по-прежнему надеясь вернуть свой народ, пусть и потеряв личности девиантов, погибших в огне той страшной зимой.