Ярче солнца

Цзинь Гуаньяо ненавидел свою жизнь. Своего отца. И больше всего - себя самого. Что ему теперь делать? Как так вышло, что его Цинь Су - его единокровная сестра! - должна была завтра стать его женой? Как он сможет на это пойти? Как его отец посмел такое сотворить, с ней, с ним, как все могло так обернуться?... Что же делать? У него не хватит времени что-нибудь придумать: свадьба назначена на завтра и отменить ее уже нельзя. Когда от него только и ждут, что он оступится, ошибется, выставит себя на посмешище, как можно отказаться от брака? А что будет с бедной А-Су? Она окажется навсегда запятнана преступлением, в котором нет ее вины. Ни за что, он не может раскрыть правду, но как спасти репутации их обоих, не объясняя ничего?... И это после всего, что он сделал, чтобы получить одобрение Цинь Цанъе? После того, как он с таким трудом убедил отца, что заслужил, что не посрамит честь клана Цзинь, что эта партия окажется выгодной для всех заинтересованных сторон… Неужели теперь ему придется сорвать собственную свадьбу, расплачиваясь за грехи своего отца?! И как быть с тем, они с А-Су уже… вступили в супружеские отношения? Он сознательно позволил этому случиться, но не потому что был настолько распущен и не мог дольше ждать. Цзинь Гуаньяо просто знал, что жизнь не будет к нему снисходительна, а значит что-нибудь обязательно испортит их брачную ночь, или же кто-то вмешается и постарается их разлучить... Но он и представить себе не мог, что этим человеком окажется госпожа Цинь - и кровь отца перечеркнет его будущее в очередной раз. Разумеется, он никогда больше не прикоснется к А-Су, но невозможно исправить содеянное. Он обесчестил ее. Свою собственную сестру. Не потому ли было так легко ее полюбить? Его чувства к А-Су были далеки от возвышенных, но Цзинь Гуаньяо находил ее утонченной и прелестной и всегда искренне наслаждался ее обществом. Конечно же, она ему нравилась. Разве не полагается брату любить сестру? Но не так, как это сделал он! Цзинь Гуаньяо бесцельно бродил по коридорам Башни Золотого Карпа, не в состоянии вернуться в свои комнаты: туда, где он возлег с А-Су. Он так гордился своей способностью находить выход из любой ситуации, но к такому он оказался не готов. Как вообще можно оказаться готовым к кровосмешению?! Может, ему стоит сымитировать нападение и сбежать? Ранить себя, оставить следы крови как доказательства, а затем улететь… У него все еще не было четкого плана, но он и раньше рассматривал такую возможность на случай, если дела пойдут плохо и ему придется спасать свою жизнь бегством. Наиболее предпочтительным вариантом ему казался не слишком далекий Дуньин. Навряд ли кто-то стал бы его там искать, ведь мир, в конечном итоге, не ограничивается обществом заклинателей, а те, в свою очередь, мало интересовались местами, на которые не распространялось их влияние. Его отцу наплевать. Он забудет о существовании Цзинь Гуаньяо, стоит тому исчезнуть с его глаз, как забыл о том, что сотворил с госпожой Цинь, как забыл, что у него вообще есть дочь. Почему все так несправедливо получается?! Он не хотел уходить, даже если лучшим исходом для А-Су станет его мнимая смерть. Он бы скорее взял ее в жены и хранил это знание в тайне всю оставшуюся жизнь, он бы убедил ее в своем мужском бессилии и принял на себя бремя очередной лжи, но он не хотел оставлять все, чего добился к этому времени. Его отец отвратителен, это он должен был умереть, а не матушка, и Цзинь Гуаньяо заставит его заплатить, однажды - но не сейчас. Сейчас нужно оставаться как можно более полезным, даже если это означает делать за отца всю грязную работу, и в то же время... Цзинь Гуаньяо покачнулся, столкнувшись лицом к лицу с Лань Сиченем, который, без сомнения, прибыл на торжество. К нему, на свадьбу. Ту, из-за которой Цзинь Гуаньяо настолько потерял самообладание, что встреча с названным братом застала его врасплох. Ему нужно было сохранять бдительность и не привлекать к себе лишнего внимания, особенно теперь, когда... ― Что-то случилось? ― спросил Лань Сичень. Судя по всему, он начал волноваться. Неужели Цзинь Гуаньяо придется солгать еще и ему? Цзинь Гуаньяо вымученно улыбнулся и принял решение. ― Ничего, заслуживающего твоего внимания, ― ответил он. ― Я просто немного устал… от хлопот. Лань Сичень был достаточно проницателен, чтобы понять, что дело не только в этом, но Цзинь Гуаньяо понадеялся, что ясно выразил свое желание сменить тему разговора. В другое время, в другом месте, ему, вероятно бы, и повезло. Здесь и сейчас Лань Сичень не собирался оставлять его в покое. ― Позволишь мне помочь тебе? ― с этими словами Лань Сичень положил ладонь ему на плечо, и это простое действие лишило Цзинь Гуаньяо последних остатков самоконтроля. Его затрясло. Все это было слишком. Как он, решившийся сочетаться браком со своей сестрой, посмеет взглянуть в глаза Лань Сиченю, самому праведному и непорочному из всех людей, когда-либо встречавшихся Цзинь Гуаньяо? Как?! ― А-Яо! ― воскликнул Лань Сичень. Он подхватил Цзинь Гуаньяо, словно испугавшись, что тот не устоит на ногах. Цзинь Гуаньяо не собирался падать. Но у него не осталось больше сил держать себя в руках, делать вид, что его жизнь не катится под откос... ― Куда тебя отвести? ― взволнованно оглянулся Лань Сичень. ― Давай дойдем до твоих комнат… ― Нет! ― вскричал Цзинь Гуаньяо. ― Нет, не туда… Отведи меня к себе! ― А-Яо, но мои комнаты намного дальше твоих, ― мягко возразил Лань Сичень. ― Эр-гэ, прошу тебя! ― взмолился Цзинь Гуаньяо. Очевидно, Лань Сичень был готов уговаривать его, но его решимость истаяла при виде слез, навернувшихся на глаза Цзинь Гуаньяо. Сам Цзинь Гуаньяо уже даже не был уверен, что его истерика показная. Да, иногда он прибегал к слезам - когда это было способом добиться своего - но сейчас его тело не подчинялось ему в полной мере. ― Хорошо, ― ответил Лань Сичень. ― Если ты уверен, не будем медлить. Не отпуская Цзинь Гуаньяо, он направил их обоих к выделенным ему отдельным покоям. Клан Ланьлин Цзинь проявлял исключительную заботу о своих гостях, пока они обладали достаточным положением и влиянием в обществе, а более влиятельную фигуру в мире заклинательства, чем глава клана Лань, трудно было отыскать. И Цзинь Гуаньшань вынужден был с этим считаться. Цзинь Гуаньяо, в свою очередь, не знал, что ему теперь делать. Даже оказавшись в комнатах Лань Сиченя, он не мог унять охватившую его дрожь. Может, глядя на его жалкое состояние, второй старший брат хотя бы выслушает его, прежде чем окатить презрением… Нет, Лань Сичень в любом случае сначала постарается разобраться, такой уж он человек. Когда Цзинь Гуаньяо перестанет заранее подозревать самое худшее? И от кого? От лучшего из всех людей, чья доброта не имеет границ? ― Это из-за свадьбы? ― обратился к нему тем временем Лань Сичень. ― Я слышал, что женихам случается нервничать перед церемонией, но чтобы до такой степени… А-Яо, что-то произошло? ― Произошло… самое ужасное, что только могло произойти, ― обреченно проговорил Цзинь Гуаньяо. ― И, да, все дело в свадьбе, я… Я не могу жениться на А-Су! Эр-гэ, я просто не могу! ― Но почему? ― спросил Лань Сичень. ― Ведь обе ваши семьи дали согласие на этот союз. К тому же, твоя невеста явно в тебя влюблена. Цзинь Гуаньяо почувствовал, что его сейчас стошнит. ― Ее мать приходила ко мне! ― выдавил он. ― Эр-гэ, мой отец… Он изнасиловал госпожу Цинь! А-Су - его кровная дочь! Клянусь, я не знал об этом до сегодняшнего дня! И мы уже разделили с ней ложе! Я знаю, было неправильно не дождаться свадьбы, но в отношении нее мои намерения всегда были чисты. Я никогда бы с ней так не поступил! Цзинь Гуаньяо совершил много бесчестных поступков ради того, чтобы завоевать благосклонность Цзинь Гуаньшаня. Но в этот раз он не мог ни на что повлиять! Впервые он начал верить, что в его жизни что-то наконец сложится хорошо, а в итоге... Он подавился всхлипом… и в следующее мгновение оказался в объятиях Лань Сиченя, который крепко прижал его к груди. ― Мне так жаль, ― прошептал Лань Сичень. ― А-Яо, поверь, ты ни в чем не виноват! Не пойму, почему госпожа Цинь призналась тебе именно сейчас, накануне вашей свадьбы, а не раньше. Да как он мог не понимать?! Стыд госпожи Цинь, с которым она жила, страх, который она была вынуждена скрывать каждый день? Цзинь Гуаньяо прекрасно понимал, почему она выбрала молчание. По той же причине, по которой он сам собирался все-таки взять в жены А-Су, если бы не…. ― Разумеется, ты не можешь связать себя узами брака с девушкой, родной тебе по крови, ― произнес Лань Сичень, возвращая Цзинь Гуаньяо к его безуспешным попыткам найти хоть какой-то выход. ― Но и рассказать об этом я тоже никому не могу! ― воскликнул он. ― Если я раскрою правду, Цинь Цанье и Цзинь Гуаньшань неизбежно окажутся в ссоре, а меня обвинят в том, что я вношу смуту в отношения кланов. Не говоря уже о том, что А-Су будет навсегда опорочена, госпожу Цинь осудят за то, что она сохранила все в тайне, и пока наши имена будут клеймить позором, другие кланы воспользуются этим в своих интересах! ― Единственный, кто достоин порицания в людских глазах, это Цзинь Гуаньшань… ― начал было Лань Сичень. ― Но ты же понимаешь, что будет не так, ― перебил его Цзинь Гуаньяо. ― Да, ― после короткой заминки признал Лань Сичень. ― Я понимаю. У Цзинь Гуаньяо вырвался очередной судорожный всхлип. Или смешок. Сложно сказать, что это было, но ему вдруг стало тяжело дышать. Даже Лань Сичень, казалось, наконец осознал, насколько безнадежным было его положение. ― А-Яо, ― ладони на его плечах сжались, заставив поднять голову. Лань Сичень смотрел прямо ему в глаза. ― До свадьбы еще есть время. У нас впереди целая ночь, вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты не один. Цзинь Гуаньяо уставился на него в ответ. Лань Сичень, луч света, луч надежды, озаряющий его жизнь, сидел перед ним, всем своим видом показывая, что, даже если обстоятельства сложатся наихудшим образом, рядом с Цзинь Гуаньяо останется тот, кто от него не отвернется. И пока все складывалось хуже некуда. Спустя несколько часов они так и не смогли найти решение. Самую удачную идею Цзинь Гуаньяо - инсценировать свою смерть и сбежать - Лань Сичень категорически отверг. Не терпящим возражения тоном он заявил, что лично отправится в Дуньин, отыщет Цзинь Гуаньяо и вернет его назад. И Цзинь Гуаньяо не рискнул бы это проверять, тем более он не хотел доставлять еще больше неприятностей второму старшему брату, отрывая его от клановых дел. Но и сам Лань Сичень тоже ничего не мог предложить. Он был чересчур праведен: его суждения могли иметь место быть, если бы все в мире отличались такой же терпимостью и великодушием, что и он. Ситуация осложнялась тем, что правилами Облачных Глубин адептам клана Лань было запрещено лгать, но в данном случае… Если Цзинь Гуаньяо не мог сказать правду, а Лань Сичень не мог поддержать ложь, как они вдвоем собирались что-нибудь придумать? Время уже перевалило за полночь. Лань Сичень давно нарушил привычный для его клана распорядок дня, и Цзинь Гуаньяо, даже сожалея о том, что лишает Лань Сиченя законного сна, не в силах был заикнуться о том, чтобы предложить ему отправиться спать. Цзинь Гуаньяо казалось, что если он останется один, до утра он просто сойдет с ума. И тогда Лань Сичень приподнялся, а на его обычно безмятежном лице проступила неуверенность. ― Отменить свадьбу без уважительной причины нельзя, ― проговорил он. К этому выводу они вернулись, обсуждая все возможные варианты. ― Но что если... если поступит еще одно предложение о вступлении в брак… от действующего главы клана. Который долгие годы отклонял саму возможность брака, к вящему недовольству остальных кланов... ― Что? ― не поверил своим ушам Цзинь Гуаньяо. Лань Сичень явно говорил о себе. ― Я не могу просить тебя об этом! Хотя это, как раз, сработало бы. Кто составит наиболее выгодную партию - незаконнорожденный сын главы клана или собственнолично глава клана? Никто не осудит Цинь Су за то, что она предпочтет ему Лань Сиченя. У ее родителей не найдется возражений. Над Цзинь Гуаньяо, конечно, посмеются, но он сумеет обернуть это себе на пользу, когда отступится от невесты ради счастья второго старшего брата. Он сделает так, чтобы это выглядело благородно, он сумеет убедить отца, что эта небольшая уступка позволит им приобрести определенное влияние на клан Гусу Лань - как-нибудь, но у него это получится. И все же Лань Сичень не должен идти ради него на такую жертву. Хорошо известно, что те, кто носит фамилию Лань, выбирают спутника лишь один раз и до самой смерти остаются верны своему выбору. И Лань Сичень не был женат именно по той причине, что никогда не влюблялся: значит, для него это было важно. Цинь Су станет ему прекрасной женой, в этом нет сомнений. Лань Сичень оценит ее по достоинству, возможно, лучше, чем это смог бы сделать Цзинь Гуаньяо, но он не любит ее, - и потому не будет с ней счастлив. ― Тебе не нужно просить, я предлагаю сам и делаю это по собственному желанию, ― тепло улыбнувшись, ответил Лань Сичень. ― Разумеется, только если ты согласишься. ― Эр-гэ, ты… неужели? ― запинаясь, пробормотал Цзинь Гуаньяо. ― Разве это не слишком? И ты готов на такое пойти? Но почему? ― Ради тебя, А-Яо, ― произнес Лань Сичень, ― Ради тебя я готов пойти на гораздо большее. Впервые после разговора с госпожой Цинь в груди у Цзинь Гуаньяо затеплилась надежда. ― Благодарю, ― прошептал он. Его глаза вновь наполнились слезами, но в этот раз не страх и не отчаяние были тому виной. Лань Сичень просто улыбнулся ему, так же ласково и открыто, как улыбался всегда. А утром настал день его свадьбы. Нервы Цзинь Гуаньяо после бессонной ночи были на пределе: его чуть не настигло искажение ци, когда его отец обратился к нему с каким-то ничего не значащим вопросом. Но он поймал взгляд Лань Сиченя и глубоко вздохнул, напоминая себе, что их план обязательно сработает. Цинь Су вошла в зал, и выглядела она изумительно красиво. В ее изящных чертах никто не сумел бы отыскать и намека на родство с Цзинь Гуаньшанем, и тем не менее для Цзинь Гуаньяо она изменилась. Как он жалел, что не узнал обо всем заранее! Он стал бы ей хорошим братом, а она несомненно приняла бы его и обращалась бы как с членом семьи - в отличие от клана Цзинь. Он не нашел в себе смелости посмотреть в глаза Цинь Су, когда та радостно ему улыбнулась. Госпожа Цинь явно нервничала, и только Цзинь Гуаньяо понимал, что это не беспокойство матери, отдающей дочь в чужой дом. Она повернулась к нему с безмолвным вопросом, и все, что он смог, это постараться выдавить из себя ободряющую улыбку. Которая вряд ли утешила госпожу Цинь, ведь она не имела ни малейшего понятия, что он собирается предпринять. Ей оставалось только доверится ему, но как она могла это сделать? Цзинь Гуаньшань предал ее и ее мужа, и после этого она должна была поверить его сыну? К счастью, в Лань Сичене сомневаться не приходилось. Цзинь Гуаньяо бросил на него очередной взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот выступает вперёд из толпы. ― Прошу прощения, что прерываю… ― заговорил Лань Сичень. ― Глава клана Лань! ― нахмурившись, перебил его Цзинь Гуаньшань. ― Разве это не может подождать? Мой сын собирается жениться. “Мой сын”, сказал он. Цзинь Гуаньшань признавал свое отцовство только тогда, когда ему это было выгодно. И все же от его слов сердце Цзинь Гуаньяо забилось быстрее. Как глупо с его стороны, ведь он искренне презирал своего отца, и в то же время так хотел быть не презираемым в ответ. ― Боюсь, глава клана Цзинь, что больше я ждать не могу, ― возразил Лань Сичень. ― Цзинь Гуаньяо, прости меня за бесцеремонность. Цзинь Гуаньяо улыбнулся, качнув головой. Несмотря на то, что сейчас они разыгрывали представление, кое-что оставалось неизменным в любом случае. Лань Сичень был единственным человеком, на кого он никогда не держал обиды. ― Что такое, эр-гэ? ― спросил он, сознательно подчеркивая для всех присутствующих, насколько он близок с Лань Сиченем. ― Я знаю, ты не прервал бы нас просто так. ― Ты прав, ― откликнулся Лань Сичень. ― Я понимаю, что выбрал неподходящее время, но я в отчаянии. Это мой последний шанс, и я буду жалеть до конца своих дней, если сейчас не попытаюсь. А-Яо,... я прошу тебя оказать мне честь, согласившись стать моим супругом. ― Я… ― начал было Цзинь Гуаньяо, но тут же осекся, осознав, о чем именно попросил его Лань Сичень. ― Что?! Он бросил быстрый взгляд на Цинь Су, но та не сводила глаз с Лань Сиченя, и Цзинь Гуаньяо не смог разглядеть выражение ее лица. Она наверняка была сильно потрясена. Цзинь Гуаньяо был потрясен не меньше. Ведь Лань Сичень собирался сделать предложение Цинь Су! Почему вместо этого он выбрал Цзинь Гуаньяо? Разумеется, жених, оказавшийся “обрезанным рукавом”, не может взять в жены порядочную девушку, но такие люди, мягко говоря, не пользовались уважением в мире, где проституток считали отбросами общества, а Цзинь Гуаньшань занимал место Верховного заклинателя. В этот момент Цзинь Гуаньяо даже не волновала его собственная репутация. Разве что-то сможет сделать её ещё хуже? В любом случае, во всем обвинят его мать и то воспитание, которое она ему дала - даже выдумывать особо ничего не придется. Выросший в публичном доме, он, понятное дело, привык ублажать мужчин, так ведь? Всех устроит это объяснение, и никакие заслуги Цзинь Гуаньяо не изменят сложившихся в народе предубеждений. Но Лань Сичень не должен из-за него подвергаться насмешкам, презрению, и если слухи не удастся сейчас остановить… ― Тебе не нужно было так далеко заходить, ― прошептал Цзинь Гуаньяо, на миг забыв о своей роли. Глаза Лань Сиченя слегка расширились, выдавая растерянность, ведь Цзинь Гуаньяо уже согласился, когда они вместе это планировали. Но он же не знал, что Лань Сичень сделает предложение именно ему! Взгляд Лань Сиченя смягчился. ― Дело не только в этом, ― продолжил он, несмотря на заминку. ― А-Яо, я клянусь тебе, что говорю от чистого сердца. С того момента, как мы встретились, я не мог представить свою жизнь без тебя. Лань Сичень сказал это так трогательно и не солгал ни единым словом, учитывая, что он, скорее всего, действительно умер бы, не найди его в тот день Мэн Яо. Для него это был очень удобный способ говорить правду, просто говорить ее не всю. Цзинь Гуаньяо обернулся к Цинь Су. Позади нее ее мать всхлипывала, прикрыв лицо рукавом ― конечно, от облегчения, а не от расстройства, как казалось всем вокруг. У Цинь Су на глазах тоже блестели слезы, но она не плакала. Она улыбалась, горькой ломаной улыбкой, как будто произошло то, о чем она давно подозревала и успела смириться с этим. ― А-Яо, ― тихо произнесла она. ― Не надо. ― А-Су… ― он и сам уже слабо понимал происходящее. ― А-Су, я не знаю, что сказать… ― Если это касается его, тебе не надо ничего говорить, ― повторила Цинь Су. ― Ты никогда ни на кого не смотрел так, как на него. Мне казалось, что я… что со мной ты тоже можешь быть счастлив. Но я знаю, каким будет твой выбор. И всегда знала. В твоих глазах я никогда не смогу с ним сравниться. ― Я… ― разве он мог что-то ей возразить? Конечно, его любовь к Лань Сиченю была несоизмерима ни с чем. Разве существовал в мире кто-то еще столь же верный, столь же искренний и добрый при всем своем могуществе? Цинь Су не ошиблась: жизнь Лань Сиченя он поставил бы выше всех остальных, если бы перед ним встал такой выбор. Цзинь Гуаньяо испытывал глубокую нежность к Цинь Су. И был неподдельно опечален, когда узнал об их родстве, ведь это означало, что как девушку он потерял ее навсегда. Но если он потеряет Лань Сиченя… он этого не переживет. И что теперь делать? Ведь Лань Сичень по-прежнему стоял перед ним и ждал ответа на свое скандальное предложение, сделанное лишь для того, чтобы спасти Цзинь Гуаньяо от последствий распущенности главы клана Цзинь. ― Эр-гэ, неужели обязательно было делать это именно так? ― выпалил Цзинь Гуаньяо. Его голос обрел пронзительные нотки. ― Я же люблю тебя, как я смогу принять твое предложение?! Он буквально почувствовал, как шепотки наполняют зал, словно присутствующие здесь гости наконец очнулись от замешательства. ― Думаешь, как долго они всех дурачили?... ― А когда оставались друг у друга в комнатах до самого утра?... ― Ты посмотри на его лицо! Глава клана Лань только что официально пригласил Цзинь Гуаньяо греть свою постель, а тот еще и недоволен. ― Интересно, почему? Ему-то не привыкать, в конце концов, он же сын… мвффф! Отовсюду раздавались сдавленные протестующие звуки. Заклинание молчания, наложенное Лань Сиченем, запечатало рты всем острословам. ― А-Яо, не слушай никого, ― настойчиво произнес Лань Сичень. ― Я тоже люблю тебя. Именно поэтому я прошу твоей руки. ― Ты?!.... ― Цзинь Гуаньяо подавился воздухом. С одной стороны, у них все получилось - теперь о свадьбе не могло быть и речи, но с другой - они оба оказались в еще более затруднительном положении! ― Разве ты не понимаешь, что делаешь?! Ты же не “обрезанный рукав"! Какой впечатляющий гул прокатился по толпе! Если они будут продолжать в том же духе, у кого-нибудь точно пойдет горлом кровь. ― Видимо, я "он" и есть, ― спокойно ответил Лань Сичень. ― Поскольку мой избранник мужчина. Цзинь Гуаньяо уставился на него широко раскрытыми глазами. Как Лань Сичень умудрялся нести такую чушь настолько серьезным тоном? Он же совершенно не умеет лгать, даже захоти он придумать что-то подобное, ему никто бы никогда не поверил, если только он не… Если только он и в самом деле… "Я готов пойти на гораздо большее. Ради тебя, А-Яо." Лань Сичень сам сказал ему об этом. ― Так значит… ― Цзинь Гуаньяо запнулся. ― Ты сделал мне предложение, потому что хочешь быть моим супругом? И когда говорил, что ради меня ты готов на это пойти… ― Я имел в виду, что пойду на что угодно ради возможности быть с тобой, ― подтвердил Лань Сичень. ― И я рад, что небеса даровали мне такую возможность. А-Яо, я хочу быть твоим супругом, потому что люблю тебя и мне не нужен никто другой. Я никогда не решился бы заговорить об этом, видя, как ты счастлив, но сегодня... Сегодня ему предоставился такой шанс. ― Ты должен был сказать мне, ― выдохнул Цзинь Гуаньяо, делая шаг навстречу Лань Сиченю. ― Да, может я и стал бы возражать сначала, и ты знаешь почему, ты уже все знаешь, не так ли? Но я никогда не отверг бы тебя, эр-гэ, как я могу это сделать, когда люблю тебя больше жизни? Их взгляды встретились, и на мгновенье Цзинь Гуаньяо показалось, что Лань Сичень поцелует его прямо здесь, у всех на виду. Но, прежде чем кто-либо из них двоих успел сдвинуться с места, в их разговор вмешались. ― Да как ты смеешь?… ― отрывисто выплюнул Цзинь Гуаньшань, ― Решил выставить свой клан на посмешище?! Цзинь Гуаньшань был вне себя от ярости. Не то, чтобы у него не было повода: Лань Сичень нарушил все правила приличий, причем сделал это неслыханно дерзко, ― но Цзинь Гуаньяо точно знал, куда направлен гнев его отца. ― Глава клана Цзинь, моим намерением никогда не было оскорбить кого-либо, ― произнес Лань Сичень. ― Я осознаю, что мои действия могут быть истолкованы превратно, и все же надеюсь на… ― Эр-гэ, ― тихо окликнул его Цзинь Гуаньяо. ― Не утруждайся. Он обращался не к тебе. Он ещё мог повернуть ситуацию в свою пользу. Мог сказать, что это был его хитроумный и тщательно выверенный ход - соблазнить Лань Сиченя, одного из самых влиятельных политиков, который несомненно обладал значительно большим могуществом, чем семья Цинь. Он мог убедить своего отца, что этот союз способен принести пользу, что его согласие дано исключительно ради интересов и процветания клана. … Вот только зачем? Чтобы обелить себя в глазах Цзинь Гуаньшаня? Которого, откровенно говоря, совсем не заботило, что случится с Цзинь Гуаньяо? Цзинь Гуаньшань разозлился лишь из-за страха потерять лицо в данной ситуации. Вспомнит ли он вообще про Цзинь Гуаньяо, если тот не будет тенью следовать за ним? Какая ему выгода и дальше оставаться рядом со своим отцом? Будучи супругом Лань Сиченя он получит намного больше власти, нежели оставаясь просто незаконнорожденным сыном Цзинь Гуаньшаня, не имеющим права наследования. Лань Сичень его поддержит. Лань Сиченю и в голову не придёт заставлять его выполнять сомнительные поручения, рискуя жизнью, честью или репутацией. Цзинь Гуаньяо уже добился кое-каких успехов в мире заклинательства, его усилия не пропали даром. Но, самое главное, ему посчастливилось завоевать уважение и любовь человека, о котором он не осмеливался даже мечтать. Он перевел взгляд на Лань Сиченя. Его настигло осознание, что если его жизнь и изменится, то не слишком сильно. Мир по-прежнему будет презирать его, и насмешки не прекратятся никогда. А Лань Сичень навсегда останется тем ярким солнечным светом, который согревал его с самого первого дня их встречи. И сейчас Цзинь Гуаньяо наконец-то может протянуть руку ему навстречу.